Штиль устанавливается на море.
Ветра нет. Все застывает, скорбно поникнув перед лицом страшной трагедии.
В этой битве нет победителей. Народ Огня, Племя Воды... всего лишь люди, и умирать всем одинаково больно и страшно; у всех остаются близкие, которым предстоит оплакивать их всю свою дальнейшую жизнь.
Юи в последний раз прикасается к отцу, сжимая его сложенные на груди руки, и долго смотрит, вглядываясь в родное лицо и запоминая черты. В этой жизни они больше не увидятся.
Вождь Арнук, не щадя себя, сдерживал натиск прорвавшихся за стену солдат Огня, в первых рядах давая отпор противнику и подбадривая соплеменников сражаться храбро и не отступать.
— Вы выполнили свой долг, отец. Надеюсь, в следующей жизни я снова буду вашей дочерью. Звездной дороги вам, — шепчет принцесса.
Она переходит к следующему покойнику, ненадолго остановив взгляд на его лице, затем снимает с шеи помолвочное ожерелье и кладет рядом с ним — кто мог бы стать через каких-то три луны ее мужем.
Ему Юи ничего не говорит — они и при жизни Хана едва ли обмолвились с ним парой фраз.
Но она задерживается рядом с ним, выпрямив спину и вскинув кверху голову. Жмурится, сглатывая выступившие на глазах слезы. Сегодня она
обязана быть сильной, продемонстрировать своему Племени, что она сможет быть достойной преемницей своего отца.
— Наше племя понесло большие потери, — говорит принцесса, разворачиваясь к ожидающей ее слов толпе. — Доблестные воины отдали свои жизни, пытаясь остановить врага. Храбрые маги стояли до последнего, сражаясь за каждый дом в городе. А целительницы — эти достойные женщины — без капли сомнения встали на защиту раненных бойцов. Это сражение наглядно продемонстрировало насколько мы слабы. И главная наша слабость — в традициях, которые изжили себя. Жертва наших братьев и сестер не будет напрасной, мы учтем свои ошибки. Я — Юи, наследница своего отца, обещаю вам привести наш Народ к процветанию. Туи и Ла будут мне свидетелями: мы возьмем только лучшее, что есть в нас, приумножим наш потенциал и создадим прекрасное будущее. Все вместе.
Юи знает о жертве первого Аватара Водного Племени и ее матери. Ей рассказала эту правду та, от кого принцесса никогда бы не подумала услышать ничего подобного.
Когда луна окрасилась в кровавый багрянец, Юи, превозмогая боль, забралась на Аппу и прилетела обратно в город. Она успела увидеть в какое чудовище превратились духи-покровители ее племени.
Стоя на скале, где совсем недавно в своем видении стояла Рури, сопровождая девочку-Аватара в ее последнем путешествии, Юи застала развязку.
Мощь Аватара ужасала и внушала благоговейный трепет. Благодарность Народа Воды последнему магу воздуха будет воспета в легендах, передаваться из поколения в поколение и память о том, что он встал на защиту Народа, останется жить в людских сердцах.
— Нет, — прошептала Рури. — Вы забудете.
Пока Юи спускалась со скалы в Оазис, Рури вытащила полубессознательного Аанга из воды. Он схватился за нее, словно боялся, что его шифу окажется миражом, иллюзией. Он все бормотал:
— Ты ведь настоящая? Ты больше не уйдешь?
Рури стиснула зубы, принимая основной вес мага воздуха на себя; она, перекинув его руку через плечо, а другой придерживая за туловище, служила опорой, чтобы он мог стоять и переставлять ноги.
— Даже не думай, драгоценный. Теперь ты точно от меня не избавишься так просто, — отвечала наемница.
Аанг не верил. Он, словно в бреду, повторял свои вопросы снова и снова, сжимая пальцами складки ее мокрой одежды.
Наконец, она дотащила его до дерева делоникса и с видимым облегчениям сгрузила на землю, передавая заботам Катары.
Южанка призвала воду из своего бурдюка и стала водить светящимися ладонями над монахом, проверяя, не требуется ли ему какая-то помощь.
Юи тем временем присела на колени у воды, молясь духам и вознося благодарности за защиту. Тогда она и дала свое опрометчивое обещание.
Рури все еще держала в руке свой меч, стискивая в пальцах рукоятку. Сталь излучала слабое мерцание, так похожее на лунное, словно отражало свет ночного светила.
Юи чувствовала, что Туи благословила этот клинок.
— Как мы можем об этом забыть? — спросила у нее принцесса. Она не поднялась с колен и смотрела на шифу Аватара снизу вверх, поражаясь и недоумевая, что именно
такой человек удостоился столь великой милости духов. Только поэтому Юи не позволила себе возмутиться ее обвинению.
Рури стояла так, что ей было видно всех. Но сейчас, когда все было уже позади, сила духа покинула ее: плечи поникли, искусанные губы выделялись неестественно-красным на белом, словно полотно, лице. Мокрая одежда липла, невыгодно выделяя пропорции тела. Рури смотрелась откровенно жалко. Но отчего-то Юи затаила дыхание, прислушиваясь к ее словам, произнесенным дрожащим голосом:
— Вы забыли о жертве маленькой девочки, мечтавший дать своему Племени тихую, спокойную жизнь. Вы выдумали могучего Аватара, который поспорил с духами, что создаст лето посреди зимы…
Аанг приоткрыл глаза. Рури была перед ним, стояла, до побелевших костяшек стискивая кулаки и в редких паузах своего монолога снова и снова до крови кусала губы. Слезы струились по ее щекам, поблескивая в свете странного меча.
Аанг впервые видел, чтобы его шифу плакала.
— Этот клинок — жертва Берегини — ее матери, отдавшей жизнь, чтобы она пришла сюда, в это место, куда ее позвали духи. Все зло Северного Полюса ее мать запечатала в себе, потеряв право когда-нибудь переродиться. А девочка… — Рури сглотнула и подняла взгляд, посмотрев Аангу прямо в глаза. — Она шла сюда, пробираясь сквозь снег и холод; она шла на зов Туи и Ла, пообещавших ей защиту и силу для ее Народа. Ценой этому стала ее жизнь. Жизнь первого Аватара Племени Воды.
Аанг вздрогнул, что-то затрепетало в нем, болезненно сжалось у самого сердца, закислило от горечи сначала в животе, а потом во рту, отзываясь далеким эхом на слова его шифу.
Он будто бы смутно помнил эту поляну, когда на ней не было ни травы, ни воды. Вокруг были только голые скалы, а выход к океану еще не преграждал ледяной дворец…
Как наяву вспомнился лютый холод и страх. И собственный крик звоном стоял в ушах. Но это был не он, а его прошлое воплощение — настолько далекое, что Аанг вряд ли сможет его когда-нибудь призвать. Да и зачем?
Он посмотрел на Катару — ее взгляд был прикован к Рури, нижняя губа едва заметно дрожала, а руки, что еще недавно светились исцеляющей энергией, уже лежали на ее коленях, стискивая складки длинного платья.
— Вы забудете, — мрачно изрекла Рури. — Придумаете красивую легенду. И Народ Огня, и Царство Земли поступят точно также. Видимо, такова природа человека — забывать сделанное для них добро. Но я не хочу это скрывать, ведь зачем-то этот клинок открыл мне правду. Я знаю, это был урок и послание для меня. И тебе Аанг.
Рури подошла, присев на колено перед ним, ее глаза были темными от слез, и она смотрела на него, словно видела впервые.
Или… пыталась увидеть перед собой кого-то другого.
— Ей не было и десяти, она не знала даже родной стихии. Но она была сильной и храброй…
…
— Ее звали Тэйни, а ее мать — Хадне, — тихо произносит Аанг.
Они с Рури наблюдают за церемонией в отдалении, затаившись на одной из крыш.
Рури не хочет быть на виду, лишний раз «светить физиономией». Она — чужая в этом краю, и как никогда остро чувствует это.
Аанг тоже ощущает нечто, скрутившееся шершавым комком в области сердца и не дававшее даже вымученно улыбнуться.
Он предпочел остаться с Рури и быть сторонним наблюдателем, а не посредственным участником чужой жизни и витка судьбы.
Рури рассеянно улыбается, слушая воодушевляющие слова новой предводительницы Северного Племени. Это так мило, что она верит во всю эту чушь. Ну кто ей даст менять вековые устои по мановению руки? Хотя, может, у Юи это и получится. Сейчас на волне всеобщей сплоченности и перед лицом общей трагедии можно попытаться пропихнуть свои идеи. Делать это необходимо, конечно, осторожно и деликатно, ненавязчиво.
У Юи должно получится.
Ведь пока она не родит сына, именно она решает судьбу Племени. Какая ирония — регент при еще нерожденном ребенке. Ребенке, которого нет даже в ближайшей перспективе. Если грамотно, а главное красиво на этом сыграть, то, возможно, что-то бывшая принцесса и сможет изменить в своем закостенелом обществе.
В конце концов, вода — стихия перемен. И после штиля обязательно появляется буря.
Рури смотрит на горизонт, щурясь от яркого света.
— Они не хотели наград и вечной славы. Девочка… Тэйни, — поправляется Рури, слегка морщась от непривычности звучания чужого имени. Рури не хотела знать их имен, ведь зная, эти образы становились ближе, и Рури сама становилась причастной. Но это честно, справедливо. Трагедия их жизни изменила и жизнь Рури. Не знать — было бы неуважением к себе и к их жертве. Еще одна боль, которую Рури предстоит сохранить в своем сердце. — Тэйни вела людей своего племени на зов духов. Но здесь было слишком много зла — неопытный ребенок не смог побороть этих злых сущностей. Они напали на нее — на воплощение духа света, порядка и гармонии Раавы. Поэтому и появилась Небесная Кара.
Аанг смотрит на меч, висящий у Рури за спиной, и все больше хмурится, когда ему начинает казаться, что он чувствует какие-то эманации от неодушевленной стали.
Но разве неодушевленной?
Хадне отдала свою жизнь, передав этому клинку свою духовную силу и волю. Десять тысяч лет… Должно быть, у этого меча есть не просто душа, но еще и сознание.
— Эта сила… — неуверенно бормочет Аанг. Он поспешно отводит взгляд, когда замечает, что Рури косится на него. — Сила Хадне не относилась ни к одной из стихий. Я не понимаю, что это была за магия.
— Я тоже, — честно признается Рури. — Но мы должны узнать. И я знаю, где мы можем попробовать найти ответ.
— И где же? — немного воодушевляется Аанг.
— В библиотеке при Университете Ба Синг Се. Это самая большая библиотека во всем мире, если где-то и сохранились знания о тех временах, то точно там.
— Думаешь, нам стоит отправляться в это место? — взгляд монаха против воли падает на бок Рури, туда, где под одеждой прячется уродливое напоминание о присутствии его шифу в этом городе.
Рури, проследив за его взглядом, понимающе хмыкает. Они встречаются глазами, и Аанг чувствует, как больно загораются смущением его щеки. Он спешит отвернуться.
— Я была там не раз после того случая, — заверяет Рури. — Да и я не живу прошлым. И тебе не советую.
Аанг кивает. Это ценный совет, и он обещает себе хотя бы попробовать ему следовать. Прошлое на то и прошлое, что прошло: уже ничего не изменить, не переделать, но можно извлечь из ошибок уроки и не допускать их повторения в будущем.
Аанг смотрит на чужую жизнь, и как на его глазах меняются люди, общество, мнение. Пусть он и стоит в стороне, наблюдая за всем с высоты ледяной крыши, он все равно часть этой жизни, а не просто сторонний наблюдатель как учили монахи.
А еще они говорили, что воздух — стихия свободы. Теперь Аанг знает, он слишком хорошо усвоил урок, что свобода заключается в
выборе.
И Аанг выбирает — жизнь. Он хочет узнать ее, научиться всему, что она может предложить, открывать для себя новую красоту, новые культуры, магию и людей.
Ему страшно, но бояться — нормально. Если рядом будут дорогие люди, его драгоценные друзья, то он справится с чем угодно.
Потому что человек не должен быть один. Особенно Аватар.
Он находит руку Рури, сжимая ее ладонь в своей. Она никак не реагирует на это, но Аанг чувствует исходящие от нее вину и сомнение. Он не спрашивает, с чем это связано, ему достаточно лишь ощущения ее пальцев в своих и знать, что она рядом.
Они через многое прошли и каждому понадобится время, чтобы справиться с последствиями этого сражения.
Дальнейшую церемонию они стоят в молчании, наблюдая с крыши, как племя Воды возвращает Океану своих павших братьев и сестер.
Потом они дожидаются, пока все разойдутся. На самом деле они просто сидят, каждый думая о чем-то своем, и решают, куда двигаться, что делать дальше. Обучение Аанга еще не окончено, ему придется задержаться в Племени Воды еще немного.
Теперь, когда вождем стала Юи, это важно, как никогда. Он должен помочь принцессе укрепить свою власть, чтобы в будущем заручиться ее поддержкой. Рури говорила ему все это накануне, но, честно говоря, Аанг слабо представляет с чего ему начать.
Он следит за своей шифу краешком взгляда: Рури смотрит вдаль, куда-то за горизонт, и Аанг понимает, что все ее мысли уже там, далеко от льдов и снегов.
— Аанг, — вдруг зовет Рури. — Могу я забрать Аппу на несколько дней?
— Что? Зачем? — он тут же поворачивает к ней голову, не понимая мотивов подобной просьбы.
Рури поджимает губы, давая себе пару мгновений собраться с мыслями.
— Генерал Айро и принц Зуко могли сбежать только на лодке. Сейчас царит полный штиль — они и при нормальном ветре долго бы бороздили Северное море, но сейчас…
— Думаешь, они могут погибнуть? — понятливо отзывается Аанг. — Я полечу с тобой.
— Нет, — быстро возражает Рури. Она поворачивается к нему, одарив твердым, не терпящим возражений взглядом, и ее голос тоже звучит непривычно строго. — Ты останешься и освоишь магию воды. Это намного важнее. — Рури видит его замешательство, поэтому тут же смягчается, улыбнувшись уголками губ: — Это не займет много времени. Через неделю я уже вернусь.
Аанг медлит, боясь дать ответ. Он не хочет отпускать Рури, какой-то иррациональный страх клокочет внутри при мысли, что он не сможет видеть ее, когда захочет.
Но Рури впервые его о чем-то просит. И опять же — не ради себя, а ради него. Она возвращает Зуко
его долг, а не свой.
Может ли он держать ее, удерживать рядом, когда она этого не хочет? Нет, он не имеет права.
Аанг может лишь доверять ей, как делал это всегда. И не сомневаться.
Она уже не Басан и никогда ей не будет. Теперь она с ним: его соратник, учитель.
Его пара…
Последнее Аанг гонит прочь, задвигая эти мысли в самый дальний угол подсознания. Еще не время обсуждать это и даже думать о подобном. Пусть боль пережитого уляжется, мысли вновь потекут в привычном русле. Тогда они сядут и поговорят.
А пока Аангу придется ее отпустить.
— Хорошо, — наконец соглашается он. — Но...
Аанг лезет в карман и выуживает оттуда пару колец, те самые, которые совсем недавно отдала ему Рури.
— Вот. Пусть одно будет у тебя, — говорит монах, держа украшения на раскрытой ладони перед ней.
Рури рассматривает знакомые до всех мелочей черные кольца с фиолетово-зелеными и голубовато-бирюзовыми прожилками.
— Аанг, в них нет никакой силы, — напоминает она. Ее голос звучит странно-растерянно, с несвойственной ей неуверенностью Такой же и ее взгляд, когда она поднимает его и смотрит монаху в глаза. — И я отдала их тебе, чтобы ты подарил одно из них Катаре.
Аанг грустно улыбается. Он смотрит на кольца в своей ладони и вспоминает свои чувства, когда Рури их только отдала ему: кажется, он и тогда не думал о Катаре, а сейчас не может представить кому еще может отдать их, кроме Рури.
Он выбирает более светлое и быстро всучает его шифу.
— Это будет гарантией, что ты вернешься. Пока одно из них будет у тебя, я не буду беспокоиться, — твердо заключает Аанг.
Рури смеривает его пристальным, пытливым взглядом долгое мгновение, но потом лишь покорно вздыхает, опуская взгляд на свою ладонь.
— Знаешь, наемники носят кольца только на пальцах: либо хранят в них яд, либо боясь потерять дорогой подарок, даже несмотря на то, что это может выдать наличие небезразличного им человека. — Рури рассеянно улыбается, нацепляя кольцо на свой указательный палец. — Только у наемников не может быть никаких привязанностей.
— Как и у Аватара, — угрюмо бормочет Аанг. Слова Рури отзываются внутри стылой горечью, напомнив о словах Старейшин из его храма.
«У Аватара не может быть семьи и друзей, он всегда должен быть один»
Аанг не хочет в это верить. И если он чему-то и научился в этой новой жизни, то тому, что у него всегда есть выбор и только это определяет, что он за человек.
Аанг решительно нацепляет второе кольцо себе на палец. Да, в этом есть резон — с их жизнью носить подобные украшения на шнурке или в сумке — большая вероятность потерять в пылу сражения. А остальные пусть думают, что хотят.
— Ты ведь вернешься? — тихо спрашивает Аанг, весь обратившись к Рури.
— Конечно, — легко кивает она и одаривает Аанга ободряющей улыбкой. — Мы ведь теперь связаны на всю жизнь. Куда я могу от тебя деться?
Аанг не может сдержать ответную улыбку. На душе вдруг становится легко и никакие отравляющие сознание мысли больше его не тяготят.
Аанг с уверенностью смотрит на морской горизонт, наблюдая как в воде отражается закатное солнце, превращая воду в жидкий огонь.
***
Рури понадобился день, чтобы найти в открытом море двоих беглецов.
Положение их было настолько плачевным, что только увидев их «судно», Рури сперва даже опешила, не понимая, на что они вообще надеялись.
Хлипенький, сколоченный явно впопыхах, плот не выглядит хоть сколько-то надежным, и двое магов если на что-то всерьез и рассчитывали, то исключительно на попутный ветер.
Айро медленно поднимает голову, заметив ее появление, вымученно улыбается, но по глазам, блеснувших надеждой и благодарностью, Рури видит, что он рад ее неожиданному появлению.
Зуко выглядит, мягко говоря, неважно.
С зеленоватым оттенком лица, его глаза выделялись полопавшимися капиллярами и безобразными тенями на нижних веках; сухие, растрескавшиеся от обезвоживания губы по цвету могут сравниться только с его одеждой: серо-белые. Зуко выглядит измученным и откровенно больным. Он то и дело кашляет, торопливо стирая с уголков рта выступившие капли крови.
Ну надо же, даже в таком плачевном положении он переживает, что выглядит слабым перед какой-то там наемницей!
Но Рури уже успела понять, как высоко опальный принц ценит свою гордость и пресловутую честь, поэтому щадя его чувства, она деликатно делает вид, что ничего не замечает и не понимает.
Она терпеливо ждет, сидя на голове Аппы и теребя в руках поводья, пока Айро уговорит Зуко принять помощь, а потом помогает ему забраться на бизона.
Оставлять за Зуко иллюзию выбора — быстрый способ добиться его расположения. Принц сухо благодарит ее — таким тоном обычно желают врагу подавиться за ужином, но Рури искренне рада даже такому крохотному шажочку. Конечно же, она ничего не отвечает принцу, делая вид, что все идет так, как и должно идти.
— Твое появление было неожиданным, но мы с племянником благодарны тебе, — говорит ей генерал, когда Зуко задремал.
Им предстоит долгий путь сначала по морю, затем по суше в поисках безопасного места, где двое беглецов могут чувствовать себя хоть какое-то время спокойно.
Но не в безопасности, — напоминает себе Рури.
— Озай скорее всего объявит меня предателем, — зачем-то делится с ней Айро.
— Только Вас? — серьезно осведомляется она.
— Род Созина может продолжить только Зуко. Трон передается исключительно наследнику мужского пола, — поясняет политические тонкости престолонаследия генерал.
Рури сосредоточенно хмурится, обдумывая в какую западню угодили эти двое. Она ничего не знает о жизни нынешнего Хозяина Огня, о его семье и приближенных. Но, наверное, у него должны быть женщины и много. Хозяин Огня Озай — еще молод, он вполне может стать отцом еще раз, и если родится сын, то от Зуко тут же избавятся.
Но почему-то подобных шагов не предпринимается, а значит есть причина, почему Зуко — единственный вариант сохранить Драконий Трон потомкам Созина. Рано или поздно Хозяин Огня призовет сына обратно в столицу, вот только…
— Он Вас не бросит, — со странной горечью подытоживает Рури.
— Скорее всего так и будет, — соглашается Дракон Запада, тяжело вздохнув.
— И куда же вы отправитесь? — с беспокойством спрашивает Рури.
— Трудно сказать. Для нас теперь нигде нет безопасного места.
— Маленькие деревеньки не привлекают внимания, — принимается рассуждать вслух Рури. — Или какие-то заброшенные места…
— Лучше всего прятаться на виду, — со знанием дела говорит Айро. — Но, чтобы жить в большом городе, нужны паспорта и люди, которые могли бы за нас поручиться. Так что какое-то время нам действительно придется прятаться и по возможности не привлекать лишнего внимания.
Рури оборачивается, глядя на Зуко. В этот момент он как раз закашливается, но не просыпается. Испарина проступает на его лбу — его бьет лихорадка.
Сколько он сможет протянуть вот так, скитаясь, терпя лишения ради единственного человека, которому не плевать?
Рури знает, как это важно иметь такого человека в своем окружении. Даже один он был ценнее всего мира. Если бы у Рури был такой человек, то она бы в лепешку ради него расшиблась.
Но… постойте-ка, ведь у нее
есть такой человек! Именно ради него она помогает двум опальным принцам Народа Огня, жертвуя своей шкурой.
Рури с поразительной ясностью понимает, что будет мало просто довезти их до суши. Айро прав, им действительно лучше затеряться в толпе и вести самый обычный, неприметный образ жизни. Но даже это накладывает свои определенные трудности и ограничения.
Все упирается в деньги.
Вряд ли эти двое догадались захватить с собой половину Огненной казны.
Рури отворачивается, глядя на горизонт и ведя Аппу. У нее есть время о многом подумать.
…
Они прибывают в прибрежный городишко, где живет знакомая Рури целительница.
А ведь пять лет назад, здесь не то, что курорта — ни одного человека на много ли вокруг не было! Всего семь лет назад здесь шли ожесточенные бои между взводом солдат Царства Земли и небольшим отрядом магов огня. Ситуация была прямо как в том анекдоте: на место одновременно прибыли…
Впрочем, смешного тут было мало. Выжил лишь один — именно этот выживший решил судьбу мелкой деревеньки.
Выживший принадлежал Народу Огня, поэтому эта земля присоединилась к его стране. Вот только после ожесточенных сражений здесь камня на камне не осталось. Голая земля, да орущие над волнами утко-чайки.
Прошло всего семь лет и теперь здесь совсем другая жизнь. Вот уж воистину, война — двигатель прогресса.
Рури и Айро оставляют Зуко заботам лекарки, а сами выходят из маленького домишки, чтобы не мешать ее работе и заодно поговорить.
— У вас есть деньги? — спрашивает Рури.
Вопрос сам по себе достаточно неприличный — в высшем обществе о таком не спрашивают, но Рури нужно знать правду. Именно от ответа генерала зависят ее дальнейшие действия.
Айро медлит, прежде чем ответить. Он окидывает ее пристальным, серьезным взглядом. Кажется, старик понимает, что Рури готова помочь и теперь решает каков его ответ склонит ее к этому.
— Нет, но мы что-нибудь придумаем. Знаешь, в молодости я неплохо пел, — расплывается в широкой улыбке генерал.
Он шутит, пытаясь не показывать своей неуверенности, но Рури понимает слишком хорошо, что без денег они ни за что не смогут купить не то, что документы, но даже выживать.
Иметь в должниках таких людей очень заманчиво, но и очень геморойно, еще геморойнее, чем Аватара в учениках.
Но Рури привыкла полагаться на свою интуицию, в конце концов, из этой затеи что-то может и получиться; к тому же Аанг сам хотел, чтобы двое принцев страны Огня были на его стороне.
Он поймет ее выбор. Поймет, почему она это делает…
Рури возвращается в дом, пишет короткое письмо и снова возвращается к генералу.
— На песнях много не заработаешь, — со знанием дела изрекает она. Рури подходит к Аппе, угощая стащенным со стола яблоком, и пока бизон благодарно урчит, прося, чтобы его теперь почесали, Рури привязывает к его рогу записку.
Айро молча наблюдает за ней.
— Лети к Аангу, — велит она животному. Аппа смотрит на нее, будто и правда понимает. Рури даже чудится в его взгляде вопрос: а она полетит? Рури чешет бизона, рассеяно улыбаясь и качая головой.
— Лети, — повторяет она. — Твой хозяин уже тебя заждался. Хип-хип.
Аппа в последний раз задерживает на ней взгляд, после чего послушно взмывает в небо и вскоре его очертания теряются среди облаков.
Рури смотрит вдаль, туда, за горизонт и ей кажется, что там осталось ее сердце.
То, чем она дорожит, о чем думает и о чем переживает. Кажется, что-то такое она не так давно говорила Аангу...
Аватар обязан победить и у него не должно возникнуть никаких трудностей на этом пути, тем более после, когда наступит шаткий мир. И если Рури в силах помочь, то ей непременно нужно это сделать.
— В пай шо есть одна малопопулярная стратегия, — говорит Айро, незаметно подходя к ней. Рури оглядывается, бросив на генерала вопрошающий взгляд. — Только мастера игры знают о ней.
Айро лезет в широкий рукав, извлекая оттуда игральную фишку.
— Белый лотос? — озадачено спрашивает Рури, принимая из рук Айро кость и с недоумением разглядывая. С виду обычная фишка — Рури не раз видела ее на доске.
Рури пытается разгадать истинный смысл слов старого генерала, но не видит никакой закономерности. Фишка так и остается в ее руках обычной фишкой, а игра — просто игрой, в которой нужно думать о следующем ходе на пару шагов вперед.
Может, это генерал и имеет в виду? — она должна заранее продумать свои действия, любые возможные ошибки и пути отступления. Но Рури и так придерживается этой стратегии всю свою жизнь.
— Белый лотос — символ чистоты и красоты. Если начнешь игру, выставив эту кость в центр доски, то это скажет другому человеку, что ты пришла к нему с открытой душой.
— Интересно… — задумчиво тянет Рури.
Белый лотос?
Это определенно должно что-то значить. Что-то большее, чем обычная стратегия в пай шо.
— Вы сказали, что только мастера знают об этой стратегии: получается, я теперь тоже причастна к тайнам игры? — бросает Рури на пробу.
Айро загадочно улыбается в ответ. Но Рури не знает, чем ей может помочь эта информация. Если это такой способ старого Дракона отблагодарить ее, то мог хотя бы намекнуть, где искать подробности и чем ей может помочь эта стратегия в реальной жизни, а не игре.
Конечно, такой человек как Дракон Запада вкладывает в это куда больший смысл, но видимо просто у Рури недостаточно опыта и знаний, чтобы увидеть истину в его витиеватых словесных кружевах.
Возможно, его благодарность ей намного больше, чем Рури даже может себе вообразить, а эта фишка в ее руках ценнее всех сокровищ мира.
Что ж, над этим определенно стоит подумать.
Она протягивает фишку обратно генералу, но тот качает головой, пряча руки в широкие рукава своего плаща.
— Оставь у себя. Ведь никогда не знаешь, когда может понадобиться помощь и кто ее может предоставить.
Рури задумчиво кивает и убирает фишку в подсумок.
Она вновь вглядывается в морскую даль, теребя на пальце подаренное Аангом кольцо.
Горизонт чист и светел: ни облачка, ни малейшего колебания ветра. Но птицы летают очень низко над водой и почти не кричат. Мир застывает в тревожном ожидании.
— Грядет буря, — изрекает со знанием дела генерал Айро. Рури молча соглашается с ним.
— Надеюсь, мы все к ней будем готовы.
Пособие I: Эпилог
— Эй, кажется это для тебя, приятель, — с ухмылкой тянет Сокка, протягивая Аангу скрученный листок бумаги. Он первым заметил письмо, привязанное красной лентой к рогу Аппы, и полез отвязать. Сокка развернул послание, бегло пробежавшись по тексту, и чем больше он вчитывался, тем шире становилась его улыбка.
Аанг и сам мог бы заметить письмо, ведь отправитель очень постарался, чтобы его послание привлекло к себе внимание, но все мысли монаха поглотило волнение за свою шифу: где она? почему Аппа вернулся без нее?..
Аанг выхватывает у Сокки письмо и жадно впивается глазами в скачущие от волнения иероглифы:
«Перед тем, как одаривать меня самыми красочными эпитетами (Сокка подскажет какими), я прошу тебя вспомнить, что я поклялась быть за тебя до самого конца.
Беглецов я подобрала, доставила до большой земли, но так вышло, что обстоятельства вынуждают меня задержаться на континенте. Так что я остаюсь, чтобы разобраться с делами, а ты заверши свое обучение.
Когда вернешься в Царство Земли, найди связного моей Гильдии — любой продавец украшений гаолиньских мастеров. Скажи ему: «Басан исчезает в роще бамбука», он передаст координаты нашего места встречи.
Не отлынивай от учебы, учись прилежно и в следующий раз, когда мы встретимся, порази меня чудесами водной магии!
P.S. Помни, что ты — мой драгоценный ученик, и я люблю тебя.»
