666

Прошло около часа после того, как Антон, ничего не объясняя Диме, перевернул табличку на стеклянной двери «Авеню 16» стороной с надписью «Закрыто». Сделав это, он предложил брату дождаться, когда уйдут последние посетители и серьёзно поговорить. И уже около часа в кофейне было одиноко, тихо и даже мрачно. Настроение молодых людей бесповоротно и стремительно омрачало обстановку и без того тоскливого заведения. Более двух лет оно напоминало обоим о болезненной утрате. Необратимой, потому как повлиять на нее никто не мог. Безжалостной и настойчиво напоминающей о первобытном человеческом бессилии и уязвимости. Дима молча закурил прямо внутри помещения и медленно направился к двери. Некоторое время он наблюдал за прохожими, за движением разномарочных авто на дороге и за тем, как молниеносно портилась погода прямо на его глазах. С обратной стороны запотевшего стекла. — Тох, — он снова затянулся и из-за спины обратился к брату, сидевшему у барной стойки, — Я тебя совсем не понимаю. А ты, как обычно, наверно, не захочешь мне объяснить. Я ведь маленький и глупый, верно? Зачем меня посвящать в дурдом, творящийся у тебя в голове… — Что ты имеешь в виду? Если ты хочешь каких-то объяснений, позволь мне хотя бы понять, о чем ты спрашиваешь. — Я не могу понять, почему ты не попытался все выяснить в той общаге. Зачем ты снял эту квартиру? Зачем вызвал врача? Зачем деньги потратил? И чего ты с ним так возишься, в конце концов? Ты ведь в тот момент даже не догадывался, что вся эта хрень каким-то образом касается тебя. — Всё верно, — голос Холодова прозвучал равнодушно, — Ты не поймёшь. Дима, больше не проронив ни слова, обернулся к брату через плечо и направил на него взгляд. Не вопросительный, а скорее отзывчивый. Тогда Холодов поднялся со стула и медленно подошёл к Диме. Встал рядом с ним и, устремив взгляд на улицу, нерешительно попытался растолковать: — Я не считаю тебя глупым, Димон. Просто я не умею объяснять. — А ты попробуй. Вдруг получится. Твоя работа, Антон… Я про поклейки. Ты ведь как-то людей обучаешь, объясняешь, разговариваешь с ними. Пиздюка этого белобрысого здесь всему научил. И ведь хорошо научил. А со мной поговорить не хочешь? Даже попытаться? Тох, — Дима положил руку на плечо брата, — Со мной не только развлекаться можно. Со мной можно поделиться. А я постараюсь понять. Ты ведь не просто так мне обо всем рассказал? Ты ведь ждёшь от меня каких-то идей? Правильно? — Наверно. — Ну так дай мне понять, что с тобой происходит. — Ладно. Я попробую. Антон мягко схватил и потянул тлеющую, наполовину недокуренную сигарету, сжатую между пальцев Димы. Полноценно ею завладев, он затянулся, а тот молча вытащил из пачки новую и снова подкурил. — Если честно, Дим, мне даже себе неприятно признаваться в том, что я и сам не понимаю, зачем тогда его оттуда увёз. Сначала я хотел с ним просто поговорить. Но я не ожидал увидеть там, в той общаге, то, что увидел. Он был не в себе. Я понял, что разговора у нас не будет. Он просто не смог бы говорить. — Антон собирал мысли в слова медленно и задумчиво. — Он был напуганный, весь в слезах и соплях, с повышенной температурой. В какой-то дыре, похожей на комнату и… — На миг Холодов запнулся, — И эта гора таблеток… Множество синяков… Я испугался. Мне по хуй стало на то, что он сделал. Я за него испугался. Не знаю почему. Понял, что ему помощь нужна. Понял, что он в опасности. Понял, что он совсем один и что оставлять его там, наедине с самим собой нельзя. Решил, что сначала его нужно привести в норму, а потом уже разбираться. Поэтому и нашел квартиру, чтоб было куда его отвезти и чтоб присмотреть за ним. — Он не отводил взгляд от капель, ползущих вниз с обратной стороны дверей. — Я не знаю, правильно я поступил на тот момент или нет. Поэтому и объяснять не хотелось. — Не бывает никакого правильно и неправильно, — подытожил Дима и встал к брату лицом. — Бывает то, что мы делаем и не делаем. И бывают все вытекающие из этого. — Пошли, сядем. — Антон усмехнулся и направился к бару. — Философ хренов. — Да иди ты. — Дима зашел за барную стойку. — Кофе будешь? — Воды лучше налей. — Ладно. — Дима поставил на рабочую поверхность два обычных стакана. — Так что ты сам об этом думаешь? Мысли есть? Ты вообще веришь ему? Вдруг это великий заговор, а Женя — соучастник. — Сначала были сомнения. — Антон обхватил пальцами наполненный стакан и, не отрывая его от поверхности, покрутил. — Но не похоже, что врёт. Да и синяки с таблетками не искусственные. — А что он сам про таблетки сказал? — Я не спрашивал, — Антон слегка скривился. — Я даже знать об этом не хочу. И что делать, не знаю. Вообще не знаю. — А ты… — Дима заговорил осторожно. — Ты Женевича после того хоть раз видел? — Нет. Но это не значит, что он меня не видел. Может быть, он все это время за мной следил? А я, идиот, нехрена не замечал? Ты ведь сам говорил: я нехрена не вижу, что вокруг происходит. — Так. Спокойно, — Дима произнёс твёрдо. — Давай начнём с того, что ты точно не знаешь, он это или нет. Ты опираешься только на описание внешности и погоняло. Может быть, чувак просто похож. Может быть Женевич уже давным-давно на том свете. — Ты ведёшь к тому, что нужно выяснить, он это или нет? — Когда Дима согласился с предложением Антона, он задумался и вслух решил, — Можно попробовать Смирному позвонить. Думаю, он поможет. — Это тот твой приятель участковый? — Да. Он. — Антон недовольно вздохнул. — Только печень свою жалко. У него ж рейдер. Любая услуга за бухло и компанию. — О! — Дима радостно воскликнул. — Я с тобой. — В ответ на суровый взгляд и молчание брата он добавил, — Ну а что? Делать все равно не хуй. Вики нет. Зависать нигде не хочется. А в компании посидеть я бы не прочь. Так что, возьмёшь меня с собой? — Возьму. Если согласится поговорить. — Антон сел на высокий стул спиной к брату и облокотился лопатками на край поверхности барной стойки. — И каков наш план? — Ебанутый. Но другого нет. Попрошу его узнать о Женевиче в настоящем времени как можно больше. Сам он конечно вряд ли может такую инфу найти. Но знакомые хорошие у него точно есть. — Холодов в раздумьях помолчал. — Я даже не знаю, что хуже: если выяснится, что это он, или что это не он. — Думаю, хуево и то и другое. Но если хочешь знать, то многое указывает на то, что это действительно он. — Ты недавно сказал обратное. — Антон развернулся на стуле на сто восемьдесят градусов и расположился лицом к Диме. — Я от своих слов не отказываюсь. Просто догадка что это он не подтверждена. А Женевич… — Он усмехнулся. — Это ведь в его стиле: пиздить малолеток толпой, запугивать, преследовать. Да и вообще творить всякую дичь. — Да. Просто ему не двадцать уже. И это меня удивляет. Неужели ему до сих пор в прикол всей этой хренью заниматься. — Видимо, да. — Дима забрал уже пустой стакан, все еще сжатый между пальцами брата. — Женевич отброс, Тох. Вряд ли он за все эти годы поумнел и исправился. — Да, но даже отбросы прогрессирует. А он, выходит, на месте стоит? — Может, и не стоит. Позвонишь своему другу, узнаешь, чем сейчас живет этот отморозок. А дальше подумаем, что делать. — Вот именно, — Антон положил руки на барную стойку и скрестил пальцы в замок, — Что делать? Если это он, то наверно придется с ним разговаривать. А если не он, то наверно тоже. А как это сделать, я ума не приложу. — Есть у меня индейка на этот счет. — Дима хитро прищурился и улыбнулся. — Только тебе она не понравится. — Такая индейка и у меня есть. И да, она мне не нравится. — И как ты понял, что мы думаем об одном и том же? — Дима опёрся на локти, поставленные на барную стойку. — А я по твоему ебальнику вижу о чем ты думаешь. Не знал? — Блять! И почему я за такие слова даю тебе в морду только мысленно, а? — Дима ответил с улыбкой, так как знал, что Антон шутил. Он не стал концентрировать на этом внимание и вернулся к главному, — Так как ты думаешь с ним разговаривать? — Да как… — Антон потер переносицу. — Его же методом. Через пиздюлину. — Не похоже на тебя. Но я даю добро. Хотя, знаешь… Есть вероятность, что не сработает. Он ведь крепкий орешек. Закаленный. Да и чем он все эти годы занимался неизвестно. Мог отсидеть даже. — Вот поэтому мне и нужен Смирный. Я не хочу гадать. Мне важно все точно о нем узнать. — Не тебе важно, а нам. — Дима исправил и продолжил, — Я с тобой, если ты забыл. А насчет пиздюлей есть одна мысль. Ты ведь не собираешься собственными руками ему морду бить? — Я не знаю. Наверно, нет. Я и не смогу так навалить, чтоб он заговорил. — Верно. — Дима улыбнулся. Так вот. Есть у меня на примете ребята, которые смогут. Ты только не ори, ладно? — Ты про своих придурковатых каратистов? — Антон выпалил с недовольством. — Ты что, до сих пор с ними общаешься? — Не ори, — Отчетливо повторил Дима и попытался успокоить, — Не общаюсь. Но где их искать, знаю. — Если вы не общаетесь, то почему ты думаешь, что они согласятся? — Ну как, почему, Тох? — Дима усмехнулся. — У них тоже рейдер. Как и у твоего мусора. Только у него бухло, а у них бабло. Ты не находишь, что иногда полезно иметь среди знакомых плохих парней? — А ты хороший? — Ну, я исправляюсь. Разве незаметно? — Не знаю. Может быть. Антон поднялся со стула и направился в кабинет, чтоб забрать куртку. Зайдя в небольшую комнату, оформленную под офис, он уставился во все еще приоткрытый сейф. Плохие воспоминания начали атаковать его память. Тогда он дёрнул плечом, будто пытаясь их отогнать, и снова подумал о Жене. Он вдруг неосознанно забеспокоился, что тот уже несколько часов один в съёмной квартире. — Дим, — Холодов накинул куртку и снова сел на высокий стул напротив брата, — Я еще хотел поговорить, — Он тяжело вздохнул, — Насчет кофейни. Я подумываю о том, чтоб ее закрыть. — Чего?! — Удивление на лице Димы выглядело ярче, чем около часа назад, когда брат рассказал ему о последних странных событиях. — У меня больше нет желания ее тащить. У нас обоих есть другая работа. Ну зачем нам это заведение? Я вообще удивился, что ты сегодня пришел сюда и начал работать. В ответ Дима некоторое время молчал. Он даже не знал, что ему делать: обижаться, злиться или, как обычно, не обращать внимание на то, каким несерьезным иногда видел его Антон. — Хватит считать меня безответственным, ладно? — Дима, выпалил с укором, но тут же попытался поймать равновесие. — Я все забываю тебе сказать. У Витки есть подружка. Учатся вместе. Она не против тут поработать. Только они сейчас, как знаешь, на сессии. Как приедет, можем с ней пообщаться. — Подружка… — Антон задумчиво буркнул себе под нос. — Мало одной подружки. Еще есть? — Одной пока хватит. Если не хочешь работать, не работай. Я и сам не против, чтоб ты отдохнул от этого всего. — Думаешь, я отдыхать собираюсь? — Холодов нахмурился. — Нет, не думаю. Но от кофейни тебе правда нужно отдохнуть. А вообще да. Тебе бы от всего отдохнуть и расслабиться. Ну, там, выпить, трахнуться… — Так. — Антон будто отрезал. Он поднялся со стула и застегнул куртку. — Сделаем вот что: меня всю эту неделю тут не будет. А ты как хочешь. Можешь не работать. Потом посмотрим. — Что, прям разрешаешь? Вот спасибо, братик. — Не за что. — Холодов никак не отреагировал на саркастическую интонацию Димы. — Я поеду. Как будут какие-то новости, позвоню. — Он уже развернулся в сторону двери, но вдруг обернулся и снова обратился к Диме, — А ты поосторожнее будь. Хорошо? — Хорошо. Ты тоже. — Было непривычно, что после замечания брата Дима отреагировал без единого просвета хамства. — Ты к своему цветному другу заезжать собираешься сегодня? — Да. Сейчас заеду, проверю, как он там. А что? — Да ничего. Просто спросил. Нельзя? — Все. Я ушёл. — Не ответив на вопрос, Антон направился к выходу со словами, — Если что, звони. — Непременно. Ты тоже. — Последнее Антон услышал перед тем, как закрыл за собой дверь. Сев в авто, он не спешил трогаться. Некоторое время напряженно думал. Мысли были рваные, несвязные, не соединённые логической цепью. Похожие на обрывки от фраз и на недописанные слова. Истязая себя вопросами, решением уравнения и поиском неизвестного, он наконец пришел к первому здравому умозаключению. Следующее, что Холодов сделал — пересмотрел рабочие заказы, которые еще вчера планировал выполнить самостоятельно в течение недели. Половину из них он отобрал и по новой распределил между своими работниками. Вторую часть решил пока не трогать, рассчитывая сделать ее через несколько дней, уже вместе с Черником, в надежде, что их уговор не изменится. Затем позвонил приятелю участковому и рассказал в общих чертах об информации, в которой нуждался. Договорившись с ним о встрече на следующий вечер, планируемой как застолье с коньяком и массой закусок, он набрал номер матери. С матерью Антон всегда общался недолго. Их разговор складывался из дежурных вопросов, таких же ответов и стандартных фраз. Главной целью его звонка было услышать голос Ани. Убедиться в том, что с ней все хорошо. И с интересом выслушать о том, как она развлекалась, чему радовалась и что делала в последнее время. Когда он закончил разговор с дочерью, в очередной раз ему стало грустно. Он знал, что Аня здорова, под присмотром и в безопасности. Ведь родители были одни из людей, которым он мог смело ее доверить. Но, несмотря на это, ему было грустно и тоскливо просто от того, что сильно скучал. Последний вызов с его мобильного был адресован нетерпеливой рыжеволосой любовнице. С Дианой они никогда не болтали по телефону ради того, чтоб просто поболтать ни о чем. Все их разговоры были партнерские, отчетливые и по делу. — Да, Антон, — Диана проворковала негромко, но радостно. — Привет. Говорить можешь? — Раз взяла трубку, значит, могу. Не находишь? — Отлично. — Антон наконец завёл авто. — Сегодня вечером увидимся? Можем у меня, если хочешь. — Конечно, хочу. Я соскучилась. — Я тоже. — Антон сказал, слегка понизив голос, так как ему в глубине души показалось, что этими словами он обманывал не только Диану, но и себя. — Я еще уточнить у тебя насчет той арендованной квартиры хотел. — Что именно? — Ты говорила, что хозяева не против помесячно сдавать. Если это в силе, то я бы продлил. Пока на месяц, а потом, возможно, на более длительный срок. — Что мальчику этому квартира понравилась? — По интонации Дианы Антон понял, что она улыбнулась. — Да. Что-то вроде того. — Я сейчас позвоню хозяйке и уточню. А вечером, когда встретимся, все расскажу. Хорошо? — Хорошо. Я часа через три буду свободен. Ты как? — Меня устраивает. Буду готова к этому времени. Договорившись о вечерней встрече, Антон направился на съёмное жилье, чтоб проверить, как дела у его нового друга и без пяти минут помощника по работе. Обстановка в квартире оставалась неизменной, не считая того, что внутри горели все лампы и светильники, которые там были. — Тебе сильно темно, что ли? — Антон просто задал вопрос. Без претензий. — Да я телефон где-то в квартире потерял. — Женя уже в очередной раз рассеянно осматривался. — И часто у тебя такое бывает? — Антон взял с полки в прихожей смартфон Черника и протянул ему. — Блин, я вроде здесь смотрел. — Я и не знал, что ты такой растеряша. — Холодов положил пальцы на лоб Черника, чтоб проверить температуру, и тихо сказал, как будто сам себе. — Вроде не горячий. — Я не растеряша! — Женя выпалил нервно, словно его это чем-то задело. Вскрик Черника хоть и удивил Антона, но тот не подал вида. А лишь посмотрел на него строго, в упор, молча давая понять, что орать на него не следует. Тогда взгляд Жени стал виноватым, и он тихо извинился: — Прости. Я не специально. — Ладно. Ничего. — Антон снял куртку, разулся и, приобняв его за плечи, повел в комнату к окну. — Пойдем. Некоторое время Антон молчал и снова смотрел через стекло на упорно нежелающий заканчиваться дождь. Он превращался то в ливень, то в морось. Стучал громко, а иногда беззвучно. Он продолжал рисовать на стекле вертикальные кривые полоски. И будто напоминал, что в тепло всегда может ворваться холод и сырость. Но тёплое солнце на тех же правах, по тем же правилам или просто в отместку, так же способно проникнуть в морозный воздух. Рассечь его жаром. Согреть. Ненадолго. Ненадолго так же как и холод проникает в тепло. — Болит? — Не убирая руку с плеча Жени, Антон слегка коснулся большим пальцем другой руки разбитой нижней губы юноши. После того как аккуратно повернул его лицо к себе, чуть прихватив за подбородок. — Совсем немного. А если не трогать, то вообще не болит. — Извини. — Холодов убрал палец с его губы. — Нет. Все нормально. Я не к тому это сказал. — Женя медленно отвел лицо от Антона и снова направил взгляд в окно. Антон сделал то же самое, и они вместе продолжали смотреть на мокрую улицу. — Где ты был? В кафе? — Женя спросил робко, будто боялся, что лез не в свое дело. — Да. С Димоном разговаривал. Рассказал ему. — Холодов ответил угрюмо после вздоха. — Ты рассказал ему обо мне? Он и без того меня терпеть не может. — Это не правда. — Холодов слегка напряг руку, все еще лежащую на плече Черника, чтоб обнять его немного сильнее. — Дима нормально к этому всему относится. А насчет тебя я ему все объяснил. А он все понял. И еще он волнуется. — Только не за меня. — Женя слегка дёрнул плечами, словно просил Антона ослабить хватку. — Блин… — Холодов спохватился. — Я забыл. Я тебе больно сделал? — Нормально все. Я сесть хочу. — Ладно. Пойдем. — Антон отпустил Черника, и они прошли к дивану. Когда оба сели, он решил рассказать об их решении с Димой в общих чертах. — Я попросил одного знакомого выяснить, кто такой этот Жека. В ближайшее время мы узнаем, тот он, о ком я думаю или нет. Потом придется как-то с ним разговаривать. — Думаешь, он просто так возьмёт и все тебе выложит? — Думаю, нет. Но мы что-нибудь придумаем. — Антон помолчал, а Женя больше не задавал вопросы. — Я не надолго. Просто зашел узнать, как ты. — Мог просто позвонить. — Мог. Но хотелось убедиться, увидев все своими глазами. — Холодов улыбнулся. — Не веришь мне? — По голосу и выражению лица Жени было неясно, как он отреагировал на объяснение Антона. — Верю. Просто решил заглянуть на всякий случай. Тем более это нетрудно. Или я помешал? — Он продолжал улыбаться. — Ждешь кого-то? — Да иди ты. — Женя обиженно сжал губы. — Ладно. Не злись. — Антон поднялся с дивана и потрепал пальцами его волосы. Он прошёл в кухонную зону. Заглянул в холодильник. Затем проверил наличие лекарств, лежащих на тумбе. — Таблетки пить не забываешь? — Не забываю. — Женя вышел на кухню вслед за Антоном и встал, облокотившись бёдрами о кухонный стол. — Ладно. Я пойду. Ночую сегодня дома. Но если что, звони. — С той своей рыжей ночуешь? — Женя едва заметно улыбнулся. — А ты… — Холодов немного замялся, — А ты как про меня с ней, понял? — Так ты когда меня вез сюда, я сначала уснул. А потом ты вышел из машины, хлопнул дверью, и я ненадолго проснулся. Она тебя уже ждала на улице… Ну и… — Женя прервался в попытке подобрать правильные слова, — Она так смотрела на тебя… А потом, когда мы с тобой здесь одни остались, я у тебя помаду на шее заметил. — А почему не сказал? — Антон машинально потер шею на том самом месте, где вчера заметил следы от девичьих губ. — А я сказал. Только ты уже из квартиры выходил. И, наверно, не услышал. — Выходит, что не услышал. — Холодов помнил причину, по которой не мог тогда что-либо слышать, видеть или замечать. Но возвращаться к этой теме больше не собирался. — Завтра приеду. Нужно будет еще поговорить. — И о чем же? О моем возвращении в общагу? — Скорее наоборот. — Антон, обойдя Женю, последовал к выходу из квартиры и на ходу уточнил, — Обо всем завтра. И еще, — Надевая верхнюю одежду, он устремил строгий взгляд на Чернике, — Я вижу, ты быстро выздоравливаешь, двигаешься без напряжения, повеселел… — Это разве плохо? — Женя с непониманием нахмурился. — Это хорошо. Только прошу тебя, не вздумай где-то по улице шляться. Сиди здесь, пожалуйста. По крайней мере, до тех пор, пока мы не решим все проблемы. — Да я и не собирался. Но если тебе это поможет, то я обещаю нигде не шляться и лечь спать не позже десяти, папочка, — Женя широко улыбнулся, но, добавив последнее слово, смутился. — Вот давай без этого, ладно? — Антон сделал замечание, не глядя на Черника, проверяя карманы. — Ладно. До завтра. — Женя провёл Антона к двери, а тот ответил уже из-за порога: — До завтра. Когда отдаляющиеся от двери шаги постепенно утихли, Женя прошёл к окну комнаты и, дождавшись уходящего от дома знакомого силуэта, провел его взглядом. Затем не спеша вышел на кухню и пересмотрел рекомендации врача, все так же прикреплённые к холодильнику. По времени было нужно принимать таблетки. Тогда он взял упаковку с медикаментами. Но неожиданно вздрогнули его руки, а потом и все тело, как только знакомая мелодия громко и неожиданно раздалась в тишине. Женя испуганно нашел взглядом устройство, лежащее на диване. Он замер, будто замерз, покрылся льдом. Достаточно долго, когда он лишился всего и всех, ему никто не звонил, кроме новых знакомых. Врагов. Тех, что он себе нажил по собственной глупости. И лишь последние несколько недель, в течение которых в его жизни появился Холодов, звонки на его телефон начали меньше его пугать и чаще приносить радость. Вот только сигнал от Антона Черник обозначил другой мелодий. Но в тот момент смартфон издавал музыку, установленную на все остальные контакты. Когда телефон умолк, Женя так и стоял на кухне, не шевелясь, но слегка подрагивая. Как только он глубоко, с облегчением вздохнул, устройство зазвонило повторно. Он снова вздрогнул и замер. Затем, взяв себя в руки, медленно подошёл к дивану в надежде, что, быть может, о нем вспомнила мать или одна из сестёр. Но имя, мелькающее на телефоне, оказалось более чем неожиданным. На миг Черника посетила мысль, что желающий с ним связаться просто что-то перепутал. Но разве мог этот человек набрать неверный номер по ошибке дважды? На дисплее высвечивалось имя Холодова, только не Антона. Холодова младшего. Предположений о том, что ему могло понадобиться и зачем он звонил, в голову не приходило. Не было никакого желания с ним говорить. Не было желания говорить вообще с кем-либо. Да и вовсе никаких желаний не было уже достаточно длительное время. Хоть Холодов младший и не вызывал у Черника никакого доверия, трубку он взял, решив, что это всего лишь телефонный разговор. И вряд ли Дима сможет как-то ему навредить через мобильную связь. Он поднял телефон дрожащей рукой. И, нажав зелёную трубку, ответил на выдохе: — Алло… Реплика, прозвучавшая из трубки глухим знакомым голосом, обескуражила его на несколько секунд: — Если он сейчас с тобой, то не называй мое имя. — Дима тоже выдохнул, видимо выпустив дым, и отчетливо попросил, — Пожалуйста. В его голосе не было ни намека на угрозу и злобу. Он просто просил. Без подтекста и без намёков. Все говорило о том, что Холодов младший не имел плохих намерений, но странная просьба не могла не вызвать новых подозрений. Где-то вдалеке, будто фоном, Женя распознал дорожные звуки. По всей видимости, Дима находился на проезжей части в машине. После короткого молчания, обусловленного путаницей мыслей, Женя, не сумев ничего сообразить, испуганно переспросил: — Что? Почему? Ты о ком говоришь? Об Антоне? — Дима не успел ответить, так как Черник тут же добавил, — Я сейчас один. — Он чуть было не сказал, что Антон только ушёл. Но тут же прикусил язык, сообразив, что не стоит выдавать какую-либо информацию, пока сам Дима не объяснит, чего он хочет. — А почему ему нельзя знать, что ты мне звонишь? В чем дело? И что тебе нужно? — Я… — в трубке снова раздался звук тяжёлой затяжки дымом, — Я могу все объяснить, но не по телефону. Нужно поговорить. Это важно, Жень. — Для кого важно? — От нарастающего волнения голос Черника едва не сорвался. — Это важно для меня, для Антона и для тебя тоже. Мы можем увидеться? — Ну… — Черник замялся, не зная, стоит ли соглашаться. — Женя, пожалуйста. Я помню, что мы с тобой не дружили, когда вместе работали. Но и твоим врагом я никогда не был. Вредить тебе не собирался. И сейчас тем более не стану. — Ладно… — Черник ответил не сразу, неуверенно, после очередной паузы. — Как ты хочешь встретиться? Мне из квартиры не желательно выходить. — Я догадался. — Дима помолчал в раздумьях. — Сбросишь адрес? Я подъеду. — Дим, я не знаю адрес. Но… Я знаю, где нахожусь и могу приблизительно объяснить. — Блять… — Дима прошептал едва слышно. — Ладно. Давай хоть так. И еще, Жень… — Что? — Антон пока о нашей встрече знать не должен. — Это было понятно, еще когда ты позвонил. И мне это не нравится. — Женя заговорил смелее, чем немного ранее. — Мне тоже не нравится. Но я все объясню. — Хорошо. Тогда жду тебя.