Червивые яблоки

      Мотель номер 6 находился на севере Джейнсвилла, у самого выезда на девяностое шоссе. Он располагался в старом двухэтажном здании белого цвета, каждая его комната имела индивидуальный вход, гостевая парковка была разбита под самыми окнами. В комнатах был свежий ремонт, ненавязчивая бело-голубая гамма, чистые и мягкие, совершенно не скрипучие постели. В них было то же наполнение, что и в Хорс-Кейве, за исключением микроволновки, которая приходилась взамен кофеварки, и кондиционера. Даже в ванных было уютно: они были достаточно большими, плитка в душевой имела кремовый цвет, а остальная часть помещения была выкрашена белой краской. Но именно здесь, в этом хорошем и со всех сторон подходящем мотеле Том хотел останавливаться меньше всего.       Девушка, проводящая их регистрацию на ресепшене, позволила себе открыто пофлиртовать с парнем, совсем не стесняясь общества его младшего брата. Как только она отвлеклась, Том сразу же предложил Биллу выбрать другое место, но близнец, усмотрев в сложившейся ситуации новую почву для скандала, вцепился в мотель мертвой хваткой. Весь остаток вечера он припоминал Тому эту встречу и толкал его спуститься вниз, дабы взять у девушки номерок, при этом багровея от ревности при любом собственном упоминании красавицы. С подачи Билла они в очередной раз поругались, завершив третий день на раздельных кроватях спинами друг к другу.       Они снова проснулись ни свет ни заря, оба замученные постоянными перекатываниями во сне с одного бока на другой в поисках друг друга. Сегодня Том убедительно попросил близнеца не краситься, на него все чаще оборачивались прохожие, да и количество человек, спутавших его с девушкой, постепенно росло. Эшленд и без того представлялся Тому не самым хорошим местом, потому он намеревался уменьшить риски попадания в новые неприятности насколько это было возможно. На удивление, Билл не стал спорить с братом и покорно сложил косметику в сумку, обходясь только кремом для лица, но даже этого старшему было все еще недостаточно.       Подойдя к близнецу, расчесывающему волосы, Том в две руки взял удивившееся лицо. - Не дергайся, - потребовал он, раскручивая кольцо в брови Билла. - Ай, ты чего, - зашипел младший, хватаясь за приставшие к нему руки. - Зачем еще? - Так будет спокойнее, - заверил его Том, пытаясь вытащить из прыгающей вверх-вниз брови кольцо. - Ну, стой же смирно. - Я и сам могу, не лезь, - заворчал парень, пытаясь вырваться из хватки брата, но кольцо уже было у Тома в руках.       Билл одернул задравшуюся футболку и сдул с глаз налетевшие на лицо волосы. От него сладко пахло теплым медом и пчелиным воском, кажется Том уже сотню лет не чувствовал этого запаха. Чистая от косметики кожа порозовела от настойчивых прикосновений, густые ресницы задрожали от мелких движений черных глаз. Согнув палец, костяшкой Том смахнул с теплой щеки непослушные волосы, близнец дернулся от прикосновения, но убегать не спешил. Билл сглотнул вставший в горле комок, на секунду он напрочь позабыл и об их ссоре, и о неосторожно брошенных словах. Том, его Том — все, о чем он сейчас думал. Любимый брат, готовый хоть на край света броситься за ним, даже если это с самого начала плохая идея, даже если дорога еще ничего хорошего ни ему, ни близнецу не принесла. Он все еще был здесь, несмотря на то, что им порой было сложно даже взглянуть друг на друга.       Забегав взглядом по сумкам на кровати, Билл отвернулся. Он отправил близнеца за кофе, взяв на себя обязанность спустить вещи в машину. Как только Том вышел из номера, парень опустился на кровать, где прежде спал его брат. От подушки все еще пахло Томом Фордом, пара мелких черных волосков прилипла к наволочке. Он уткнулся лицом в остывшую подушку и, глубоко вдохнув, со всей силы ударил по пружинистому матрацу.       С учетом остановки на обед, до Эшленда им предстояли шесть часов пути. Единственным развлечением в машине в очередной раз выступала музыка, Билл вообще не поворачивался в сторону близнеца, наблюдая за тем, как за окном поля сменяются лесами, а затем снова начинаются поля. На подъезде к Эшленду, близнецы все чаще стали встречать на дороге нагруженные бревнами грузовики и тягачи, перевозящие сельскохозяйственную технику. Они и не заметили, как въехали на территорию небольшого провинциального городка, которая от основной дороги отличалась разве что более частым расположением частных домов и магазинов. Город, развернувшийся на берегу крупного озера, сам был настолько крошечным, что Том едва не проскочил его, засмотревшись на водный пейзаж.       В этот раз их никто не ждал, не было ни единого родственника, о существовании которого они бы знали. Все, что было у близнецов на руках, это история о проданной лесопилке и какой-то неясный мужчина с абонентским ящиком. Том свернул с дороги к озеру и припарковался в санитарной зоне, где водители могли воспользоваться уборной, а заодно и полюбоваться красотами залива Чеквамегон. Если бы не угнетающая история, приведшая их в этот северный городок, Эшленд вполне мог бы сгодиться как место для отдыха на природе. - Ну, и куда дальше, штурман? - поинтересовался Том, разглядывая залив за окном. - Во-от.. сюда, - протянул Билл, цепляя на крепление для телефона свой смартфон с раскрытой на весь экран картой.       Том поближе рассмотрел место их следующего назначения. Под красным маркером на карте светилось до боли знакомое название — «Старшая школа Эшленда». Его сопровождало множество однообразных фотографий разрушающегося фасада, побитых окон и разбросанных по территории обломков арматуры, кусков фундамента и прочего строительного мусора. В разделе с описанием не было ничего, кроме одной огромной надписи «Закрыто навсегда» и пары номеров телефонов, наверняка уже давно недействительных. - Это твой план? Хочешь в школу вломиться? - покосился на брата Том. - У тебя есть предложение получше? - цокнул языком Билл, скрещивая руки на груди. - И что ты хочешь там найти? - Ты не представляешь, насколько небрежно люди относятся к сохранению или уничтожению документов, - будто со знанием дела заявил младший. - Уверен, когда ее закрыли, они только самое важное, вроде бухгалтерии и личных дел, вынесли, а остальное все еще лежит там. - А если нет, что тогда, умник? - А об этом я тебе расскажу, если там действительно ничего не окажется, - самоуверенно заявил Билл, пристегивая ремень. Однако Том был целиком и полностью уверен, у его брата не было никакого плана Б.       Старое здание школы располагалось довольно далеко от центра города, даже несмотря на небольшие размеры Эшленда. За годы оно уже успело обрасти плющом и мхом с первого по третий этаж, дожди смыли с фасада краску, обнажая серые плиты разрушающихся перекрытий. На двустворчатых деревянных дверях висела массивная цепь с замком, стены украшали граффити, повсюду валялось битое стекло, детали фурнитуры, встречались даже обломки стульев и парт. Годы запущения и одиночества изменили здание до неузнаваемости, теперь с трудом представлялось, что здесь могли учиться дети, а на переменах они играли прямо тут, где теперь гнила старая листва и из земли торчала острая трава из осколков стекла и прутьев. - Это вообще законно — влезать в заброшенное здание? - проворчал Том, когда они обходили территорию по кругу в поисках доступного входа. - Эй, поосторожнее, это мои слова, - ответил ему Билл, присматриваясь к окнам первого этажа.       Они вошли в здание через оконную раму, начисто лишенную стекла. Внутри школа была такой же уставшей и разбитой, как и снаружи. Вандалы и здесь постарались, размалевав стены и разрушив учебную доску, несколько парт и стульев. Они даже попытались выломать дверцы шкафов, но металлические крепления оказались посильнее заскучавших подростков, и теперь двери были накренены вперед, больше не имея возможности закрыться. Среди осколков стекла на полу валялись разорванные тетради и учебники, детские поделки из бумаги и картона, раздавленные ботинками карандаши и ручки. Кто-то вдоволь навеселился в этом месте, выместив всю свою злость на неэффективную систему образования и учителей, не должных быть допущенными до детей. Здесь так и пахло ненавистью и разрушенными детскими мечтами, никогда не ставшими явью.       Билл выбрался из класса, Том поспевал за ним. Идти приходилось осторожно, всюду валялись раскрошенные двери и рамы с длинными ржавыми гвоздями, торчащими во все стороны. Дверь кабинета директора была вдавлена вовнутрь, и ее приходилось буквально отдирать, чтобы пробраться к нетронутым шкафам с документацией. Билл, уподобившись прежним посетителям, тоже не собирался осторожничать, он выбрасывал с полок неподходящие документы прямо на пол и тут же наступал на них, подбираясь к новым папкам. - Что ты ищешь? - спросил его Том, садясь в директорское кресло. - Записи об учениках, кто какие классы посещал, может личные данные какие, - он вытащил с полки очередную папку и принялся ее перелистывать. - Так, значит, мы родились в 2002, ей было пятнадцать, значит это должен был быть седьмой класс, годы обучения 2001-2002, - бумага зашелестела, в воздух поднялся столб пыли и парень несколько раз чихнул. - Так.. так.. - он попытался что-нибудь прочесть, но пыль заслоняла его глаза. - Билл, - позвал его близнец, но парень его проигнорировал. - Кажется, нашел, - в нос сказал Билл, разглаживая страницы. - Билл. - Матильда Морган, класс английской литературы.. - Билл. - Второй этаж.. - Билл! - от нетерпения Том повысил голос, и только тогда близнец соизволил взглянуть на него. - Ну, что? - он недовольно посмотрел на брата, размахивающего в воздухе небольшим куском бумаги. - Это я, кажется, нашел, - довольно отчитался Том, делая акцент на втором слове. Он прокашлялся и с чувством зачитал написанный на бумаге текст. - «Позвонить мистеру Моргану» и номерочек. А еще это страничка из ежедневника, датируемая 16 мая 2002 года.       Вместе с папкой в руках Билл подлетел к столу. - Позвоним? - Думаешь, он все еще обслуживается? - Том скептически поднял бровь. - Семнадцать лет прошло. - Не узнаем, пока не позвоним, - он с грохотом скинул толстую папку с документами на стол. - Звони. - Почему я? - простонал Том, опуская руки. - Ты сам жаловался, что я грублю. Теперь твоя очередь. Звони.       Делать было нечего. Вынув телефон из кармана, Том скрупулезно ввел номер, не забыв несколько раз перепроверить достоверность набранных им цифр. Он еще раз жалобно посмотрел на близнеца, но тот продолжал давить на него требовательным взглядом, подпирая плечом невысокий металлический шкаф для документов. Том подтвердил набор номера и боязливо приложил телефон к уху, в динамике раздались длинные гудки — плохой знак. Он слышал, как в груди забухало сердце, больше всего парень боялся, что на том конце все же кто-то ответит, а хуже всего, если этим кем-то окажется их покойный родственничек, о коем ему еще ни разу не представилось услышать хоть что-то хорошее.       Гудки прервались треском, язык Тома намертво прилип к небу, не позволяя разомкнуть сжатые челюсти. На том конце послышалось хриплое гулкое «Алло?» и в ту же секунду парень сбросил звонок. Билл смерил его возмущенным взглядом. - Ты чего сбросил? - Я не ожидал, что мне ответят, - сглотнул Том, испуганным взглядом покосившись на близнеца. - Кто это был? - Не знаю, старик какой-то, - он пожал плечами. - Не мог же это быть Адам, так ведь? Он же признан мертвым, адвокат бы точно его нашел, если бы до него можно было так легко добраться. - Звони еще раз, - потребовал Билл, игнорируя опасения брата. - Чего?.. - неверяще переспросил Том. - Давай, - парень подмахнул ему рукой. - Кто бы там ни был, он может знать, где сейчас Матильда.       Нехотя Том открыл журнал звонков, палец никак не хотел попадать по кнопке повторного набора, и парню пришлось помогать себе второй рукой. Он снова приложил телефон к уху, в трубке опять раздались гудки. Том заранее прочистил горло, морально готовя себя к разговору. Послышался знакомый треск, за ним — ворчание. Кто-то жаловался на телефонных шутников, и только секунду спустя Том осознал, что речь идет о нем. - Подождите, не бросайте трубку, - громко попросил он, чтобы увеличить шансы, что старик услышит его. - Этот номер раньше принадлежал Адаму Моргану, мы — дети его дочери Матильды. Вы случайно не знаете его или его детей, или кого-то, кто мог бы нам помочь найти их?       В динамике тихо шумела тишина, коротких гудков не было слышно, а значит кто-то все еще слушал его на том конце телефона. Том не мог решиться снова заговорить, больше всего он хотел, чтобы старик ничего не ответил и сбросил звонок, тогда их путешествие могло бы зайти в тупик, и они бы благополучно вернулись домой, наконец, оставив позади этот проклятый город. Еще никто и никогда не заставлял его так бояться чего-то вроде самого обычного разговора по телефону, но здесь его ноги были готовы трястись от чего угодно. - Дети Матильды? - захрипел голос в телефоне. - Да, сэр, - подтвердил Том. Он взглянул на своего брата, чье лицо застыло в неопределенном выражении между шоком и восторгом. - Приезжайте, - процарапал голос, и сердце Тома улетело в пятки, скатившись по кишечнику как по горке в аквапарке. - Сможете приехать? - Сможем, - коротко ответил парень, в страхе представляя, на что такое он согласился, повинуясь грубому голосу в телефоне.       Том быстро отыскал огрызок карандаша в подставке для канцелярских принадлежностей и на уголке одного из разбросанных документов записал адрес. За ним последовали какие-то условные обозначения, старик потребовал хорошенько запомнить, где и куда нужно повернуть, потому как добраться до искомого дома, не зная местности, будет невозможно. Парень на автомате поблагодарил собеседника в трубке и с тяжелым сердцем сбросил звонок, как в тумане отпуская телефон на пыльный стол. - Куда он нас пригласил? - возбужденно затараторил младший. - Я понятия не имею, Билл, - отрешенно ответил близнец. Кажется, от разговора у него даже проступил холодный пот на лбу. - Я не знаю, мне кажется, мы не должны ехать. - Почему это? - без единого предположения спросил Билл, нахмурившись. - Я не знаю, - снова повторил Том, пялясь на исписанный уголок документа. - Не глупи, - заносчиво отрезал близнец. - Он услышал имя Матильды и тут же нас позвал, он наверняка что-то знает. - Только он — кто? - Том медленно поднял голову на брата, не прекращая поражаться его легкомысленности. - Если это Адам.. - Даже если это Адам, старику сейчас должно быть лет 60. Ты — один из лучших нападающих штата. Думаешь, не сможешь деда завалить? - Я даже проверять не хочу, - Том вышел из-за стола, равняясь с близнецом. - И не придется, - уверенно заявил Билл. - Те времена прошли. Он мог хоть сотню раз измениться, мы же понятия не имеем, каким он был после того, как завел семью.       Немного, но все же речи Билла сумели успокоить его близнеца. Том оторвал уголок документа с адресом, и они вышли из кабинета директора. Старший повернул в сторону класса, где располагался выход, но младший идти за ним отказался. Вместо этого он остановился у лестницы, ведущей на второй этаж. - В чем дело? - хмуро спросил Том. - Раз уж мы все равно здесь.. - завуалированно протянул Билл, кивнув в сторону лестницы. Близнец окончательно перестал его понимать. - Мы уже нашли больше, чем могли. - И все же, может мы найдем что-то еще. - Это что же? - с упреком прошипел Том. - Школа еще несколько лет функционировала после того, как они перевелись.       Билл закатил глаза. - Не хочешь — я пойду один, - констатировал младший, заворачивая на лестницу. - Вот опять ты это делаешь, - недовольно вздохнул Том, все же отправляясь вслед за братом. - Делаю что? - невозмутимым тоном поинтересовался Билл, будто ему была неизвестна эта игра. - А то ты не знаешь, - цыкнул его близнец, поднимаясь за ним по лестнице.       Лестница была массивной, выполненной из разных видов камня, спрессованных вместе. Она ощутимо просела, на стене виднелся след ее прежнего расположения, от которого лестница отклонялась уже почти на четыре дюйма. Том чувствовал, как пружинят ступени от каждого шага, чего на каменной лестнице быть вообще не должно. Он услышал, как вниз полетел камень, из-под ног в воздух поднялась серая дымка. Парень сам не понял, как, но одним рывком он вытолкал ничего не подозревающего Билла на площадку второго этажа прежде, чем ступени под ними посыпались вниз. - Ты в порядке?? - спохватился Том, разглядывая испуганного близнеца. Только сейчас он заметил, что все это время крепко держал брата за талию. - Да, - пробурчал Билл, отряхивая с джинс каменную крошку. - Черт.. Ладно, признаю, идти наверх было плохой идеей. - Очень вовремя, - едко подметил старший. - Осталось только надеяться, что отсюда есть другой спуск.       На втором этаже было значительно чище. Почти все двери классов были целы, по полу были разбросаны только обрывки поделок и тетрадей, не было такого количества стекла и камней, как в кабинетах снизу. Пока Том занимался поиском второй лестницы, Билл от своего дела не отступал, выискивая среди кабинетов класс английской литературы. И довольно быстро его нашел по портретам классиков, развешенных по стенам, и куче книг, забытой на учительском столе.       Неспешно парень прошелся между поросших грязью парт. Прикрыв глаза, он представлял, как Матильда и Генри сидели в этом классе друг рядом с другом, совсем как они с Томом. Он представлял, как они перешептывались во время просмотра фильмов, как сестра подсказывала брату во время эссе или как ее вызывали к доске и она рассуждала о Макбете и Гамлете. Ему непременно хотелось, чтобы мама оказалась такой же, как он сам: умной, начитанной, жадной до знаний. Именно такой виделась Биллу эта хрупкая девочка, слишком многое пережившая для своих пятнадцати лет.       Задумавшись, Билл разглядывал класс, стоя возле одной из парт. В его замылившийся от размышлений взор вдруг что-то попало, что-то маленькое и синее, блеснувшее на фоне бежевых столешниц. Он метнулся к побеспокоившей его парте и открыл крышку, в момент заскрипевшую от такого дерзкого вмешательства. В толще деревянной перекладины синей ручкой было вырезано сердце, заключившее в себе инициалы М и Г. Кто-то приложил настолько большие усилия, чтобы запечатлеть свои чувства в куске дерева, что даже шлифовальный станок вряд ли смог бы вывести надпись со стола. Билл вытащил из кармана список учеников, на всякий случай прихваченный из кабинета директора. Шанс того, что эту надпись оставила Матильда или, еще лучше, их потенциальный отец, был настолько крошечным, что о нем было даже стыдно говорить. Но Билл, парень, который не должен был оказаться в этом месте ни при каких самых немыслимых обстоятельствах, который под угрозой потерять все, что ему удалось обрести за его недолгую жизнь, поплелся через всю страну ради женщины, никогда ему не известной, который вытащил именно этот список учащихся в классе английской литературы из кучи бесполезной документации, чьи бесцельно бегающие глаза приметили именно эту крошечную синюю картинку на сложном фоне литературного класса, не мог поверить, что это маленькое сердечко не имеет к его истории никакого отношения.       Он положил список на парту и быстро заскользил по нему пальцем, считывая первые буквы имен учеников. На М начиналось только имя Матильды, никакая другая девочка, никакой мальчик не носили имен, начинающихся с М. Более того, только у двух Морганов фамилия начиналась все с той же пресловутой буквы. Билл напрягся. Теперь он начал изучать все имена, начинающиеся на Г. Среди них были Гарри, Гарольд, Говард и.. Генри. Как же он мог забыть, что имя близнеца его матери тоже начиналось с буквы Г. Билл снова взглянул на надпись. Каков шанс, что они были так же близки, как и он с Томом? Каков шанс, что сердечко в классе, где они оба учились, хранило в себе инициалы именно их имен? Каков шанс, что юный Генри мог оказаться их отцом, так никем и не вычисленным? - Ты идешь? - запыхавшийся голос Тома эхом пронесся по классу. Билл стыдливо смял листок с именами и сунул его под парту, будто оказался замеченным за чем-то неприличным. - Что? - переспросил он самым невозмутимым тоном, какой ему сейчас только удавалось изобразить. - Я спуск вниз нашел, - отчитался старший, настороженно поглядывая на младшего, ставшего каким-то уж очень странным. - Ты чего? - Нет, ничего, - залепетал Билл, подскакивая с места. - Идем, - будто бы между прочим сказал он, вылетая из класса как пуля мимо ничего не понимающего близнеца.       Том окинул озадаченным взглядом литературный класс. Не заметив ничего примечательного, он только пожал плечами и вышел вон, намереваясь показать близнецу обнаруженный спуск. Именно спуск, иначе не скажешь. Это была огромная дыра в полу одного из кабинетов, ведущая на первый этаж через составленные лесенкой разноуровневые шкафы. Билл недоверчиво осмотрел конструкцию, склонившись над дырой, затем снова выпрямился. - Ты серьезно предлагаешь спуститься здесь? - Другого способа я не обнаружил, - Том пожал плечами и протянул брату руку. - Давай, я тебя подстрахую.       Билл еще несколько раз взглянул то на брата, то на дыру, и, похоже, не придумав другого, более цивилизованного и не менее безопасного способа оказаться на первом этаже, покорно принял помощь из руки близнеца. Спускаться оказалось не так уж страшно, шкафы были до отказа заполнены разными вещами и книгами, что делало их более устойчивыми. Том же вообще шагал по шкафам с напыщенным видом, для полной картины ему не хватало только сунуть руки в карманы, чтобы лишний раз подчеркнуть полную безопасность такого рода лестницы.       Они оказались внутри темного класса, заставленного лабиринтами из разных шкафов. Окна были заклеены разобранными коробками, повсюду лежали упаковки от продуктов, шапки, кофты, даже носки. Но чего на полу близнецы не обнаружили, так это привычного стекла, камней и обрывков тетрадей. Здесь было относительно чисто, если не считать разбросанной одежды, и намного теплее, чем в других классах школы. Не успели они хоть что-то осознать, как в дальнем, самом темном углу класса задвигалась огромная гора, напоминающая кучу сваленных одеял. Том встал между близнецом и шевелящимся нечто, в темноте наглухо закрытого кабинета было невозможно разглядеть хоть что-то, кроме бесконечного копошения и растущей в высоту горы.       Под поднявшимся краем черного одеяла показались разодранные кроссовки, одежда продолжала ползти сама по себе как куча змей, постепенно обнажая новые слои. На вершине горы показались ершистые волосы, под ними — торчащая в разные стороны борода, больше похожая на моток оборванных проводков. Гора распрямила плечи, одеяло с шумом рухнуло на засаленный пол. Куча одежды захрустела, закряхтела, что-то щелкнуло в комке из свалявшихся волос. Мелкие волоски расползлись, за ними показался тонкий кусочек кожи, а внутри него — два горящих глаза, переливающихся в редких лучах света, попадающих в класс из дыры. - Вы кто такие? - самый обычный человеческий голос раздался из темноты. - Мы уже уходим, - заверил его Том, делая шаг назад к близнецу. - Как вы попали в мой дом? - озадаченно поинтересовался голос, за ним раздалось почесывание, а затем звон ударяющихся друг о друга кастрюль. - Блять, ни ногтя на пальце не видать. - Давно Вы здесь живете? - вдруг спросил его Билл. - Ты что! - зашипел Том ему на ухо, но младший в ответ только шикнул на брата. - Давненько, - отозвался голос, перемещаясь в темноте закрытого класса. - Я здесь раньше учился, а теперь — живу. - Может, Вы могли бы нам помочь, - с энтузиазмом начал Билл, вышагивая из-за брата. Тому такая перемена явно была не по вкусу. - Вы что-нибудь знаете о Морганах? - О Морганах? - сказал голос, как эхо повторяя за ним. В темноте мелькнули искры, чиркнула спичка, а за ней разгорелся огонек. - Знаю.       Голос подкрутил рычажок под лампой, накрыл сверху огонек защитным стеклом. В классе стало значительно светлее, в углу комнаты появилась кровать, собранная из старого матраца, нескольких курток и пледов. Возле нее на полу стояли школьные стулья с приделанными к ним пластиковыми столешницами, между ними — что-то вроде очага, состоящего из газовой горелки и подвешенного над ней котелка. - Вы не расскажете нам? Все, что знаете, - вежливо попросил его Билл, наблюдая за нехитрым бытом голоса. - Купите мне ящик пива и расскажу, - голос подсунул сигарету под стеклянный купол лампы и по помещению разнесся запах дешевого табака. - Может, мы дадим Вам сорок долларов и Вы купите его сами? - Либо тащите пиво, либо ничего не получите, - заключил голос, раскуривая сигарету. Он даже не пытался приблизиться к близнецам, оставаясь в тени своего небольшого убежища.       Билл тяжело вздохнул. - Да нам просто не продадут..       Голос глянул на него из угла, уголек сигареты метнулся в сторону. - Н-да, - протянул голос, с кашлем выдыхая дым. - Угораздило же меня, - он снова почесал затылок, затем сказал. - Сорок так сорок, - ногой он подвинул стулья ближе к близнецам. - Присаживайтесь. Чай будете? - Нет, спасибо, - вежливо отказался Билл, садясь на предложенный стул. Том же чуть помедлил, но в конце концов тоже приземлился рядом с близнецом, едва умещаясь на небольшом стульчике. - А я буду, - самому себе ответил голос, поджигая газовую горелку под котелком. - Морганы-Морганы, знаю я этих Морганов. Я с их детьми на одни занятия ходил.       Близнецы удивленно взглянули на маячащего за голубым пламенем мужчину. Ему с трудом можно было дать 45, но 32 — ни в коем случае. - Матильда и Генри, я хорошо их помню. У них одно и то же лицо было, прям как у вас, - голос сдержанно засмеялся. - Их повсюду мать водила, Мартой ее звали. Женщина такая красивая была, стройная, высокая, лицо благородное, волосы черные. Дети все в нее пошли. Они жили на семейной лесопилке сколько я себя помню. Поначалу мать их на машине возила каждый день, а потом они уже сами на великах туда-сюда в школу ездили. А вот отец их.. Отец у них был жуткий. Как сейчас помню, выйдет он в город и все, все дети разбегаются. Я и сам его лет до десяти боялся как самого дьявола. Он был одним из тех людей, на которых только глянешь и тебе сразу не по себе становится. Он не буянил, не дрался, в ссоры не встревал, но все равно, что-то в нем было такое.., - голос щелкул пальцами, подбирая слово. - Сатанинское. - Они разве не были верующими? - Морганы-то? - голос рассмеялся, ударив себя по колену. - Да ты что, их отца в церковь силком не затащишь. Да и некрещеные они были. Марта — не знаю, но у детей крестов я не видел. Они были очень нелюдимыми. Марта еще как-то пыталась с соседями общаться, а Адам и дети — нет. У нас город маленький, тут все друг друга знают, и когда такие вещи происходят, сразу в глаза бросается. Но у Матильды с Генри и так шансов не было, дети их боялись, в основном из-за отца. Никто не хотел с ними дело иметь. У них подружка-то единственная в четвертом классе только появилась, Айви Андерсон. Когда она сюда переехала, Адам уже не вылезал со своей лесопилки, потому ей не «посчастливилось» его узнать, вот она и не боялась. Ее я тоже хорошо помню, я ей в шкафчик подсунул дохлую крысу, - голос глумливо захихикал. - А Генри мне потом за это нос сломал. - Потому что Айви ему нравилась? - предположил Билл, и голос снова засмеялся. - Нет, потому что его Матильда попросила, я уверен. Этим двоим никто не нравился, они оба были фригидными тихонями, хоть и красивые, заразы. Если не полшколы, то треть — точно вздыхала по близнецам Морганов. Генри был как кинозвезда, еще и подстригся когда, девки с ума по нему сходили. А Матильда была еще и умная, отзывчивая. Я у нее постоянно химию списывал, влюбился по уши. Хотел на танцы позвать, но испугался, - голос печально вздохнул, уголек новой сигареты выплыл из-под стеклянного плафона лампы. - У меня запах реактивов навсегда с ней ассоциируется, вот я тут и живу — в кабинете химии. Сколько бы грязи сюда ни занесло, как бы от меня самого ни разило, здесь всегда пахнет реактивами и ею.       Голос поглубже затянулся сигаретой, вода в котелке давно вскипела. Он вытащил из угла железную кружку с обмотанной изолентой ручкой, черпнул ею кипящей воды и бросил в нее пакетик чая. - Помню у них бабка с дедом жили в другом штате, - снова заговорил голос, хлюпая чаем. - Они еще ездили к ним на каникулы. Как-то раз из окна в раздевалке, оно аккурат выходит на зады школы, там обычно малолетки шкерились, я подслушал, как Генри говорил, что батя собирается сослать его к бабке с дедом, а Матильду оставить здесь. Он еще говорил, что обязательно сбежит, если вдруг Адам соберется, и, похоже, собрался. Последнее, что я слышал, это что Адам забрал их документы из школы, и близнецы больше нигде не появлялись. Значит, либо батек его и вправду сбагрил, либо они вдвоем с Матильдой от него сбежали, другого не дано. Он бы сестру свою под страхом смерти не бросил. - А что с их родителями стало, Вы не знаете? - Пф, все знают, - запыхтел голос. - Семнадцать лет назад Адам продал свою лесопилку какому-то хмырю из Мичигана и свинтил. В город до сих пор периодически какая-нибудь шишка приезжает, чтобы уговорить проныру продать лес и лесопилку вместе с ним. Про Марту поговаривали, что она ушла от Адама к какому-то фермеру из Иллинойса и бросила на мужа детей, но где там и что на самом деле с миссис Морган, никто вам точно не скажет. Ну, теперь я удовлетворил ваше любопытство? - Если это все, что Вы знаете, - развел руками Билл, и голос кивнул угольком сигареты. - Все. - Вы нам очень помогли, - Билл порылся в кармане и вытащил оттуда две двадцатки, после чего передал их голосу в темноту. - Спасибо. - Вам спасибо, - довольно заурчал голос, принимая деньги.       Билл поинтересовался у голоса, как отсюда можно выйти, и тогда он указал им на дверь за их спинами, завешанную ветхой тряпкой. Парень еще раз его поблагодарил и уже собрался уходить, но голос окликнул их, прежде чем близнецы успели удалиться. - А я заслужил право на один вопрос? - в ответ Билл одобрительно махнул рукой, оборачиваясь к голосу. - Вам какое дело до Морганов? - Мы — дети Матильды, - коротко ответил Билл, и голос присвистнул. - А я так и подумал. Ты мне показался до боли знакомым, - он довольно тыкал пальцем в сторону Билла, широко улыбаясь за огоньком лампы. - Это во сколько же она вас родила..       Близнецы вышагнули в коридор, но голос снова их позвал. - Эй-эй-эй, подождите, - голос побежал за ними, спотыкаясь о расставленную по классу мебель в темноте. - А, если не секрет, кто ваш отец? - До свидания, - кивнул в темноту Билл и захлопнул за собой дверь, оставляя голос позади в кабинете.       Они добрались до машины, когда уже начинало темнеть. Визит в школу принес совершенно неожиданные плоды, тут было сложно поспорить. Оба брата все еще пребывали в шоке после такого необычного знакомства с бывшим одноклассником их сестры, теперь находящимся на самом что ни на есть глубоком социальном дне. Они пытались переварить его слова, одновременно заново привыкая к дневному свету, свежему воздуху и свободе открытой улицы. - Бедный парень, - покачал головой Том, почти что на автомате ведя машину. - Посмотри, как по-разному сложились их жизни. Айви, наверное, даже не представляет, что нечто подобное могло произойти с человеком, которого она знала. - Откуда ты знаешь, может, он сам выбрал себе такую жизнь, - Билл пожал плечами. - Жизнь в заклеенном картонными коробками кабинете химии? - с надрывом выпалил его близнец. - По крайней мере, он не выглядел несчастным, - заключил младший, ставя точку в неприятном обсуждении. - Теперь на встречу со стариком из телефона? - Ты все еще считаешь, что туда нужно ехать? - Том поморщился. - Почему нет? - вздохнул Билл. - За пару часов в этом городе мы узнали куда больше о Матильде, чем в Глазго и Джейнсвилле вместе взятых. Кто знает, какие еще сюрпризы нам преподнесет Эшленд?       По адресу, который незнакомец надиктовал Тому по телефону, находилось пустующее помещение продуктового магазина. Его окна были закрыты защитными металлическими жалюзи, к которым уже успели приложить руку местные подростки, за стеклянной дверцей виднелась крупная табличка с номером и информацией о продаже. Это здание было последним на выезде из Эшленда, дальше за городом простирался лес и ни одной жилой постройки не было видно на горизонте.       Следуя инструкции, Том проехал еще около десяти миль на юг от города, пока среди часто посаженных деревьев не показалась широкая лесная тропа. Она представляла собой голую землю, без травы и каких-либо меток. Машину то и дело подбрасывало на попадающихся под колесами кочках, вокруг не было ни фонарных столбов, ни заправок, ни таксофонов, ничего, что бы позволило связаться с внешним миром запропастившимся путникам. Том покрепче сжал пальцами руль, чем дальше они продвигались по лесу, тем меньше доверия у него вызывало это место. Хуже всего, что за окном продолжало стремительно темнеть, а ночью за рулем парень пока что чувствовал себя неуверенно, тем более в чужом штате, в городе, где ему приходилось бывать впервые.       Из-за деревьев показалось длинное ветхое здание, стоящее в отдалении на голой поляне. У него была треугольная крыша, высокие двустворчатые двери, занимающие практически всю высоту стены, и совсем не было окон. Рядом стояла дробилка, вокруг были разбросаны разбухшие пни, видавшие уже не один дождь, щепки и другие продукты древесной переработки. Земля возле строения была испещрена глубокими следами от протекторов большегрузов, навсегда застывших в окаменевших комьях грязи. Похоже, это и была та самая лесопилка, вокруг которой было столько шума.       Поодаль от лесопилки на другом конце небольшой поляны стоял не менее старый дом в два этажа высотой. Время и его не пощадило: деревянная отделка посерела и развалилась, на крыше не хватало несколько секций, лестница и примыкающая к дому терраса были в плачевном состоянии, у ограждения отсутствовали больше половины перекладин, оно устало свешивалось с края террасы, почти доставая до земли одним из своих концов. Темные стекла квадратных окон были покрыты налетом пыли, некоторые из них, что находились на втором этаже, имели трещины в стекле. Если домом в Глазго просто не занимались, то с этой хибарой происходило черт знает что. Одному богу было известно, как эта захудалая избушка еще не сложилась как карточный домик.       Перед домом были разбросаны доски, вдавленные в землю, потому Том не рискнул подъезжать поближе и оставил свою машину почти что у самого съезда на лесную дорогу. Не хватало ему еще сейчас пробить шину и застрять в этом месте на ночь. Они вышли из машины, Том заметил на лице близнеца замешательство. Даже в ночлежке школьного бездомного его брат не чувствовал себя так неуютно, как здесь, а теперь, наконец, розовые очки слетели с его глаз.       Вокруг стояла пугающая тишина, только ветер раскачивал скрипучие ветки приходящих в себя после зимы деревьев. В затишье послышался тихий шепот, Том уже решил, что начинает понемногу сходить с ума, но близнец тоже слышал этот шуршащий звук, доносящийся откуда-то из леса. Они вдвоем обошли машину, в былое время они бы даже не постеснялись взяться за руки, но сейчас могли только касаться друг друга рукавами, завороженно следуя за шипящим голосом. В череде неразборчивых звуков стали проясняться слова, близнецы остановились возле голого дерева. Теперь голос будто бы доносился отовсюду сразу. Они не сразу догадались поднять голову вверх. С кривой длинной ветки на них смотрела черная как смоль ворона, резко вертящая своей головой, чтобы лучше разглядеть нарушителей ее покоя. Она раскрывала клюв, но вместо каркания из ее рта раздавался тот самый шепот. «Милая моя, красавица, - нашептывала ворона, сидя высоко на дереве. - Девочка моя хорошая, любимая.»       У близнецов по спине пробежали мурашки. Ворона настолько чисто повторяла человеческую речь, что у братьев даже закрались сомнения, а в самом ли деле перед ними просто птица. Их раздумья прервал пронзительный скрип, стрелой разорвавший тишину. От испуга Билл даже схватился за руку Тома, но в тот же миг отпустил брата, одернув себя. Скрип доносился со стороны дома, дверь, бывшая закрытой, теперь была распахнута, а на ее пороге в инвалидной коляске сидел седовласый старик. Он вытянул жилистую шею, заглядывая за машину. - Это вы мне звонили? - донесся до близнецов низкий хриплый голос. - Да, - неуверенно отозвался Том.       Невзирая на страх, они все же подошли к старику сами. Заставлять инвалида спускаться на коляске по лестнице, пусть и всего из двух жалких ступеней, а затем преодолевать путь, состоящий из каменистой земли и досок, близнецам не позволяла совесть. Старик был в одной майке, его ноги покрывал плотный серый плед. У него была густая борода, такая же седая, как и его волосы, но при этом довольно ухоженная и хорошо подстриженная. Он постоянно щурился, разглядывая гостей, но, как только Билл выплыл из-за спины Тома, становясь рядом с братом, старик в ту же секунду оцепенел. Широко раскрытыми глазами, мужчина бестактно разглядывал юношу, будто не виделся с ним годами и теперь судьба свела их вновь. - Как же ты похож на свою мать, - только и смог выдохнуть старик, не спуская глаз с изумленного Билла.       Парень внимательно рассмотрел морщинистые руки, лежащие поверх пледа. Карие глаза, дом на лесопилке, покрытая длинным ожогом рука. Пазл быстро сложился в его голове. - Вы — Адам Морган? - он озвучил догадку, и старик польщенно кивнул. - Я и не надеялся, что ты меня узнаешь, - старик широко улыбнулся, счастливо глядя на стоящего у ступеней Билла. - А ты будешь..? - Я — Билл, а это мой близнец Том, - наспех представился парень. Он не знал, как ему реагировать, ни в одном из предполагаемых сценариев он и представить не мог, что встретится с дедушкой, уже неизвестно сколько лет признанным мертвым. - Вы разве не умерли? - спросил Том единственное, что сейчас крутилось у него в голове. От такого вопроса близнец на него неодобрительно покосился. - Как видишь, жив еще, - Адам гортанно рассмеялся, мелкими перекатами разворачивая кресло лицом в дом. - Проходите, нечего стоять на пороге.       Билл послушно начал подниматься на террасу, но Том схватил его за руку, не решаясь делать и шага ближе к дому. Близнец обернулся на него, в лице Тома с легкостью узнавалась тревога. Он хотел остановить своего младшего брата, заходить в дом этого старика, которого проклинал всякий, кого они встречали на своем пути, было еще большей ошибкой, чем вообще сюда приезжать. Но ему так и не удалось подобрать слова, Том видел, с каким непониманием брат смотрит на него, еще один скандал, да еще и на глазах у Адама, был ему уж точно не нужен. Он с трудом разжал пальцы, выпуская рукав Билла из руки, и тяжело вздохнув сделал шаг навстречу ненавистному дому.       В доме обстановка была чуть лучше, чем снаружи. Хоть на полу и лежали ковры с въевшейся в ворс грязью, а со стен отходили пожелтевшие обои, в целом внутри было прибрано: на полках почти не было пыли, множество разнообразных вещей, от которых рябило в глазах, стояли на своих относительных местах, а пол явно мыли чаще, чем раз в месяц. На стене прямо напротив входа отпечатались силуэты четырех рамок для фотографий, когда-то долгое время висящих здесь. Слева от входа находилась лестница, ведущая на второй этаж. За углом располагалась гостиная, в которую вела широкая арка, раскинувшаяся практически во всю стену. В комнате было много мебели: один широкий диван на четыре человека, два поменьше на двоих, крупная тумба со старым квадратным телевизором на ней, стеклянный шкаф с расставленной в нем праздничной посудой и кучей маленьких прозрачных пожелтевших блоков эпоксидной смолы с навсегда замершими в них насекомыми и грызунами. Напротив диванов находился массивный кирпичный камин с широкой трубой, уходящей на второй этаж, а рядом с ним лежала дровяная кладка и небольшая кочерга. Но что бросилось Тому в глаза в первую очередь это еще одни призраки пропавших со стен фотографий. - Чувствуйте себя как дома, но на второй этаж прошу не подниматься, - предупредил близнецов Адам, въезжая на коляске на кухню. - Я там, сами понимаете, не бываю, поэтому там неприбрано, да и вообще лестница в последнее время нехорошо скрипит.       Мужчина провел близнецов на кухню, в которую вела такая же широкая арка, что и в гостиную. Хоть они с Лу и были погодками, внешне Адам по возрасту был ближе к Гертруде, чем к собственной сестре. Он зажег газ под коричневым железным чайником, покрытым копотью, достал из шкафа упаковку не начатых крекеров, хлеба и две банки арахисового масла и шоколадной пасты. Хоть гарнитур и имел навесные шкафы, уходящие почти под самый потолок, все необходимые вещи были разложены по столешнице и нижним полкам, что-то даже лежало на неиспользуемых конфорках и поверх микроволновки. - Извините, у меня не часто бывают гости, - сказал старик, расставляя на столе небогатый ассортимент угощений. - Честно говоря, я даже не знал, что уже давно стал дедом. - Мы сами только недавно узнали, что Вы — наш родственник, - честно признался Билл, садясь за стол напротив мужчины. Том сел поближе к близнецу. - Недавно? Вас вырастила приемная семья? - Да, у нашего появления очень запутанная история, - парень стушевался. - Мы выросли в семье подруги Матильды, Айви. Может, Вы их помните. - Айви? - Адам задумчиво переспросил. - Как плющ? - Да, как плющ, - Билл кивнул. - Когда нам стало известно, что нашей биологической матерью является Матильда, мы захотели узнать, кто на самом деле наша семья. - Так вы совсем ничего не знаете? - Мы знаем, что Матильда — наша мать, а Вы и Марта — ее родители. - Подождите, - попросил Адам. - Сейчас.       Он переместился в гостиную. Кресло противно скрипело от каждого поворота колеса. Как только старик отъехал от близнецов достаточно далеко, Том болезненно сжал ногу Билла под столом и, склонившись к нему, прошептал: - Не говори ему ничего. - Что? - растерянно прошипел в ответ Билл. - Не рассказывай ему, что нам стало известно. Ни о Гертруде, ни тем более о Лу.       Больше Том ничего не успел сказать, кресло снова заскрипело за их спинами, и он отпрянул от близнеца, как ни в чем не бывало разваливаясь на стуле. Адам вернулся в кухню, на его коленях лежал толстый кожаный фотоальбом с небольшим налетом пыли на обложке. Он положил вещицу на стол, выключил подоспевший чайник и, налив каждому из них по горячей кружке напитка, ближе подъехал к Биллу, садясь за стол. Второго близнеца мужчина будто и не замечал вовсе. - Вот, смотри, - начал он, открывая альбом на первой странице. - Это твои прадедушка Иеремия и прабабушка Сузана.       С пожелтевшей черно-белой фотографии на них смотрел очень грозный высокий мужчина. У него были короткие черные волосы со вкусом уложенные, вытянутое лицо с выдающейся челюстью и густые брови, сведенные к переносице. Мужчина был довольно худой, он носил светлую рубашку с длинным рукавом, застегнутую до самой шеи, и простые темные брюки, закрепленные подтяжками на узких бедрах. Рядом с ним стояла женщина чуть пониже его ростом. Ее лицо было более округлым и женственным, но в нем тоже проглядывались острые черты подбородка и прямого носа. Она была такой же темноволосой, как и ее муж, такой же хмурой и такой же скромно стоящей со сложенными перед собой руками. Ее неясного цвета светлое платье закрывало тело от шеи до самых пят, едва позволяя показаться носкам обуви из-под подола. Длинные рукава доходили женщине до самых ладоней, кончаясь широким белым кружевом. А позади серьезной пары виднелся уже знакомый им домик в Глазго, только совершенно новый, без трещин на стенах. - Они приехали в Кентукки без гроша в кармане и добились всего сами, с нуля. Здесь и берет начало наша семья.       Адам перелистнул страницу. На следующей фотографии их ждали мальчик и девочка с такими же темными волосами, что и люди с прошлого снимка. Мальчик широко улыбался, на нем были серые шорты на подтяжках, свежая красивая рубашка с коротким рукавом, длинные носки и поблескивающие ботинки. Но девочка, стоящая рядом с ним, совсем не выглядела счастливой. У нее был затравленный взгляд, она держала руки по швам, накручивая на пальцы края короткого платья, и смотрела в камеру нехотя, будто желая отвернуться. - Это я, здесь мы идем праздновать мой десятый день рождения, - гордо отметил Адам, улыбаясь. - Похож, да? А эта рядом — моя сестра. Мы о ней не говорим, она плохо отзывалась о родителях и потом сбежала из дома с каким-то мужчиной, а ведь ей было всего четырнадцать лет! - мужчина укоризненно покачал головой. - Ну, Бог ей судья.       На следующих фотографиях был только Адам и его родители. На окончании школы, поступлении в колледж и уже на его выпускном. Иеремия и Сузана выглядели одинаково сурово на всех фотографиях, а Адам каждый раз улыбался, принимая самые удачные позы. Когда черно-белые снимки сменились цветными, с Адамом на фотографиях стала появляться высокая черноволосая женщина с привлекательной внешностью. Как мужчина позже пояснил, это и была Марта, впоследствии ставшая его женой. Бездомный из школы не соврал, дети и правда были очень похожи на мать, но он не учел тот факт, что сама Марта была поразительно похожа на Адама. С девушкой он познакомился во время деловой поездки в Чикаго. Адам поставлял в сувенирный магазин своих жуков, залитых эпоксидной смолой, а Марта в это время приехала в город со своими кузинами на выходные. Удивлял Билла и тот факт, что мужчина больше говорил о своих поделках, чем о том, как у него завязались отношения с его будущей женой. Он даже показал несколько фотографий особенно полюбившихся ему работ, где жуки и другие мертвые насекомые не просто находились в смоле в подвешенном состоянии, а были расставлены, повторяя определенную сценку из мира животных вроде охоты одних жуков на других.       Почти сразу после свадебных фотографий, которых в альбоме было от силы пять штук, появились фотографии с двумя светлыми пухлощекими младенцами. Биллу не нужны были подсказки, чтобы понять, что перед ним новорожденные Матильда и Генри. Рядом с ними часто появлялась улыбчивая мать, иногда рядом с девочкой мелькал Адам с его фирменной широкой улыбкой. Билл никак не мог понять, почему такой доброжелательный и улыбчивый человек вызывал страх у соседских детей.       На фотографиях Матильда и Генри всегда были хорошо одеты и в целом выглядели довольно счастливыми. Но все же один момент бросался парням в глаза. Практически на всех фотографиях, кроме самой первой, где брат и сестра только появились на свет, они были порознь. Не было ни одного снимка, где бы близнецы находились рядом, там либо была Матильда, одна, с мамой или с папой, либо Генри, один или с матерью. - Это моя гордость, - важно говорил Адам, поглаживая глянцевый снимок девочки через защитную пленку. - Матильда. Умница, лучшая ученица школы, дома хорошая помощница. Не то, что ее брат, - мужчина цыкнул. - От него всегда были одни проблемы. То в школе с кем подерется, то из дома сбежит. И сестру на это подбивал, негодник. У нее могло быть прекрасное будущее, а Генри только то и делал, что тянул ее на дно.       Среди ярких глянцевых снимков снова появился один черно-белый. На нем Матильда, больше не такая улыбчивая, как на других фото, стояла в обнимку с отцом напротив уже хорошо знакомого близнецам дома в Глазго. Это фото было поразительно похоже на то, что лежало у Билла в кармане. Только на том, что в кармане, Матильда и Генри были вместе. - Это мой отец нас снимал, - отметил Адам, указывая на фото. - Тогда Марта бросила нас, трудный был год. Я взял их на летние каникулы к родителям, чтобы они хоть развеялись. Им сложно было принять, что мама их оставила, ну, а что было делать. Приходилось нам выкручиваться.       После черно-белой фотографии снимков было всего несколько штук. На каждом из них была Матильда, в одиночестве или с Адамом, неизменно хмурая и отстраненная. С каждой фотографией она становилась все женственнее и старше, и все печальнее. Когда вместо фотографий начались пустые листы, Адам захлопнул альбом и тяжело вздохнул, глядя на пыльную обложку. - Последний год она со мной практически не разговаривала, - покачал головой мужчина, вытирая бороду. - Я знал, это все Генри, все его дурное влияние. Отец предложил взять его к себе на воспитание, мы даже подыскали для него школу в Глазго, но.. - Они сбежали, - закончил за него Билл, и Адам взглянул на парня с печалью в глазах. - Все верно, - он тяжело вздохнул. - Однажды я пришел, а дом был пуст. Не было ни ее вещей, ни книжек, пропало печенье из шкафа и еще кое-что из холодильника. Она даже не оставила записку, ничего мне не сказала. Просто ушла и больше никогда не возвращалась. - Значит, это случилось еще до лета 2002? - спросил Билл, заглядывая старику в лицо. - Да, еще не закончился учебный год. - Но Айви говорила, что Генри сам искал Матильду летом 2002, как же они тогда могли сбежать вдвоем? - Я не знаю, ничего не могу сказать, - мужчина устало развел руками. - Я не видел их с весны. Как мы повздорили, так они оба и ушли. Где уж они скрывались, почему не знали друг о друге, тут я не помощник. - Вы до сих пор не знаете, где Ваши дети? - с сочувствием в голосе спросил старика Билл, и тот закивал в ответ. - Уже семнадцать лет, как я живу здесь один, в этом огромном доме. Порой под вечер, когда я разведу огонь и прилягу здесь, на диване, мне кажется, что я слышу, как она ходит по комнате наверху, будто никуда и не уходила. И тогда я зову ее, зову, но никто мне не отвечает, - он низко опустил голову, с воздухом выдохнув последние слова. - Некому мне отвечать..       Часы пробили десять, от нервов Том уже давно постукивал ногой под столом, почти не слушая разговоры старика с его братом. Ему нужно было уезжать, как можно скорее. За окном уже было беспроглядно темно, а им еще требовалось подыскать место для ночлега, и чем дольше они оставались в этой хибаре, тем меньше становился шанс того, что найдется хоть один человек, готовый заселить их в столь поздний час. Он уже несколько раз пнул под столом близнеца, но тот все продолжал делиться своими успехами и слушать истории Адама о том, как Матильда выиграла конкурс для учеников старшей школы, когда сама еще училась в средней. Его биологическая мать раскрывалась с самых интересных для него сторон, и Билл никак не мог прервать рассказ старика, в особенности сейчас, когда его мечты о маме становились явью.       В очередной раз больно пнув брата под столом, Том наконец привлек его внимание. Он незаметно кивнул головой в сторону двери, безмолвно требуя сворачиваться, и тогда Билл, закатив глаза, нехотя прервал очередной рассказ Адама о завоеваниях Матильды. - Извините, - виноватым тоном начал он. - Мы бы рады были и дальше продолжить разговор, очень, но уже поздно, а нам еще предстоит искать гостиницу. - Гостиницу? - мужчина встрепенулся. Он впервые взглянул на второго близнеца, чье лицо выражало только разве что недовольство. - Зачем? Оставайтесь у меня. Я вам постелю, все же не чужие. Как же я могу родных внуков выгнать на ночь глядя? - Нам правда пора, - заявил Том, поднимаясь из-за стола. Его брат последовал его примеру. - Но уже ночь, в гостинице вас вряд ли кто ждет, да и места все могут быть заняты. И как вы потом поедете по лесу ночью? Здесь днем-то легко наехать на кочку и вылететь с дороги, а ночью и подавно.       Адам выехал из-за стола, подъезжая к близнецам. Он с надеждой посмотрел на Билла, который и так не особо хотел уезжать, а тот в свою очередь посмотрел на близнеца. - Мы не хотим Вас стеснять, - уперся Том. Он не мог позволить этому Адаму оставить их в доме на ночь, ни в коем случае. - Какое может быть стеснение, - Адам засмеялся. - Я постелю Биллу в гостиной, тебе — в кабинете. А сам на кухне прилягу, мне-то много не надо, - он улыбнулся, со скрипом заезжая в гостиную. - Оставайтесь. Я серьезно говорю, ночью по лесу ехать небезопасно. Если тебе нет дела до своего здоровья, подумай о своем брате.       Этими словами Адам задел Тома за живое. Переступив через себя, парень все же согласился на ночь в доме старика, хотя эта идея все еще заставляла его желудок перекручиваться и выталкивать сердце в самую глотку. Из шкафа в гостиной Адам достал два комплекта чистого постельного белья и подушку с одеялом. Билл вместе с Томом застелил самый длинный из диванов в комнате. Перед этим Том несколько раз его подергал, не веря, что тот не раскладывается, но, столкнувшись с неудачей, все же согласился с неизбежным — им с близнецом придется спать в разных комнатах.       То, что Адам назвал кабинетом, больше походило на шкаф для метел: в комнатке не было почти никакого ремонта, окон, только голые деревянные стены и такой же пол, во всю длину комнаты от стены до стены стояла односпальная кровать, напротив нее небольшой письменный стол со стулом, и больше ничего. Другая мебель в комнате бы просто не поместилась.       Они пожелали друг другу спокойной ночи, Адам попросил Тома закрыть в кабинет дверь, чтобы ее не качало сквозняком, и она никому не мешала спать. Оказавшись в полном одиночестве, парень разделся, заправил постель чистым бельем и лег на нее, с трудом представляя, как ему заснуть в этом чулане, да еще и не видя близнеца. Единственным освещением в комнате служила маленькая настольная лампа. Под потолком тоже висела лампочка, но, как объяснил Адам, она перегорела. Том включил фонарик на телефоне и из положения лежа начал исследовать комнату на наличие розетки. Он изогнул руку, приподнимаясь на локтях, чтобы осмотреть стену за кроватью. Парень наклонился пониже, пытаясь заглянуть за изголовье, и в этот момент телефон как назло выпрыгнул из его рук, глухо ударяясь о пол.       Чертыхаясь себе под нос, Том лениво сполз с кровати на пол, становясь на колени. От удара телефон отлетел под кровать и теперь лежал там, весь в пыли, подсвечивая поднявшиеся в воздух частички включенным фонариком. Том протянул руку и вытащил телефон из-под кровати. Когда он повернул свет фонарика от себя, перед его глазами что-то заблестело. Парень внимательнее пригляделся — в стене виднелась небольшая продолговатая дыра, внутри которой что-то переливалось. Из любопытства Том вытянулся что есть мочи и одними пальцами подцепил предмет из щели. В его руках оказалось что-то тяжелое, сделанное из металла.       Вытащив находку из-под кровати, Том вытер лицо рукой и сел за стол, кладя вещицу перед собой. Ею оказалась металлическая прямоугольная коробочка из-под печенья или конфет с винтажным изображением мальчика и девочки, сидящих на скамейке. Без зазрения совести, он открыл крышку, в воздух поднялся столб пыли. В коробке лежали глянцевые фотографии, явно напечатанные вручную. На них была изображена черноволосая девочка в раздельном темно-синем купальнике с юбочкой и солнцезащитных очках. Она лежала на камнях на животе и читала какую-то книгу. В девочке Том без особого труда узнал Матильду. На следующей фотографии Матильда позировала, подставляя лицо и тело солнцу, на другой девочка уже плескалась в воде. Снимки, последовавшие за ними, заставили Тома побледнеть. Если бы не стул, парень бы тут же упал. На фотографиях Матильда целовалась со своим братом Генри и совсем не по-сестрински. Они интимно обнимались, делая фотографии с ракурсов, излюбленных парами. Все фото были довольно мыльными, сделанными с очень близкого расстояния, будто Генри делал снимки сам.       На самом дне коробки лежал листок бумаги в клетку, свернутый вдвое. Уже готовый ко всему на свете, Том развернул записку и невидящими глазами вчитался в текст. Записка была написана размашисто, будто ее автор очень спешил:       « Дорогая М.,

      Надеюсь, с тобой и нашим ребенком все в порядке. Я уже собрал почти 3000. Совсем скоро мы с тобой уедем и наш малыш будет в безопасности. Надеюсь, ты все еще бываешь там, где растет плющ. В стеблях мои слова. Я люблю тебя и с нетерпением жду встречи. Прошел всего месяц, а я уже не могу сомкнуть глаз без тебя.

С любовью, вечно твой Г.»

- Вот же блять.. - вслух выругался Том, уже в который раз перечитывая записку.       Он не знал, что поразило его сильнее — факт того, что у Матильды были такие же отношения с близнецом, как и у него самого, или факт, что Генри, их дядя и ее брат-близнец, приходился им еще и отцом. Эта информация была покруче секты и поехавших на религии прадеде и деде, в ней парень даже усмотрел некую закономерность, причину, по которой его тянет к собственному близнецу, хотя никакой связи здесь быть не могло, он ведь никогда не знал ни их, ни о их связи, и все же полюбил своего брата совсем не по-братски.       Том закрыл коробку и спрятал ее под подушку, ложась сверху. Как на эту информацию отреагирует его близнец? Он даже представить не мог. Парень сам-то не знал, что ему делать с полученной информацией, как теперь относиться к биологической матери и отцу. Плохо ли это, хорошо ли? Теперь он хотя бы знал, они бы точно поняли их странные отношения с Биллом, наверное, единственные во всем мире. Теперь Том ощутил связь и с этими родителями тоже, будто этот небольшой кусочек их сокровенного секрета сблизил парня с этими двумя, о которых прежде он и слышать не хотел. Теперь многое для него прояснилось: и их незаинтересованность в сверстниках, и невозможность угадать, кто же все-таки был избранником Матильды, и их неразлучность, желание сбежать вместе. Все становилось понятным и логичным. За исключением одного. Парень никак не мог понять, почему близнецы, которые делали совместные интимные фотографии, ни на одном фото, кроме того самого, что Матильда передала перед уходом, не были вместе? Почему на фотографиях они были одни, либо с кем-то из родителей? У них с Биллом было море совместных фото. Скорее сложно было найти, где бы они не были вместе, разве что в школьном альбоме или на документах.       В раздумьях Том постепенно стал отходить ко сну. Брат, теперь находящийся с ним хотя бы в мыслях, позволил парню хоть немного расслабиться на новом месте. Он не прекращал думать о найденных фото, о письме, об отце, все глубже падая в пучину сна. Но последнее, о чем он подумал, не касалось ни его, ни близнеца, ни их биологических родителей. Последнее, о чем он подумал, это откуда Адам мог знать, что лестница скрипит, если сам он не может по ней подняться. Откуда? На этой ноте Том уснул, издали слыша, а может ему и просто снилось, как кто-то ковыряется чем-то металлическим в замочной скважине.