Двойной чёрный, пожалуйста

      — Мне кажется, за мной следят, — задумчиво сказал Чуя. Дазай напрягся. Он послал лучших для защиты его смертного.       — Что заставило тебя так думать? — легко прощебетал он. Чуя кинул в него кистью. После того, как Дазай стал его официальной моделью, Накахара начал при нем что-то черкать. Лёгкие наброски, которые все ещё не показывал, но сам факт!       — Дайки так делал раньше, — объяснил Чуя. — Он что-то там состоял в какой-то банде. Вообще ужасно.       — То есть остальное тебя в нем не смущало? — уточнил Осаму.       — Ну, ещё изменять не надо было, — немного подумав, ответил Чуя. — Было неприятно тратиться после этого мудака на анализы. Спасибо, что пронесло.       — А наркотики и деньги…       Чуя пожал плечами.       — Кто не без греха?       Чуя только что расширил границы честности Дазая.       — Слу-ушай, — вдруг протянул он. — А не хочешь выпить?       Он снова почувствовал прилив любви к этому рыжему начинающему алкоголику. Хотя, вообще-то, в это больше рисковал скатиться Дазай. Как он мог отказаться?       — Чур покупаю я.       — Тогда с тебя качественное вино, — сразу же заказал Накахара. — Мажорик.       — Есть предпочтения?       Чуя назвал такой сорт, что у Дазая отпала челюсть. Где он мог такое пробовать? Осаму написал вечно занятому Акутагаве. Он знал, куда стоило скататься для запроса Чуи. Полтора часа езды. Выйдя, Дазай позвонил владельцу заведения высшего класса. Ласково пригрозил, чтобы выехали навстречу, дабы сократить время транспортировки.       — Обалдеть, — прокомментировал Чуя. — А я пиццу заказал. Две.       — С крабом? — восхитился Дазай.       — Только ради праздника.       — Какой праздник?       — День спокойного Баки, — серьёзно ответил Накахара. Дазай не мог не согласиться.       И как-то так они наклюкались. Осаму не очень понимал, как это вышло, но все началось с того, когда Чуя предложил:       — А давай за каждую угаданную правду о друг друге, которую мы ещё не сообщали, выпивать по стакану.       Он, конечно, не смог отказать своему рыжему благословению небес, призванного разбавлять серые дни Дазая.       — Я начну, — протянул Чуя. — На самом деле ты не мажорик, а сам где-то работаешь. Очень прибыльно.       Удивившись, Дазай выпил. Ну все, он не может проигрывать. А потому пришлось подключать информацию Йошимуры.       — Твоя мать работает на какой-то скучной работе. Бухгалтер, например.       Чуя издевательски улыбнулся и пить не стал. Дазай ужаснулся.       — Ты эспер, — ударил Чуя.       — Как ты узнал?! — воскликнул Дазай.       — Больно наглый. Пей давай. А что за способность?       Вообще-то это был огромный секрет, за распространение которого без ведома Дазая полагалась смерная казнь, потому как Исповедь являлась козырем в колоде его карт-маневров. Но кто он такой, чтобы не удовлетворить интерес Чуи?       — Обнуление других способностей.       Чуя фыркнул.       — Скукота, — а потом опять попал в цель. — Ты сирота.       Дазай почти отчаялся. Что же, если не работает досье Йошимуры (а он разберётся в этом; впрочем, Осаму сразу передумал — делом чести было разобраться самостоятельно!), то он начнёт делать свои выводы, и тогда Чуе не поздоровится. И так Дазай решил пойти в Нападение.       — Ты убежал из дома.       — Тебя не принимали родители из-за твоей ориентации.       — Ты подобрал Баки на улице.       — В университете у тебя нет друзей, ты одиночка.       — Подработка в корпорации — не твоя основная работа.       — Да как ты узнал?! — воскликнул Чуя, уже порядком захмелевший.       — Я гений! — возмутился Дазай. — И это логично. Нельзя совмещать учёбу в университете и полноценную работу; а за подработку, даже в престижной компании, не платят столько, чтобы снимать квартиру, платить за отопление и остальную приблуду, а также за художественные принадлежности, цены на которые пугают даже меня. Плюс — Баки. Он жрёт больше тебя, а ты и сам должен быть крупнее раза в три, если считать по количеству потребляемых калорий.       — Гейний ты, — фыркнул Накахара, пропустив остальные аргументы мимо ушей своих проколотых. И в принципе был прав, учитывая, как Дазай хотел их потрогать. Желательно языком и прямо сейчас.       Дазай был более резистентен к алкоголю ввиду большого опыта. Это его и спасло, учитывая, какая у Накахары была чуйка. А вот Чую начало развозить с одного бокала, и под конец атаки Осаму он был непоколебимо точно пьян. Причём действовал алкоголь на него странно: он лип и отчаянно пытался не заснуть.       Дазай искренне не понимал, как его так угораздило, — вероятно, мышление заторможено — но Чуя повалил его на диван и нависал над ним. Нельзя так было делать с Осаму. Он мгновенно завис, рассматривая его так близко. Как можно выглядеть красиво, когда вы чуть ли не носом стукались? От Чуи пахло вином и чем-то его, Дазай даже описания дать не мог. И он тоже рассматривал Дазая. А потом совершил сердцеубивательное действие: мягко провел по щеке, спускаясь к губам. А потом откинул волосы, открывая лицо. И раздражённо заметил:       — Почему тебя ничего не портит?       — Что ты имеешь в виду? — прохрипел Дазай, пытающийся справиться с характерными признаками проявлений организма, активизирующимися тогда, когда Чуя приближался к нему.       Словно этого было недостаточно, Накахара снова провел по его приоткрытым губам. Дазай не мог проконтролировать себя, дышал мелко и едва заметно.       — Красивые, — тихо прокомментировал Чуя. — Форма интересная. Изогнутая такая, даже когда ты расслаблен. Сразу выглядишь загадочным. И черты лица гармоничные, правильные настолько, что аж тошно. А портрет получается все равно характерный. И в глазах — что-то тёмное, болящее. Я люблю таких людей. Ты правильно сказал: одиночество. У меня тоже никого нет. Уже давно.       — Чуя, ты напился, — без желания одернул Дазай. — Будешь жалеть.       Чиби покачал головой, чуть не рухнув на Осаму всем своим кроличьим весом.       — Не буду, Дазай. Я давно хотел сказать это, а все никак не мог набраться смелости. Ты когда только зашёл в эту ебучую кофейню, то я тебя сразу заметил.       — Конечно, я был там один.       — Заткнись, — пробормотал Накахара. — Короче, урод, ты красивый.       — Оксюморон?       — Намеренный! — горячо возразил Чуя. Дазай послал ему скептичный взгляд, в полной мере говорящий о некоторых личностях, которые становятся разговорчивыми пропорционально количеству выпитого. — Ой, все, блять, я передумал тебя целовать.       Мозги заклинило. Дазай засомневался, не во сне ли он. Может, действительно путает реальность с галлюцинацией? Не мог Чуя такого предложить. Да, он был тактильным, но это же ничего не значит?       — Целуй, — просипел он. — Я вообще не против.       — Ты все ещё мудак, — предупредил Чуя и исполнил просьбу.       И промахнулся, грохнувшись лицом в подушку. Дазай услышал сдавленное «блять» и внезапно искренне рассмеялся. А потом поменял их положение так, что Чуя оказался внизу. Тот смотрел на него, как наглый кролик на скромного удава. Глаза голубущие, рыжие длинные волосы распластаны, как лучи солнца. Дазай залип, а потом внезапно охрипшим голосом сказал:       — Пьянь.       Чуя открыл рот, чтобы ответить, но Дазай желанным уже давно способом заткнул его. Целовать Чую было даже лучше, чем с ним переругиваться; Дазай рисковал конкретно подсесть на это мероприятие, потому что так Накахара не мог его ругать. И он был отзывчивым, даже слишком, но Осаму все устраивало. Внезапно — Чуя довольно сильно укусил его за нижнюю губу. Дазай ахнул от возмущения.       — Это чтобы ты не расслаблялся, — доверительно объяснил Накахара свои варварские действия.       — Ах так, — Дазай прищурил глаза.       И отомстил ещё более дерзким способом: все же добрался до уха, а потом спустился на шею, поцеловал ключицу. И тоже чувствительно укусил. Но Чуя отреагировал не так, как рассчитывал Дазай: внезапно вцепился в плечи, ещё сильнее открыл шею и протяжно простонал.       Окей, Дазай не против был проиграть.       Территорию имени Чуя Накахара было интересно завоевывать. Он не позволил снять с себя футболку сразу — тогда Дазай коварным, преступным способом схватился за выпуклость на свободных штанах. Чуя ахнул, выгнулся, и Дазай подцепил футболку, насильно стаскивая её.       — Откуда ты такой сильный? — притворно возмутительным тоном поинтересовался Чуя. — Ты же дрищ.       — Молчи и дай мне спокойно причинять добро, — отрезал Дазай и снова заткнул его новым приятным способом, параллельно оглаживая бока.       И — он не врал. По сравнению с ним Дазай действительно казался худым, астеничным. У Чуи же под кожей перекатывались мышцы пресса без единого грамма жира. Он бы мог спокойно скинуть Дазая, если бы хотел. Осаму довольно улыбнулся и захотел прокомментировать происходящее.       — Ой, заткнись, — Чуя, раскрасневшийся и распаленный, стукнул его прежде, чем он успел что-то сказать. Дазай в ответ покрутил его соски, и Накахара дернулся так, что чуть не уронил Дазая. Какой же он был подвижный и совершенно очаровательный. Дазай от избытка чувств клюнул его в нос. — Не съешь только.       — Противный Чуя, — сразу же проныл он.       — Ты собираешься дальше что-то делать? — вежливо проигнорировал Накахара. — Если нет, то сгинь. Я хоть подрочу, а то совсем терпеть невыносимо.       — Ну уж нет, — пробормотал Дазай и словно в воду нырнул. Скорее в портал, открывающийся в мир прелестей гейского секса. Словом, снова помассировал чужой член через ткань штанов, и Чуя, откинув голову, застонал в голос.       — Хватит мучить!       — Конечно, Чуя, — бархатистым голосом заверил Дазай, но намерения его были не чисты.       И он сделал то, что хотел: изласкал его всего, намеренно держась от члена подальше. Чуя извивался, как змея, и под конец стал таким чувствительным, что на каждое касание реагировал так бурно, что у Дазая нетерпеливо дергался член. Он был очень доволен произведённым эффектом. Когда он снова стал покусывать его шею, которая уже вся была в засосах, Накахара нашёл в себе силы выдохнуть между вздохами-ахами.       — Мудак, блять.       Дазай мстительно укусил ему ухо, и Чуя снова вскрикнул.       Было очень приятно добраться наконец до желанного тела. Чуя оказался пылким, открытым, отзывчивым и таким горячим, что у Дазая у самого встало так крепко, что штаны грозили прорваться. И он намеренно докоснулся до его бёдер своими, создавая необходимое трение сквозь одежду. Чуя протяжно, но очень одобрительно застонал и намертво вцепился в плечи Дазая. Ему потребовалось всего несколько движений, чтобы кончить, и он так напрягся, что почти повис на Дазае. Его голова утыкалась Осаму в шее, и в порыве он укусил её. Дазай не любил боль, но это придало остринки, и, толкнувшись ещё пару раз, он тоже кончил. И повалился на Чую, хотя тот был чиби.       — Дай подышать, — просипел он.       — Не-ет, — довольно протянул Дазай. — Все, не уйду. Ты мое.