***
Осень — время дождей, меланхолии и стихов. Дин и Кастиэль теперь гуляли реже. Они всё чаще оставались в доме, беседуя за чашкой чая. Пребывая же один на один с собой, Новак делался задумчивым. Долгими бессонными ночами, сидя в любимом мягком кресле с бордовой обивкой из бархата и высокой спинкой, он пытался перенести на бумагу свои мысли. В камине потрескивали и таяли от жара огня поленья, создавая тем самым уютную атмосферу. Тени от языков пламени причудливо плясали на гобеленах. Кастиэль, достав бумагу, чернила и перо, устраивался за большим столом из дуба. Оставалось только закрыть глаза на минуту, а дальше... рифма сама текла рекой, складываясь в строки и создавая новые маленькие истории. Эта ночь не стала исключением. — Хозяин, вы снова взялись за перо. Как давно я этого не видел, — удивлялся кот. — Ты прав, дорогой. Я не писал очень давно. Было время, когда я делал это просто от скуки. Сейчас же я словно глотнул свежего воздуха. Чувствую, будто могу вдохнуть жизнь в эти строки. Я как никогда вдохновлён. — Позвольте угадаю, кто послужил причиной такому вдохновению. Это он? Тот, от кого пахнет хлебом и псом? — Ах, Висвальдас, всё-то ты знаешь. — Тут и знать необязательно. Достаточно иметь глаза. На бумаге чёрными чернилами, ровным каллиграфическим почерком были выведены строки. Красивые завитки украшали каждую заглавную букву. Мне б целовать твои спящие веки, Изгиб ресниц твоих любить. Дарить нежности бесконечные реки, В озёрах неги тебя томить. Мягкие губы заклеймить поцелуем, Испив до дна их сладкий сок. На коже багровым цветом печати рисую, Срывая твой стон, как прекрасный цветок.***
— Дин?! Что ты тут делаешь? — Привез твой заказ! — Я очень благодарен тебе, но, право, не стоило. Такое ненастье за окном. Проходи скорее к огню, тебе надо согреться. Зима в этом году подкралась незаметно, и снег уже во всю заметал города. Дин сбросил сапоги. Они были насквозь мокрые. Испытывая некоторую неловкость, он все же присел в кресло и с удовольствием вытянул ноги к огню. — Посиди. Я принесу тебе горячий чай. Новак вернулся в гостиную через пять минут с чашкой напитка, от которого шёл пар. — Вот держи. Выпей это. Винчестер принюхался. — Что здесь? — Мой особый чай с медом. — А покрепче ничего не было? — пошутил Дин. — Не рекомендую. — Зануда, — беззлобно буркнул парень. — Как-нибудь мы обязательно выпьем что-то покрепче, но не сегодня. — Как скажешь. Лекарь у нас ты. Дин почти залпом выпил чай. От тепла его потянуло в сон, и он привалился к спинке дивана. — Тебе лучше? — Да. Намного. Спасибо, Кас. — Чем ты думал? — Ну, ладно тебе. Я понял свою ошибку. — Хорошо, что понял, — Новак присел рядом с Дином на диван. — Это был опрометчивый поступок. — Ну, я же уже пообещал. Кас, ты как наседка. Тебе нужно о ком-то заботиться, да? — Видимо, да. Я долго жил один. Так долго у меня не было близкого человека. А теперь появился ты и... — А когда-нибудь был хоть кто-то, о ком ты заботился? — Да. Но очень давно. — И кто это был? — Мэг, — полушепотом произнес Новак. — Расскажешь о ней? Ведьмак пустился в длинный рассказ о своей первой любви. О том, как встретил ее, а затем потерял. — Мне так жаль, Кас, — Дин посмотрел в синие глаза, полные грусти, и ободряюще положил руку Новаку на плечо. — Ничего. Это было слишком давно. Но она навсегда останется в моей памяти. — Понимаю. — А ты когда-нибудь заботился о ком-то? — Да, сначала о Сэмми, моем младшем брате. Когда мы были маленькими, родителям приходилось много работать, а я присматривал за ним. Потом, когда мне было 17, у меня появился друг. Его звали Ли. Я и о нём заботился. Его часто дразнили другие ребята за то, что его отец был пьяницей. Я несколько раз спасал друга от драки. Один раз даже от его же пьяного отца. Мы были очень дружны. Мои родители знали Ли, и он иногда ночевал у нас, когда его отец совсем житья ему не давал. Однажды ночью нам обоим не спалось, и мы долго болтали, а потом он сказал, что любит меня. Я ответил: "Конечно, друг, я тоже тебя люблю. Ты мне как брат". А Ли сказал, что любит меня не как брата. И я: "Ох! Как же так? Разве такое может быть? ". А он мне: "Да. Ещё как может". После того разговора мы стали отдаляться друг от друга. Я понимал, что не могу дать ему то, что он хочет. И он, видимо, тоже это понял. Позже, его отца нашли мертвым на улице. Сказали вероятно это из-за алкоголя. А потом я узнал, что Ли сбежал из города с каким-то торговым обозом. Больше я его не видел. Новак слушал рассказ, и в груди щемило от страха, что Дин и его никогда не полюбит. А он уже было размечтался. Как же быть? Ведь его сердце уже переполнено любовью к этому человеку. "Я пропал", — думал ведьмак. — Дин, ты как? Согрелся? — Да. Почти. Кастиэль начал заботливо поправлять плед на его плечах, и вдруг в его голове возникла шальная мысль "А что, если...". Не обдумав и немедля ни секунды, он приблизился к Дину и накрыл его губы своими. "<i>О боги! Его губы такие мягкие, такие теплые и сладкие на вкус".</i> Новак потерял остатки рассудка и обнял шею застывшего от удивления Винчестера. Через мгновение он почувствовал, как руки Дина толкнули его в грудь, и он чуть не упал с дивана. — Ты! Ты... что ты делаешь!? Кас!? Я... я ведь тебе доверился. Рассказал то, о чем никогда и никому не говорил, а ты решил этим воспользоваться!? Ты решил растоптать моё доверие и нашу дружбу!? Кастиэль не мог ничего сказать. Он был напуган злостью в глазах парня и своими же не обдуманными действиями. Все слова Дина больно били в самое сердце. Сбывался его самый худший кошмар. — Ты что, решил поиграть со мной?! Думаешь, если ты богат, а я беден, то из меня можно сделать свою игрушку!? — Дин. Я... я всё объясню. Пожалуйста. Винчестер же ещё больше закипал внутри. Он был в бешенстве. Был зол не только на друга, но и на себя за то, что доверился, за то, что не разглядел злого умысла. — Объяснишь!? Что тут объяснять!? Я не твоя собственность, чтоб распоряжаться мной как тебе хочется. И не игрушка, чтоб ты со мной мог развлекаться. Кас, как я мог так в тебе ошибаться? — гримаса злобы исказила его красивое лицо, и он указательным пальцем ткнул в грудь Новака. — Больше никогда ко мне не приближайтесь, Мистер Новак, — перейдя на "вы", Дин дал понять, что их дружбе конец, и стал быстро натягивать на себя одежду. — Дин, куда ты собираешься? На улице пурга. Ты снова замёрзнешь. Твоя обувь ещё не просохла. Ты простудишься. Останься, пожалуйста. Давай поговорим. — Поговорим!? А перед тем, как сделать "это", вы со мной поговорили!? Спросили, хочу ли я этого!? Попытались узнать, есть ли у меня чувства или что-то подобное!? Спросили, что у меня на душе?! Нет! Решили, что вам всё дозволено. Ну, конечно, вам, богачам, всё можно! Но не со мной! Со мной этот номер не пройдет, Кастиэль. Дин практически выбежал на улицу, на ходу натягивая на себя толком не просохший плащ. - Дин! Стой! Ты же замёрзнешь! Но парень не слышал или не хотел слышать. Кастиэль бросился за ним на крыльцо, но Винчестер уже скрылся в снежной буре. "Нужно его догнать" - подумал ведьмак. Обернуться вороном - при таком ветре плохая идея, будет тяжело лететь. Нужно одеться и догнать так. Один щелчок пальцами, и Новак уже в теплой одежде выбежал на улицу и пустился по следам, которые ещё не замело. Он нагнал Дина на выходе из леса. — Дин! — Новак пытался перекричать вой ветра. Снег летел в лицо и буквально залеплял глаза, приходилось каждый раз вытирать их. — Дин, постой! — он схватил парня за рукав, не давая двигаться дальше. — Ты же замёрзнешь! Винчестер резко повернулся к нему и обжёг яростным взглядом. — Можете возвращаться домой! Я уже всё сказал. Не смейте больше приближаться ко мне, иначе я всем в городе расскажу о том, кто вы на самом деле! — Дин, ты же не дал мне объяснить! — устало и расстроенно ответил Кастиэль. Он будто обессилел, ссутулился. Его плечи опали, а руки безвольно свисали по бокам. Ведьмак стоял, глядя вслед удаляющемуся в снежный туман Винчестеру. "Ладно, — решил он для себя, — Дину надо дать остыть, нужно время. А я буду поблизости. Буду присматривать за ним". Кастиэль побрёл к себе, понимая, что сегодня не уснет.***
Дин, кутаясь в свой тоненький плащ, шёл по заснеженной дороге, ведущей в город. Обычно она занимала у него минут десять-пятнадцать ходу, но не сегодня. Дул сильный встречный ветер. По лицу хлестали колючие снежинки, казалось, они резали кожу, которая от холода уже горела. Винчестер чувствовал, что ноги снова замерзли, и сапоги стали как будто тяжелее. Они не просохли и теперь застыли на морозе, превратившись в две ледяные глыбы. Его раздирала мысль о том, что сделал Кас, но толком подумать об этом он не мог, холод будто сковал его мозг. Дин уже ничего не соображал. Он понимал только одно — нужно добраться до дома. Будто вечность спустя Винчестер вошёл в свой дом. На ходу начал сбрасывать с себя трясущимися от холода руками одежду и обувь, покрытые снегом . Он набросил на плечи одеяло, затем, растопив печь, лёг в постель и мгновенно уснул. Давно ему не снились кошмары. После того пожара в их доме он видел их каждую ночь, но после переезда они со временем прекратились. Сегодня сновидения вернулись с новой силой. Но не те, что прежде, а другие. Сначала ему снилось, будто они с Кастиэлем плыли на лодке, как тогда, летом, но потом она перевернулась, Дин всплыл на поверхность, но Каса нигде не было. Он звал, нырял, но никого не видел, никто не откликался. Затем картинка сменилась. На этот раз Винчестеру снилось, как он сквозь пургу бежал по сугробам от кого-то или за кем-то. Ноги утопали в снегу по колено, но это его не останавливало. Дин продолжал двигаться так быстро, как мог. Оглядываясь по сторонам, парень не видел никого и ничего вокруг. Только снежный занавес. Он решил позвать на помощь и крикнул первое, что пришло ему на ум: "Кас!". Винчестер звал и звал, но никто не ответил, никто не пришёл. Ему стало так страшно и одиноко, как никогда. Неужели его не спасут? Он так и замёрзнет здесь. Его заметет, и, может быть, только весной, когда снег растает, кто-то случайно найдет бездыханное тело. На мгновение он проснулся, но из-за слабости во всем теле вновь провалился в сон. Теперь же это был не совсем кошмар. Ему виделись какие-то бессвязные картинки, тусклые и размытые. Он даже не мог разобрать, люди это или деревья. В одно мгновение показалось, что он очнулся в поту, и его лба коснулась чья-то прохладная ладонь. Это было так приятно, но ненадолго. Через какое-то время ему почудился чей-то до боли знакомый голос, который звал его по имени.