Глава 1. Отвратительный день
7 декабря 2023 г. в 07:06
Пасмурное первое сентября 1996 года, без пятнадцати минут одиннадцать утра. Хогвартс-Экспресс уже подкатил к платформе 9 3/4, и школьники на подходах к дверям толкались под наблюдением старших. Люсильда Малфой, тем не менее, садиться в вагон не спешила. Пользуясь тем, что её родители отбыли восвояси, она отошла к краю платформы и закурила. Горький вкус дыма несколько притупил отвращение к этому дню. Она не хотела нырять в толпу малышни и вонючих зверюшек, не хотела ни с кем знакомиться и разговаривать, да и вообще предпочла бы остаться сегодня дома. Чёртов Хогвартс... Зачем? Нет, правда — почему папа отправил её сюда?
От мрачных размышлений Люси отвлёк недовольный крик дамочки:
— Девочка, ты почему здесь куришь?! Выбрось эту гадость немедленно! На детей же дует!
Люси обернулась с недоумением. Вот специально отошла в сторонку — а всё равно кому-то не угодила. Замечание ей сделала полноватая рыжая женщина. За ней маячил долговязый и такой же рыжий мужчина с залысинами на лбу, рядом с ним — не менее рыжие парень и девушка. Видимо, муженёк и отпрыски. Девица — стройная, красивая, в короткой серой юбочке. На такую всем только слюни пускать. А вот парень… Люси его оценила, как «ниже среднего».
— Дети? — она выдохнула клуб дыма. — Да мне наплевать. Ненавижу детей.
— Ты что говоришь такое? Где носит твоих родителей? Они явно плохо тебя воспитали!
— Получше, чем вас. Лезть с замечаниями к незнакомым людям — дурная манера. Погодите-ка, — прищурилась вдруг Люси, — а вы, случайно, не Уизли? Если не они, я очень сильно извиняюсь, не хотела никого оскорбить.
Красивая девица выступила вперёд, упирая руки в бока:
— Да, Уизли! А ты кто такая?
— Люсильда Малфой, — протянула Люси. — Я тут вспомнила смешную историю. У папы давненько была любимая сука-гончая. Всем хороша, но как ни привязывай, ни запирай — раз в год обязательно разрожалась щенками. Папа каждый раз говорил: «Тебя надо было назвать Уизли». Забавно, правда?
Эту историю Люси придумала десять секунд назад, чтобы немного повеселиться. Эффект был достигнут. Мужчин, вспыхнув, выступил вперёд:
— Извинись немедленно! Хамка!
Сыночек тоже подскочил. Его конопатые щёки залились краской:
— Ты рот на мою мать не разевай!
— Извиняться здесь не за что. Я ж не в обиду. Собачка была замечательная — с родословной, красивая, умная… лучше некоторых волшебников, — Люси щелчком выбросила на рельсы окурок. — Пора мне идти, Уизли. Adieu.
И, отвернувшись от семейства рыжих, она зашагала к вагону.
Рон, провожая её взглядом, гневно сжал кулаки:
— Может, запустить в неё чем-нибудь? Пока не отошла далеко.
— Не сейчас, Рон, — Джинни тоже злилась, но держала себя в руках. — Это чудо, видимо, теперь учится с нами. Ещё найдётся удобный момент.
Мать семейства, Молли Уизли, грозно нахмурилась:
— Вы двое — даже не вздумайте лезть в проблемы. Я надеюсь, что теперь, когда выпустились Фред и Джордж, я смогу спокойно вздохнуть.
— Но ты же её слышала! — возмутился Рон. — Слышала, что она сказала!
— Когда ты, Рональд, вырастешь? Обращать на таких внимание — не уважать себя. Это всего лишь маленькая пигалица из семейки белобрысых упырей. Я уже про неё забыла.
Джинни смешливо фыркнула. А Рон, вдруг приняв задумчивый вид, почесал макушку:
— Так, а что я пропустил? Почему эта… Малфой вообще отправляется в Хогвартс? Она не похожа на первокурсницу.
— Мозги дозрели до первого курса только сейчас, — съязвила Джинни.
— Я слышал на работе, — вмешался Артур, — что дочь Малфоев — ученица Дурмстранга. Малфой-старший обожал всем хвастать про её успехи. Не знаю уж, почему вдруг решил её в Хогвартс перевести. У Дурмстранга нехорошая репутация — может быть, в этом дело?
— «Дурная репутация» и «Малфои» всегда идут вместе, Артур. Тебе ли не знать, —фыркнула Молли.
— Да какая разница? — влезла Джинни. — Чёрт с ней и с ними со всеми. Где Гарри? Поезд вот-вот уедет!
— Джиневра, не выражайся! — одёрнула Молли. — Но… и правда, где носит Гарри? Его же Сириус в этот раз провожает, не Джеймс? Если это из-за Блэка опоздание… Ох, и получит он у меня! Пойдёмте искать.
В то время, как Уизли рыскали по перрону в поисках опоздавших, в одном из купе Хогвартс-Экспресса устраивался черноволосый молодой человек. Он занял очередь на платформе заранее и сел в поезд одним из первых. Поэтому традиционная суета, толкучка в коридорах и отчаянный поиск свободных мест почти обошли его стороной. Он просто наслаждался тишиной и хотя бы парой минут в одиночестве и покое.
Хогвартс-Экспресс, предупредительно дав гудок, тронулся с места. Вагоны покачнулись и красной гусеницей потянулись за дымящим паровозом. Серый Лондон утопал в дожде и тумане. Тучи щедро поливали город, словно надеялись смыть дома с асфальта, а асфальт с земли.
Вскоре мирное уединение юноши оказалось нарушено. Дверь купе отъехала, и в проём заглянул студент, на вид курса с пятого или шестого. Его соломенные волосы неряшлово топорщились, он тяжело дышал, как после долгого бега. Видимо, он был из опоздавших.
— Привет! О, у тебя свободно! Можно? Так тяжело найти место — везде забито.
Новоявленный сосед втащил в купе огромный чемодан и взгромоздил на верхнюю полку. Устроился на свободном сиденье напротив, переводя дыхание.
— Я Невилл Лонгботтом, — представился он, — с Хаффлпафа. А ты? Прости, если мы вдруг уже знакомились — я не очень запоминаю имена.
— Том Риддл. Нет, я не думаю, что мы раньше встречались. Приятно познако…
Бабах! Том едва не подпрыгнул от грохота. Чемодан Лонгботтома слетел с полки, раскрылся, и вещи красочным калейдоскопом разлетелись по всему купе. Только каким-то чудом Тому не прилетело по голове. Он на всякий случай отодвинулся подальше.
— Тебе стоит лучше следить за своими вещами.
Лонгботтом воскликнул очень несчастным голосом:
— Прости, я нечаянно! Да что ж за день такой сегодня! Не день, а чёрт знает что!
Вскочив, он принялся собирать вещи. Риддл, чуть прищурившись, наблюдал за ним.
— Выглядешь немного нервным, Лонгботтом. У тебя всё в порядке?
— Да… Вернее, нет, — тот вскинулся. — Ты, случайно, жабу мою не видел? Его звать Тревор, он из рода карликовых пурпурных. Я, кажется, потерял его на вокзале.
Том покачал головой. Лонгботтом в расстроенных чувствах продолжил собирать вещи. Когда он закончил, оказалось, что собранное не помещается в чемодан. Лонгботтом с силой придавил крышку — у чемодана с хрустом сломалась застёжка. Он попытался починить заклятием Repairo, но что-то не получилось, и искры из его палочки полетели на крышку. В купе неприятно запахло палёной кожей. Том неслышно вздохнул про себя. Что ж, по крайней мере, сосед не докучал ему разговорами.
Том, решив не обращать внимание на Лонгботтома, вытащил книгу, купленную специально в дорогу. Красивая, в серой обложке, с хрусткими от новизны страницами и золотым заголовком: «Почему я не умер, когда прокричал авгурей». Аннотация на обороте гласила: «Бессмертное творение Гулливера Поукби о дурных знамениях, и почему вера в них гораздо опасней, чем сами знамения. Остро-сатирический и притом безупречно логичный труд, безжалостно высмеивающий пророков, предсказателей, ведунов и гадалок. Истинный шедевр, обязательный к прочтению для каждого мага-скептика.»
Аннотация не лгала — Том настолько увлёкся чтением, что вскоре совершенно позабыл о присутствии Лонгботтома. Он даже не заметил, как дождь снаружи притих, и серый Лондон за окном сменился зеленью холмов и лужаек. Лонгботтом опустил стекло наполовину, и запах палёной кожи, наконец-то, выветрился из купе.
Но мирное путешествие таковым не осталось надолго. Равновесие было разрушено одним мокрым противным шлепком. Жаба. Жирная, бородавчатая пурпурная жаба. Невесть откуда эта тварь спрыгнула прямо на разворот книги Тома. Она, видно, была изрядно напугана — а когда пурпурные жабы пугаются, они выделяют яркую едкую слизь. Слизь моментально промочила книгу, пропитала страницы от корки до корки.
Тревор не успел моргнуть своими выпученными глазами, как Том выхватил палочку. Короткий жест — и жирное тельце, болтая лапками и кувыркаясь, вылетело в окно.
— Тревор! Вот, ты гд… — Лонгботтом обрадованно вскочил — и на полуслове смолк. Его глаза расширились, медленно наполняясь ужасом. — Ты… ты выкинул Тревора. Ты его выкинул в окно.
— Кто? Я? Нет — он, наверно, случайно выпрыгнул. Я же советовал тебе следить за вещами.
— Он десять лет у нас в семье прожил! Что я теперь скажу бабушке?!.. — Лонгботтом чуть не захныкал. Лоб побольше ростом, чем сам Том, раскис, как дошколёнок. Это выглядело настолько нелепо, что Том, несмотря на злость из-за испорченной книги, почти рассмеялся. Воззвав к своим последним запасам вежливости, он подавил смех и невозмутимо пожал плечами:
— Может, ему у вас надоело, и он решил найти другое жильё. Иногда даже то, что дорого, стоит отпустить.
— Ты… ты что, шутишь? Ты шутишь! Это вообще ни капельки не смешно!
Из коридора донеслись шаги и голоса. Дверь отъехала, и в проёме показались два парня, на вид ровесники Лонгботтома и Тома. Один рыжий, долговязый и с таким количеством веснушек, что кожа из-под них едва проглядывала. Другой — пониже, с чёрными растрёпанными волосами, закрывающими лоб, и в круглых очках.
— Невилл! — обрадовался рыжий. — Мы тебя как раз искали!
А очкарик перевёл глаза с Тома на красного, шумно сопящего Лонгботтома:
— Что-то случилось?
— Этот Риддл выбросил моего Тревора в окно! — истерически выкрикнул Невилл.
— Ну вот, — рыжий развёл руками, — а мы заглянули сказать, что видели твоего Тревора в поезде. Опоздали немножко.
Новость о потере жабы его, похоже, не сильно расстроила. А вот очкарика почему-то задело.
— Выкинул?.. А какого чёрта?
— Тварь испортила мою вещь, — Том продемонстрировал книгу, с которой текла лиловая слизь.
— Это не тварь, а друг Невилла. Что, если бы твоего друга выкинули в окно?
— Да, да, ситуация неприятная, — Том испытывал к очкарику всё большее раздражение, — и у меня есть решение. Вы трое сейчас найдёте себе другое купе и продолжите заниматься своими делами. Я не буду вспоминать о книге, а вы — о чёртовой жабе.
— Ещё чего! — в присутствии приятелей Лонгботтом явно осмелел. — Я… Никуда я не уйду, пока не извинишься за Тревора!
Том скрестил руки и демонстративно отвернулся к окну. Повисла тишина, настолько напряжённая, что даже стук колёс, казалось, стал тише. И в этой тишине дверь снова приоткрылась. В купе, не спрашивая разрешения, проскользнула высокая и худая блондинка.
— Я замечательно спала. Но кто-то здесь так разорался, что разбудил меня. Кто?
Все уставились на вошедшую. Говорила девушка тихим, чуть хрипловатым голосом. У неё было остренькое, слегка вытянутое лицо и прямые длинные волосы. Черты симпатичные, но невидимые ресницы и брови делали это лицо слишком уж бледным. Одета она была в чёрную мантию с длинными треугольными рукавами, на шее у неё висели явно недешёвые цепочки, подвески и камни.
Рыжий при виде девушки закатил глаза:
— Ещё этой здесь не хватало! Гарри, я про неё рассказывал — та ненормальная, которую из Дурмстранга перевели. Дурильда, Страшильда… как её? В общем, Малфой.
Блондинка сунула руку в карман, словно собиралась выхватить волшебную палочку. Но вместо палочки в её руке сверкнула горсть медных кнатов. Она бесцеремонно их швырнула в рыжего.
— Лови, Уизли — дарю. Этого тебе хватит на шарик-напоминалку. Так выучишь имя сложнее четырёх букв. А на сдачу купи запасные штаны — в следующий раз, когда обделаешься так же, будет смена. Не благодари!
Монетки, градом осыпав Рона, попадали и со звяканьем покатились по полу. Тот покраснел до кончиков ушей и сжал кулаки:
— Ты совсем… охренела! Не будь ты девчонкой… ты бы сама уже улетела в окно!
— Если бы мусорный бак мне сказал то же самое, я бы восприняла угрозу серьёзней, — блондинка возвела глаза к потолку и меланхолично вздохнула. — Какая скука.
— Ты зачем оскорбляешь Рона? — пискнул Лонгботтом.
А Гарри процедил сквозь зубы:
— Только тронь здесь кого-нибудь, Малфой. Только попробуй!
— И что ты сделаешь тогда? Делай сейчас. Ну же, вперёд. А лучше все вместе, мальчики. Я в вас верю. Смотрите, я даже волшебную палочку не держу, — Малфой демонстративно подняла руки.
— Ах ты… — Рон начал, было, вытаскивать палочку, но Гарри остановил его:
— Она нас провоцирует нарочно, разве вы не видите? Пойдёмте отсюда! Пусть донимает кого-то другого. Риддла, например.
— Но… — заупрямился Лонгботтом, обернувшись на Тома.
— Идём, Невилл, — сказал Гарри уже жёстче, с нажимом. Трое вышли из купе — Рон, последний, от души грохнул дверью. Их шаги и голоса утихли в коридоре, растворились в стуке колёс.
Люси, тем временем, плюхнулась на освободившееся сиденье Лонгботтома. Она уставилась на Риддла беззастенчиво. Он не вызывал в ней особенного интереса, не больше других пассарижов этого поезда. Но всё же красивый парень — вид редкий, вымирающий, как золотой сниджет. А этот был очень красив. Волосы гладкие и иссиня-чёрные, что называется, «вороново крыло». Глаза — тоже чёрные, а кожа при этом белая, как, наверное, у самой Люси. Парень уже успел переодеться в школьную форму, и простая чёрная мантия весьма ему шла.
Люси первая нарушила молчание:
— Я видела — когда рыжий придурок полез за палочкой, ты приготовил свою. Необходимости в этом не было.
— Если бы они напали, ты бы отбилась?
— Может, и нет. Может, меня отделали бы, как последнюю пьянь в «Белой виверне». Мне, в принципе, наплевать. — Она подвинулась ближе к окну. — Не против, если я закурю?
Риддл чуточку прищурился, отчего его острые скулы обозначились ещё резче. Этот взгляд словно просвечивал… нет, настолько тёмный не просвечивает — буравил насквозь.
— Только если в окно.
Люси, благодарно кивнув, вынула из кармана чёрную сигарету и задымила. Пахло не табаком, а травами, перечной мятой и горькой полынью. Пока она курила, Риддл возвратился к своей бедной книге, брезгливо её осмотрел, определяя степень повреждений. Страницы пропитались пурпурной слизью настолько, что она сочилась на пол. Люси, увидев это, заметила:
— Много грязи. Я слышала что-то про жабу. Это пурпурная так испоганила?
— Да. И заклятием грязь не выведешь — если я попытаюсь, текст тоже исчезнет.
— А ты зачаруй Водостойкими Чарами, чтобы книга не развалилась, и окуни во что-нибудь для выведения крови. Может сработать. Мы на уроках Ритуалов пачкали учебники во всех видах жидкостей много раз. И ничего, отмывалось.
— Интересные у вас в Дурмстранге уроки.
— Я думала, обычные. А недавно вот поглядела, что в Хогвартсе изучают. Прорицания? Нумерология? Астрономия, как отдельный предмет? На кой чёрт оно мне нужно? — Люси тряхнула головой с презрительным выражением. — Ладно, я не буду даже начинать, а то у меня сигарет до замка не хватит.
— Почему ты едешь в Хогвартс, если настолько не хочешь?
— Меня папа заставил, — проговорила она, безразлично уставившись в потолок. — Если честно, я надеялась, что те глупые мальчики драку устроят, и меня снимут с поезда. Жаль, что не вышло… Вот был бы шик — вылететь из Хогвартса, не доехав. Ну, ничего-ничего. Я обязательно своего добьюсь.
Люси скинула мантию, оставшись в свободной фиолетовой блузе и чёрных штанах. Забралась на сиденье с ногами, сложила мантию валиком и устроила на ней голову, как на подушке.
— Мерлин, какой отвратительный день… Всё, я спать. Не выспалась ни черта.
— Тебя звать-то как?
— Люсильда Малфой. Люси. Но ты не трудись особо запоминать — я не надолго с вами… Надеюсь.
Люси действительно вскоре уснула. Вероятно, именно поэтому дальнейший путь до Хогвартса прошёл без неприятностей.