Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Рури отпивает слабоалкогольной бурды из фляжки, поднимает взгляд, понаблюдав с мгновение за чужими потугами на поприще становления великим Мастером, после чего вздыхает и делает еще глоток — на этот раз гораздо больше. — Я делаю что-то не так? — тут же интересуется ее новоиспеченный ученик, которого ей так «любезно» сбагрил знакомец.       Вот она — наглядная причина, почему Рури не любит ходить в должниках.       «Причина» смотрит на нее, хлопая своими большими серыми глазами, ожидая замечаний и длинных, никому ненужных нравоучений о смысле жизни. За эти несколько дней Джонг Джонг выдрессировал паренька на любое замечание принимать защитную стойку и заранее набирать в грудь воздуха, чтобы выдать раздраженную отповедь.       И теперь вот это ушастое недоразумение, по иронии зовущееся Надеждой мира, — ее головная боль.       Выбор без выбора. Кто в здравом уме может отказать самому Аватару? Конечно, — никто. Поэтому приходилось искать обходные пути. Джонг Джонг вот нашел.       А Рури не смогла откосить от этой трудовой повинности.       Она, черт подери, должна этому старикашке. Без него Рури давным-давно гнила бы на рудниках в колонии Народа Огня. Да уж… старая история. О таком принято забывать как можно раньше, в душе лелея надежду, что когда-нибудь это не всплывет в один далеко не прекрасный денек.       Рури тогда была даже младше своего новоявленного ученика, но шишек к тому времени набила не в пример больше, чем этот миролюбивый послушник.       О, Агни, где же она согрешить то так успела, что теперь должна возиться с этим мальчишкой!       Рури делает еще глоток, чуть приметно морщится, ощутив-таки в горле то самое вожделенное першение, но отчего-то сейчас оно застряло там комом, разливая в теле не желаемую легкость, а только раздражение.       Она откидывает фляжку в сторону, поднимается с земли, скидывая с плеч дорожный плащ и позволяя тому свободно упасть к ногам. — Все так, — нехотя отвечает Рури. Она подходит к мальчишке, обходит по кругу, окидывая придирчивым взглядом с головы до ног. Цепкий взгляд тут же подмечает все недостатки нелепой позы, в которую пару часов назад его поставил Джонг Джонг.       Но дезертир общепризнанный Мастер. Он прошел лучшую Школу магии огня, отточил мастерство годами тренировок и закрепил в боях. А Рури так — самоучка, понахватавшаяся всего и закрепившая теорию собственной кровью и ошибками.       Рури — не героиня.       По правде сказать, в ней нет ничего от прекрасного, воспетого во многих культурах образа народного любимца.       Так, бродяжка по жизни, надолго не задерживающаяся на одном месте.       Уроженка глухой деревеньки в жопе мира. Ее уже на карте-то и нет. А Рури, вот, есть, живет все на свете, слоняясь из одного конца этой карты в другой.       Такие, как она, всегда нужны миру. Война войной, а жизнь не останавливается, идет, течет своим чередом, не размениваясь на мелочи.       Рури — маг огня. Уродилась в своего папашу, которого никогда не видела и даже имени его не знала. В тот год армия стояла лагерем неподалеку от ее родных мест. И тут могла бы случиться трагичная история, полная боли, слез и чернейшей несправедливости. И, как в любой поучительной истории, у нее мог бы быть счастливый конец, преисполненный самой чистой и светлой любви: матери к своему дитя.       Увы, но это не про Рури. Ее история до смеха была проста, банальна и не интересна простым обывателям. Как много на свете таких, как ее мать — охочих до легкой жизни. Ее мамаша ни к чему не была привязана, ничего не умела и, кроме смазливого личика да больших сисек, ничем не могла похвастаться. Вот и решила, от недалекого ума, соблазнить вражеского офицера, в своих мечтах рисуя, как он увезет ее в свою богатую, процветающую страну, где непременно женится на ней, а дальше… А плевать, что будет дальше. Главное было выбраться из этой нищеты и безнадеги.       Соблазнить-то соблазнила, но офицер, понятное дело, ничего, на что рассчитывала глупая мамаша, выполнять не собирался. А потом и вовсе помер в очередном сражении. А может, и не помер. Может он просто вернулся героем домой к супруге, к детям, к сестрам и братьям и напрочь забыл о своей «походной жене».       А Рури родилась с этим даром, не одобряющимся на бо́льшей территории царства Земли.       Везде чужая: и в стране, в которой она родилась, и в которой могла бы жить, чувствуя себя в безопасности.       Рури уже давно не верит в чудо и ни на что не надеется. Жизнь была одинаково трудна, что сейчас, что сто лет назад и даже тысячу. Такой она и будет, неважно, кто одержит окончательную победу в этой войне. Рури сумеет подстроиться под новые реалии, ведь только в этом деле она считала себя непревзойденным Мастером. А в остальном — самоучка, которой никто и никогда не объяснял, как правильно.       А правильно знать, когда можно кинуться в бой в первых рядах, а когда дать заднюю. Когда можно поступиться своей гордостью, прослыв жалким трусом, и безошибочно чувствовать, когда игра стоила свеч.       Но Аангу не нужна ее житейская мудрость; он — продукт совсем другой культуры, и все, чем она могла помочь ему — это показать парочку положений рук, чтобы при использовании огня собственное пламя не обжигало кожу.       Рури хмыкает и, быстро сложив пальцы щепотью, толкает Аватара в живот.       Тот ойкает, инстинктивно горбясь и тем самым теряя концентрацию. Лист в его руках тут же вспыхивает и осыпается пеплом в прохладную воду реки. — Разве что кроме дыхания, — заканчивает она.       Рури лукаво улыбается, читая весь спектр эмоций на лице ученика. Аанг сначала непонимающе хмурится, затем в его глазах мелькает досада, но после взгляд, поймавший закатный блик, окрашивается пламенем решительности.       Он вскидывает голову, расправляет плечи и уже набирает в грудь побольше воздуха, чтобы поспорить, но Рури успевает первее: — Ты же маг воздуха, драгоценный. У тебя ого-го какая дыхалка быть должна — каменная диафрагма! А ты от одного тычка падаешь! — Да это потому, что вы с Джонг Джонгом неправильно меня учите! — Неправильно? — Рури заинтересованно наклоняет голову, о чем-то размышляя пару секунд. — А знаешь, дорогой, пожалуй, ты прав.       Она зажигает в руке огонек, бросая Аангу. Тот инстинктивно ловит фаербол, перехватывая контроль пламени. Поразительно! Она не с первой и даже не с двадцатой попытки научилась контролировать огонь, созданный не ей, а Аанг — так — играючи, даже не понимал значения столь естественной для него вещи.       Удивительный талант, и кому он достался… Монаху-пацифисту, утверждающему, что он и мухи не обидит.       Ну-ну. Видала Рури таких «добреньких». Из таких жизнь выколачивала наивность особенно рьяно, больно и жестоко. И если эти неудачники не сгибались под ударами судьбы, то потом достигали действительно потрясающих результатов.       В случае Аанга — Аватара — у него даже других вариантов быть не могло.       Аанг смотрит на огонек в своих ладонях, словно очарованный тем, что он вообще был способен на это — держать огонь в своих руках, не обжигаясь. Пламя то уменьшалось, то наоборот росло. Независимо от его дыхания! Лишь за счет его собственной энергии, которую он зачем-то вплетал в свой контроль. И этот мальчишка смеет называть себя магом огня!       Но вот он поднимает взгляд, озирается по сторонам, ища взглядом своего учителя.       Рури уже стоит на противоположном берегу в защитной стойке и ждет, когда нерадивый ученик осознает ее молчаливое приглашение на спарринг. — Реальный опыт приходит только в бою: через пот, кровь, боль и смерть. Давай, используй все, что можешь! Постарайся убить меня!       Аанг растерян — это видно по его выражению, по нелепой позе, в которой он замер, держа огонек чуть ли не на вытянутых руках.       Но он вздрагивает и плавно уходит в сторону, когда Рури посылает в него пробный залп.       На берегу кричит Катара, требуя у обоих прекратить это безобразие. Сокка, стиснув в руках удочку, с непередаваемым выражением наблюдает, как маги посылают друг в друга серию атак, больше направленных на то, чтобы узнать тактику противника и предел его возможностей.       Рури прыгает по скользким камням, едва ли касаясь их подошвами сапог. Если бы Аанг не знал, что она уже владеет огнем, то решил бы, что перед ним такой же маг воздуха. В ее движениях — плавность, легкость, присущая только его народу.       Рури не свойственна горячность и импульсивность людей Огня, она не торопится, а изучает противника, цепко подмечая его сильные стороны и мастерски выискивая слабости.       Если бы она была импульсивна, порывиста и скора на решения, то сдохла бы еще в самом начале своего пути. Но спесь отлично сбивается пребыванием на грани, когда вначале ты валяешься на земле, выхаркивая собственные легкие, а потом долгое время восстанавливаешься, и все, что ты хочешь — умереть поскорее, чтобы не мучиться.       Но Аанг, конечно же, ничего такого не знает. Он еще мальчишка, которому все происходящее кажется забавной игрой.       И Рури, как хорошему учителю, предстоит преподать ему этот главный жизненный урок: жизнь — это борьба, и если ты имел глупость выползти из своего уютного мирка и окунуться с головой во все дерьмо, то должен, обязан научиться барахтаться, дабы не потонуть еще на старте.       Они оба распаляются сильнее. Рури посылает одну огненную атаку за другой. Аанг отбивает пламя то водой, то перенаправляет в сторону воздушным потоком. Пару раз у него даже получается перехватить управление чужим пламенем, и он незамедлительно отправляет его обратно в противника. Как успела заметить Рури — пользуясь приемами из Школы магии воды.       Рури подмечает все эти детали, запоминает. Но главный урок еще впереди.       В новом потоке пламени она прячет несколько сюрикенов. Она не целится в жизненно важные органы: один оставляет прореху на предплечье да неприятно щиплющую царапину. От второго Аанг уже смог уйти, но третий настиг его, полоснув по касательной и оставляя еще одну прореху — на этот раз на боку. Эта царапина была сильнее, глубже, а потому незамедлительно из раны выступает кровь.       Аанг зажимает бок, с отстраненным удивлением понимая, что все же пострадал. И этой заминки вполне хватает, чтобы Рури оказалась рядом, хватая монаха за грудки и приставляя ребро ладони к шее. — И что же, по-твоему, ты сделал не так, драгоценный? — интересуется она легким тоном и улыбается лишь уголками губ.       Аанг растеряно смотрит на нее, чуть приподняв подбородок.       Рури неуловимо выше. Почти незаметно, если специально не искать различий. В свои шестнадцать она не могла похвастаться высоким ростом, уродившись в мамашу «землячку». Совсем скоро Аанг сравняется с ней, а после и перерастет на добрых пару голов. При правильном питании, конечно же — Рури, к сожалению, видела, что он ел на обед. — Я… — Аанг сглатывает и стыдливо опускает взгляд, качая головой. — Ты недооценил противника, — подсказывает Рури. — Ты сражалась нечестно! — упрямо восклицает Аанг, снова вперившись в нее негодующим взглядом. Но Рури лишь растягивает шире губы, почти скалясь, словно гадюка. — О, да. — Рури отпускает складки яркой одежды, отступает на шаг, но рука, которая была приставлена к шее, теперь ложится подушечками пальцев на пульсирующую венку, почти неуловимо давя на нее, словно Рури прощупывала чужой пульс. — Тогда вот тебе мой первый урок: все средства хороши, если не хочешь бесславно подохнуть. И сразу — второй — лучше прослыть жуликом, чем быть благородным, но мертвым дураком.       Рури и есть гадюка. Ее голос, взгляд, выражение лица — все гипнотизирует, заставляя оцепенеть и просто стоять, слушая, наблюдая и не зная, что ответить на ее пассаж.       И Аанг стоит, словно кролик перед раскрытой пастью хищника, смотрит, как с клыков уже начинает капать смертельный яд.       Рури не такая, как Катара. Она… просто другая. И Аанг пока не решил, как относиться к этой девчонке.       Иногда она злит, иногда откровенно пугает. А иногда, как сейчас, говорит, и в ее голосе слышится зачаток истины. И хоть Аанг понимает, что, возможно, это правильная позиция, учитывая, что они каждый день рискуют своими жизнями, пробираясь через охваченные войной земли в сторону Северного Полюса, но ему нелегко принять подобный уклад жизни.       Он не знает почему.       Подобных вопросов никогда не поднималось на уроках в храме. Воздушные Кочевники — мирный народ, и вопросы войны и выживания в таких опасных ситуациях никогда не занимали умы монахов. Или просто Аанг так и не дорос до того времени, когда наставники считали, что юные умы готовы задуматься над глобальными проблемами человечества. — Хватит! — возникает между ними Катара, настойчиво отпихивая Рури от Аанга. — Ты в порядке? — обеспокоенно обращается она к нему. Сначала ее взгляд падает на развивающуюся на легком ветерке нитку на плече, а потом замечает красное пятно на ярко-желтой ткани.       Катара бледнеет и потрясенно ахает. — Что ты наделала! — кричит она, разворачиваясь к Рури. — Как ты могла ранить Аанга?!       Рури хмурится от громкости ее голоса, но Аанг видит, что его новый шифу ни капли не раскаивается. На самом деле он не знает, как относится к тому, что она сознательно, отдавая себе полный отчет в том, что делала, ранила его. Но в какой-то момент Аанг и сам ведь забылся! Тот, предпоследний фаербол он кидал, целясь ей точно в грудь.       От осознания этого факта внутри становится очень-очень холодно. Мерзко.       Жутко.       Аанг тоже хмурится и тихо говорит: — Ничего страшного, Катара. Это всего лишь царапина. — Всего лишь царапина?! — распаляется магесса еще больше. Теперь она смотрит на Аанга, повернувшись к нему и уперев руки в бока. — Она могла убить тебя!       Со стороны Рури слышится тяжелый, полный усталого раздражения вздох.       Убить? Разве так убивают?       Убивают быстро: без лишнего шума, точно, с первого удара, чтобы жертва не могла ничем ответить. Чтобы у нее не было ни единого шанса спастись.       Рури убивает за деньги, поэтому точно знает, как это должно происходить.       Вообще Рури ничего и никогда не делает просто так.       Ей для всего нужна какая-то причина, и она не успокоится, пока не докопается до сути вещей. Дотошная, обращающая внимание на любые мелочи.       Раньше ее за это называли занудой, пока Рури не научилась скрывать свой недостаток, придерживая никому ненужное мнение при себе.       Нет, она не хотела убивать или даже просто калечить Надежду мира. Она хотела научить. Именно об этом ее просил Джонг Джонг — стать учителем для Аватара вместо него.       Учитель… Нашли же наставника для Светоча — наемницу, у которой совершенно неправильно расставлены приоритеты.       Но Джонг Джонг приводил аргументы. В числе прочих звучали такие, что они чуть ли не ровесники — конечно, в глазах прожившего жизнь старика они действительно выглядят чуть ли не младенцами, — и раз Рури близка Аватару по возрасту, то ей не составит труда найти с ним общий язык. Глупость, конечно, но это был самый весомый, на ее взгляд, аргумент.       Еще Джонг Джонг говорил, что он дезертир, скрывающийся от трибунала, что с ним Аватар в куда большей опасности, чем если бы у него был другой учитель. Рури не принадлежала народу Огня, а значит не была связана верностью его Хозяину. Она ничем не рисковала, обучая Аватара магии, которой мало кто в мире захотел бы учить его.       Но последним, добивающим аргументом, был старый должок, который таки аукнулся ей. И день действительно был далеко не прекрасный…       Рури огибает кричащую девчонку, снова приближаясь к Аангу, берет его под руку и ведет за собой к оставленным на берегу вещам. — Раздевайся, — походя бросает она, даже не взглянув на монаха. — Это еще зачем? — удивляется подобной просьбе Аанг. — Чтобы мне было удобнее тебя совратить, конечно же, — сварливо, с легчайшим оттенком раздражения, говорит она. — А ты о чем подумал, солнце?       Рури оборачивается, бросив на своего ученика насмешливый взгляд, и довольно улыбается, заметив, как пылают его уши.       Слышавший это Сокка давится вздохом и так сильно, что чуть ли не сгибается пополам, пытаясь унять спазм в груди, а на его глазах выступают слезы. Он бьет себя кулаком в грудь, пытаясь откашляться. А когда находит силы разогнуться, то смотрит на участников этой пантомимы с горящим в глазах любопытством. — Э… — тянет Аанг, не зная, что сказать на это и куда деть взгляд.       Ему почти четырнадцать, но он ощущает себя гораздо младше той же Катары. А Рури так вообще кажется взрослее их тут всех чуть ли не на целую жизнь.       Рури — вторая девочка, с которой ему довелось так долго общаться. До этого, живя в храме, где обитали только мужчины и мальчики, у него совсем не было опыта общения с противоположным полом, и даже во время своих путешествий по миру он так и не нашел подруг.       А теперь их у него сразу две, и обе такие разные, словно день и ночь, солнце и луна. Огонь и Вода.       Рури и Катара.       Одна могла обидеться непонятно на что, а другая улыбалась (скалилась), и эта улыбка не предвещала ничего хорошего.       Аанг лишь надеялся, что его учителя никогда не станут ссориться. Он абсолютно не был уверен, что смог бы их разнять.       Да и лезть под горячую руку не хотелось. У него уже имелся этот плачевный опыт, когда он опрометчиво решился встрять в семейную ссору своих спутников, а в итоге оказался крайним. — Так ты не против? — превратно истолковывает его заминку Рури, приподняв бровь. — Замечательно!       Аанг не успевает даже пискнуть, как пальцы Рури проворно подлезают под край его кофты, комкают в кулаке и тянут вверх.       Рури не меняется в лице, когда бросает снятую кофту на землю, когда давит ему на плечи, заставляя усесться на нагретый за день на солнце валун, и даже когда опускается на корточки, а ее пальцы пробегаются по его боку, ощупывая порез.       У Рури очень теплые пальцы. Наверное, это проявление ее магии; должно быть у всех магов огня всегда такие горячие ладони. Аанг думает об этом, со смесью смущения, растерянности, наблюдая за действиями своего учителя магии огня.       Рури — опытная вояка. А потому никогда не полагалась на одну только голую магию.       У нее было множество примеров пред глазами: хороших и не очень. Множество судеб, взлетов и падений были ее ориентиром и единственными настоящими учителями.       Будучи ребенком Рури промышляла воровством вместе с другими такими же беспризорниками; она училась метать ножи у циркача, куда она устроилась выгребать за утко-медведями навоз. Парными клинками ее учил пользоваться товарищ из отряда: переход по пустыне был долгим, их наняли охранять караван. На долгих стоянках особо нечем было заняться, и временные товарищи только рады были хоть как-то убить время.       Рури, наконец, убирает пальцы, и Аанг вспоминает, что надо дышать. Он и не заметил, как задержал дыхание, когда его так бесцеремонно раздели и усадили сюда. Если бы он попытался возразить, то Рури наверняка не постеснялась бы шикнуть на него.       Потому что она цыкает языком и бросает короткое: «Сиди», а сама возвращается к своим вещам, достает из-под плаща фляжку, а из сумки скомканный бинт, после чего возвращается обратно.       Алкоголь неприятно щиплет, Аанг вздрагивает и в тот момент, когда жидкость касается его кожи, и когда Рури зажимает тряпицей порез. — Что здесь происходит?       Джонг Джонг возникает на тропинке, а после как-то подозрительно быстро оказывается рядом, нависая над ними мрачной грозовой тучей. Он хмуро наблюдает, как Рури промокает сухой тряпицей нанесенную ею же самой рану, а потом смачивает тряпку в ручье и стирает с кожи следы крови.       Аанг с удивлением подмечает, что тряпица не холодная, как ожидалось от чего-то смоченного прохладной водой. Наверное, Рури нагрела ее в своих руках.       Заботливая?       Нет. Рури понимающая. С ней никто и никогда вот так не церемонился. Но она — не Аанг. Не тепличный ребенок, взращенный монахами в культуре мира и любви.       Ее никто и никогда не любил, сказать по правде. И она понятия не имела как это должно выглядеть и чувствоваться хотя бы в первом приближении. Ее действия — лишь голый прагматизм и расчет. Злить Аватара — так себе развлечение. Становиться его врагом, когда за спиной у тебя нет поддержки — дурацкий способ самоубиться. — Отдаю должок. Не видно? — грубо отвечает Рури, не отрываясь от своего занятия — оказания первой помощи. Только тогда, когда она убедилась, что порез должным образом обработан, не опасен для здоровья и не требует наложения швов, она выпрямляется, протягивая Аангу обратно его кофту. — Ты должна учить Аватара магии огня, а не своим фокусам, — отчитывает ее дезертир.       Рури одаривает Джонг Джонга раздражением — это читается в ее полыхнувшем взгляде, но губы, напротив, растянулись шире.       Рури качает головой, а потом упирает руку в бедро, перенеся на него центр тяжести. — Я научила его что люди подлые, лживые, и пойдут на все, чтобы добиться своего. В наших реалиях, думаю, это более полезный навык, чем выпускать огонь из кончиков пальцев. — Аватар овладевал стихиями в тысяче жизней, и он обязан сделать это еще раз! — упрямо настаивает Джонг Джонг.       Рури хмыкает и, подобрав с земли свои вещи, идет вверх по тропинке. — Так учи. Ты же Мастер, а не я, старик.       Ее долг уплачен. Она провозилась с аватаришкой целых три дня — ровно столько, сколько на нее когда-то потратил сам Джонг Джонг.       Рури более не чувствует себя обязанной. Она уходит, надеясь, что их пути с Мастером больше не пересекутся. Теперь они оба преступники, и Рури больше нечего взять со старика.       Она не оборачивается, не останавливается, а ее никто и не зовет.       Рури слышит, как Сокка называет ее сумасшедшей, психованной огненной магичкой. Формулировка ей нравится, и Рури думает, что если когда-нибудь она соберется писать свою автобиографию, то непеременное начнет именно с этих слов.       Она отдаляется достаточно далеко от стоянки, чтобы всерьез считать, что ее отпустили.       Правильно, какой из нее учитель? Не такая, как она, должна обучать Аватара.       Впрочем, Рури признает, что встреча была интересна и, возможно, если когда-нибудь у нее будут внуки, она непременно расскажет им эту историю и в их семье это станет любимой байкой.       Рури улыбается, думая об этом. С улыбкой она засыпает, забравшись на дерево и привязав себя веревкой к ветке.       Утром она доедает вяленное мясо, запивая водой со вкусом спирта. Ну вот, Рури, надо хотя бы ополаскивать утварь после использования!       Рури думает пойти в Гаолинь. В центре мировой торговли всегда есть заказы и работенка для таких, как она. Кроме того, скоро там очередной чемпионат магов земли, можно срубить деньжат на тотализаторе.       Жизнь вошла в привычную колею и не предвещала никаких изменений.       Но перемены внезапно показались в отдалении, появившись на горизонте ярко-оранжевым пятном. Перемены стремительно приближались, пока не нависли над ней, растянувшись темной, зловещей тенью.       Стоило догадаться, что никто так просто ее не отпустит. Надо было замести следы, сделать все, чтобы бравые спасители мира не смогли найти ее.       Непозволительная ошибка.       Аватар — Рок, Судьба, Немезида. Он никому не даст уйти так просто.       Точно не Рури. Той единственной, что имела несчастье первой из лояльных магов огня повстречаться ему на пути.       Аанг сделал круг над ней, идя на снижение, а потом резко сложил планер, спикировав к ней и вставая перед Рури во весь свой рост прямо посреди тропинки.       Рури замерла, уставившись во все глаза на улыбающегося и чему-то страшно довольного Аватара. — Привет. А я тебя искал! — сообщает ей монашек. И Рури не может сдержать досадный стон. Он вырвался против воли, вырвался пониманием, что вот теперь она конкретно попала. — Ты злой дух, да? Ну скажи, что ты злой дух и пришел воздать мне за мои тяжкие грехи, — как-то обреченно произносит она, с такой же обреченностью и тоской глядя на свою персональную Немезиду. — Нет, — качает Аанг головой. — На самом деле я хочу поблагодарить тебя.       Такое заявление было лестным, конечно. Рури редко получала благодарности и еще реже это звучало искренне. А потому и взгляд ее стал заинтересованным, что по какой-то причине поощрило Аанга продолжить: — Вчера, когда ты ушла, на нас напал Джао. И я вспомнил о том, что ты говорила, что честно победить не получится. И я схитрил.       Рури вздергивает бровь, по правде сказать она ожидала услышать что угодно, только не это. — Да? Что ж, я рада, что ты близко к сердцу воспринял мои наставления.       На этом разговор можно было бы считать завершенным. Аватар принес ей пустые благодарности за науку, она их приняла и пора расходиться, как небо и земля, никогда более не пересекаясь.       Но так же, как редки были в жизни Рури благодарности, так же редки были дни, в которых не случалось происшествий, все шло гладко, по плану и строго выверенно по часам.       И если все слухи и домыслы, что миру было известно об Аватарах, правдивы, то Рури была обречена. — Да. Поэтому я хочу, чтобы ты стала моим учителем магии огня!       Рури спотыкается о какой-то обидный, мелкий камушек, когда пытается обойти Аанга. Тот реагирует незамедлительно, тут же подхватывая ее и не давая упасть. — Что? — бестолково переспрашивает Рури, уставившись на мальчишку во все глаза. — Ты хотя бы понимаешь, о чем просишь? Понимаешь, кого просишь? — Да? — неуверенно тянет Аанг и отчего-то это звучит, как вопрос. — Я — наемница, — решает раскрыть все карты Рури и доказать этим простым признанием, что не ей, такой запятнанной, с нечистой совестью, становиться его наставником. — Это плохо? — задает новый ошеломляющий вопрос Аанг. — Ты не знаешь, чем такие, как я, зарабатываем себе на жизнь? — действительно удивляется Рури. — Ну, я слышал, конечно, но мне никогда это не было особо интересно, — безразлично пожимает он плечами.       Рури впечатывает ладонь в лоб, крепко зажмуриваясь и мысленно считая до десяти.       Нет. Не отпустило.       Еще немного подержавшись за голову, Рури с бесконечной тоской взглянула на кочевника и, решив опустить никому не интересные сейчас подробности и бессмысленные дискусы, решает просто подытожить: — Короче, не я должна наполнять твой пустой сосуд своими мыслями, идеями и вдохновлять на магические подвиги. Найди кого-нибудь другого. — Кого? — с иронией уточняет Аанг. Он делает плавный шаг в сторону: взлетает, оказываясь точно перед Рури, снова преграждая ей путь. — Ты единственный маг огня, которого я знаю, не пытающийся заковать меня в цепи. — Уверена, их намного больше. Могу посоветовать заглянуть в Ю Дао.       Аанг грустно улыбается и качает головой. — Я не думаю, что там не будет тех, кто не захочет сдать меня Хозяину Огня. Ю Дао — это колония, кажется? — Да, первая и самая большая. Там уже три поколения сменилось, насколько я знаю. Хорошее местечко. Обязательно посети. — Хорошо, — кивает Аанг, широко улыбаясь. О нет, дорогой мальчик, это не дружеский совет, а попытка отвязаться. Но ты же не понимаешь намеков, верно?       Новая тень, на этот раз гораздо больше, накрывает Рури, а потом с ревом опускается на землю.       Эта меховая махина и правда летает. Рури чувствует, как против воли широко распахиваются глаза, а по спине течет холодный пот.       Этот зверь не только может раздавить, но еще растерзать, сожрать и, чтобы было совсем весело — отправить воздушной волной в свободный полет.       Рури сглатывает. Ей не хочется проверять, какой приказ отдаст своему ручному чудищу Аанг, если она вызовет его аватарский гнев. — Рури, — спрыгивает с седла девчонка-магичка. — Пожалуйста, ты должна согласиться обучать Аанга! — Должна? — вкрадчиво уточняет Рури. — Да, — уверенно кивает Катара, не чувствуя подвоха. — Каждый должен внести свою лепту в победу. Твой — научить Аватара магии огня. — Больше-то и некому, — разводит руками ее брат, впрочем, не спеша покидать спины бизона.       Рури перестает строить из себя простодушную милашку, и теперь просто хмуро окидывает перспективы помрачневшим взглядом.       Перспектива терпеливо ждет, заискивающе улыбаясь и, очевидно, полагает, что сможет ее очаровать своим невинным видом.       Хочется довести, докопаться до сути, отыскать эту черную каплю в идеально белой половинке Гармонии. Просто потому, что никто не может быть таким добреньким и всепрощающим, как утверждает. Просто он еще не сталкивался ни с какими трудностями; просто еще жизнь не дала ему хорошего пенделя и не макнула головой в подготовленное специально для него болото.       Но Рури не хочет оставаться и смотреть, в какой момент произойдут эти метаморфозы, когда жизнь поломает этого добрячка.       У нее и без того достаточно проблем и забот, чтобы сознательно встревать во что-то такое, за что тебя замечтает убить сам Хозяин Огня. — Я ничего не делаю просто так, — предупреждает она. — И… что же ты хочешь взамен? — удивленно спрашивает Аанг. Просто удивленно: без ожидаемой претензии, без готовящейся вспыхнуть злости в душе и раздражения. Это удивляет Рури ничуть не меньше, чем столь дикая ирония, которая свела их вместе. — А что с тебя можно взять, монашек? — окидывает Рури его насмешливым взглядом с головы до ног, будто правда размышляла над своим риторическим вопросом и тут же озвучивая все варианты вслух: — Денег у тебя нет, влияния нет, связей тоже. А еще неизвестно, победишь ли. Прости, драгоценный, но затейка стремная.       Как и компания. Но Рури не произносит этого вслух. Приберегает. Мало ли… — Эй! Конечно, Аанг победит Хозяина Огня! — влезает в разговор Катара. Вот она — возмущена. От скорбно-просящего выражения щеночка не осталось и намека. Катара готова стоять насмерть за свои убеждения. Или, что вероятнее, похоронить под толщей льда всех, кто не принимал ее мнение за единственно верное. — Возможно. Но работать на перспективу — так себе гарантия, — не сдается Рури. И поясняет, обращаясь уже исключительно к монаху: — Я самоучка, как ты уже понял, и могу научить лишь тому, что знаю, и как я это понимаю. — Я хочу научиться той магии огня, какой владеешь ты, — серьезно говорит ей Аанг, и взгляд его горит такой решимостью, что поражает Рури до глубины души. Что-то задрожало в ней, а во рту закислило.       Она не подозревала, что в этом с виду милом и правильном по всем житейским пунктам пареньке скрывается такая сила. И дело вовсе не в том, что он Аватар, а в чем-то совсем другом.       Это что-то не принадлежит космическому и могущественному существу, но является исключительной чертой самого кочевника. Перед Рури стоит личность, точно знающая, чего хочет и каким наикротчайшим образом это получить.       И к сожалению, самый короткий путь — это она.       Рури хмыкает, постаравшись спрятать свое смятение за привычными ухмылками. — Что ж, ладно. Если ты хорошенько подумал, что наемница в учителях — это предел твоих мечтаний, то кто я такая, чтобы тебя отговаривать. Допустим, я согласна. Но, дорогой, у нас остается открытым вопрос: чем ты собираешься отплачивать свои уроки? — Да как ты можешь! — восклицает Катара. Возмущение уже не читается в ее глазах — оно чувствуется, ощущается кожей и приятно щекочет внутреннюю сволочь, которая в душе Рури злорадно потирает ручки и глупо хихикает, выходя наружу злопакостной улыбкой.       А Аанг стоит задумчивый, действительно оценивая ее слова и возможные перспективы. Рури нравится эта неожиданная взрослость принятия решений и ответственный подход.       Она не думала, что Аватар примет ее условия. Скорее, она рассчитывала получить ровно обратный эффект. — У меня ничего нет, — наконец говорит Аанг. Рури видит твердость в его взгляде, видит перед собой маленького взрослого, с которым можно вести дела. — Но когда-нибудь я обязательно отплачу тебе за твою помощь. Скажи, что я должен для тебя сделать?       Рури задумывается. А правда, что она могла с него поиметь?       Это работа на перспективу и только, и неизвестно, окупят ли себя вложения. В любом случае, ее жизнь была погана и не имела возвышенной цели. Ее душе незачем было совершенствоваться, незачем было ступать на этот тернистый и трудный путь, постигающих духовного просветления в надежде обрести мифическое бессмертие.       Рури надеялась прожить свою одну земную жизнь и желательно в ее конце ни о чем не сожалеть.       Когда-то, будучи маленькой, всеми гонимой девчонкой, она спрашивала у неба: почему она? Почему именно ей на долю выпало так много — больше, чем, как она тогда думала, могла вынести.       И вот, духи посылают ей ответ, дают высшую цель ее жизни. Все тут же обретает смысл, все вопросы маленькой девочки получают свои пояснения.       Ее пихают, буквально тычут носом в ее предназначение.       Предназначение ли?       Рури скалится, задирая голову к небу и, щурясь от яркого солнца, молчаливо спрашивает у духов, какой ответ те хотят, чтобы она дала?       Если Аанг проиграет, она пойдет ко дну вместе с ним. Но если он выживет и победит… О… Он станет великим, самым уважаемым человеком, тем, перед кем будут склоняться и чье мнение возводить на пьедестал.       И если она поспособствует этому, если доведет его до конечной точки маршрута…       Рури вздрагивает от пришедшего к ней осознания. Открывающиеся перспективы столь поразительны, что у нее никак не получается унять внутреннее волнение.       Теперь она смотрит на кочевника совсем по-другому: ее взгляд изучающе блуждает по его лицу, все время цепляясь за нелепую стрелу на лысой макушке. Та указывает на нее острием. Осталось только понять, нацелена ли та в ее сердце, чтобы пронзить за любую ошибку, либо же она указующая, помогающая отыскать тот единственно правильный путь. — Неважно, что случится в будущем, кто победит, а кто проиграет, — медленно, тщательно подбирая слова, говорит Рури. — Но всегда, пока длится твой век, ты, Аватар Аанг, будешь считать меня своим товарищем, и я повсюду буду следовать за тобой, куда бы ты не шел. Вот мое условие.       Ей кажется, что мир замер. Ей кажется, что ее сердце перестает биться в ожидании ответа.       Аанг медлит, раздумывает несколько долгих мгновений, глядя сквозь нее и на нее одновременно. — Хорошо. Я согласен, — дает он слишком поспешный ответ, который требовал более тщательно взвешивания.       Рури не может скрыть довольную улыбку. Вот он ее — джекпот!       Но хватит на сегодня выставлять себя отпетой мерзавкой. Контракт подписан, и никто из них уже не посмеет дать заднюю.       Чтобы скрыть свои чувства, слишком явно отражающиеся в ее взгляде и мимике, она бьет кулаком себя в грудь, отставив в сторону локоть; бьет в самый центр, туда, где снова бьется сердце.       Рури склоняет голову, как делала это уже не раз, получая новый заказ от главы Гильдии.       Но теперь у нее новый босс, успех которого во многом будет зависеть от нее. — В таком случае, все мои знания, умения и навыки — твои. Распоряжайся ими по своему разумению.       Фраза, которую она говорит заказчикам, почти ритуальна, отработана до мелочей: от взгляда до всех смысловых пауз и ударений.       Вот только почему у нее такое чувство, будто она только что сама же загнала себя в ловушку?