Безразличие

      Утром Рания проснулась в объятьях Саида. Такой ночи у них не было никогда, кажется, что подобная любовь и страсть ранее существовала лишь в сказках в фантазиях женщины, и она даже боялась очнуться от этого невероятного сюрприза, что так бывает в реальности. Тем не менее, Рания отчасти корила себя, что поддалась на пылкие завлекающие прикосновения и поцелуи собственного мужа. В любом случае, уже ничего нельзя было изменить. Хотя бы здесь, хотя бы в делах супружеского долга теперь Саид не сможет придраться к ней. Хоть что-то было плюсом в этой невыгодной ситуации. Тогда от чего же так взволнованно билось сердце, и почему так приятно ощущение неведанного счастья отражалось улыбкой на губах?       Выбравшись из крепких объятий своего мужа, женщина села на кровати и сладко потянулась, затем встала, накинула на себя лёгкий прозрачный халат и переместилась на стул у трюмо.       Лишь глядя на своё слегка утомлённое отражение в зеркале Рания опомнилась. Они не предохранялись этой ночью, а это именно ей грозило непростительной опасностью, и вздрогнув от представления себе самого худшего варианта, женщина решила поскорее сходить на рынок и купить необходимой травы, от чего столь же спешно стала собираться.       Вся раздосадованная и отчасти заплаканная Зулейка сидела в своей комнате, ей досталась лучшая спальня в доме, лучшие вещи, даже подарки вчерашние от мужа ей показались лучше, чем у Рании, женщина и в правду больше любила жёлтый цвет, нежели голубой, вот только… Огромное разочарование постигло вторую жену прошлой ночью, Саид не пришёл к ней в назначенное время, а провёл эту ночь с первой женой вне очереди, а она ждала-ждала-ждала… Пока слёзы невольно начали катиться из глаз. Слёзы обиды, злости и досады.       И наутро Зулейка твёрдо решила, что поквитается с мерзкой соперницей.       А потому, встав пораньше и только что закончив прихорашиваться, вторая жена во всей красе застала «подлую кобру» прямо в дверях.       — Куда это ты направляешься, одалиска? — зло вопросила Зулейка, явно застукав Ранию за чем-то преступным, и от этого её глаза загорелись ещё большим коварством и злой радостью.       — Не твоё дело, — спешно отозвалась первая жена и уже хотела было выйти за дверь, как на лестнице раздались шаги мужа.       — Саид, эта бездельница опять куда-то уходит, будет демонстрировать свои прелести на улицах Рио, — тут же смекнула, как поступить, и мгновенно пожаловалась супругу вторая жена.       Мужчина посмотрел сначала на неё, затем развернулся к Рании и уже хотел было задать соответствующий вопрос, но первая жена моментально возразила сопернице.       — Я хотела купить травы и мясо, чтобы приготовить на обед баранину.       Момент был очень напряжённым, но… Кажется Саиду эта информация показалась правдоподобной.       — Иди, — позволительно махнул рукой он, и, когда Рания уже скрылась за дверью, во избежание новых возможных претензий в её адрес, спокойно добавил, — А я отправляюсь на работу.       Легко поцеловав Зулейку в губы на прощание, мужчина сначала поднялся в свою личную спальню, в которой забыл портфель, а затем тоже покинул дом, оставив вторую жену и дочь одних.       Зулейка была счастлива, она не только уличила первую жену в чём-то непотребном и, как ей показалось, зародила сомнения в сознании мужа, но и сорвала на один поцелуй больше чем Рания, с его губ. День начинался хорошо, однако, этого было недостаточно, и женщина решила продолжить свою игру против конкурентки, заручившись поддержкой выгодной союзницы.       Недолго думая, Зулейка спешно поднялась обратно наверх и зашла в комнату Хадижи. Девочка, как всегда, сидела у трюмо и перебирала груды золота, подаренного ей отцом, жадно заглядываясь на каждую мелкую цепочку.       Вторая жена хитро улыбнулась и ласково обратилась к дочери Саида, с весьма коварным предложением вместе как-то подставить Ранию. Зулейка знала, что мелкая девчонка терпеть не могла первую жену отца, и оттого с хитростью воспользовалась тем, что Хадижа с радостью согласилась ей помочь.       Приближался час обеда, Рания уже вернулась домой со всеми необходимыми покупками, не переставая благодарить Аллаха за то, что она-таки смогла найти нужную траву. Отыскать эти листья для чая в Бразилии было почти невозможно, ввиду того, что здесь это была большая редкость. И, бросив покупки на пол, женщина ринулась готовить спасительный напиток. Времени уже прошло достаточно, но судя по действию этой травы, она должна была сработать даже сейчас.       В любом случае что бы там ни было, Рания решила чётко каждый день выпивать по стакану «волшебного» чая и впредь, чтобы исключить случаи подобные сегодняшнему.       Первая жена так увлеклась своими собственными заботами, что даже не заметила, как на кухню прошмыгнула вторая.       — Ну, что, готовишь моему мужу обед? — нагло желая поддеть соперницу, Зулейка специально сказала именно «моему мужу», а не «нашему».       От неожиданности Рания едва не выронила стакан с недопитым чаем, в последний момент успев его спрятать в нижнем шкафчике.       — Вижу ты даже покупки ещё не распаковала. А Саид уже совсем скоро приедет, — продолжила свою едкую игру вторая жена.       — Чего тебе, Зулейка? — наконец-то немного придя в себя от только что пережитого ей шока, отозвалась Рания.       — Ничего, просто хочу проследить что к приезду мужа обед будет готов, — изобразив на лице истинную невинность, вторая жена так коварно улыбнулась, когда первая отвернулась от неё, что, если бы на кухне в вазе стояли цветы, они бы завяли от того количества злобы и яда, которое излучала эта улыбка.       — Как пожелаешь, — совершенно безразлично произнесла Рания и стала разбирать сетки.       Процесс готовки стоял в самом разгаре, в руках первой жены, как и любой другой мусульманской хозяйки, мясо, овощи, приправы преобразовывались в прекрасное восточное блюдо и приобретали особенный вкус.       Вкус, который вторая жена решительно задумала испортить.       Рания сложила мясо в таджин, присыпала овощами, достаточно приправила и в последний момент вспомнила, что для особого аромата в блюде не хватает какой-то пряности. Она отошла всего на мгновение к дальнему шкафчику и потянулась за маленькой красной баночкой на самой верхней полке, когда Зулейка решила добавить своей «особой приправы» в баранину.       Пока соперница не видит, вторя жена жадно схватила солонку и вбухала в таджин столько соли, что мясо стало похожим на покрывшуюся инеем кочку, а затем, хаотично замаскировав всё это нарезанными овощами, скрылась с места преступления, дабы её ни в чём не смогли уличить.       Лишь обрадовавшись тому, что Зулейка ушла, Рания так ничего и не заметила и, добавив нужную пряность, поставила подготовленное блюдо в духовку.       Настал час обеда, Саид, Хадижа и Зулейка уже собрались за маленьким круглым столом в обеденной комнате, вольготно рассевшись на расшитых подушках, когда Рания подала баранину.       Аккуратно поставив таджин среди прочих закусок на столешницу, женщина грациозно сняла крышку, и комнату заполнил аромат хорошо приготовленного мяса. Та самая пряность, которую добавляла первая жена, придала ему особую нотку востока, от чего, вспомнив о доме, всем не терпелось съесть национальное блюдо.       С абсолютно спокойным видом Рания разложила нарезанные куски баранины на тарелки и едва успела сесть на предназначенное ей место, как Зулейка тут же стала возмущаться.       — Фу, что это за дрянь! Ты совершенно не умеешь готовить. Всё пересолено. Саид, только попробуй.       Хадижа и вовсе выплюнула только откушенный кусок мяса, наблюдая, как сам Рашид с искривлённым лицом дожёвывает свой.       Конечно, живя в браке с Жади, Саиду приходилось пробовать блюда и похуже, но данное мясо тоже явно не понравилось ему.       — Она права, это просто невозможно есть, — обозлённо упрекнул первую жену муж, строго посмотрев на неё.       Рания, конечно, догадалась что пересоленная баранина — было дело рук Зулейки, ни ума, ни фантазии у её соперницы, хотя, не у неё одной, однажды первая жена уже была в подобной ситуации из-за Хадижи, вот только в этот раз, как бы ни ругали её домашние, она не собиралась перед ними оправдываться.       — Ну, как получилось, так получилось, — решив идти в своей отчаянной наглости и смелости до конца, наверное, впервые крайне резко заявила женщина, — Если вам не нравиться, то мне всё равно. В конце концов, у тебя, Саид, есть вторая жена. Вот пусть она тебе и готовит, раз я не умею.       Резко вскочив из-за стола и бросив тканевую белую салфетку прямо на баранину, Рания гордо вышла в сад, даже не оборачиваясь на оклики всех присутствовавших.       Ошеломлённый до глубины души такой сценой, которая до боли вновь резанула по сердцу, Саид завороженно перевёл взгляд на явно злорадствующую от всего произошедшего Зулейку.       И, неожиданно для неё, муж сказал:       — В конце концов, она в чём-то права. С сегодняшнего дня, Зулейка, ты будешь готовить для меня обеды.       И вроде бы месть удалась, вот только почему вторая жена после всей этой ситуации ещё больше чувствовала себя наказанной и ущемлённой. Возможно потому, что, наградив собственную персону излишними обязанностями по дому, она действительно невольно наказала лишь сама себя.       Тем временем Хадижа, исполняя свою часть уговора, изощрённо проникла в спальню Рании и пронырливо стала там искать хоть что-то, чем можно было обличить первую жену или навредить ей. Но, нужные вещи так и не находились. Наглая девчонка заглянула в шкаф, перерыла все ящики, даже покопалась в постели Рании, но единственное на что упал её взор, была небольшая деревянная шкатулка с плетёными из бисера браслетами. Их было столько, что коробка заполнялась до верху и едва закрывалась на замок, от чего у девочки даже разбежались глаза. И, высыпав всё это «богатство» на покрывало кровати первой жены, Хадижа жадно стала рыться.       Там были самые разнообразные браслеты: тонкие, толстые, очень уж массивные, голубые, зелёные, красные, двух и трёхцветные, но больше всего девочке приглянулось одно украшение.       Это была изящная большая цепочка жёлто-зелёного цвета, состоящая из ромбовидных узоров, и, не удержавшись, любящая всё красивое, как сорока, Хадижа тут же нацепила её себе на руку, не застёгивая.       Она так увлеклась разглядыванием ярких бисерин, что даже не заметила, как в комнату вошла Рания.       — Что ты здесь делаешь? — изумлённо приподняв бровь, спросила первая жена.       Хадижа, по принципу своей вседозволенности в доме даже не стала оправдываться.       — Мне понравилась эта цепочка, отдай её мне, — взвизгнула в ответ та, живо вскочив на ноги и демонстративно махая перед первой женой руками.       — Нет, — твёрдо заявила Рания, так как планы на это украшение у неё были совсем другие.       — Отдай, отдай, я хочу её! — капризно затевая скандал, аж запрыгала на месте девчонка, громко топая ногами.       — Оставь мои вещи и уходи из моей комнаты, Хадижа, — строго, но относительно спокойно, приказала ей первая жена.       Однако на избалованную девчонку, кажется не имел в доме влияния никто, кроме отца.       — Ах, так, тогда смотри, что я с ней сделаю! — громко крикнула Хадижа, и, даже не успев дать Рании подойти поближе, чтобы отобрать у неё свою работу, с громким треском разорвала браслетик, а затем, бросив остатки на пол, стала топтать их туфлями.       — Нет! — только и смогла испуганно выкрикнуть Рания, видя, как бисерины с характерным стуком дождём рассыпаются на пол.       Она хотела было двинуться вперёд, но так и замерла на месте не состоянии шелохнуться.       Тем временем Хадижа продолжала прыгать на разорванной цепочке, безжалостно раздавливая бисерины, топтать плод трудов первой жены и выкрикивать разнообразные гадости так, что её было слышно даже за дверью.       Саид как раз шёл в комнату Рании, дабы отдать некие неважные распоряжения по дому, когда весь этот шум и визг долетел до его ушей. Рашид ещё никогда не видел и не слышал свою дочь в подобной манере поведения, и это стало откровенным шоком для него.       Выстояв пару минут за дверью и внимательно выслушивая все те гадости, что капризная Хадижа говорила Рании, мужчина, пожалуй, в первый раз осознал, что, возможно не так уж и виновата была его жена во всех тех ссорах с дочерью, когда он наказывал и обвинял во всём свою супругу.       Рашиду впервые в жизни стало стыдно за собственного ребёнка и за самого себя, что, ослеплённый любовью к Жади он так её избаловал. Хадижа была — единственной его маленькой победой над Лукасом и, наверное, потому отчасти он её так любил и превозносил.       Теперь же, слушая какими словами бранится всего-то двенадцатилетняя девочка, и с какой сокрушительной жестокостью топчет этот нечастный браслетик, мужчина отчётливо понимал, что вырастил монстра.       Резко ворвавшись в спальню, Саид на мгновение замер на месте, и Рания поняла, что сейчас ей снова достанется. Она уже было глубоко вздохнула и зажмурилась, как будто ожидая удара, но, нет, вместо этого мужчина молнией подлетел к Хадиже.       Резко ухватив её за руку, отец поволок дочь из комнаты прочь, впервые серьёзно на неё ругаясь и назначив действительно строгое наказание, такое, какого не было ещё никогда.       А Рания так и осталась стоять в центре комнаты среди града растоптанного бисера, не понимая, что это сейчас такое произошло.       И Зулейка и Хадижа так отчаянно пытались подставить её сегодня перед Саидом, вот только почему-то, больше всего они подставили самих себя перед ним. И это было удивительно, крайне удивительно.