***
Отделение полиции
— Как интересно получается, шесть трупов, и все, как на подбор, — один хуже другого, — произносит парень, смотря на прикрепленные к доске фотографии. Это началось в мае. Странные убийства с непонятным концом. Изуродованные тела. И все должно быть ясно, очевидно, но только вот… — Укусы на шее, на руках. Укусы везде. Они были, как шифр в этом деле, будто кто-то, как марионетка, оставлял пасхалки, которые было невозможно разобрать. — И опять укусы, опять… — уже говорили полицейские в унисон. Девушка с рыжим волосами, рассматривая фото, отбрасывает их в папку с надписью «Дело 684». Зацепок нет, как и следов. Это дело они прозвали — «Тень». Тень, что он отбрасывает есть, но будто его не существует. Они видят только тень. — Тупик, закроем это дело, тем более, твоя стажировка скоро закончится, — девушка выдыхает, садясь за рабочее место. — Пока ты устроишься к нам, дело уже закроют, — безнадега, именно это видит Ли Минхо в её глазах. Это дело ведётся совсем недолго, но уже успело закрыться и открыться по новой. Ли Минхо — обычный студент академии, он учится на криминалиста, и смотреть на трупы ему стало ближе, чем на живых людей. К нему никогда не было претензий, ведь он может сказать, от чего умер человек, только взглянув на него. Но когда он видит эти трупы, в голове крутится только одно: «Кто-то или что-то бесчеловечное просто высосало кровь». Вот только так грамотно не может сделать ни один человек, Минхо знает, как это делается. На это может потребоваться больше, чем час, иногда могут потребоваться целые сутки. А это сделано быстро, чётко и за несколько минут. — Что-то неземное, — тихо произносит парень, смотря на фото. — Он знает, что делает. Делает это без вмешательств кого-либо, своими руками. Девушка поднимает взгляд, иногда она боится такого Минхо, ведь он выглядит очень пугающе, когда говорит о трупах. — Рюджин, какая последовательность убийств? — Ли поднимается с места, подходя к доске. — Первое было 16 мая, второе — 12 июня, позже, в этом же месяце 20 и 29. А что? Парень выводит цифры на доске, приписывая каждое число к трупу. Ему осталось работать тут всего неделю, но, зная, что с его уходом дело пропадёт, даёт пищу для размышлений. — Полнолуние… новолуние… затмение, — произносит медленно, показывая на каждое число. — Похоже на ритуал. — Ритуал в 21 веке? — спросила Рюджин, чуть привстав с кресла. — Да, будто «Он» или «Они» поклоняются какому-то культу, принося в жертвы определенных людей, — парень переводит взгляд на фото первой жертвы. Молодая девушка с бордовыми волосами, что лежит на сцене какого-то заброшенного театра. Её тело аккуратно лежит на порванной портьере. «Такое странное место для убийств, такое нетипичное для маньяка». — Девушка… а что в ней такого? — с полным погружением в дело сказал Ли. — Ну не знаю, ей было 25, она была актрисой, — Рюджин плохо понимает к чему клонит парень. — Она была проституткой, распутницей, приравнивается к греху, — записывая слова, он переводит взгляд на следующее фото. — Парень, гонщик и наркоман, — грех, — та же последовательность. — И мужчина, 40 лет, бизнесмен и развратник — грех. — Мальчик, 19 лет, прилежный ученик, геймер, — Ли улыбается, странно проворачиваясь к девушке. — Геймер… он играл с девочками на деньги, его мотивы — лишь разврат и пошлость. — Грех… — задумавшись, произнесла девушка. — Хочешь сказать, они делают жертвоприношение? — девушка поднимается с места, подходя ближе к Минхо. — Хочу сказать, что грешная кровь всегда слаще невинной. Кровь — то, что связывает их…***
Вы задумывались хоть раз, вдруг все, что существует на этой земле: животные, люди, растения и насекомые, — все это обман. Были ли мысли, что то, как мы видим людей, это — ложь. Ходим по земле и думаем, как же могло произойти такое, что Солнце одно, но вокруг вечная мерзлота. Было такое? А стоит ли задумываться? Есть ли смысл что-то искать? Вдруг то, от чего мы бегали годами, настигнет нас. Тогда мир содрогнется, и всё, что строили люди, будет легендой. Вдруг всё — иллюзия, и мы просто ходим мимо одного и того же. Мы ходим в незнании до тех пор, пока реальность сама не покажет нам истину. Не думай, просто забудь… — Эй, придурок проснись! — голос будто вытаскивает из подсознания, вливаясь в пространство цветных картинок и мучений. Парень открывает глаза, видя своего недовольного друга. Он почти всегда такой, когда это касается учёбы. — Всё уже закончилось? — задумчиво произносит парень, медленно потягиваясь. — Как печально, я все проспал. Да… весь апокалипсис и Вторую мировую тоже, — парень улыбается и поднимается с места, так и не дождавшись ответа. Он уже начинает привыкать к манере поведения его друга. Они выходят из аудитории и шагают по коридору в сторону раздевалок. У дверей с надписью «Студенческий зал» толпится свора человек. Обычная студенческая свалка после занятий. Толкаются, обмениваются учебниками. Каждый занят своим делом. Видимо, событие только что произошло. Парню и другу есть, что обсудить. — Слышал, сегодня снова труп нашли, — кто-то произносит в толпе. — А я слышал, что это был не труп, а какое-то чудовище, — усмехается парень, смотря на людей в толпе. Они перешёптываются, смотря по сторонам. — Говорят над делом работают очень долго, но никак не могут получить результат. — Глупые слухи, — друг лишь хмыкнул в сторону студентов. В ответ все начинают перешептываться, но никто ничего не добавляет, хотя очевидно ничего интересного про себя не думают. — Они лишь делают вид, что работают, — ожидание дальнейшего развития событий порождает ответную реакцию, затихшую пару минут назад. Люди переглядываются, и дальше ничего нового не происходит. — Почему все обсуждают это, не в первой же, — друг переводит взгляд на него. — глупо… — Джисон, ты слишком жесток, — друг лишь закатывает глаза и идёт дальше. Студенты остаются в погружение слухов. В остальном же события становятся однообразными. Даже начинают восприниматься будто кадры какого-то растянутого до бесконечности телесериала; из интересного и однообразного фильма, где главный герой — ты, который затягивает себя в какую-то жопу для продолжения, несмотря на свое нежелание. — Я не жестокий, я просто знаю, как играть в эту игру, — закончил Феликс, не продолжая этот диалог. Хан тоже не хотел что-то говорить. Жизнь иногда даёт нам смотреть на ситуации, которые мы бы не могли прожить. Мы понимаем, как реагировать, когда видим себя со стороны. Главное не проиграть. Парни исчезают в коридоре, откуда продолжают доносится звуки и отрывки фраз, их постепенно скрывает пустота пространства. Парень, что наблюдал за всем происходящим, сидел на подоконнике, записывая малейшие детали. — Кровь… — произносит парень, рассматривая фото трупа. — Глупо, кто же ты? — непонимание чего-то заставляет задуматься. Стоит только зацепится, и из нити свяжется узел. — Тень… — парень убирает фото в сумку и выходит из здания.***
Вампиры. Существа, которые выдуманы. В каждой истории они показаны по-своему. Ты никогда не узнаешь, кто они на самом деле, потому что каждый создаёт свое чудовище, каждый является уникальным… Ты мечешься между ними, пока не находишь одного, чтобы потом поглотить его. Начинаешь им грезить, думать о нём и всё сильнее чувствовать, что ты больше несвободен. Тебе хочется остаться с ним навсегда, но внутри ты знаешь, это и будет бесконечно. Ты влюбляешься в картинку, ту, что создал автор, в ту, что создали пророки когда-то. И этим создаём монстра в реальности. А монстрами мы видим тех, кем являемся на самом деле. Вот такова наша жизнь, да? Посмотри на себя, прежде чем смотреть на чудовище. Может быть, ты и была им… — Ты глупый щенок! — звук удара разносится по всему помещению. Женщина средних лет бьёт нещадно, смотря в глаза мужчине, что так широко улыбается. — Госпожа, прошу ва… — мужчина не успевает договорить, женщина пинает его в живот острым носком кожаных туфлей. — Чем он так провинился? — шёпотом произносит парень, смотря на друга. — Труп нашли, а этот охранник должен был его уничтожить. Ничего нового, — парень усмехается, смотря на картину избиения. — Ян Чонин, ты отвратителен, — парень закатывает глаза, переводя взгляд на других членов клана. — Серьёзно, она его убьёт уже или нет? — получается слишком громко, эхо разносится по помещению, и женщина останавливается. — Ким Сынмин, мы же благородные Вампиры, мы не убиваем невинных, — женщина говорила так спокойно и ласково, смотря на мужчину. На мужчину, что улыбается, только улыбка так и застревает на его лице, когда женщина сжимает руку на его шее, ломая кости. — «Невинных» — в следующий раз укажите, кто они именно, — парень улыбается женщине, возвращая взор на кривую улыбку мужчины. «Госпожа», — так её называют в клане. Никто не осмелился произносить её имя. Имя знали только самые приближенные. Госпожа была немного жестока, совсем немного, ведь те, кто был ближе всего могли получить просто пощёчину, всего лишь. Все, кто знал её уже давно, были не удивлены, ведь милая Госпожа всегда говорила все, что думала. Но если вы скажете ей что-то, и она не оценит вашей дерзости, то можете молиться, чтобы вас не кинули в подвал и не заставили страдать от пения молитв. Ким Сынмин — был старшим среди новичков, он был наставником и учил тех, кто нуждался в помощи. Но если это будет мешать его работе, он устроит взбучку. Он никогда не получал от Госпожи, она считала его самым верным, называла собачкой, которая будет предано всегда. Вот только эта собачка знала слишком много, и, если он захочет вонзить нож ей в спину, он будет делать это так медленно, что Госпожа захочет умереть быстрее. Ким Сынмин был особенным. Особенным для Госпожи, которая, имея силу парня, управляла всем кланом. Ян Чонин был его противоположностью. Если Сынмин мог делать все продуманно и медленно, то милый мальчик любил бить сразу. Он мог уйти в отрыв настолько, что остановить его было невозможно. Чонин был самым младшим, его любили все, но и опасались тоже. Влияла на это не только дружба с Сынмином, но и его власть. Родители сами отдали сына в культ, и на весь негатив Госпожи парень мог дать сто версий, что будет, если его выкинут. Госпожа могла бы и избавиться от него, но, видя жестокость парня, наоборот подогревала его интерес к этому. Культ — люди, которые борются за свои интересы, вот только этот культ боится за свою жизнь. Госпожа, имея власть, борется только за свои интересы, но при всем этом бардаке никто не покидает её, потому что все, кто вошёл в Культ, выйти уже не могут. Это происходит из-за социального статуса культа, который даёт члену часть власти. И одна из главных частей этого положения, — это статус Матери, влияющий на измену, ибо, если Госпоже изменяют, власть и сила возвращается. Таким образом культ и существует, а её слуги имеют несколько команд, которые ослабляют её соперников. Имея в виду, не физически, конечно. Как бы не был силен Культ, есть те, кто предал его, ушёл и теперь живёт вне всего раздора. Только вот Госпожа не успокаивается. А зачем? Пока она жива, никто не может навредить ей. — Она сходит с ума от вида крови, — тихий шёпот проходит по залу. Шепот становиться тише и тише. Просто души покидают зал, в центре которого стоит жертва. Истошный крик. Он и питает все коридоры. Но голоса растворяются. Они не паникуют, пока души исчезают без возможности восстановления. Наконец, они летят мимо сознания жертв. — Они говорят глупости, утешая самих себя, — парень рядом шепчет так тихо, чтобы слышал только Сынмин. Его губы слегка задевают мочку уха, и он расплывается в улыбке. Это коварная улыбка. — Ты же не веришь им, Сынмина~а? — громкий стон, а голос жрицы звучит слишком дико для всех, кто стоит по бокам трона. Взгляд падает на мужчину, что уже не дышит. Он мог бы жить, но он подписал себе смертный приговор, когда связался с Культом. Госпожа показывает жестом, что собрание завершено. Все сидят до тех пор, пока сама Госпожа не выйдет из зала. После стука двери, гул голосов возвышается, распространяясь по залу. Сынмин никогда не смирится с участью этих людей. Когда-то они все будут лежать так в лужи крови, поклоняясь женщине, что готова убить каждого.***
— Английская история, это то, что вы должны запомнить, — голос преподавателя звучит так красиво. История Англии — наверное, единственная пара, где парень может не спать. Возможно, он бы уснул, потому что он погружён в яркие глаза преподавателя, а половина сокурсниц явно готовы его раздеть. Возможно, еще малая часть, кто на самом деле понимает предмет. Джисон переводит взгляд на окно. Такое необычное, на данный момент самое интересное на этой паре. Облака, все такие разные и такие красивые. Они белые, а если приглядеться, то там видны голубая волна и кусочки радуги. Еще из окна школы видна другая крыша, там курят двое. Курят и смотрят в небо. Всего день назад не было ничего. Весь мир такой. Странный, трудноописуемый. Какие люди? Мысли о тех, кто в нем живет теперь, как дорожка по неизвестной дороге, которая растворяется в сумерках. Несколько стадий пути. Дышать легко. Только ветер иногда мешает. Слова, произносимые незнакомым голосом в ухо, сбивают эти мысли, но они держатся уже который день, больше похожий на сон. — Эй, чудик, хватит спать, пойдем, — Феликс снова выводит друга из транса. Хан слишком невнимательный в последнее время. Это не к добру. Что-то явно не так. Даже чересчур много странного. Ну и потом, надо думать. Ни с того ни сего. Оба молчат. — Я просто задумался, — Хан поднимается с места, выходя их класса. Дверь не успевает закрыться, как преподаватель называет знакомое имя, прося задержатся. Хан чуть отстает от Феликса в коридоре, переводя взгляд на знакомого человека. — Что-то случилось? — вопрос задается в никуда. Джисон смотрит то на преподавателя, то на спину друга, который растворяется вдали. «Что-то явно не так», — думает Джисон, после чего замечает парня, что выходит от директора. Обычный студент, один небрежный, директор жмет ему руку, и вот еще одна фигура. Девушка, что улыбается директору. — Полиция, — проговаривает в слух Хан. — Они дошли и до сюда. Труп, который вчера нашли. Говорчт, это студент, — парень разговаривает уже с девушкой, которая противно улыбается, у Хана аж кровь застывает при виде нее. Вот оно, то самое «не к добру». Она машет в знак прощания и двигается к входу. Парень, что стоял с ней, ловит взгляд Джи. — Он смотрит, — парень говорит тихо, но тот, видно, ловит эту фразу прямо с губ. Улыбается так по-кошачьи, а потом уходит. — Они будут искать, — осознает Хан. — Хан, успокойся, прошло достаточно времени, — мужчина касается его плеча, чтобы тот обратил на него внимание. — В прошлый раз ты говорит так же, Чан, и что из этого вышло? — парень усмехается, смотря в глаза преподавателя. Чан не отвечает на его вопрос, да ему и не надо, они прекрасно знают, что произошло, прекрасно все помнят. — Только не лезь никуда, договорились? — сказал Чан, на что парень кивает и идет дальше, ища в толпе друга. Насколько он понял, старшего не знает никто, но то, что Хан не будет сидеть на месте — это 100% доказано.***
Холодно. Ночью достаточно холодно, хотя на дворе конец мая. И вроде этой ночью должно быть потеплее, но погода играет по своим правилам. Холодный ветер проходит по всему телу, проникая под теплую кожанку, доводя бледную кожу до мурашек, заставляя сердце холодеть в груди. С каждым вдохом ветер раздувает тело изнутри, заставляя сердце быть все громче и громче, наращивая темп биения. Все равно выдыхая тепло, холод разливается по телу с каждым выдохом, как тонкая тугая струя бежит по венам. Кожа постепенно становится бледной. Шум в ушах. А следом пустота. Такое чувство, что сердце перестало биться, легкие перестали дышать, а тело жить, смысл покидает разум и падает на дно сна, заблудившегося во тьме. Шум все нарастает. Наступает такой покой, какой наступает в момент, когда отмирает душа. Тихие шаги, слышны лишь крики воронов и падающие капли воды, что бьются об крышу. Место не из приятных, заброшенная церковь, заросшая растениями, будто бы сама природа забрала себе место, где возведены бетонные стены, покрытые мхом. Небо все такое же низкое, приходит тьма. Там плывут облака. Ветер все стихает. Тело окутывают запахи пустоты. Покой. Мертвые цветы кажутся плывущими куда-то. Вода начинает темнеть, обретать бордовый окрас, в ней нет ничего, ни звука. Пустота настигает везде, там нет ни холода, ни тепла. Место, где когда-то лежало мертвое тело, окутано лентами с надписью «Опечатано». Если кто-то узнает, что парень пришёл сюда, пролез сквозь ленты и решил найти что-то. Место будто темнее всех уголков в церкви. Крови не было, но запах трупа стоял стойкий. «Он чуть ли не разложился тут», — думает про себя Минхо, проводя руками по холодному бетону и слушая звуки, которые дополняются его дыханием. Страх приходит не сразу, только когда он замечает кольцо, что лежало в углу комнаты. Видно, оно выпало, когда человек сопротивлялся. Картинка всплывает в голове сама собой. Вдруг, он боролся за жизнь? Он медленно поднимает перстень, смотря на аккуратно выгравированную букву «F». А после… пустота. Ли отшатывается, слыша грохот рядом, совсем близко. А когда оборачивается, то уже ничего не видит. Он в прямом смысле, ослеп. — Кто ты? — Я? Темнота. Как тебе видится? — слышится где-то в подсознании. Минхо прижимается к бетонному столу, кольцо, сжатое в руке, медленно впивается в кожу. — А ты? — слышится тихий голос. Шаги проносятся совсем близко, а потом снова исчезают. Минхо пытается сконцентрироваться, воссоздать то место, где он находится, представить фигуру, что уже близко. — Кажется, я задал вопрос первый, — звучит так по-детски, но это всего лишь, чтобы потянуть время. Сейчас ему так все равно на то, кто рядом с ним. — «Я спросил первым», ха! Мы что, в детском саду? — противный смешок и Ли чувствует дыхание рядом с собой. Он не знает точно, от чего у него кружится голова: от страха или от ощущений, которые он чувствует в два раза ярче. — «Ты сможешь залезть в мою голову? Как думаешь?» — этот голос звучит, но здесь никого нет. — Зачем ты это делаешь? — вопрос остается без ответа, когда он чувствует руку на своей талии. Такая холодная, как у трупа. От осознания проходят мурашки, и он чувствует холодное дыхание на своей шее. — Что именно? — играет, ядовито улыбаясь, и он это чувствует. Напротив него монстр, что питается твоим страхом. — Скажи мне, что я делаю? — кончик носа проходит по шее, мурашки бегут табуном, и Хо сжимает край бетонного стола. — Слишком близко?— Но даже Минхо уже не знает, его это мысли или нет. — Твоя кровь пахнет кофе и… — слишком длинная пауза, и он спускается ниже к ключицам, будто пытаясь проследить за тем, как движется кровь в теле. — Ммм… шоколад, такой горький, — ласково протягивает голос, после чего Ли вздрагивает, когда язык проходит по ключице. А парень улыбается, смотря на потерянного мальчика. Его рот был приоткрыт, будто он хотел что-то сказать. — Говори… — рука медленно сжимает талию, а вторая медленно поглаживает запястье. — Говори… — глубже шепчет парень. Послышался приглушенный смех. Ли быстро реагирует, когда кольцо пропадает из его руки. Он успевает ухватить парня напротив за руку. Он смотрит прямо, будто видит его, и это пугает. — Кажется, это не принадлежит тебе, — четко говорит Ли. — И тебе тоже, — рука из хватки исчезает быстро, и, когда туман с глаз пропадает, Ли видит лишь пустоту, здесь никого нет, и кольцо, что было в его руке, тоже пропало. Это единственное подтверждение того, что он не сошел с ума.