Миссис Снейп

      В день отъезда Северус отрядил Гермиону дожидаться его у машины с вещами. Сам декан напомнил химикам, что нерасторопные студенты пойдут домой пешком. В возможность Снейпа претворить угрозу в жизнь никто не сомневался и слизеринцы с бОльшим воодушевлением, нежели студенты других факультетов расселись по вагонам Хогвартс-экспресса. Поэтому Северус быстро освободился и супруги Снейп поехали домой.       Впервые за долгое время их никто не встречал дома.       — А где Винни? — Осматривая прихожую, которая казалась пустой, хотя все стояло на своих местах.       — Уф, — втаскивая чемоданы Северус, — забыл предупредить. Винни занята подготовкой к свадьбе, так что нам придется обходиться своими силами.       — К свадьбе? — Переспросила Мия.       — Да, Винни выходит замуж и мы приглашены. За какого-то дальнего родственника Кричера в Ирландии. Давай разберем вещи, поедим с дороги и поговорим за чашкой чая. Я как-то устал, а ты нет?       В своей комнате раскладывая вещи, Гермиона задумалась. Замужество Винни стало абсолютной неожиданностью. Ей казалось, что выходить замуж без любви неправильно, о себе она не думала: «Ну, не могла же она разлюбить Северуса? Или могла? Это мы учились, работали, а Винни. Чем она занималась? Ездила ухаживать за своим больным престарелым родственником — дядюшкой Кричером. Может там она познакомилась и влюбилась?». Гермионе такой поворот событий казался самым вероятным.       Распивая чай в столовой, Снейп поинтересовался её нарядом: — Ты знаешь, что оденешь? Тебе нужно съездить за покупками? Предупреждаю, выбирать надо что-нибудь теплое.       Про себя Миона закатила глаза, всё же маска мистера «я всё контролирую» крепко прилипла к Северусу и он не стремился её снимать. Миона достала из шкафа брючный костюм бирюзового цвета, который когда-то ей выбрала мадам Малкин. Закрытая блуза с длинными рукавами и зауженные брючки по щиколотку, полюбились ею сразу своей изысканной торжественностью и лаконичностью. Показав на плечиках свой выбор Снейпу, Мия успокоилась.       Ранним утром Снейп вручил Гермионе маленькие изумрудные сережки, брошь в виде бабочки с изумрудными крылышками и золотой браслет, украшенный бабочками. Сам Снейп был выбрал чернильный костюм. Им обоим предстояла длительная поездка в молчании.       Добби встретил их возле невысоких ворот, улыбаясь и искренне радуясь: «Вы как раз вовремя, скоро начнется церемония. Я говорил Винни, чтоб она не беспокоилась, но ты же ее знаешь Северус — ей надо все контролировать». Добби не прекращая свою болтовню, знакомил с многочисленными, как поняла Гермиона родственниками. От обилия невысоких, лопоухих, временами рыжих ирландцев у Мионы уже рябило в глазах. Но вот, они оказались в деревянном здании, украшенным многочисленными цветами, гирляндами. Зазвучала живая музыка, жених стоял и ждал свою избранницу. Кикимер не был высоким и красивым парнем, его огромные глаза смотрели вокруг себя хмуро, вышла невеста. И лицо жениха посветлело, он смотрел на девушку с обожанием. Винни была прекрасна.       — В этом платье выходила замуж наша мама, — прошептал Добби.       Мия слегка закусила губу, вспоминая, что отец пропил мамино платье и она выходила замуж в платье без истории. На вопрос согласна взять в мужья, Винни на секунду посмотрела в сторону, могло показаться, что на Добби, но Мия точно понимала, куда смотрит девушка. Невеста прикрыла глаза, тихо согласилась. Лицо жениха осветила глупая и счастливая улыбка. Теперь было ясно, что Кикимер — добряк, который будет на руках носить свою жену.       После торжественной и простой церемонии, зал преобразился. Кричер руководил мужчинами, которые вытянули столы и лавки. На глазах Мии накрывался свадебный стол. Добби заботливо усадил за первый собранный стол, который уже девушки — подружки невесты, успели заставить закусками и выпивкой, вместе с «дядюшкой» Кричером. Началось застолье, гости поднимали тосты, целовались новобрачные, играли ирландские мотивы, дети бегали от стола к столу, затевая чехарду между собой.       Кто-то из гостей, уже находившийся в изрядном подпитии, спросил, перевешиваясь через весь стол, Снейпа:       — Сколько нужно англичан, чтобы закрутить лампочку? - И не дожидаясь ответа, продолжил, - двое. Один держит лампочку, а второй пьет виски, чтобы комната пошла кругом.       Все кругом заржали, чокаясь и уже не придумывая тост. Северус вежливо скривил губы, в его понимание, он улыбнулся. Гермиона увидев это кривлянье губ, рассмеялась и у нее получилось неловкое хрюканье. Чем вызвала недоумение у Северуса.       — Прости, но это реально смешно, - не пытаясь, скрыть озорную улыбку прошептала Гермиона.       Взгляд Снейпа говорил, как он оценивает в эту минуту чувство юмора жены. Тут рыжий и огромный парень, вытянул, не смотря на протесты, из-под какого-то гостя табурет и усевшись напротив Снейпа, поставил локоть на стол. Он поднял руку покрытую рыжими волосами и, ухмыляясь, спросил: — Ну, что англичанин, покажешь, на что способен?       Северус приподнял левую бровь, а потом кивнул. Он спокойно снял пиджак и протянул его Гермионе: «Подержи-ка», неспешно закатал правый рукав на рубашке, поставил руку на стол и раскрыл ладонь, принимая вызов. Вокруг тут же собралась толпа зевак. Противники сцепили руки в замок. Вены на руках Северуса напряглись, рыжий громила уже начал ухмыляться сквозь зубы и склонять руку Северуса, но все оказалось не так просто. Вздувшие вены на висках обоих противников, говорили, что они прилагают физические усилия. Неожиданно, судя по расширявшимся глазам рыжего, его собственная рука начала склоняться к столу, вызывая недоумение у окружающей толпы. Скрещенные взгляды противников передавали все напряжение, минута, другая, руки как чувствительный маятник, то замирали, то склонялись в разные стороны, вызывая вздохи болельщиков, никто из них борцов не был готов уступать. «Есть! Северус выиграл!» — Закричал, захлёбываясь от восторга Добби и приобнял Миону. Тем временем Северус забрал свой пиджак и также невозмутимо стал одеваться. Музыка даже заиграла громче, привлекая к себе внимание.       Молодые девушки и парни встали в одну шеренгу. В середине жених начал ногами отстукивать жигу, его танец подхватила Винни, а потом и все остальные танцующие. Музыка всё ускорялась, а танцоры все более подвижны — это было захватывающее. Гермиона никогда не видела, как танцуют ирландцы на свадьбах, и была поражена от всей души. Девушки и парни начали подпрыгивать, их лица светились радостью.       — Миссис Снейп, а не хотите ли вы показать, что англичане тоже умеют веселиться? — Глаза Северуса после победы поблескивали.       — Мистер Снейп, отчего же нет и не показать, — Гермиона, сделав неловкий книксен.       Северус залихватски взял Гермиону за талию и повел к танцующим. Они начали пляс, движения становились разухабистее, задорнее. Гермиона почувствовала, что начинает понимать окружающих, разделять общее счастье. Мелькавшие начищенные ботинки, цветастые подолы юбок — всё завертелось в калейдоскопе сплошной карусели танца. Эйфория праздничной обстановке никого не могла оставить равнодушной. Даже Кричер, вроде как недавно помирающий дядюшка, слегка притоптывал, одновременно строя глазки какой-то сухопарой женщине. Музыка сменялась одна на другую. Зажигательные танцы пробудили мальчишеский задор в Северусе и привлекли к себе внимание. Многие девушки кружились вокруг Снейпа, строили ему глазки, демонстрируя глубину своего декольте и интереса, но Северус ловко и изящно делал вид, что ничего не понимает, оказываясь неизменным партнером своей жены.       И все же настал момент, когда гости слегка притомились, в центр вышла Винни и запела балладу «Ветер, что колышет ячмень». Ее чистый звонкий голос пел о юноше, его старой и новой любви.             Я сидел в долине зелёной,             Я сидел здесь с моей любимой,             Моё тоскующее сердце             разрывалось между,             Старой любовью и новой,             Старая — по ней,             Новая — в мыслях об             Ирландии дорогой.       Незаметно вокруг Винки образовался круг. Незримо этих людей объединил чистый голос Винни.             В то время как лёгкий             ветер обдувал поле,             И колыхал золотой ячмень.             Было трудно сказать             горькие слова,             Разрыва уз             скреплявших нас;             Было сложнее снести позор             Чужих сетей опутавших нас;             И вот я сказал: «Горный лог             Найду я в следующее             раннее утро,             И присоединюсь к             храброму Союзу людей!»       На глазах стариков и женщин стояли слезы. Кажется, будто вековые события отметились на лицах этих людей и они еще помнят запах пороха и смерти.             В то время как лёгкие             ветры колышут ячмень.             Пока я с грустью             осушал её слёзы,             Мои любящие руки её             обхватывали,             Вражеский выстрел потряс             наш слух,             Долетев звоном             из дикого леса.             Пуля попала в мою любимую             В молодую весеннюю жизнь             так рано.             И на моей груди             она кровью истекла,             В то время как лёгкие             ветры колыхали ячмень!       Молодые парни, как посмурнели, а их избранницы придвинулись к ним ближе.             Я прорвался с ней сквозь             заросли дикого леса,             И множество летних цветов.             Я поместил с ветками             густыми и зелёными             Над её залитой кровью грудью.             Я плакал и целовал её             щёку, бледную щёку,             Затем помчался             сквозь поле и луг,             Чтобы свою месть             посеять на врага,             В то время как лёгкие             ветры колышут ячмень.       Люди прижались друг к другу и покачивались в такт песни.             Но кровь за кровь без раскаяния             Я взял при Уларт-Хилле,             И положил холодное тело любимой             Туда, где вскоре я сам окажусь.       Женщины поглаживали своих детей по голове и спинам, которые затихли, проникаясь моментом. В машине с Северусом, уже засыпая под мерное движение автомобиля, в ушах Гермионы звучали последние строки баллады:             Вокруг её могилы я брожу в тоске                   Вечером, ночью и утром ранним             С разбитым сердцем, когда я слышу             Ветер, что колышет ячмень!       Миссис Снейп от всей души желала обрести счастья Винни.