Все время мира

Монна Авелин Валлен закончила излагать содержание допросных листов, и зал охватила сумятица. На балконе люди и нелюди заключили краткое перемирие против общего врага. Они свистели, швырялись протащенными под полой грязными тряпками и объедками, норовя попасть в ответчика, молотили каблуками по полу и требовали у капитана Стражи немедленного ордера на арест. Чистая публика взволнованно шепталась, корчила брезгливые физиономии и тянулась ближе с расспросами к семейству Хоук. Усугубляя волнение, снаружи долетели дружные неритмичные выкрики. Глянувший в окно Эрскин шепнул судье: около присутствия сошлось около двух десятков эльфов. Остроухие ведут себя крайне вызывающе, размахивая при том лозунгами, восхваляющими самый справедливый в городе Киркволльский суд. Городская стража в лице патрульных бдит. Хватать и вязать не торопится. Погромов и дебошей эльфы пока не учиняют, только самозабвенно дерут глотки. Де Северейль выглядел изрядно приунывшим и сбитым с толку. Стряпчий теребил орлейца за рукав, настойчиво толкуя о том, что еще остается шанс выкрутиться с наименьшими потерями. Речи не достигали цели, мессир Микайлен не слушал. — Тишина в зале! — не выдержал судья Ваниард, звонко пристукнув молотком по бронзовому диску. — Приставы, займитесь делом! Выкроив зверские физиономии, приставы заспешили вдоль рядов, требуя от публики умолкнуть. Под угрозой того, что властью судьи заседание будет объявлено закрытым и всех пришедших немедля попросят вон. Незвирая на жалованное предкам лично королем Неварры дворянство, толщину кошелька и того, сколько сотен гульдеров двор Наместника задолжал Торговой гильдии. Двоих особо рьяных крикунов все-таки пришлось выкинуть за дверь. Порядок более-менее восстановился, зрители притихли. Не самый худший исход. Случалось, прения оборачивались банальным мордобоем прямо перед трибуной судьи. Куда катится мир, никакого уважения к закону. — Монна Авелин, — окликнул судья, — верно ли я понял, исходя из ваших слов и представленных отчетов Стражи, вы обвиняете присутствующего здесь мессира де Севрейля в сообщничестве с подданными Тевинтерской империи в части нарушения закона от 5:35 Священного века и статей Лломериннских соглашений, запрещающих торговлю живым товаром на землях Вольной Марки? Фрегонд отбил пальцами дробь на перилах ограждения места для истца и вдумчиво глянул на монну Валлен. — Никак нет, ваша честь, — бойко возразила капитан Стражи. — Я всего лишь огласила показания задержанных. Которые надлежить тщательно проверить, ибо они сделаны имперцами и могут оказаться лживыми наветами. Лишь затем, согласно кодексу законов города, мы сможем осуществить задержание и предварительный допрос условно подозреваемого. Единственное, в чем я готова прямо сейчас признаться уважаемому суду — в злоупотреблении служебным положением. Да, я предпочла выбрать из двух зол меньшее. Особняк Гоферра слишком часто фигурировал в качестве места осуществления тайных злодеяний, с которыми связывали имя мессира де Северейля. Я закрыла глаза на самовольный захват домовладения, и готова по всей строгости закона ответить за свои действия. Присутствие истца в особняке гарантировало, что Гоферра впредь не станет прибежищем незваных гостей из Тевинтера и похищенных элвен. Ваниард не сомневался: они все обсудили заранее. Монна Авелин, пронырливый адвокат и мрачный тевинтерский эльф. Выработали стратегию и стойко ее придерживались. Эльф умудрился стать служащим Стражи, а значит — одним из своих. Авелин будет прикрывать остроухого, даже рискуя собственным положением. В глазах сочувствующей публики она вновь предстанет героиней, готовой на все ради благополучия города и соратника. — Мессир де Северейль не желает ничего добавить к сказанному? — Эрскин безошибочно истолковал молчание судьи. — Они, э-э... ваша честь, они меня вынудили! — жалостливо выкрикнул Микайлен. Его стряпчий шагнул назад, обреченно вжав лысоватую голову в плечи. — Разъясните, кого конкретно вы имеете в виду, — уточнил Ваниард. — Да все их же! Демоновых выкидышей из Тевинтера! — По отношению к которым, согласно вашему недавнему заявлению, вы нерушимо соблюдали взятые на себя обязательства по надзору за доверенным имуществом? — Да, но... — орлеец неуклюже затоптался за конторкой, — поначалу-то все впрямь устроилось недурно. Покуда не пошло наперекосяк. С жильцами то и дело возникали затруднения. Владелец, Эримонд, постоянно требовал денег. Повадился каждые пару месяцев слать письма. Начал с вежливых напоминаний, закончил угрозами. Когда я пару раз промешкал отписаться, он чего удумал, сучий потрох! Натравил подручного, сущего демона в человечьем обличье, к тому ж колдуна. Вроде как в помощь, а на самом деле — приглядывать за мной. Ваша честь, вот как на духу! Что обычный человек может поделать против имперского магистра? — Убить, к примеру, — довольно громко бросил элвен. На балконе заливисто хохотнули и затопали. — Я просто не мог находиться рядом с ним! Денно и нощно трясся, вдруг ему по злобе взберет чего дурного с моими домашними вытворить, — слезливо причитал мессир Микайлен. — Струхнул и под предлогом Мора подался с семейством в Маркхэм. Этот тип остался. Это он тут грязные делишки проворачивал, а я ни сном ни духом! — Вот как, — раздумчиво протянул судья. — И куда же подевалась сия зловещая и всемогущая личность? — влез с вопросом Фрегонд. — А я не... я не знаю... — забубнил де Северейль. — Как остроухий захватил особняк, они несколько раз пытались от него избавиться и... ну, однажды ушли и больше не вернулись. Я решил, обратно на север подались, либо элвен порубил в кусочки. — Домовладелец связывался с вами после того, как его посланец таинственно сгинул? — быстро спросила Авелин. — По-прежнему вымогал плату за аренду особняка? — Да... В смысле, конечно нет! — Так да или нет? — рявкнула капитан Стражи. — Монна Авелин, не забывайтесь! Вы не в казармах на допросе, — воззвал адвокат. — Тогда пусть орлейский засранец перестанет юлить хвостом и отвечает если не мне, то суду! — вспылила Авелин. — Никто, ни один задержанный не упоминал никакого личного посланца Эримонда! Были местные работорговцы из банды Данзика, были разрозненные шайки наемников, преследовавшие Фенриса... в смысле, истца. Были тевинтерцы, устраивавшие похищения и вывоз элвен, но никакого могущественного чародея! Хорошо, в Страже служат самые обычные люди. Мы не способны слету распознать колдуна, нам можно чарами отвести глаза, но тогда на кой ляд в городе околачивается столько храмовников? Они годны только статую Пророчицы в соборе надраивать без устали и Казематы мести с утра до вечера? Три года неучтенный и неуловимый магистр безнаказанно шароебился под носом у рыцарских патрулей, а командор Станнард и ее соратники по Ордену палец о палец не ударили? Ваша честь, могу я высказать свое категорическое недоверие подобным заявлениям ответчика? — Можете, если проявите немного сдержанности в поиске истины. — Прошу прощения, ваша честь. Но такого... такого просто не может быть. Я настаиваю, чтобы ответчик назвал имя человека, внушившего ему столь беспредельный ужас! — не унималась капитан Стражи. — Или вы, мессир, не удосужились поинтересоваться такой незначащей мелочью? — Ответчик, потрудитесь дать ответ на вопрос. — Ваша честь, я... ну... — Отвечайте, — Ваниард добавил в голос каплю сухой строгости. — Кинтаром его кликали, — помаявшись, заявил де Северейль. — Не знаю, имя то было или прозвище. — Господин судья! Я решительно протестую!.. Головы зрителей бешено завертелись из стороны в сторону, высматривая источник безрассудного выкрика. Авелин нахмурилась. Эльф позволил себе быструю, едва уловимую ухмылку и что-то сказал капитану Стражи. Судья прищурился, вглядываясь в нахала, нарушившего ход процесса. Чернявый наглец занимал место на два ряда позади от Хоука с его присными. На суд он явился в компании давно знакомой Ваниарду незадачливой морячки Изабеллы, и здорово смахивал на ее верного соратника по пиратскому ремеслу. Только шляпы с перьями и повязки на глазу недоставало. — Мэтр Фрегонд, ваш свидетель? — Нет, — обескураженно признал адвокат. Эрскин замахал в сторону вскочившего на ноги нарушителя порядка: — Пристав! Живо выставить и обратно не впускать! — Погодите, — удержал негодующего секретаря Ваниард. — Молодой человек, вы представляете какую-то из участвующих в тяжбе сторон? Тогда сядьте и ждите. В свой черед вам дадут возможность высказаться. — Я представляю свою многострадальную родину, — упрямо заявил чернявый, говоривший с певучим антиванским акцентом. — Известную здесь как империю воплощенного зла и коварства. На которую этот вот непомерно трусливый болтун, ответчик, только что выплеснул слишком много незаслуженной грязи! В зале испуганно ойкнули. Благородная публика дружно шарахнулась в стороны, отодвигаясь подальше. С балкона незнакомцу пожелали захлебнуться дерьмом в выгребной яме. Изабелла многозначительно отчеркнула большим пальцем поперек шеи. Уловив намек, крикуны заткнулись. — В Киркволле что, снова открыли тевинтерское посольство? — вполголоса спросил у секретаря Ваниард. — Когда успели? — Ваша честь, с того дня, как разгневанные горожане разгромили их логово, имперские чинуши сбежали и не возвращались, — скривился Эрскин. — А этот откуда взялся? — Не могу знать, — секретарь откашлялся, решительно воззвав: — Молодой человек! Вздумали скандалить, так хотя бы назовитесь! Монне капитану еще протокол на вас составлять об оскорблении суда! — Мы с леди капитаном не настолько близки, чтобы предаваться взаимным оскорблениям. Пока нас объединяет только стремление высказать свое недоверие ответчику и искреннее возмущение его ложью, — с легкостью отбрил чернявый и коротко представился: — Ваша честь, я Дориан. Имя он бросил со столь непринужденным вызовом, будто оно объясняло все и сразу. Появление в суде, готовность эдакого принца крови инкогнито вступиться за честь своей страны, какова бы она не была, и развязные манеры морского разбойника. — У подданного Империи должна быть фамилия, — въедливо напомнил Эрскин. — Она слишком известна, чтобы трепать ее попусту. Среди чистой публики сдавленно прыснули. Кажется, это были монна Амелл и дворф Тетрас. — Но если господину судье необходимы убедительные доказательства моего происхождения... Изабелла аж подпрыгнула на скамье, обеими ладонями сцапав запястье приятеля. Зашипела разъяренной кошкой, так что сидевшие поблизости расслышали: — Малыш, ты идиот? Башкой думать не пробовал?.. — Да ладно, монна Исабел, это простейшее... — Не сметь! — страшным шепотом рявкнула пиратка. — Жить надоело? — Я его знаю, — устало подал голос эльф. — Да, ваша честь, он из Тевинтера. Достаточно высокорожденная сволочь, чтобы говорить от лица Империи. — Благодарю за заступничество, carisse [искаж. «дорогой»], — раскланялся Дориан. Элвен начал угрожающе вставать со скамьи. Авелин уронила тяжелую ладонь ему на плечо, силком усадив обратно. Секретарь Эрскин и Фрегонд грустно взирали на судью. Как донельзя вымотанные наставники в детском приюте, чьи подопечные затеяли свирепую драку подушками. Временно позабытый всеми де Северейль вполголоса отчитывал своего стряпчего. Создатель, что удержало руку Твою от того, чтобы еще столетия назад ко всеобщему удовольствию стереть Тевинтер с лица земли? Понаедут тут и начинают во все совать свой нос. Ладно, пусть выскажется, от суда не убудет. Мало ли что. Ваниард грохнул молотком по бронзовому диску: — Мессир Дориан, согласно законам Киркволла вы, как чужеземец из потенциально враждебной страны, не можете выступать полноправным свидетелем. Однако сказанное вами будет занесено в протокол заседания и принято во внимание судом... гм, как частное мнение независимого эксперта. Говорите уже, да побыстрее. — Ваша честь, в свое время я имел сомнительное удовольствие быть знакомым со всеми лицами, упомянутыми ответчиком. Магик Бри Кинтар действительно служит дому Эримонд, но в последние годы он не покидал пределов страны и уж точно не бывал в Киркволле. Он никоим образом не тянет на демона в человечьем обличье. Средненький уровень магического Дара не позволяет. Что касается Ливиуса Эримонда... Ну, у этого господина не счесть недостатков. Крайне небрежное обращение с семейными финансами, дурной вкус в одежде, рискованные знакомства и безудержное стремление карабкаться по головам ближних повыше... однако кто из живущих без греха? Увлекшись, Дориан вышел в проход между рядами и разглагольствовал в полный голос. Как ни странно, его не перебивали. — Однако магистр Эримонд не настолько беден, чтобы выцарапывать гроши из арендаторов в далеком Киркволле. Назначив управляющего, он вскоре совершенно утратил интерес к дому в провинции, как его?.. — Гоферра, — охотно подсказали с нескольких сторон. — Точно. Как независимый эксперт, позволю себе сделать один-единственный вывод — мессир де Северейль не первый, кто тщится прикрыть свои грешки щитом зловещей репутации Империи. Да, мы отнюдь не образцы добродетели, — Дориан пожал плечами, — и Пророчицу на костер отправили именно в наших землях и по решению нашего правителя. О чем нам заботливо напоминают девять столетий подряд. Однако подобная мелочность невероятно раздражает. Мы никого не заставляли присваивать чужой доход и способствовать промыслу работорговцев. Похищения отвратительны, должен заметить. Можете не доверять моим словам, но спасибо, ваша честь, что согласились выслушать. Dixi, я все сказал. — Эй, тевене! Милашка! — звонко прокричали сверху. Какая-то бойкая девица аж улеглась на ограждение и призывно махала руками. — Ты не занят сегодня вечером? — Сегодня занят, монна, но завтра буду в таверне «Висельник», — сверкнул ослепительной улыбкой Дориан. — Я непременно загляну, — обещала барышня. — Ты дождись, ладно? — И я тоже приду! — взвизгнули по соседству. — И я! — Я первой была, козы драные! Идите нахуй, отвалите от него!.. Изабелла молча показала скандалившим на балконе девушкам неприличный жест. Сгребла уже болтавшего с какой-то дамой приятеля за локоть и потащила за собой. Им охотно уступили места на скамье рядом с компанией Хоука. Под смешки окружающих пиратка немедля кинулась в объятия к дворфу. Яркое выступление тевинтерца вынудило изменчивое настроение общества заколебаться. Неприязнь сменилась робкой и еще неосознанной готовностью поддержать элвен с его непомерными притязаниями. Весы правосудия задумчиво покачивались, не спеша склониться на чью-то сторону. Капитан Стражи притоптывала каблуком по мраморному полу. Остроухий вновь прикинулся статуей, де Северейль уныло поник. Его стряпчий перетек ближе к Эрскину и зашептался с ним. — Ответчик, вам есть что сказать в ответ на заявление эксперта? — С каких пор киркволльский суд начал слушать имперских проходимцев? — огрызнулся Микайлен, но былая убедительная горячность в его голосе истлела. — Врет он все. — Также, как лжет истец, — поддакнул Фрегонд. — Ага. Наверняка сговорились оклеветать честного человека, — де Северейль с мукой глянул на высокие двери зала заседаний. Перевел тоскливый взгляд на Ваниарда, шаркнул ногой и почти застенчиво предложил: — Сделку, ваша честь? — Несколько вопросов, дабы суд убедился в вашей готовности сотрудничать, — чопорно отозвался Ваниард. Авелин подобралась, готовая броситься вперед, и теперь уже эльф легким движением удержал капитана Стражи на месте. — За годы службы управляющим Гоферры вы хотя бы единожды осуществляли в особняке ремонтные работы? — Собирался, но как-то все время деньжат не хватало. Арендаторы вроде не жаловались... Фрегонд торопливо поднял открытую ладонь в знак просьбы дать слово. — Чуть позже, мэтр. Когда вам пришла в голову мысль использовать особняк не по назначению? — Н-ну, это... Как монна капитан говорила, где-то с 9:28 или чуть раньше... Жильцов было не сыскать, а выплачивать городу налоги за эдакую хоромину все-таки надо... — Ответчик, вы действительно вносили в городскую казну положенные суммы? — Э-э, некоторым образом да... кажется. Надо будет свериться, но я уверен, какую-то мзду мы в казначейство отправляли... — Вы содействовали тому, чтобы удалить истца из особняка? — Всего-то пару раз отправил за его шкурой наемников! Проку от этих самоуверенных тупиц все равно никакого не было. — Именно поэтому вы не обращались к Страже? Пустили дела на самотек в надежде, что все как-нибудь образуется? Истец покинет дом или будет убит, вы сможете вернуться к доходному промыслу и нежной дружбе с городским отребьем? — Ваша честь!.. — взвыл мессир Микайлен. — Позволю себе замечание частного порядка. Де Северейль, ваши деяния позорят репутацию Орлея в глазах жителей Вольной Марки. Суд рассмотрит ваше предложение о сделке, но не во время текущего заседания. Капитан Валлен? — Здесь! — Суд поручает вам взять этого человека под стражу, не удаляя его из присутствия до конца заседаний. Возможно, суду еще понадобится обратиться к вам с вопросами. — Будет исполнено, ваша честь, — Авелин с нескрываемым удовольствием вытащила приунывшего орлейца из-за конторки. Подталкивая в спину, увела в дальнюю часть зала, к отгороженной частыми прутьями скамье для опасных подозреваемых. Звякнули ключи, под смешки и одобрительные выкрики вяло упиравшегося мессира де Северейля впихнули в клетку. Монна Валлен уселась неподалеку. Стряпчий орлейца поспешил уйти, его никто не задерживал. — Мэтр Фрегонд, вы просили слова? — Да, ваша честь. Вне зависимости от решения, которое примет суд, я считаю необходимым указать на некоторые важные обстоятельства, — зачастил адвокат. — Не будучи собственником здания, истец добровольно и за собственный счет предпринял шаги к его улучшению. В данный миг Гоферра, из-за пренебрежения ответчика длительное время пребывавшая в запустении, ремонтируется. Для приведения особняка в жилой вид уже нанята дворфская артель, беженцы из Ферелдена и городские эльфы. Истец предполагает в будущем создание постоянных рабочих мест и... — Достаточно, я понял. Адвокат понятливо кивнул и умолк. В зале озадаченно шушукались. На балконе при словах о рабочих местах не на шутку взволновались — чернь Киркволла хваталась за любую возможность заработать лишний грош. Размышляя, судья Ваниард глянул на истца. Остроухий по-прежнему не вызывал у него ни капли симпатии. Но изовравшийся в попытках свалить вину на других и полагавший, что над ним нет власти закона де Северейль выглядел еще гаже. Да, эльфийский приют посреди кварталов Верхнего города будет торчать, как бельмо на глазу. Вскоре на его обитателей дождем польются жалобы соседей. На постоянный шум, мелкие кражи, просто на то, что остроухие смеют дышать одним воздухом с людьми. Однако можно обязать элвен принимать к себе беженцев и человеческих сирот. Возможно, это отчасти смягчит недовольство. В попечительский совет непременно войдет монна Амелл, производящая впечатление женщины разумной и деловитой. Она сумеет уладить конфликты. А если не сумеет, в дело вступит ее решительный сынок с беспринципными приятелями. Нельзя спешить с принятием решения, но и затягивать паузу сверх необходимого тоже вредно. Переменчивое внимание зрителей должно безраздельно принадлежать судье. — Рассмотрев доказательства и выслушав мнения сторон, суд Киркволла отрешает мессира Микайлена де Северейля от исполнения обязанностей управляющего особняком Гоферра. Городской Страже предписывается провести тщательное расследование деятельности оного человека в качестве управляющего, представив суду результаты дознания. Публика на редкость единодушно захлопала. — Властью, дарованной ему наместником и гражданами вольного города Киркволла, согласно пунктам 15 и 22 Лломериннских соглашений, а также разделу кодекса законов города Киркволла об имущественном и земельном владении, статьи с 19 по 25, суд объявляет притворной и расторгнутой сделку, заключенную тевинтерским магистром Ливиусом Эримондом. Причина — злонамеренное и долгосрочное отсутствие надзора за купленным домовладением, пренебрежение обязанностями домовладельца, передача полномочий управляющего лицу, не заслуживающему доверия, и... — И нехрен тевинтерской сволочи владеть особняком посреди нашего города! — хором заблажили на балконе. — Вот именно, — судья позволил народу безнаказанно высказать наболевшее и накипевшее. — Мессир Эримонд будет надлежащим образом уведомлен об отторжении бывшей собственности. Тем самым с настоящего момента особняк Гоферра приобретает статус вымороченного имущества, лишенного владельцев, и переходит под руку города Киркволла. Мастер Тетрас что-то бросил своим спутникам, вынудив всех резко умолкнуть. Волна тишины расходящимися кругами побежала по залу. Тревожные вопрошающие взгляды скрестились на трибуне судьи. Эльф качнулся вперед, навалившись на ограждение и стиснув кулаки. Ваниард внушительно замолчал. Мимолетно озадачившись вопросом, не станет ли скандальное дело последним, которое ему удастся рассмотреть в суде? — Канцелярии наместника потребуется время для оформления надлежащей документации. Истцу надлежит в течение седмицы предоставить суду список достойных личностей для организации будущего попечительского совета. Также истцу и его представителям предлагается обсудить условия соглашения, при соблюдении которого суд рассмотрит возможность удовлетворения ходатайства мессира Велоти о предоставлении ограниченных прав пользования домовладением, именуемым особняком Гоферра. — Волосатые яйки Создателя, это ведь означает «да, остроухий засранец, вскоре ты законно получишь ключи от своего грязного склепа»? — в потрясенном и уважительном молчании громко спросила Изабелла. — Варрик, милый, судейский хрыч ведь это имеет в виду? Нам стоит крикнуть «Ура судье Ваниарду!» или что-нибудь типа того? — Приговор не вынесен, заседание не объявлено закрытым, — сдержанно разъяснил взбалмошной подруге дворф. — Как только, так сразу можешь начинать кричать. — Ваша честь! — голос из дальнего конца зала остановил уже взлетевший и готовый опуститься на звонкую бронзу молоточек. — Ваша честь, приношу свои извинения за слишком позднее вмешательство. Вынужден даже не попросить, но потребовать слова от имени Наместника и города. В конце концов, вы же согласились выслушать тевинтерского бродягу. Высокий, невозмутимого вида мужчина с рыжеватыми волосами и в золотисто-зеленом камзоле с алыми отворотами прошагал через беспокойно волнующийся зал к трибуне судьи. Завидев его, монна Амелл нахмурилась. В нарушение всех правил приличия дама вцепилась в рукав дворфа, рывком притянув его ближе: — Мастер Тетрас, ради Андрасте и всей благости ее, ответь — ты потолковал насчет нашего дела с сенешалем? — Нет, — растерянно протянул гном. — Как это «нет»? — опешила женщина. Подняла взгляд на вытянувшуюся физиономию сына и хмурого Ваэля: — Вы... демоны вас поимей, мы пытаемся отсудить особняк в центре города и никто из вас не догадался заранее оповестить Брана? Никто не попросил его о поддержке и не предложил союза? — Я забегался и позабыл, — скорбно признал ошибку Варрик. — А меня никто не предупредил, что надо сходить, — заикнулся Хоук. — Этот бумагомарака меня терпеть не может и приказал дальше дверей канцелярии не пускать. Себастьян Ваэль предпочел отмолчаться. Ибо тоже пренебрег визитом в Цитадель и не перемолвился должным образом с мессиром Браном Кавином, сенешалем Наместника. — Мужчины, — с презрением бросила Изабелла. — Как вы в сортире-то управляетесь, если вам дорогу не указать и свечку не подержать? Леди Ли, крепитесь. Если что, я всегда готовая встретить сенешаля вечерком в «Розе» и пощекотать ножичком под ребрами. Чтоб стал малость посговорчивей. — Спасибо, дорогая, — монна Амелл на миг прикрыла набрякшие веки, собираясь с духом. — Так. Не паникуем. Не все потеряно. Судья вроде на нашей стороне, попробуем договориться... Ладно мой бестолковый сыночек, но от тебя, Варрик, я такого промаха не ожидала! — Мне нет прощения, монна. Я повешусь сразу, как только меня выкинут отсюда пинком под зад. Чего этот крючкотвор там лопочет? — ...Таким образом, согласно пунктам 35 и 36 земельного кодекса, объявленное вымороченным имущество было только что вручено уважаемым судом под надзор города, — ровным и чуточку скучающим тоном развивал мысль Бран Кавин. — Реквестированное здание не может быть напрямую передано частному лицу, гильдии или иному объединению, на что недвусмысленно указывается в разъяснениях к статье 37, даже по требованию суда или личному распоряжению Наместника. Дом будет опечатан, осмотрен и оценен комиссией, а в надлежащий срок выставлен на торги. — Бран, — скрипуче окликнул эльф, вставая. — Фенрис, довольно, — отрезал сенешаль, продолжая начатый невесть когда, но так и не оконченный спор. — Мне хватило нытья Шеймуса. Я вам обоим говорил и повторяю сызнова — закон есть закон. Судья расторг тевинтерскую сделку, вручив дом в управление городу. Прекрасно, значит, будет объявлен аукцион, сборы от которого пополнят оскудевшую городскую казну. Ты и твои друзья можете принять участие в торгах наравне с другими претендентами. — У нас в жизни не хватит денег выкупить особняк в Верхнем городе. Ты знаешь, сколько я... сколько труда мы вложили в треклятый дом, — стоял на своем элвен. — Принеси в канцелярию подсчеты ваших затрат на ремонт. Я похлопочу, чтобы с продажи особняка тебе компенсировали часть расходов. — Утраченную надежду ты тоже компенсируешь? — Пожалуйста, давай без дешевого морализаторства и драматических упреков на публику, — скривился мессир Кавин. — Ваша честь, приговор суда вынесен и остается в силе? — Не позволяйте ему сделать это, — впервые за время судилища элвен впрямую обратился к судье. — Знаю, я... мы, элвен, никому из вас не по душе. Всего лишь раздражающая короста на краю человеческих жизней. Мелкая расходная монета, сами по себе и сами за себя. Но иногда мы тоже обретаем голос. Пусть даже столь слабый, как мой, — он коротко глянул в притихший зал и снова опустил голову. — Сейчас разрыдаюсь, — Изабелла трагически шмыгнула носом. — Мерзавцы, кто его подучил? Варрик, ты? Монна Ли, одолжите платочек. — Мы можем сделать хоть что-то? — подал голос из-за плеча морячки Дориан. — Вмешаться, остановить суд, просить об дополнительном рассмотрении, вызвать этого вашего сенешаля на поединок? — Поразить судью молнией с неба, — кивнул Варрик. Хрустнул пальцами и повернулся к удрученно притихшему мессиру Ваэлю: — Андрасте мне свидетельница, я не хотел, но другого выбора не остается. Певчий, ты не хуже меня знаешь, чем обернется проигрыш. Не для нашей банды, мы как-нибудь переживем. Но для Фенриса он точно станет началом конца. Он шагу больше не ступит через порог Церкви, понимаешь это? Эльф слишком горд, чтобы пользоваться нашим гостеприимством или ютиться в ночлежке. Остроухий ударится в безудержный запой, как только Бран вышвырнет его из особняка. А сенешаль это сделает. Себастьян, Андрасте не простит тебе гибель невинной растоптанной души, коли ты не вмешаешься. Я тебя никогда не прощу. — Шантажист, — одними губами выговорил несостоявшийся старкхэвенский принц, прежде чем встать со скамьи и воззвать: — Ваша честь! Со всем почтением к уважаемому суду прошу слова! Ваниард только рукой махнул — мол, разрешаю. Белые легкие доспехи Ваэля посверкивали и поскрипывали, пока под тающими взглядами киркволльских дам он поднимался на возвышение. Себастьян был само благородство, порыв и убедительность. Человек, рискнувший публично и непредвзято говорить о трудностях, испытываемых обитателями эльфинажа, и о полнейшей незащищенности элвен перед людскими законами. Он напомнил притихшим слушателям о падении и позоре лучшего из полководцев Ферелдена, Логейна Мак-Тира, уличенного в торговле живым товаром, эльфами из Денерима. О подвиге Героини Ферелдена, долийки, пожертвовавшей жизнью ради спасения целого мира. О том, что незаметный и нескончаемый труд элвен во благо людских городов никогда не бывает оценен по достоинству. Что на сей раз Церковь не совершит всегдашней ошибки и не покинет в беде малых сих. Андрасте воспевала сильных, не забывающих защищать и поддерживать слабых, подав тому немеркнущий образец своей жизнью и смертью. Именно этому примеру следует Фенрис Велоти, а мы в повседневной суете не замечаем скромного героя среди нас. К финалу речи собравшиеся были единодушно готовы устроить Брану Кавилу показательную казнь четвертованием, если он снова заикнется о реквестиции особняка в городскую казну. Осознал это и сам мессир Бран. К тому же он заметил, что неподалеку от него маячит капитан Авелин с крайне неоднозначным выражением лица. — Аренда, — торопливо предложил сенешаль, когда отгремели бурные аплодисменты и стихли женские всхлипывания. Истец к тому времени сидел, сложив руки домиком, с видом полной безнадежности уткнувшись лбом в ладони. Что-то заставляло судью заподозрить, что на самом деле непризнанный герой беззвучно потешается над людьми. Или скрывает подступающую истерику. — Статья 40, примат исключительности договоров с Церковью. Город может избежать общественного аукциона, передав здание напрямую в аренду Церкви или ее представителям. При непременном условии публичного подтверждения... — Истец! — рявкнул судья, сознавая, что в кои веки теряет терпение. — Мессир Себастьян! Вы согласны в присутствии граждан Киркволла клятвенно подтвердить, что ваша богадельня будет находиться под покровительством Церкви, а мессир Ваэль выступит вашим непосредственным куратором? — Да! — дружным хором откликнулись человек и элвен. — Речь идет о сроке не менее двадцати лет, — сухо и непререкаемо заявил Бран. — При этом сумма ежемесячного взноса за здание должна составлять не менее пятидесяти гульдеров. Предупреждаю, так как для вас делается исключение, в знак благонадежности город требует единовременной выплаты залога, равного полугодовой стоимости аренды. Ожидаю вас завтра в канцелярии Наместника для подписания договора и определения стоимости аренды. Залог, так и быть, можете выплатить в рассрочку до наступления Первого Дня. — Что?! — вот теперь эльфа проняло. Он зарычал сквозь зубы, точно озлобленный дикий зверь. — Все ты отлично слышал! — рявкнул в ответ сенешаль. — Завтра утром чтоб был в канцелярии! Вносишь полугодовой залог и можете устраивать свое прибежище для скорбных духом! Ваша честь, господин судья!.. — Властью, данной этому суду уважаемым городским собранием, с завтрашнего дня особняк Гоферра передается в долгосрочную аренду под нужды Церкви в лице ее представителей, коими выступают мессиры Себастьян Ваэль и Фенрис Велоти. Необходимые документы получите в канцелярии суда. Заседание окончено! Ваниард не рассчитал замах молоточка и смахнул бронзовый диск с трибуны. Эрскин успел поймать его на лету и с укоризненным видом поставил обратно. Вторая попытка ударить в гонг вышла успешней. — Ура! — завопила Изабелла и повисла на шее у своего тевинтерского дружка. Тот оторопел, но смирился с бурным темпераментом Ривейни. — Мы победили! Ура нам, ура судье! Пусть лучше он, чем я, содрогнулся судья Ваниард, представив, как морская волчица прыгает на трибуну и душит его в объятиях. О нет, на сегодня с него достаточно. Самое безумное и нелепое заседание на его памяти. Которое ему будут припоминать до конца жизни. Даже если он сбежит на другой конец мира, в Пар Воллен, на рыночной площади к нему непременно привяжется рогатый здоровяк с вопросом: «Малопочтенный, не ты ли был тем придурковатым судьей, что вручил эльфу особняк посреди человеческого города?» Но сделанного-то не воротишь. Пусть теперь жильцы окрестных домов строчат кляузы и собирают подписи под требованием выселить остроухих вон. Кто-то из приставов настежь распахнул окна. Впустив в душный зал холодный осенний ветер и торжествующие вопли элвен на площади. Эрскин и Фрегонд пожали друг другу руки — уважающие друг друга мастера своего дела после тяжкой работы. Сенешаль Бран предусмотрительно ускользнул внутренним коридором. Капитан Авелин и ее подчиненные утащили продолжавшего возмущаться орлейца. Хоук с матушкой протолкались к скамье истца, с двух сторон подхватили эльфа и спешно повели к выходу из зала. Ваэль, Тетрас и морячка с приятелем отвлекали внимание разгоряченной и полной любопытства публики. — Мне надо... надо отойти куда-нибудь, — пробормотал эльф, едва они скорым шагом миновали вестибюль присутствия и выскочили на погруженную в сумерки площадь. — Ага. Давай сюда, — Хоук понятливо свернул направо от распахнутых дверей. Эльф шмыгнул в образованный выступами плоских колонн и скрытый от посторонних взглядов уголок. Оттуда немедля долетели звуки сухих спазмов вперемешку с невнятными проклятиями и глухими ударами кулаком по камню. Фенрис никогда в этом не признавался, но все в шайке знали: вынужденное пребывание в многолюдных местах делает эльфа крайне беспокойным. Нарастающее беспокойство с легкостью переплавляется в ярость, и уж тогда спасайся, кто может. Хвала древним богам, сегодня эльфьего терпения хватило до конца долгой и муторной говорильни. Фенрис не наорал на судью, не сцепился с орлейским ублюдком и не превратился в сияющего лириумным огнем призрака. Леди Лиандра требовательно глянула на отпрыска. Гаррет помотал головой: — Мам, он мне врежет, если я к нему сунусь. Не надо его трогать. Проблюется и очухается. — Я в порядке, — не очень убедительно солгал элвен. — Извините, монна Ли. Пошатываясь, он вышел из закутка. Облизнул кровоточащие костяшки и боком присел на урезе фундамента, ткнувшись локтями в колени. Монна Амелл поддернула шелестящие юбки и пристроилась рядом. Вопреки совету сына, протянула руку, опасливо погладив эльфа по напряженной спине. Фенрис хмуро зыркнул в ее сторону, но не отпрянул. — Гаррет, сходи поищи своего брата и его даму. — Златоцвет за галлами не бегает, — Хоук привалился к скрипнувшей решетке, всем видом показывая, что не двинется с места. — Сами объявятся. Фенрис, айда всей бандой завалимся к нам? Выпьем, отметим, как полагается. Заодно прикинем, где разжиться золотишком на оплату аренды. Сколько там вымогает наш запасливый сенешаль? — Около трехсот гульдеров за полгода, — поторопилась с ответом монна Амелл. Эльф скрипнул зубами: — Хоук, я найду деньги. Тебе не нужно беспокоиться. Это не твое дело. — Все та же навязчивая и неизменная песня, — закивал Хоук. — Знакомая до последнего слова. А мне казалось, мы наконец-то стали понимать друг друга. Ты помогаешь нам с нашими затруднениями — мы помогаем с твоими. Без обязательств и этих вот трагических порывов провернуть все в одиночку. Тебе как, получше? — Еще нет, — на этот раз ответ казался честным. — Тогда сиди и не рыпайся, пока тебе причиняют добро. Мам, хватит его наглаживать, он же не помойный кот. Из здания суда вытекла гомонящая толпа — река, распадающаяся на множество притоков и мелких ручейков. Разговоров, сплетен и пересудов о нынешнем скандальном заседании, где судья вынес приговор в пользу элвен, горожанам хватит до следующего года. Благо до его наступления осталось всего ничего. — Надо всенепременно отблагодарить мессира Ваниарда, — заметила леди Ли. — Будет очень уместно вручить судье и его близким на Первый День умеренно ценный и продуманный подарок. — Обмотанную цветными ленточками голую Изабеллу? — с готовностью предложил любящий сынок. — Гаррет Хоук! — Ладно, одетую. — Я поговорю с Себастьяном, — вздохнула монна Амелл. — Ну да, конечно, мессир Ваэль ведь истинный принц, — поддакнул матушке Гаррет. — А я так, шелупонь подзаборная. Но вчера наловчился грязь с-под ногтей выколупывать! — На кого я трачу лучшие годы своей жизни? — скорбно вопросила у ночного неба Лиандра Амелл. — На оболтусов, не желающих прислушаться к материнским советам! — Я могу сходить к судье, — предложил почти оправившийся Фенрис. — Спасибо, дорогой. Уверена, ты справишься с визитом гораздо лучше моих вздорных деток, — монна Амелл привычно игнорировала раздраженное ворчание сына. — Кстати, мы еще увидим милого молодого человека якобы из Империи? Он так своевременно и убедительно выступил с разоблачением вороватого управляющего. Его мастер Тетрас нанял, да? Я знала, Варрик придумает что-нибудь, чтобы обернуть дело в нашу пользу. Магистр, осуждающий работорговлю — безупречное решение, и настолько эффектное! Все в зале были просто поражены! — Ну вот, теперь моя мать безудержно восхищается смекалистым дворфом, — возмутился Хоук. — А в самом деле, кто это был? Кто-то из антиванских дружков Изабеллы согласился подыграть? — Нет, — сухо откликнулся эльф. — Это мой давний поклонник. Из Тевинтера. Монна Амелл взволнованно ахнула и прижала пальцы к губам. Ее сын осекся и подскочил, как ужаленный шершнем в трепетное: — Фенрис, у тебя от переживаний ум за разум зашел и ты внезапно научился шутить? Вы с Варриком и Изой опять побились об какой-то дурацкий заклад? Признавайся по-хорошему, ты меня разыгрываешь, да? — По-твоему, я не заслуживаю поклонников? — оскорбился элвен. — Вот спасибо. — Создатель, да я вовсе не это имел в виду, — пошел на попятный Хоук. — Конечно, у тебя может быть кто угодно и ты заслуживаешь кого угодно, только... только это охрененно безумный выбор. Ты же терпеть не можешь магов. И магию. И все, связанное с Империей. — Ну так я и не говорю, что это взаимно. Я его сюда не звал. Он сам притащился. — Гаррет Хоук, дома я вымою тебе рот с мылом, — чопорно заявила леди Ли. — Немедля прекрати осуждать чужую личную жизнь. Уверена, Фенрис и его... его знакомец разберутся между собой без наших советов. — Ага, поубивав друг друга. Маменька, ты ведь понимаешь, что тевинтерский поклонник остроухого мог всплыть только из былых дерьмовых времен? — Не называй Фенриса остроухим, это унизительно, — потребовала монна Амелл. — Я все отлично поняла, Гаррет Хоук, и повторюсь — это не твоего ума дело. Ах, вот наконец и они!.. — она поднялась навстречу младшему сыну, его долийской приятельнице и робко выглянувшему из-за их спин незнакомому молодому человеку. Выглядевшему как отпрыск не слишком богатой, но достойной семьи, дворянской либо купеческой. — Вы прятались? — озадаченно спросила Мерриль. — Ой. Не нужно было вас находить? — Просто ожидали наших друзей, не привлекая излишнего внимания, — успокоила долийку леди Ли. — Они вышли из суда? — Да давно уже. Торчат на площади, Себастьяна и парня-тевене не отпускают восторженные дамочки, — наябедничал Карвер. — Варрик в таком цветнике просто не в состоянии удержать язык за зубами, а Иза вовсю пользуется моментом, строит глазки и режет кошельки. Фенрис, тут кое-кто очень просит дать ему возможность сказать тебе кое-что, ты не против? — Да, — слегка удивился эльф. — То есть не против. Карвер Хоук вытолкнул застенчивого спутника вперед: — Знакомься, это Кэл. Кэл, лови шанс, пока элвен не удрал и в настроении слушать. — Я... я знаю, многие не разделяют моего мнения, — быстро и взволнованно проговорил молодой человек, — и вы наверняка не очень доверяете таким, как мы. В смысле, вы, элвен — людям. Но я считаю, мессир Велоти, вы совершили сегодня очень важное дело. Вам и вашим друзьям будет очень трудно в этом городе, и я... я хотел бы чем-то поддержать вас. Мне сказали, вы ремонтируете запущенный особняк. Вы ведь не откажетесь от добровольных пожертвований? Можно мне иногда приходить и оказывать посильную помощь?.. — Разумеется! — поскольку оторопевший Фенрис не смог подыскать подходящих слов, монна Амелл привычно взяла дело в свои руки. — Какое благое намерение, молодой человек! Я уверена, ваш поступок послужит достойным примером для вашего окружения. Мы будем благодарны за любую поддержку, конечно же, приходите сами и приводите товарищей. Как море возникает из капель, так маленькие добрые поступки каждого из нас меняют жизнь города к лучшему! — Мама, — тревожно окликнул Гаррет, — мам, остановись. Ты меня пугаешь. — А что я такого сказала? — Ты проповедовала. Я недостаточно чист душой, чтобы стать сыном новой Андрасте, и еще не разработал план, как в случае чего выдергивать тебя с костра. Кэл, спасибо вам. Приходите, в Гоферре для всех сыщется подходящее занятие. Пожертвования тоже не будут лишними. Вы уж извините Фенриса. Он у нас немногословен, как подобает истинному герою. — Я... я понимаю, — закивал Кэл. — Простите, я крайне невовремя. Желаю вам всего наилучшего. До встречи. Простите еще раз, — юнец неловко поклонился дамам и ушел. --------------------------------------------------------------------------------- «Увидел во сне. Накануне того для, когда нужно было идти в Цитадель. Рука выводила слово на пергаменте. Так медленно, я чуть с ума не сошел в ожидании». Объяснение звучало сбивчиво и путано. Как и все, касающееся прошлого Фенриса. Всплывшее из глубин начавшей пробуждаться эльфийской памяти словечко на неведомом языке, «Велоти», могло оказаться чем угодно. Названием деревни, кличкой собаки, сортом винограда или разновидностью плети. Фенрис решил выбрать его в качестве фамилии. Клерк в канцелярии Наместника скрипнул пером и шлепнул печать. Авелин торжественно вручила эльфу заполненный лист, поздравив Фенриса Велоти с обретением заслуженного гражданства. Остроухий донельзя смутился, буркнув что-то в ответ. Интересно, какие секреты и открытия таятся в сумке, доставленной с севера? Что успели разузнать Торольд и его дама, заполучив всего лишь несколько имен? Ворох бумаг заслуживал вдумчивого прочтения и обсуждения вдвоем, так что Варрик оставил короб с письмами в нумере люкс «Висельника». Ждать их возвращения из судейского присутствия. Заседание прошло совершенно не так, как замышляли матер Тетрас и Авелин — но когда их команде вообще удавалось хоть следовать планам? Загнанный в угол и раздавленный грузом собранных улик де Северейль должен был во всеуслышание признаться в работе на Тевинтер и распрощаться с местом управляющего. Была написана и вызубрена краткая, емкая и душераздирающая речь истца, обеспечивающая безоговорочную симпатию публики. Судья Ваниард оставался темной лошадкой, ибо взяток не принимал, от дружеских подношений упорно отказывался и славился неприязнью к элвен. С другой стороны, судья был известен своей дотошностью, пристрастием к точным фактам и авторитетом, позволявшим ему выносить приговоры, опираясь более на дух закона, нежели его букву. Вмешательство гостя с севера оказалось как нельзя кстати. Себастьян (чье участие в судилище вовсе не планировалось, а выступление было образчиком удачного экспромта) внес в картину завершающие блистательные штрихи. Они почти добились того, чего хотели, а триста золотых... В сущности, что такое триста золотых для бравой наемничьей команды? Пустяк. Мелочь на карманные расходы. В гостиной особняка Хоуков шумно откупоривали невесть какую по счету бутылку орлейского шипучего вина. Цокая когтями по паркету, за гостями неотступно следовал мабари Жабон. Обильно хлюпая слюнями, угощаясь со стола и присматривая за порядком. Изабелла ликовала, получив законный повод радостно ужраться вдрызг. Едва присевшего Варрика безжалостно сдернули с удобного дивана и утащили на второй ярус библиотеки. Поговорить надо, шепнул старший Хоук. Наверху обнаружились Мерриль и Дориан. Качавшаяся верхом на перилах эльфийка и занявший кресло тевинтерец с подозрением косились друг на друга, ровно два столкнувшихся нос к носу уличных кота. Выгнувших спины и урчащих сквозь оскаленные клыки, решая — с диким визгом подраться так, что клочья шерсти полетят по закоулочкам? Обнюхаться и разойтись миром? Маги, что с них взять. Воспринимают мир и собратьев по Дару не так, как обычные смертные. — Никаких чародейских поединков в моем доме, — предостерег Хоук. — Не сметь злить Фенриса и беспокоить матушку. Варрик, что вы с Изой такое нахрен приволокли? — Сегодня у нас появился отличный шанс обзавестись собственным кузеном Вилли, — с авторитетным видом провозгласил дворф, — позарез необходимым всякой приличной семье. Печально известный и неизвестно от кого прижитый троюродный племянник из дальней провинции. Чьи вызывающие поступки будут взахлеб обсуждать и осуждать в каждом доме Верхнего и Нижнего города. — Но который хорош и обаятелен настолько, что нельзя просто так взять и выставить его за порог, — с легкостью подхватил Дориан. Говорить о себе, любимом, он мог не переставая и не затыкаясь. — Тевене, болтун, воображала, дамский угодник, — с обреченным видом перечислил Хоук. — Еще и чародей, если я наловчился верно разбираться в ихней братии. А выглядит точь-в-точь как парень из борделя, косящий под пирата. Из хорошего борделя, руайского, не чета нашенской «Розе». — Пожалуйста, дружище, можно нам с Маргариткой остаться в блаженном неведении о том, где ты нахватался познаний касательно выбора услуг в заведениях Вал Руайо? — попросил гном. — Я вложил в этот образ немало старания и воображения, — рискованное сравнение не задело и не оскорбило тевинтерца, вызвав острую улыбку. — Но также я неплохо смотрюсь в мантии со звездами. Желательно с устрашающим посохом наперевес. Постараюсь раздобыть то и другое, раз это необходимо. Мерриль хихикнула, щелкнула пальцами и запустила в сторону гостя колючий зеленый огонек. — Варрик, твоего кузена точно не выгнали поганой метлой из Империи за чокнутость? — забеспокоился Хоук. — Эльф вот твердит, якобы все без исключения магистры полоумные. Вдруг этот — самый тронутый умом среди прочих? С него ж станется устроить фейерверк под воротами Казематов и недоумевать — а что я такого сделал? — Дай гостю привыкнуть к сдержанности местных нравов, — вступился дворф. — Мой ум грозил поблекнуть, поглощая замшелые трактаты, устаревшие задолго до рождения моего прадеда. Заскучав, я решил предпринять странствие в поисках новых знаний, — магик из Тевинтера поднял раскрытую ладонь. С нее всплыло облачко, мерцающее фиолетовыми искрами. Обратилось в крылатую змейку, затанцевало вокруг блуждающего огонька Мерриль. — Почему Фенрис сказал, будто ты — его поклонник? — О, несгибаемый элвен действительно так выразился? Как лестно. — Варрик, вот скажи мне, как наилепшему корешу, — воззвал Гаррет, отчаявшись добиться хоть одного прямого ответа, — нашей компашке набекрень точно нужен самонадеянный мальчик-чародейчик? Нам проблем не хватает? — Зато Андерс наконец-то получит достойную компанию и сможет всласть расспросить человека, повидавшего Империю изнутри. Кстати, почему наше благородное сообщество лишено целителя? Кто милосердно избавит нас от головной боли с утра? — Мы его звали, а он не пришел, — развел руками Гаррет. — Видать, какой-то бедолага в Катакомбах хлебнул крысиного супчика и траванулся. Или начался сезон осенней лихоманки. Или кого-то пырнули в драке ножом под ребро. Или обрушилась шахта. Или Андерс просто прилег вздремнуть и забыл обо всем. Магические огоньки слились вместе, вспыхнули и рассыпались с едва слышным перезвоном. Возможно, для чародеев ритуал заменял рукопожатие. Эдакий вежливый способ оценить глубину познаний и уровень мастерства впервые встреченного незнакомца. — И что прикажешь делать, если Андерса не добудиться, а нам позарез нужно срываться с места и истреблять разбушевавшееся очередное порождение Тьмы? — подбросил коварный вопрос Варрик. — У нас есть Мерриль, возразишь ты. Да, она чертовски хороша в своем деле, но нельзя же сваливать всю ответственность на хрупкие девичьи плечи! Давай испытаем кузена Вилли. Наверняка он обучился у имперских малефикаров чему-нибудь полезному и смертоносному. Маргаритка из долин, вот ты что имеешь сказать по поводу? — Он подчиняет огонь, лед, ветер... и страх, — поделилась Мерриль. — Я хочу сходить с ним на Рваный берег. Будет очень познавательно. Он умеет то, чем не владею я, хотя основой его умений служат наши украденные познания. — Точно, как я мог забыть, — Дориан трагическим жестом вскинул пальцы ко лбу. — Гибель Арлатана со всеми его архивами тоже на нашей совести. — Слышишь глас вольных Долов, Хоук? — не унимался Варрик. — Нам нужны деньги. Значит, предстоит снова шариться по развалинам, отбиваться от генлоков и ночевать в мокрых палатках. Еще один маг в отряде — именно то, что нам пригодится. — Надо подумать, — уклонился от прямого ответа Хоук. — Так думай, — широким жестом разрешил гном. — Для чего тебе Создатель даровал голову, двери ею вышибать? — Всего один-единственный разок, и то по случайности! Слушай, ты настолько уверен, что тевене с Фенрисом, будучи в одном отряде, не вцепятся друг другу в глотки? — Они уже пытались. Сегодня утром. Расспроси Изабеллу, она охотно поделится душераздирающими подробностями. Как видишь, все остались живы и немножко целы. Кстати, ты в последнее время случайно Хартии на яйца не наступал? — Я с этими полоумными живорезами по одним улицам ходить опасаюсь, — замахал руками Гаррет. — Ничегошеньки я им не делал! — А вот они совсем другого мнения. Приперлись в «Висельник» и требовали тебя на расправу. Мы их вышвырнули их за дверь, но эту собаку надо разъяснить во всех подробностях. Да пошустрее. На крутой лестнице возник Хоук-младший. Взъерошенный, с бокалом и легкой затуманенностью во взоре: — Там матушку осенила очередная сумасбродная затея. Иза и Авелин вовсю ее подначивают. Варрик, пойдем, ты должен остановить безумных пьяных женщин. Ты единственный, кого они послушают. — А Фенрис вам на что? Он ведь в гостиной? — невольно встревожился Варрик. — Я слышал, входная дверь хлопала. Случаем, не остроухий потихоньку смылся? — Нет, Себастьян удрал. Трусло воцерковленное. Как только Иза начала распускать руки, мессир принц сразу заскулил, мол, завтра ему вести утреннюю Песнь. Трезвым и пристойно выглядящим, дабы не искушать взоры юных послушниц. А эльф слегка набрался и во всем соглашается с ненаглядной леди Ли. Мерриль! брысь с перил, ты уже один раз оттуда сверзилась! — Я должен это видеть, — заявил Дориан. — Кстати, я в недоумении. Почему все выпивают и закусывают, и только несчастный дальний родственник до сих пор трезв и голоден? — Блудного кузена Вилли к столу не звали, — строго заявил хозяин дома. — Хоук, не будь негостеприимным засранцем, — хмыкнул Варрик. — Ты ж понимаешь, мой кузен не зашуганный мажонок, в жизни носа не казавший за пределы Круга. Сегодня ты его не угостил, завтра он спалит твой ненаглядный особняк. А на суде будет с невинным взором утверждать, якобы рука дрогнула. — Вы все, будьте свидетелями, — призвал Хоук. — Меня вынудили угрозами насилия и разорения семейного гнезда. Ты, как там тебя, Дориан? В общем, ты приглашен. К ужину и на ближайшую вылазку. Пошли вниз. Цветник милых дам в лицах Лиандры Амелл-Хоук, Авелин и Ривейни полыхал экстазом нездорового энтузиазма. Подогретого бутылками орлесианского ликера на пряном терновнике и щедро сдобренного порциями бренди из Антивы. Эльф устроился в углу дивана, с меланхоличным интересом созерцая гомонящий женский конклав. — Проводы Зимы! — хлопнула в ладоши леди Ли, заметив старшего сына. — Гаррет, нужно как можно скорее привести в пристойный вид зал для танцев в особняке! Мы устроим там благотворительный вечер! — Маменька, — взвыл бесстрашный покоритель Глубинных Троп и истребитель Тварей Тьмы, — мам, какой, к демонам, благотворительный вечер? — Самый обычный, — заикнулась монна Амелл. Тут же заглушенная возмущенным воплем Изабеллы: — Нахрена обычный, Лиандра, окстись! На обычных нам уже с десяток раз туфли пообступали! Каждый год одно и то же! Скучно, привычно, уныло! Мы должны подойти к делу с размахом! С огоньком и выдумкой, да, Авелин? — Ага, — размашисто кивнула капитан Стражи. — Т-точно. Пора внести р-разнообразие в жизнь любимого г-города. Н-но поджигать я вам ничего не р-разрешаю! — Прекрасная идея, — сходу встрял Дориан, которого никто не спрашивал. — И как же в здешней провинции провожают Зиму? — Публичные жертвоприношения точно не в ходу, — буркнул эльф. Изабелла закатила глаза: — Ради Создателя, милый, пей и помалкивай. Для тебя же стараемся! Стыдно признавать, но ничего особенного марчане предложить не в силах — гости до утра пьют, жрут, танцуют, обжимаются по углам. В отличие от Орлея, убийства на сезонных праздниках не приветствуются. Разве что очень сильно приспичит. Предлагаю новшество. Общие культурные традиции! Проводы Зимы с карнавалом! Маскарадные костюмы, таинственные гости, угадай, кто под маской, вот это все! — Ага, и ферелденские народные игрища на закуску. Ловить зубами плавающие в ведре с пуншем яблоки. Вслепую пришпиливать хвост жопе друффало. Гадать на женихов и невест по свечному воску, — поддакнул Хоук. Кажется, он хотел пошутить, но идея была принята с восторгом. — Зимние праздники в Лотеринге были так очаровательны, — с грустью вздохнула монна Амелл. — Ту простодушную искренность невозможно повторить. Что ж, хоть повеселимся и соберем средства для ремонта Гоферры. Объявим символический взнос за участия в состязаниях. Изабелла будет вознаграждать поцелуями победителей мужского пола... — О, да-да-да! — азартно запрыгала на месте пиратка. — Я в деле! — А дам-победительниц кто станет целовать? — булькнула в кружку с элем Авелин. — Фенрис? — Идите нахрен, — дернул плечом эльф. — Не буду я ни с кем целоваться. — А как же бе-едные эльфячьи детишки? — коварно пропела Ривейни. — Голодные, холодные, брошенные на произвол судьбы в безжалостном шемском городе? — Неужто их страдания не заставят тебя хотя бы на один вечер отринуть принципы? — немедля подхватил Дориан. — Мое детство прошло с ошейником на шее. Что-то никто не рвался мне на помощь. Почему я должен что-то делать для чужих детей? — Если верить Себастьяну, теперь ты наш скромный и незаметный герой, — Варрик тоже не устоял перед искушением поддразнить приятеля, заслужив убийственно хмурый взгляд. — Герой обязан совершать подвиги, я в книжке читал, — оделил всех новым знанием Карвер. — Но если ты не хочешь, я всегда готов придти на выручку и... Ай! Мерриль нежно улыбнулась и стряхнула с пальцев крохотный огонек. — Это было жестоко и больно! Мы, между прочим, спасаем отпрысков твоей же расы! — Если отпрыски моей расы не могут сами постоять за себя, они не заслуживают жизни и позорят наш народ. — Сурово, — восхитился Дориан. — Долийцы все такие? — Нет, Мерриль у нас воплощенная кротость и миролюбие, — захохотала Ривейни. — Ладно, если эльф продолжит упрямиться, под рукой всегда остается безотказный Хоук. И ужасный тевинтерский магистр. Здешние дамочки прям-таки на мыло изойдут от любопытства и из шкуры вон вылезут ради приглашений. Кстати, бойкие девахи из суда ждут тебя завтра на свиданку в «Висельнике». Добрый совет — ни в коем случае не бери тамошний эль за три гроша. Траванешься. — Учту, монна Исабел. Только я не магистр. — А с виду так вылитый, — заметил Хоук. — Хотя я не такой знаток нравов тевинтерских магистров, как остроухий. Но те, которых нам довелось прикончить, отчаянно выпендривались до последнего. Прям как ты. Это у вас в крови, что ли? Открой секрет, кузен Вилли — отчего ты не магистр? — На испытаниях срезался, — едко предположил Фенрис, — не смог ответить ни на один вопрос, ибо был в стельку пьян. — Carisse, я попросту оказался слишком хорош, чтобы у преподавательского состава хватило духу отринуть предубеждения и признать — ученик с блеском превзошел учителей, — безмятежно возразил магик. — Кроме того, не стоит забывать о тысячелетних традициях козней, интриг и стремления угостить более успешного претендента стаканчиком чего-нибудь прохладительного, настоянного на корне смерти. Я дерзнул нарушить правила и пренебрег участием в мышиной возне, ибо не нуждаюсь в стороннем подтверждении собственного мастерства. — Ты это... поосторожней с такими высказываниями на улицах, — от души посоветовал Карвер. — Погоди, если ты маг, но при этом не магистр, тогда кто? — Альтус. — Колдун-недоучка, — охотно пояснил эльф. — Обычный и заурядный. На рынках Империи таких пятачок за пучок. — Милый, ты не боишься однажды захлебнуться желчью? — вкрадчиво поинтересовалась Изабелла. — Говорят, это мучительно. — Мучительней, чем находиться в одной комнате с магом, отвергнутым своими же учителями?.. — Так! — грохнул кулаком по столу Хоук. — Немедля все заткнулись! И выпили! За банкет в честь грядущих проводов еще не наступившей зимы! И за треклятого остроухого, который отныне почти домовладелец. Вот пусть теперь барахтается, как сможет! Со всех сторон потянулись руки. Мелодично звякнули сомкнувшиеся над столом бокалы. Давненько мы так дружно не сиживали, расслабленно подумал Варрик. Разве что когда в середине лета отмечали наконец-то состоявшийся переезд семейства Хоук в новый дом — точнее, в оплаченный кровью, золотом и утратами наследственный особняк. Дворф не раз задавался вопросом, достанет ли снисхождения монны Амелл, чтобы извлечь младшего братца из трущоб Нижнего города. Мать и сыновья оказались на редкость единодушны в своем решении. Любимому дядюшке Гамлену, бездарно проигравшему и растратившему фамильное наследие, сыпанули в подол гульдеров на бедность — и оставили прозябать там, где он был. В съемной комнатушке ветхого дома, что в паре кварталов от «Висельника», почти на самой границе с эльфинажем. Возможно, через годик сердце леди Лиандры смягчится. Благо дела семьи налаживались, а Гаррет и Карвер перестали цапаться по пустякам. Братьям и мастеру Тетрасу вскоре предстояли беседы с возможными арендаторами примыкающего к особняку флигеля и поездка на север, за границы Планасена. Туда, где раскинулись сельские хозяйства, некогда исправно пополнявшие казну семейства Амелл. Трудами Гамлена угодившие в чужие руки. Все наладится, рано или поздно. Не сразу, но постепенно, шаг за шагом. Жизнь доказывала, такая неспешная тактика оказывалась вернее и выгоднее всех прочих. Дворф приложился к бокалу и вернулся к любимому занятию — наблюдению за сотоварищами. Авелин осоловело моргала, не успевая следить за азартной болтовней. Изабелла и Дориан успели докатиться до обсуждения украшения зала и выбора нарядов к грядущему празднеству. Монна Амелл взывала к правилам приличия, уговаривая Ривейни шокировать киркволльское общество видом морячки в платье. Орлейском, неваррском или, демоны Соблазна с ним, хотя бы антиванском. Сшитом из кружев с блестками и распаленного мужского воображения. Но все-таки это будет настоящее бальное платье в пол. А не голоштанное безобразие, в котором Иза круглый год носится по улицам! Изабелла отбивалась, голося, что не в силах расстаться с привычным образом. Эльф вынудил ее умолкнуть единственной фразой: — Ego potest et tu poteste. Я смог, и ты можешь. Дориан при звуках родного языка рассеянно улыбнулся в бокал, на миг прикусив уголок нижней губы. Вернулся к застольной болтовне, дополняя ее выразительной жестикуляцией. У Изы была похожая манера, столь же размашистая, но не столь изящная и отточенная. Порой магик выворачивал кисть с таким расчетом, чтобы камни в кольцах ярко блеснули уловленной радугой свечных огоньков. Мелочи непреложно выдавали завсегдатая светских приемов. Кузену Вилли даже не приходило на ум это скрывать. Слишком высокомерен, чтобы тратить время на размышления о том, как выглядит в глазах простецов? Попросту беспечен? Торольдова подруга в своем письме высказалась однозначно: ее юному протеже стоит пока держаться подальше от границ Империи. Причин леди не уточнила. Что он там мог натворить? Вляпался в разоблаченный заговор, прикончил кого-то высокородного с мстительной родней, перешел дорогу, кому не следовало? Какая сияющая, открытая улыбка, прям завораживает. Интересно, сколько лет ушло на ее разучивание перед зеркалами, прежде чем достичь этой безупречной непринужденности? Тевене умел нравиться людям, беззастенчиво этим пользуясь — и косился, при всяком удобном случае косился в сторону эльфа. Упорно и вежливо втягивая остроухого в разговор. Получая в ответ холодные «да, нет» пополам с едкими замечаниями, но не оставляя попыток. Стоит ли вмешаться? Или пусть Фенрис разберется сам? Прошлое настигло беглеца — но прошлое сейчас находилось не в самом выгодном положении и отчаянно проявляло дружелюбие. Магик осторожничал, держась в разумном отдалении. Не сделал попытки сесть рядом с элвен, иначе Фенрис точно бы вспылил. Зато маг-тевене слету придумал Фенрису прозвище, успешно выводившее эльфа из себя. Как бы узнать, что означает таинственное словечко? Создатель, у них уже есть собственная тайна, разделенная на двоих — на троих, если учитывать Изабеллу. Но пиратка стойко хранила молчание, а Фенрис выглядел поглощенным собственными мыслями и напрочь позабывшим о приятеле. Ни лукавого блеска из-под колючих ресниц, ни приветного словца наедине за весь вечер, вот досада-то. Карвер и Мерриль пожелали всем крепкого утреннего похмелья и сбежали наверх. Авелин упрямо бормотала, что капитану стражи негоже пренебрегать разводкой утренних караулов. Угомонилась, когда ее клятвенно обещали растолкать на рассвете. Напомнив, что от особняка рукой подать до Проезда Наместника и лестницы в Цитадель. Бодан, дворф-домоправитель Хоуков, увел шатавшуюся Авелин отсыпаться в одном из гостевых покоев. Оставшиеся в строю выпили еще. Монна Амелл благовоспитанно зевнула, не размыкая губ, и заявила, что с нее хватит треволнений и орлейских ликеров. Всем остальным, по ее скромному мнению, тоже пора расходиться. Ворчливая дряхлая мать, конечно, не в силах указывать подросшему отпрыску и его взрослым друзьям, как себя вести, но... — Но, — неожиданно поддержал матушку Гаррет, — нихрена ты не старая и уж точно не дряхлая. Ой. Извините, леди Амелл. Куда пристроим клятого мага? Во избежание внезапной одержимости прикуем до утра на цепь в подвале? — Как это варварски грубо. Хотя могу назвать кое-кого, кому зрелище меня в оковах доставит несказанное удовольствие. Я видел отличный диван в бильб... бляб... библиотеке, — с достоинством выговорил магик. — Думаю, мы найдем с ним общий язык. Дамы и господа, благодарю за прием, это был незабываемый день. Вынужден признать, я совершенно никакой. Прихватив тарелку с куском пирога и бутылку с недопитым вином, он удалился, пьяно качнувшись, но ловко избежав столкновения с косяком. Леди Ли оглядела бардак в гостиной и махнула рукой: — Мастер Тетрас, не пугай меня, скажи честно. Вы с Фенрисом ведь не собираетесь посреди ночи улизнуть в этот ужасный Нижний город? Нет-нет, у нас теперь есть отличная комната для гостей с двумя кроватями. В неваррском стиле и бирюзовых тонах. — Мам, да сыщется этим бездомным нелюдям, где прикорнуть. Коврики в холле вполне сойдут. — Гаррет Хоук! — А что такого? Отличные же коврики. Плетеные, дворфской работы, купили с уценкой... Изабелла скрутила руку владельца дома в надежный захват за спиной и погнала вверх по лестнице, нацелившись на дверь хозяйской спальни. — Она такая непосредственная и дерзкая, — с легкой завистью высказалась монна Амелл, нежным взором провожая морячку и подвывающего сынка. — Как бы я хотела быть такой в молодости. Но все, на что хватило моих скромных сил — убежать из-под родительского крова в Ферелден с нищим чародеем-отступником. — Возможно, это был самый отважный поступок в вашей жизни, леди Ли, — заметил дворф. — Рискованный и крайне неосмотрительный, — не удержался Фенрис. — Знаю, милый. Но тогда я верила, что в кои веки поступаю правильно. — А сейчас? — А сейчас я твердо знаю, что прожила ту жизнь, которую хотела, — монна Амелл поднялась с дивана, шурша платьем, и собеседники поспешно вскочили. — Да, в ней хватало взлетов и болезненных падений. Иногда я была уверена, что вот-вот мучительно погибну, и теряла все, что удалось нажить. Но я снова здесь, в доме моей семьи, я так рада успехам мальчиков... и твоим, дорогой. Я ведь помню, каким несчастным чудом в перьях ты пришел к нам — и каким удивительным молодым человеком стал теперь. Ты не против, если я тебя обниму? — Нет. Я знаю, чем я вам обязан, леди Ли. — Не говори глупостей, милый. Ты всего добился сам, — Лиандра быстро приобняла замершего эльфа за плечи. Изящным жестом мизинца смахнула воображаемую слезу с ресниц и тихо рассмеялась: — В окружении молодежи я превращаюсь в сентиментальную старую даму, куда это годится! Варрик, на днях нам надо будет сесть в кружок. Крепко потолковать насчет попечительского совета и всего прочего. Она изобразила шутливый полупоклон и удалилась. Пыхтящий мабари засеменил следом за хозяйкой. Бодан протопал в гостиную — собирать грязную посуду и тушить оплывшие свечи. — Пойдем, — негромко окликнул Фенрис. — Я... я устал. Слова, обычные для любого из живущих на свете — но тевинтерский беглец редко их использовал. Один из самых бурных скандалов в шайке разразился как раз из-за привычки Фенриса терпеливо держать язык за зубами. Он упорно молчал о том, что голоден, или замерз, или сбил ноги об острые камни. С точки зрения отрядного целителя самым худшим было то, что эльф умалчивал о ранениях после стычек. Бывшему рабу попросту в голову не приходило обременять спутников своими трудностями. Кончилось все тем, что Фенрис, во время очередного перехода постепенно отстававший и на окрики упрямо твердивший «Все в порядке», беззвучно упал. Они кинулись выяснять, в чем дело, не ловушка ли. Обычно сдержанный Андерс не выдержал, разоравшись на весь Рваный берег. Крича, что он вам не некромант, способный вытащить из-за Завесы дух истекающего кровью идиота и сызнова запихать в стынущий труп. Он не желает иметь дело с тупым упрямцем, твердо решившим угробить себя! Взбешенного целителя успокаивали всем отрядом. Наскоро разбивали лагерь, пока бухтевший Андерс плел заклятья и горячо доказывал Хоуку: проще прикончить эльфа прямо здесь, чем впустую расходовать на него Дар. Раз остроухому все едино жизнь не мила. Варрик вызвался посидеть с раненым элвен, рассчитывая, что тот мирно продрыхнет до рассвета. Однако Фенрис довольно быстро очнулся и принялся осторожно выспрашивать, что именно он сделал не так. Они проговорили до самого утра, дворфу удалось добиться от остроухого неуверенного обещания впредь следить за собой и вовремя оповещать соратников. Нет, это не составит никакой проблемы и никому не помешает. Да, все в шайке по мере сил заботятся друг о друге. Значит, и о нем тоже. Нет, это не обязательство и не требование, это сделанный выбор и принятое ими решение. Да, он имеет полное право говорить, когда после стычек у него раскалывается голова и ноют горящие от воздействия лириума мышцы. Если эльф вымотан, они устроят привал и отдохнут. С той вылазки у них возникла традиция делить в походах одну палатку. Посплетничав и вволю посмеявшись, остальные рассудили — двум не-людям проще держаться рядом. Позже это здорово сыграло им на руку. Фенрис таскается ночевать в «Висельник»? Привык, наверное. У них с мастером Тетрасом какие-то свои дела, они задумали вместе работать над очередной книгой Варрика. Да и вообще, как дворф начал приглядывать за элвен, тот стал куда спокойнее и разумнее. Конечно, эльф с Андерсом по-прежнему спорили, но без вспышек былой яростной ненависти и искренней готовности придушить надуманного врага во имя своей правды. Если мастеру Тетрасу удастся осуществить коварный замысел с лечебницей, эти двое будут вынуждены сплотиться во имя общего дела. Глядишь, еще и подружатся, на удивление всем. Под эти размышления Варрик опустил засов на дверях гостевой комнаты и предусмотрительно дважды повернул ключ в скважине. Хорошо, что нет необходимости вскакивать с раннего утра. Хотя стойте, их ждет-не дождется мессир Бран. Нужно хотя бы к полудню добраться в Цитадель и глянуть в бумаги, что сенешаль сунет эльфу на подпись. За спиной дворфа раздался звук. На страницах романа мастер Тетрас живописал бы его как хрипловатый стон глубочайшего наслаждения. Затем последовал мягкий сдвоенный удар и шелест брошенной на пол ткани. Избавившись от опостылевших за день сапог и черной, удивительно шедшей ему камизы, Фенрис рухнул на застеленную кровать. Потянулся, забросив руки за голову и хрустя затекшими суставами. Плавным движением до отказа вытянув пальцы на ногах, словно взмывающая на носочках орлейская танцовщица в императорском балете. Свод узкой ступни образовал крутую дугу. Под кожей с вязью лириума обрисовались напряженные сухожилия. С долгим свистящим выдохом эльф расслабил ступни, повторив растяжку. Зрелище до сих пор казалось слегка жутковатым, хотя Фенрис после долгих колебаний разрешил компаньону наблюдать за его тренировками. Иногда мог попросить сделать массаж или размять сведенные мышцы. — Я докатился до того, что завидую долийской ведьме. Ей никто не запрещает ходить босиком, — пожаловался элвен. — А у меня судороги, и моим икрам точно конец. Напомни, зачем я послушал вас с Изой? — Тебе нужно было прилично выглядеть. Погоди, как выпадет снег, Мерриль с визгом помчится в лавку за башмаками. — В прошлом году не побежала, — ворчливо напомнил Фенрис. — Ну да, и всю зиму торчала в эльфинаже, не вылезая из дома. Живя за счет доброты Карвера и соплеменников, потому как резво скакать по улицам, скалам и лесам ей было несподручно. — Точно, — эльф сел, рывком забросив длинную руку за плечо. Надавил другой ладонью на острый локоть, без видимого усилия скручивая торс по спирали. Меняя руки, с десяток исполнил цикл упражнений. Только после этого торопливо разделся до исподнего и юркнул под одеяла. Учитывая напряжение долгого дня и краткую, но бурную вечеринку, Варрик был уверен — вымотанный напарник предпочтет спать в одиночестве. Дворф направился ко второй кровати, но был остановлен негромким окликом: — Побудь со мной. — Уверен? — Да. — Ладно, — он обошел комнату, подбросив угля в жаровню и задув лампы. Маленькая комната погрузилась в спокойный полумрак, но большой особняк, его хозяева, прислуга и оставшиеся на ночлег гости покамест не угомонились. Сверху, сквозь перекрытия, долетел жизнерадостный хохот неугомонной Изабеллы. Басисто гавкнул мабари, звякала перемываемая посуда в кухнях. Мимо дверей прошуршал кто-то легконогий. Стоило Варрику улечься, его тут же цепко обхватили со спины. Взъерошив теплым дыханием волосы на затылке и спросив: — Та девушка, которую Хоук обещал взять в прислуги — она здесь? — Орана? — вспомнил имя робкой эльфочки Варрик. — Да, я заглянул к ней. Помогает на кухне. Еще толком не пришла в себя, что и понятно. За пару спокойных деньков минувшую дерьмовую жизнь не позабудешь. Леди Ли хотела поручить ей разносить напитки и еду, но девчушка углядела новичка и спряталась. Бодану едва удалось из нее вытянуть, мол, ей страшно снова прислуживать магистру. Хотя мне Дориан показался вполне приличным парнем... для имперца, само собой. — Болтливый, шумный и блестит, как фальшивая стекляшка, — сердито буркнули рядом. — Однако на суде его никто за язык не тянул и выступать в твою пользу не заставлял, — дворф накрыл ладонями прохладные, чуть вздрагивающие кисти Фенриса. — Пусть все прошло не совсем так, как мы хотели, но ты достойно показал себя. Финальная речь вообще выше всяких похвал. Кратко, звучно и в меру трагично. Публика растаяла и была покорена, точно тебе говорю. Леди Ли зрит в корень, утверждая, что с каждым днем ты меняешься к лучшему. — Люди могут ненадолго поддаться чужому очарованию, но никогда и нигде остроухий не будет принят за равного, — судя по движению одеял, Фенрис пожал плечами. — Это мы еще посмотрим. Совсем недавно никто даже не мог вообразить, что элвен способен одержать верх в людском суде. О чем нынче будет сплетничать город? О тебе. — Строя догадки о том, какой ценой я купил человеческое покровительство, — хмыкнул эльф. — Ладно, мне не привыкать к грязным сплетням. Просто не хотелось, чтобы забрызгало кого-то из вас. — Ничего, мы справимся, — обнадежил приятеля Варрик. Сознавая, что эльф говорит чистую правду. С порхающими по городу дурным слухами рано или поздно придется что-то делать. Всем рот, конечно, не заткнешь, но особо рьяным болтунам — почему бы и нет? — За каждым из нас всю жизнь тащится шлейф пересудов, у кого короче, у кого длинней. Считай это признанием того, что ты заслужил внимание общества. — Угу, — эльф ткнулся лбом ему в основание шеи и затих. Его что-то тревожило, он хотел поговорить, но не решался. И его ни в коем случае нельзя было торопить, иначе вы рисковали услышать грохот незримых поднимаемых мостов и скрежет запираемых ворот. — Варрик? — Да? — Кажется, я разобрался кое в чем. — Я бы охотно послушал. — Только не перебивай, ладно? — дворф кивнул, ожидая. — Вам было не под душе, когда я поселился в старом доме посреди Верхнего города. Тебе в особенности. Ты всегда честил Гоферру мрачной дырой, помойным склепом и прочими крепкими словечками. Наверное, был прав. Вот только этот дом, он... он открыл мне новые вещи. Прежде я никогда не знал, как именно начнется мое утро. Окрик, пинок, удар плети, ведро воды на голову? Нужно вскакивать и отбиваться? Улизнуть, пока чужака не почуяли собаки или не заметили люди? Я мог закончить день на коленях с чьим-то членом во рту или в сотый раз проходя связку финтов, пока не отнимутся руки и не начнет мутить. Визжа в пламени треклятой лириумной мерзости, ведь магистру надо выяснить, где кончаются пределы выносливости его шедевра. Знаешь, когда я после испытаний валялся на полу, он иногда утирал мне лицо и говорил, как дорожит мной. Врал, наверное. Но тогда я верил. Зато в Киркволле, — эльф коротко и прерывисто втянул воздух, прежде чем продолжить рассказ, — в Киркволле все время мира вдруг стало только моим. У меня появилось убежище. Свое. Только мое. Я знал, что смогу прикончить тех, кто явится за мной. Я был в безопасности. Вы твердили наперебой: Фенрис, в твоем доме грязно, холодно, темно. Давай уберемся, давай выкинем старье, хватит держать в холле трупы и плодить крыс. Вы желали мне добра, но мне было все равно. Главное — в стенах Гоферры было безопасно. День за днем я свыкался с мыслью: сюда никто не войдет. Не прикажет, что делать. Готовиться к выходу на арену, подносить гостям вино, идти в постель или спускаться в подвал. Когда я рискнул пригласить вас в мое логово, ничего не случилось. Мы сидели, пили, болтали, играли в Порочную добродетель. Я так боялся сказать что-то не то. Выжидал, вдруг кто нападет исподтишка. Очередная человеческая уловка, обман, ловушка, думал я. У вас нет никаких причин быть честными со мной. Время текло, вы относились ко мне так, будто я и впрямь стал одним из вас. То, что было со мной раньше, не имело для вас никакого значения. Каждый день я сам решал, что стану делать утром, и что — вечером. Когда отправлюсь на рынок, когда пойду с вами на Тропы, на Рваный берег или на Расколотую гору. Такие простые, обычные вещи. Иногда я мог сидеть целыми днями, пялиться в стену и напиваться. Меня никто не трогал. Я хотел, чтобы так было всегда. Однажды у вас появятся другие дела, вы забудете обо мне, и я останусь здесь. Может, стану городским призраком. Рехнувшийся в одиночестве эльф-убийца из заброшенного особняка, отличный сюжет, да? — Да, — сдавленно пробормотал Варрик. — Немножко заезженный, но при умелой подаче из него можно состряпать маленький шедевр. За минувшие годы у любознательного дворфа накопилась целая пригоршня обрывистых воспоминаний Фенриса о его жизни в Империи. Включая драгоценный дар острова в Недремлющем море. Они занимались любовью, и эльфу удалось на миг разорвать мутную пелену забвения. Вспомнив имена из своего детства или юности. Времени, напрочь вычеркнутого из памяти. Всякий раз это было... слишком больно. Никто не имел права так обращаться с живым существом, но таков был ублюдочный мир, в котором им выпало жить, и Фенрис считался собственностью своего владельца. Говорящей вещью в облике эльфа, с которой можно творить все, что вздумается. Они не понимали. По мере сил они старались понять Фенриса, но так и не смогли. Да, их жизнь тоже не была сплошным сахаром и медом. Хоуки и Авелин потеряли все, едва уцелев во время бегства от Мора. Чародеи-отступники Андерс и Мерриль обречены всю жизнь быть настороже, увертываясь от слишком назойливых объятий Церкви. Его собственный клан изгнан на поверхность. Серых Стражей Андерса и Бетани через десяток лет настигнет Зов. Вынуждая беспрекословно идти навстречу потере человеческого облика, безумию и одинокой смерти от рук Порождений Тьмы. Вот только каждый из них родился и жил свободным. — Вы научили меня читать, а Иза подарила уверенность в том, что можно быть собой, не опасаясь наказания, — их пальцы уже привычным движением сплелись между собой. — Ты постоянно болтал со мной. Обо всем на свете. О вымышленных людях и настоящих, о тебе и мне, рассказывал о каждом в нашей компании. О загадках, историях, о том, что было и будет. Навязчивый гном вынуждал меня думать, и это донельзя раздражало. Потом — успокаивало. В один из дней — стало необходимым. Я огляделся и понял: мой дом слишком тесный, грязный, ветхий. Он больше никуда не годится. Мне все еще боязно ступить за порог, но я не в силах отсиживаться и прятаться внутри. Особенно если меня теперь дожидаются снаружи. Для Фенриса, не склонного и плохо умевшего говорить о собственных чувствах, долгая путаная речь вполне могла считаться пламенным признанием во взаимности. Похоже, элвен и не ждал ответа, довольствуясь тем, что сумел выговориться и был выслушан. Выплеснув прочь наболевшее, пережитое и отболевшее. Заменив отринутые мысли другими. Новыми, только начинающими взрастать. И Варрику, для которого игра фразами и смыслами всегда оставалась самой занимательной и азартной из все существующих забав, порой становилось невероятно, до немоты трудно подыскать нужные слова. Те, что будут не подходящими строчками, выдернутыми из романа, но подлинным отражением его отношения к лежащему рядом созданию. «Мне так жаль, что с тобой произошло столько скверных вещей и ты терпел свою боль в одиночестве. Ты ничем этого не заслужил», — не подойдет, Фенрис не нуждается в снисходительной жалости. «Постарайся забыть, пусть былое сгорит и развеется пеплом»? Но именно пережитые в Тевинтере испытания выковали из эльфа того, кем он стал теперь. «Я обещал тебе новые страницы в книге твоей жизни, и, кажется, в ней начинают появляется первые строчки»? — покарай его Андрасте, до чего выспренно и неуместно. Может, сейчас наступил тот самый редчайший случай, когда молчание лучше тысячи слов? А самым верным и разумным поступком будет — повернуться, оказавшись лицом к лицу. Протянуть руки, беззвучно обнявшись в темноте и тепле посреди огромного города, в безопасности дружеского дома. Ощущая сквозь ткань рубашки сильное, ровное биение чужого сердца, крепко прильнувшее тело и щекотку жестких волос, мазнувших по лицу. Нежную, хрупкую тишину расколол истошный вопль. Мужской. Прилетевший со второго этажа. Не рык удовлетворенной страсти, чего стоило бы ожидать посреди ночи от братцев Хоук, воодушевленных подругами. Крик более смахивал на панический визг. Варрик непроизвольно дернулся — вскочить, распахнуть дверь, бежать вызнавать, что за очередная беда стряслась — и был удержан на месте твердой рукой компаньона. Под откровенно злорадный шепот над ухом: — Тшш, это новичок вопит. Надеюсь, пес обслюнявил его с головы до ног. — Тьфу на тебя. Тьфу на вас обоих, — дворф рухнул обратно в постель. — Шутники гребаные. Как у тебя сердце не дрогнуло подбить бедную безответную зверюшку на столь подлое коварство? — Маг обозвал нашего мабари жуткой клыкастой тварью, которой не место в приличном доме. Вот пусть и расплачивается. Дориан и впрямь шарахнулся от приветливого оскала любимца семьи и общаться с мабари не пожелал. Варрик живо представил, каково это — внезапно проснуться в незнакомом месте, узрев над собой огромную слюнявую морду, и с трудом подавил смешок. Что толку попрекать ребячеством того, у кого и детства-то толком не было? Стоит порадоваться тому, что эльф не предпринял очередную попытку убийства, довольствовавшись каверзой. Но как остроухий договорился с неразумным животным? Мабари терпеливо выждал, пока все угомонились, и лишь тогда вломился в библиотеку. Или пес Жабон куда умней, чем кажется, или эти двое потихоньку спелись. Бедняга Дориан. Если мстительный элвен и собака объявят ему тихую войну, тевене не выжить. Лязгнули отпираемые замки, зазвучали обеспокоенные голоса. Дворф навострил уши. — Какого демона? — хорошо узнаваемый бас Гаррета. — Кому не спится в ночь глухую? Эй, кто блажил? — Помогите, — ага, утекающий и жалобный голос магика. — Создатель милостивый, что это? Тут какой-то жуткий дверг пялится на меня! Я не понимаю, чего он бормочет?.. Что ему от меня надо? Эй, кто-нибудь!.. — Сэндал, — тревожно ахнула выскочившая из своих покоев монна Амелл. — Дориан, ни в коем случае не повышайте голос! Не кричите, вы его пугаете! Сейчас, я уже бегу, Бодан, ты где? Успокойтесь, это всего лишь сын нашего управляющего. Он хороший мальчик и никому не причинит вреда, он сам вас боится! Бодан! — Но с ним эта ваша чудовищная собака! Она меня облизала, теперь повсюду липкая мерзость, ай! — надрывался гость. — У нее из пасти ужасно воняет, сделайте же что-нибудь! — Оу. Сэндал и его милая привычка шляться по ночам. Я про него как-то позабыл, — признал эльф. Раскаяния в его голосе совершенно не ощущалось. — Да что там у вас? — вопли достигли слуха капитана стражи, вынудив ее пробудиться, отринуть подушку и привычно идти наводить порядок. — Бардак, — радостно известил Хоук. — Как всегда. Жабон и Сэндал решили познакомиться с гостем. — Посреди ночи? — А что, самое подходящее время. — Хозяйка, я уже здесь, я здесь, что приключилось? — запричитал примчавший с половины слуг Бодан. — Что такое, кому-то сделалось нехорошо? — Жабон разбудил гостя. А Сэндал ему помог. Лампу мне! Гаррет, а ну немедля перестал гнусно хихикать над матерью! Дориан, мы входим, э-э, надеюсь, вы там одеты? — В целом — да. Слушайте, паренек опять что-то твердит, но я его не понимаю. Он на каком языке изъясняется? — Обычно на ферелденском. Когда сильно волнуется — на дверготале. Сэндал, милый, нехорошо будить людей, когда они крепко спят, — трепетной голубицей заворковала Лиандра, выпроваживая прочь чудаковатого приемыша Бодана. — Да-да, собачка тоже уходит. Жабон, кыш на лежанку! Что на тебя нашло, как ты себя ведешь, поганец эдакий? — Что теперь подумают о нас в Тевинтере, — плеснул масла в огонь Хоук. — Сыночек, заткнись, — не выдержала кроткая леди Ли. — Или я начну сожалеть о том, что не слушала повитуху и не удушила тебя в детстве. Забери свою четвероногую тварь! Уведи ее прочь с глаз моих. Дориан, я приношу извинения за моих домашних. Обычно они куда более вменяемы. Да, Сэндал, посреди книжек не спят, но сегодня так уж вышло. Верно, дорогой, это человек с колдовством внутри. Такой же, как Мерриль и Андерс. Понимаю, ты только хотел взглянуть. Но теперь беги спать, договорились? Бодан, проводи гостя в умывальную и принеси ему что-нибудь переодеться. Только убедись сперва, что вещи не пожеваны и не обслюнявлены. Гаррет Хоук, почему ты все еще здесь? — Идем, Жабон. Мама нас больше не любит. Попытаем счастья у Изы. Ноги затопали вниз по ступенькам. Хлопнули двери. — Эй, тевинтерское несчастье, — со смешком окликнула Авелин. — Тут у меня есть диван. На двери засов, жуткий мабари не ворвется. Можешь переночевать здесь. Мне все едино с самого ранья тащиться на службу, будь она неладна. — Вы так бесконечно добры, монна, — страдальческим тоном поблагодарил магик. — Доволен? — осведомился Варрик, когда особняк вроде бы сызнова притих. — Больше подлянок не заготовил? — На сегодня — нет, — эльф привычно вытянулся рядом, устраивая взъерошенную голову на плече напарника. Поерзал, вздохнул и неожиданно заявил: — Знаешь, я начинаю думать — если однажды мы расскажем о... о нас с тобой, остальные не больно-то удивятся. Да, посмеются, но не отвернутся. Конечно, они бы выспрашивали, а как же таинственная Бьянка, неужто ты сможешь отказаться от нее? Хоук будет долго и горячо доказывать — ты достоин чего-то гораздо лучше, чем беглый остроухий. Андерс наверняка скажет: ты совершаешь ошибку, полагаясь на такого, как я. — Думаю, я как-нибудь сам разберусь, чего я достоин и кому доверяю, — Варрик прижмурился, недоверчиво осмысливая услышанное, и осторожно уточнил: — Ты вправду этого хочешь? Открыть нашим друзьям, что мы, некоторым образом, эээ, вместе? — Пока вещи не названы вслух, их существование не доказано, — процитировал Фенрис. — Нет, не уверен. Я не готов рассказывать кому-то о нас сейчас, завтра или через седмицу. Просто хотел узнать твое мнение. Мастеру Тетрасу перепал всего один поцелуй за вечер. Сладостный и рассеянный, намекающий на вероятное продолжение утром. Эльф задремал почти сразу, расслабившись и почти не шевелясь. У Варрика же сон как отбило. Он лежал, глядя сквозь полумрак на резные балки потолка, донельзя озадаченный тем, что события вокруг начали развиваться слишком быстро. Весь сегодняшний день дворф беспокоился, как бы судебное заседание не пошло наперекосяк. Потому что чей-то глумливый выкрик или неожиданный вопрос судьи вынудил Фенриса потерять душевное равновесие и разъяриться. Но элвен справился с тяжелейшим испытанием. Справился куда лучше, чем от него ожидали. Год — полтора назад он даже слушать Варрика бы не стал, злобно огрызнувшись и укрывшись за стенами раздраженного молчания. А сейчас — сейчас эльф заговорил о том, что настала пора что-то менять. О том, что ему хочется быть вместе, не скрывая своей привязанности от друзей. Он отважно встрял в авантюру с особняком и не намерен бросать начатое дело на полпути. Боги, эльф даже не прикончил на месте тевинтерского мага, явно и недвусмысленно положившего на него глаз. Дорогая Андрасте, мысленно воззвал дворф, ты всерьез полагаешь нашу жизнь недостаточно сложной и запутанной, коли ниспослала нам это ходячее искушение? Пророчица, как всегда, отмолчалась. Выкручивайтесь сами, иначе зачем Создатель даровал вам, своим творениям, свободную волю и разум? Продолжение следует...