Червивые яблоки

      В семь часов до полудня близнецы выдвинулись в сторону Джейнсвилла. Том проложил путь в обход Индианаполиса и Чикаго, чтобы не терять времени на городских дорогах. Лу попросила их подумать тысячу раз прежде, чем двигаться дальше, а он не успел поразмыслить и единожды, брат попросту не дал ему такой шикарной возможности, и теперь прикидывать возможные риски их продолжающегося путешествия приходилось на ходу. Насчет Джейнсвилла у Тома не было никаких мыслей, но Эшленд пугал его одним своим возникновением на радаре. Он по-настоящему начинал чувствовать связь с молодыми версиями Лары и Иана, дурное предчувствие приближающейся беды никак не желало его оставить, еще до прибытия советуя парню держаться от Эшленда подальше. Но близнец, похоже, впервые в жизни его чувств не разделял.       Разговоры, улетучившиеся еще вчерашним вечером, в машину так и не возвращались. Гнетущую тишину салона разбивала только приглушенная музыка и шум дороги, доносящийся снаружи. Как и в номере, Билл не отрывался от телефона, бесконечно что-то читая на экране. Том тоже не предпринимал попыток помириться, он просто не знал, как это лучше сделать, чтобы не нарваться на продолжение выяснения отношений, которое сейчас ему было точно не нужно. Когда почти половина пути была позади, несостоявшийся завтрак дал о себе знать, и тогда Том принял решение завернуть в первый попавшийся на пути Макдональдс на обед.       Они выгребли из меню все, что более-менее напоминало обычную еду, Том не позабыл о любимом макфлури с орео, Билл же решил обойтись без сладкого. Он выбрал столик у окна и, поудобнее расположившись на диванчике, снова принялся за свое чтение в ожидании заказа. - Что ты там все время читаешь? - с плохо скрываемым раздражением поинтересовался Том, уже уставший от компании в лице самого себя. - Статью о религиозных культах в Огайо первой половины двадцатого века, - ответил Билл, не отрывая глаз от экрана. - Дай угадаю, у кого-то из участников была фамилия Морган, - цыкнул языком парень. - Не угадал, - безразлично бросил он. Затем более воодушевленно продолжил. - Это имя одного из трех основателей секты, чей дом был дотла сожжен в 1951 году практически со всеми участниками. А еще у них была своя собственная Библия, которую ангелы нашептали этому самому Моргану и двум его сослуживцам, когда они вернулись с войны в Никарагуа.       Билл многозначительно взглянул на брата, чьи глаза уже начали округляться от количества совпадений. - Продолжай, - только и сумел выдохнуть он, с неподдельным интересом глядя на близнеца в ответ. Билл снова опустил взгляд в телефон. - Про Библию сказать почти нечего, все копии, включая два рукописных оригинала, были уничтожены пожаром. По сохранившимся обрывкам содержания специалисты сделали вывод, что в книге были молитвы и подробная инструкция праведной жизни. Что нужно есть, что носить, кого брать себе в жены, как называть детей и многое другое. Но больше всего интересно не это, - он склонился над столом, неотрывно глядя в телефон, и Том машинально наклонился к нему, хотя смотреть там было не на что. - Тела культистов были обнаружены в очень странных позах. Будто никто из них не пытался выбраться из огня. Будто все они пытались снести в огонь оставшиеся экземпляры их Библии.       На табло загорелся номер заказа. С застывшим на лице озадаченным выражением Том сходил за подносами и только по возвращении за стол изрек: - Разве культ не должен быть заинтересован в том, чтобы их книга получила распространение? - У них не было цели завербовать как можно больше людей, они хотели чего-то другого, - Билл впервые за весь день отложил телефон. Он поблагодарил Тома за переданные тарелки с едой и продолжил пересказ тезисов из статьи. - Из всех представителей секты выжили только дети в возрасте от года до шестнадцати. Самые младшие хоть как-то взаимодействовали со следствием, но остальные о днях в культе вообще не заикались. Маленькие дети рассказали в полиции, что книга, написанная «Тремя отцами», не была предназначена для непосвященных. - Что же они там такое написали? - вслух размышлял Том, едва пережевывая пищу. - Это как с Александрийской библиотекой, теперь мы никогда не узнаем, - Билл пожал плечами, тоже принимаясь за еду. - Однако следствие предполагало, что взрослые дети знали книгу наизусть. Их ловили зачитывающими молитвы, которых, понятное дело, не было в традиционном христианстве, но они в тот же миг замолкали, когда рядом с ними оказывались посторонние. - Думаешь, Иеремия эту Библию Лу цитировал? - Я почти уверен в этом, - кивнул Билл. - Если предположить, что детей они завели в шестидесятом, ему должно было быть минимум шестнадцать на тот момент. Значит в момент пожара ему было минимум семь, а говорили с полицией только трех-четырехлетки. Наверное, к «Трем отцам» они относились как к пророкам и не могли записать книгу заново, по памяти. Думаю Адам тоже мог знать книгу со слов отца, - он снова уткнулся в телефон, оттопыренным пальцем занятой стаканчиком кофе руки прокручивая текст статьи. - Кстати, была еще одна вещь, которая удивила следствие. Всех членов культа до одного можно было разделить на три изолированные группы. Беловолосые и сероглазые, рыжеволосые и голубоглазые, черноволосые и кареглазые. Это правило было применимо и к основателям. - Черноволосый и кареглазый это Морган, да? - предположил Том, хотя ему и без подтверждения было ясно, что он оказался прав. - Да-а, - протянул Билл, качая головой. - Не знаю, из уважения ли или принадлежности они взяли себе его имя как фамилию, но то, что Иеремия и Сузана связаны с этим погоревшим культом, скорее факт, чем предположение.       Их дальнейшая дорога выдалась более оживленной. Билл по просьбе Тома зачитывал статью вслух, слушать его монотонный монолог было намного приятнее, чем продолжать сидеть в окружении только собственных мыслей. Он озвучил предположение одного из экспертов по религиозным сектам, который считал, что «Три отца» могли добиваться определенной генетической чистоты, это и просматривалось в выживших детях. Заручившись поддержкой антрополога, он исследовал фотографии сирот и отметил, что внутри изолированных по цвету волос и глаз групп были общими и другие антропологические черты: форма головы, расстояние между глаз, форма носа, челюсти, подбородка. Исследование специалиста по сектам и антрополога завершилось неутешительным выводом: дети внутри изолированных групп могли состоять в кровном родстве.       На этой ноте Билл прервался. Ему, как и близнецу, вспомнился вчерашний разговор, но затрагивать эту тему снова ни тот, ни другой не хотел. Риск выйти на очередную ссору все еще был довольно высок. Он пропустил несколько страниц и снова начал читать, когда в статье зашла речь про одежду, но от поднявшегося в воздух напряжения уже было не избавиться.       Они прибыли в Джейнсвилл около четырех часов после полудня. Дом престарелых Святой Елизаветы располагался в самом центре города в трехэтажном здании, когда-то бывшим жилым домом. Его территория была огорожена высокой глухой стеной из кирпича со стеклянными дверями по центру и чередой небольших квадратных окон по периметру. Перед входом располагалась парковка, американский флаг на флагштоке и небольшой аккуратный садик с подстриженными деревьями и газоном. В окружении других частных домов, все еще заселенных обычными семьями, дом престарелых выглядел инородно. Он изо всех сил пытался быть похожим на медицинское учреждение, но тихая улочка, засаженная деревьями, и огромный старый дом, все еще подходящий на роль родового гнезда, сводили на нет все его попытки.       Внутри приют тоже все еще оставался обычным домом. Стол регистратуры, который был просто столом, не особо помогал. Сидящий за ним парень, увлеченно играющий в приставку, больше походил на заскучавшего родственника хозяев, чем на администратора. Он был одет в растянутую футболку с застиранной картинкой и несвежие темно-синие джинсы, бывшие ему не по размеру. Администратор проигнорировал близнецов даже тогда, когда они вплотную подошли к столу и уже без стеснения пялились на заброшенные на столешницу ноги в сланцах. - Извините, - раздраженно прошипел сквозь зубы Билл. - К кому? - будто бы и не к ним обращаясь спросил парень, не отрываясь от приставки. - Гертруда Фишер. - Родственники? - Родственники, - продолжал отвечать Билл, не спуская с парня глаз и копируя его равнодушную интонацию.       Он впервые взглянул на близнецов. В этом взгляде не было ровным счетом ничего, будто парень из праздного любопытства все же решил выяснить, с кем ведет беседу, прежде чем снова вернуться к игре. - Насколько я знаю, у мисс Фишер родственников нет, - в том же тоне сказал парень. - Поразительное знание для того, кто не занимается своей прямой работой, - сердито отметил Билл, постукивая по полу ногой от злости. Том за разворачивающейся картиной наблюдал не без интереса. - Грубо, - без какой-либо эмоции пробубнил администратор, затем поднял взгляд на Билла, который так и продолжал за ним наблюдать. - Опекун должен был внести вас в список, - он для вида провел над столом рукой, пальцами задевая разбросанные по нему бумажки. - Вас в списке нет, - парень пожал плечами с деланным расстройством на лице и снова принялся за игру, чем окончательно вывел Билла из себя. - Слушай, ты, - прорычал младший, ударяя рукой по столу. - Но тут написано у Бенджамина Франклина плюс один, - перебил его парень своим равнодушным тоном.       Билл закатил глаза. Поковырявшись в карманах, он злостно выдернул купюру в сто долларов из кошелька и бросил ее на стол. - Плюс два, он добрый парень, - прошипел Билл с напущенной доброжелательностью и в ту же минуту сменив улыбку недовольством без лишних вопросов прошел в коридор за регистрационным столом. Том же ринулся за ним. - Бабулька с вязаной брошкой, - прокричал им вслед парень, уже снова взявшийся за приставку. - А где мое спасибо?       Старший едва поспевал за разошедшимся братом. То, с какой легкостью Билл зажегся, говорило лишь об одном — их ссора постепенно стала влиять и на него. - Нет, ну, ты видел? - ворчал себе под нос младший, все никак не унимаясь. - Не удивительно, что у них такая низкая оценка. - Можно было и помягче, - вынес свое предложение Том, и Билл надменно цокнул языком. - В следующий раз будешь говорить сам.       Они нашли мисс Фишер в общей комнате. Старушка сидела в инвалидном кресле, закутанная в клетчатый плед. Ее волосы были короткими, жидкими и белыми как первый снег. Кожа на ее лице была дряблая и пожелтевшая и состояла сплошь из глубоких впадин и линий, будто женщина целый час провела в горячей ванне. Она была одета в шерстяной свитер с абстрактным рисунком, костлявые пальцы с разбухшими суставами тонкими веточками торчали из широких манжет. Гертруда вся была как закутанная в одеяла косточка, маленькая и усохшая, как забытая на солнце виноградинка. Приколотый с левой стороны розовый вязаный пион, свалявшийся, с полосками невыстиранной грязи на слипшихся лепестках, делал ее образ только более жалким.       Злость Билла в то же мгновение испарилась. Они вдвоем как истуканы стояли перед старушкой, не зная, как теперь быть. Им никогда не приходилось сталкиваться с настолько старыми людьми, бабушки умерли еще задолго до того, как близнецы сумели их как следует разглядеть и запомнить. А услышит ли их вообще этот скукоженный человечек, утонувший в куче кофт и одеял? Но пока они оба размышляли, как лучше начать диалог, старушка сама с ними заговорила: - Марта, - проскрипела маленькая женщина, с трудом поднимая голову. - Это ты?       Она протянула трясущуюся руку к стоящему как вкопанный Биллу, но он был слишком далеко, чтобы старушка сумела до него достать. - Присядь, милая, - едва сжав кулак, скрюченным пальцем она указала на пустующее кресло поблизости. - А это кто с тобой? - Гертруда повернула голову в сторону Тома. - Твой друг? - Да, это мой друг.. мама, - не растерялся Билл, уже сам вкладывая в дрожащую руку женщины свою.       Он сел рядом с ней в кресло, холодная морщинистая кожа сомкнулась вокруг его пальцев. Старушка положила на свою ладонь его бледную руку и сверху похлопала второй рукой. - Как ты похудела, красавица моя, - улыбка расплылась в складках старческого лица. - Что ты на этот раз вяжешь? Принесла мне похвастаться? - Нет, не принесла, - покачал головой Билл. - Ничего, в другой раз, - старушка похлопала его по руке, неуверенными пальцами гладя гладкую кожу. - А этот мальчик с тобой, нравится он тебе?       Билл перевел взгляд на Тома, сидящего за плечом старушки на диване. Он не успел ничего сказать, женщина сама ответила на свой вопрос. - Вижу, что нравится, - она по-доброму захихикала, ловя на себе опешивший взгляд Билла. - Ничего-ничего, все лучше твоего Адама. - Чем плох Адам? - Билл зацепился за знакомое имя, и губы старушки тут же дрогнули. - Мы с тобой столько раз говорили о нем, милая, - неодобрительно закачала головой женщина. - Он все ластится-ластится, а глаза у него неспокойные. Все бегают, ищут чего. Страшно мне за тебя, дорогая моя. Он в глаза все улыбается, речи сладкие льет, а за спиной точит нож. Не ходи ты с ним, не нужно оно тебе. Вон какой юноша знатный, - старушка кивнула в сторону Тома. - Взгляни на него повнимательнее, мама все знает. Мама хорошего человека сразу видит. А Адама забудь, нехороший он, нехороший. Знаю, отец все хочет тебя поскорее замуж выдать, но послушай мать свою родную, не смотри ты на Адама, милая, не смотри. Не тебя он в тебе ищет, не тебя. - А кого? - нахмурившись, Билл попытался заглянуть старушке в глаза, но она отвернулась от него. - Скажите, Гертруда, кого? - Ты знаешь, - она снова похлопала его по ладони, а затем выпустила ее из рук. - Ты знаешь.       Ее голубые глаза поблекли, пропала осознанность с лица. Она ушла в себя как в кокон, не откликаясь ни на прикосновения, ни на вопрошающий голос Билла, безуспешно пытающегося вернуть старушку в реальный мир. Он встал перед ней на колени, заглядывая в безучастное лицо. А ведь все так хорошо начиналось, у них сам собой завязался диалог, а теперь она ушла, пропала в дебрях умирающей памяти. Помнит ли она еще Матильду, помнит ли Генри? А знала ли Гертруда о них или он снова обманул себя, надеясь найти здесь хотя бы ниточку, хотя бы весточку от их биологической мамы? - Что здесь происходит?! - как гром среди ясного неба разнесся по гостиной грубый женский голос. - Как вы сюда попали?! - Мы — родственники Гертруды Фишер, - представился Билл, поднимаясь с колен. Том последовал его примеру и тоже поднялся с дивана. Женщина рассмеялась, совсем как Лу на просмотре дома. - Ах, родственники? - с недружелюбной интонацией пробасила она. - Ну-ка оба вышли! Давай! Вперед!       Она вытолкала близнецов во внутренний дворик через стеклянную дверь в гостиной. За их спинами послышался скрипучий голос возвращающейся в себя мисс Фишер. - Марта? - просипела старушка, но женщина довольно быстро прервала ее попытку начать новый диалог. - Марта не придет сегодня, тетя. Отдыхай.       Женщина закрыла за собой дверь. Она была высокой и крепкой. Густые черные брови ярко выделялись на бледном лице, ее жидкие волосы были собраны в высокий скудный хвост, больше похожий на распустившийся пучок. Ее широкоплечее тело было закрыто кремовой толстовкой с армейской эмблемой и камуфляжными широкими штанами, уходящими в высокие массивные сапоги с металлическими носами. Если бы она собралась с ними подраться, на этот раз выйти из боя без повреждений Тому бы не удалось. - Передайте своей мамаше, что поздно она спохватилась. Раньше надо было думать, - процедила сквозь зубы женщина, скрещивая руки на груди. - Теперь нам с тетей ее паршивые деньги не нужны. - Какие деньги? - настороженно поинтересовался Билл. Почему-то каждый из их новообретенных родственников с первой же секунды разговора заводил речь о деньгах. - Ха, какие, - высокомерно усмехнулась женщина. - С продажи дерева в Эшленде, какие. Думаете, мы уже забыли об этой истории? Так вот не забыли. У дяди с тетей и ваших родителей был уговор — дядя по сходной цене продает вашему отцу семейную лесопилку близ Эшленда и двадцать акров леса, а ваш отец отсылает ему десять процентов с дохода до самой смерти. И где эти деньги, а? Где? Пару лет поотправлял и все, думает, можно вот так было стариков кинуть?!       Женщина сплюнула на землю и ближе подошла к Биллу, Том машинально вышел вперед, протискивая свою руку в небольшой зазор между наступающим опекуном и братом. - Я ведь не посмотрю, что ты девчонка, Матильда. Я ведь тебе все припомню. - Я не Матильда, - холодно ответил ей Билл. - Ну да, - кивнула она без тени согласия в голосе. - Я помню тебя, маленькое черноволосое веретено. Сколько тебе было, семь? Восемь? А потом пропала, как и твоя мать, и деньги. Сучка бессовестная Марта. Плевать на деньги, за 22 года ни разу матери не позвонила, не приехала, а теперь стыдно самой явиться, детей послала. - Матильда — наша мать, - все не отступал парень, полностью игнорируя нападки женщины. - Ах, мать, - в той же интонации продолжила она. - Ну так у тебя теперь и для матери, и для бабки есть послание, вот и передай, - она болезненно ткнула пальцем в его плечо, что Билл даже пошатнулся. - Вам здесь больше не рады. Ни вашей бабке, ни деду, ни матери, ни дяде. Чтобы вашего Моргановского духа и близко больше не было с тетей Герти.       От ярости у Билла раздувались ноздри. Он не был любителем драк, но сегодня этот город выводил его из себя. Он собрался накинуться на слишком много себе позволяющую женщину, но Том вовремя сориентировался, прихватив близнеца за плечи и пообещав грозному опекуну, что больше они здесь не появятся. По дороге к машине старшему досталось от рассвирепевшего близнеца, но то было лучше, чем нарываться на неприятности в другом штате за сотни миль от родного дома. Его уже даже не удивляло, что новое знакомство прошло куда хуже, чем предыдущее. Парень понял, его семью мало где жалуют, и этот дом — не исключение. Однако Билл, находящийся и без того не в духе, слишком остро реагировал на новые повороты.       Том решил вывести брата поесть, чтобы еда хоть немного убавила его пыл. Он выбрал Пиццу Хат, не желая ловить удачу в очередном неизвестном месте. Парень не хотел снова полвечера убить на зачитывание меню, чтобы потом остаток дня его близнец провел за ковырянием в собственной тарелке. Они снова сели за столик у окна, на улице постепенно начинало темнеть. Надув губы, Билл пялился на загорающиеся вывески за стеклом, подпирая голову рукой. Его негодование поутихло, но он все еще искал повод, чтобы снова начать разговор о грубой женщине из приюта. - Сука тупая, - прошипел парень сквозь зубы, качая закинутой на ногу ногой под столом. - Что ей могла сделать восьмилетняя девочка, что она так на нее взъелась? - Она на всю нашу семью взъелась, если ты не заметил, - буркнул Том, удобнее усаживаясь на диване из искусственной кожи. - Я и говорю, тупая сука, - он недовольно вздохнул, теперь принявшись тормошить салфетницу. - Что вообще за дела с этой землей в Эшленде. Разве они не съехали оттуда?       Том пожал плечами. - Она сказала, что 22 года с ними никто не связывался. Может, они и не знают о переезде. - Может быть, - Билл согласно кивнул, поджав губы. - Но, как бы там ни было, все дороги теперь ведут в Эшленд.