Клуб Защиты Тёмных Искусств

      В Запретном Лесу прогремели взрывы. Красные и синие сполохи разрезали сумерки. Эти вспышки на секунду ослепили Люси. Палочка в её левой руке раскалилась, выбрасывая боевые заклинания одно за другим. Невыразимцы нападения не ждали, и шквал атак застал их врасплох. Всё было, как на занятии Клуба, на одной из бесчисленных тренировок — только по-настоящему. Врагами Люси теперь были не студенты, а взрослые маги. Они, конечно, имели побольше опыта в драках, чем шестикурсники. Но числом они уступали товарищам вдвое, а потому шансы были примерно равны.       Один невыразимец свалился быстро — ему не повезло попасть под Оглушающее Проклятие. Второй отступил, подняв щит «Протего». Люси резко взмахнула палочкой и запустила в него Режущее. Серебряный сгусток энергии расколол щит вдребезги. Где-то рядом Найджел выкрикнул:       — Confringo!       Оранжевый шар огня с гулом пронёсся между деревьями. Пламя мгновенно объяло невыразимца от головы до пят — он озарил лес, как живой факел.       — Glaccio! — Рабастан призвал поток колдовского льда. Невыразимца мгновенно сковал мерцающий голубой панцирь. Он замер, точно статуя, нелепо раскинув руки. Люси занесла палочку снова, намереваясь запустить «Бомбарду» и разнести его на кусочки. Но вопль Муфалды остановил её:       — Стойте! Стойте! Люси, хватит! Довольно с них!       Люси замерла, тяжело дыша, и опустила палочку. Остальные тоже убрали оружие — бой утих. Первый враг, оглушённый, валялся в грязи у подножия пригорка. Второй так и застыл на месте ледяной статуей. Чуть в стороне от него стоял очень бледный Том со следом сажи на лбу. Люси, прихрамывая, подошла к ледяному невыразимцу, пошарила в кармане его синей мантии и вытащила волшебную палочку Тома. Такая знакомая — тёмно-красная, точно старый след крови. Сжимая эту палочку, Люси шагнула к владельцу.       — Держи, — она протянула Тому. — И постарайся больше не терять.       Тот, всё ещё растерянный, принял палочку. Над сумрачным пригорком установилась глубокая тишина. Том и Люси пристально смотрели друг на друга, а Рабастан, Муфалда и Найджел — на них двоих. Том перевёл глаза на приятелей и нарушил молчание:       — Благодарю за помощь. Они подловили меня, как последнего идиота. Если бы не вы, я никак бы с ними не справился. Вот только я не понимаю, — он нахмурился, — вы откуда здесь все взялись?       — Люси привела, — ответил Рабастан. — Она сказала, у тебя серьёзные проблемы.       — Я сделала это, Риддл, — резко вскинулась Люси, — не от большой доброты. А потому что я тебе задолжала.       — Ну что же, Малфой, — без особого выражения проронил Том, — теперь ты совершенно точно ничего мне не должна. Твой долг возвращён. Мы в расчёте.       И снова повисла пронзительная тишина. Люси смотрела на Тома, чувствуя, как внутри нарастает невыносимая, непомерная горечь. Молчание затягивалось, становясь всё более тяжёлым.       От тишины спас Найджел:       — Ради великого Салазара!.. — он закатил глаза и всплеснул руками. — Ваши кислые рожи уже всех настолько достали, что просто нет слов! Ну же — миритесь! Сейчас! Не то я вас лбами тресну!       — Вот именно! — поддержала Муфалда с жаром. — У вас обоих, вроде бы, мозги на месте — а ведёте себя, как маленькие. По-моему, вам просто стоит нормально поговорить. Это, знаете, помогает решать проблемы.       Риддл оглянулся на обездвиженных невыразимцев.       — Вот это — настоящая проблема, которую надо решить. Они — сотрудники Министерства при исполнении. Они подверглись нападению. Без последствий это не останется.       — Здесь мы без старших не справимся, — буркнула Люси. — Понятия не имею, как это решить самим.       Рабастан вмешался:       — У меня с собой Сквозное зеркало. Я прямо сейчас свяжусь с матерью. Вы знаете, какие у неё отношения с Министерством — она уж точно встанет на нашу сторону. Она сотрёт память этим двоим. Мы с Муфалдой и Найджелом будем здесь — последим, чтобы они не очнулись, пока мама не аппарирует к нам. А ты, Том, бери Люси и сейчас же возвращай её в Больничное Крыло. Она сбежала, выбив окно. Её вот-вот хватятся и начнут искать, а нам это точно не нужно.       Том, коротко кивнув в знак согласия, протянул Люси руку.       — Пойдём.       — Проблемы у меня с рукой, а не с ногами, — за руку она, разумеется, не взялась. — Так что ходить я не разучилась.       И она, сильно прихрамывая, двинулась в сторону замка, светящего жёлтыми окнами над верхушками леса. Том, чуть пожав плечами, пошёл за ней.       Сил Люси, невзирая на её решимость, не хватило надолго. Вскочить с постели и примчаться в лесную чащу ей помог бешеный выброс адреналина. Сейчас его остатки стремительно иссякали. Люси ощутила подступающую слабость. Её голова закружилась, плечо под повязкой противно кольнуло. С каждым шагом забинтованные раны ныли настойчивей. Люси зло сцепила зубы, уговаривая себя дотерпеть, дошагать до школы. Том искоса на неё поглядывал, но больше не пытался поддержать.       Лес расступился — они вышли на берег Чёрного Озера. Люси поняла, что прямо сейчас упадёт на землю, если не отдохнёт хоть немного. Она доковыряла до ближайшего поваленного дерева, и, пошатываясь, присела.       — Что такое? — нахмурился Том. — Не можешь больше идти?       — Могу. Мне просто нужно отдышаться минуту. Устала.       Том присел на то же дерево с другого края. Люси избегала встречаться с ним взглядом, и вместо этого смотрела на озеро впереди. Воду до сих пор скрывал лёд, но в середине уже появилась проталина — широкое пятно темнее льда.       — Ты дрожишь, — заметил Том. — Тебе холодно?       — Нет. Сегодня погода тёплая. В Дурмстранге вот до сих пор метели метут.       — Я думаю, нам стоит говорить не о погоде.       Люси, наконец, заставила себя взглянуть на Тома. От этого что-то болезненно дёрнулось глубоко внутри — в точности, как ночью в больнице.       — А о чём?       Он медленно, тяжело выдохнул.       — Что это был за идиотизм с Уизли? Ты могла просто сказать, что помогаешь Муфалде. Почему не сказала?       — А ты почему себя вёл, как ненормальный?       — Потому что ты была права. Я ревновал.       Том сказал это, вроде бы, ровным голосом. Но Люси видела по глазам, чего ему это стоило. Она вдруг осознала, что болезненное дёрганье внутри — её сердце. Оно билось часто-часто и сильно, точно хотело сбежать. А Том продолжил:       — Да, я ревную тебя — и ты даже не представляешь, насколько. Я мог убить этого рыжего кретина там же, на месте, а труп скормить акромантулам. Потому что никто — никто! Не должен к тебе прикасаться.       — Том… — Люси пододвинулась к нему чуть ближе. От собственной речи он всё сильней распалялся — из-под маски холодности пробивался лихорадочный огонь. Его глаза горели чёрным огнём, слова звучали отрывисто, резко.       — Я никогда бы не подумал, что могу из-за кого-то потерять голову. Но ты… Малфой — чем дольше я тебя знаю, тем всё становится хуже. В ад я не верю, но быть рядом с тобой — как вариться в котле у чертей. Я схожу с ума от всех вещей, которые хочу с тобой сделать, от того, насколько сильно я хочу этого. Если бы ты знала, что творилось у меня в голове в последние месяцы… тебе бы не понравилось.       Он выпалил это и замер, дыша тяжело, как после долгого бега. Рука Люси медленно поползла к нему и коснулась его руки.       — А почему ты так уверен, что мне бы не понравилось?       Люси ощутила через руку, какой разряд волнения прошёл по его нервам. Он широко распахнул глаза, уставившись на неё. Она тихонько покачала головой, поджав губы.       — Я-то думала, ты женщин видишь насквозь — ты ведь так хорошо умеешь им нравиться. Но, кажется, меня ты не понимаешь совсем.       — Я и правда не понимаю, чего ты хочешь, — он произнёс это со злостью и вместе с тем очень подавленно. — Сначала ты меня дразнишь. Потом убегаешь, прячешься, притворяешься, что между нами ничего не происходит. Почему ты так себя ведёшь, чёрт возьми?       — Потому что… — Люси нервно закусила губы. — Всё это немного меня пугает.       — Я пугаю тебя?       — Нет! Вовсе нет. Я просто не привыкла, ну… показывать слабость. Я понятия не имела, что ты… тоже… — она опустила глаза, как от стыда, и проронила еле слышно: — Что я тебе тоже нравлюсь.       — «Тоже»? — он чуть прищурился. — То есть, и я тебе нравлюсь?       Том придвинулся к ней. Выдох застыл на губах у Люси — их лица были близко, близко.       — Как же так вышло? — тихонько паникуя, выдавила она. — Когда мы успели вляпаться?       Он тронул пальцем её губы, заставляя замолчать. А затем приблизился ещё чуть-чуть и поцеловал. Лёгкое прикосновение его губ подняло в ней безумную бурю чувств. Эта буря могла бы пожрать всю планету, но почему-то легко умещалась в груди. Невероятная нежность, слабость в каждой частичке тела, наслаждение — как можно испытать настолько сильное наслаждение и не умереть?       — Ну — больше не пугаешься? — Том очень аккуратно её приобнял, стараясь не задеть повязки. Люси, прикрыв глаза, попыталась привыкнуть к мысли, что можно больше не притворяться.       — Когда я узнала, — шепнула она, — что эти уроды тебя увели — я представила, как они сотрут твою память. И больше я никогда тебя не увижу.       — Мне кажется, я бы тебя всё равно не забыл. Сложно забыть… такое, — он легко провёл рукой по её волосам.       Люси, помолчав ещё чуть-чуть, задумчиво проговорила:       — Так и что же — выходит, мы теперь парень и девушка? Пара?       — Если ты этого хочешь. Ты хочешь?       Теперь уже Люси поцеловала Тома. Получилось немного неловко, но очень приятно. Она не чувствовала холода. Тепло от поцелуя разливалось по всему телу до кончиков пальцев. Невзирая на тянущую боль под повязками, впервые за последние дни ей было по-настоящему радостно и легко.       В Больничное Крыло они, конечно, возвратились слишком поздно. Там уже поднимался переполох — мадам Помфри едва не сошла с ума от пропажи пациентки. Удачно, что пропажу она заметила лишь минут за пять до её возвращения. И удачно вдвойне, что с Люси был Том. Он ухитрился успокоить медсестру, соврав, что они лишь выглянули во двор подышать свежим воздухом. Помфри более-менее угомонилась, и Том ушёл, обещав заглядывать к Люси так часто, как только сможет.       Обещание он сдержал. Всю неделю, пока Люси выздоравливала, он заходил каждый день. Ей стало куда веселее коротать время в Больничном Крыле. Вдобавок, весна в Хогвартсе наконец-то вспомнила, что пора бы и поработать. Солнце отбросило полог туч и засияло так ярко, будто зимы и холода никогда и не было. Снег на школьном дворе стремительно исчезал — в золотых лучах почти можно было увидеть, как он не просто таял, но испарялся.       В пятницу, под вечер, уже с официального разрешения мадам Помфри, Люси и Том пошли погулять вокруг Хогвартса. Люси, счастливая, что свобода так близко, бодро шагала по мощёной дорожке.       — Скорее бы уже на занятие Клуба. Ужасно охота размяться! — она чуть замедлилась и нахмурилась, глядя на Тома. — Но ты только не думай, что, раз мы вместе, я с тобой буду любезничать на дуэлях.       — Как и я — с тобой, — хмыкнул Том. — Это было бы неправильно с моей стороны. Я хочу, чтобы моя девушка умела постоять за себя.       — Девушка… — повторила она задумчиво. — Чёрт. Мне будто всё ещё не верится…       Том шагнул вперёд, обогнав Люси, преградил ей дорогу и притянул к себе. За прошедшую неделю их поцелуи стали гораздо смелей. Какие-то девчонки с Хаффлпафа, сидевшие на лавочке у ещё не заработавшего каменного фонтана, с любопытством на них уставились. Люси ухмыльнулась про себя. Стесняться и скрываться она совершенно точно не собиралась.       — А так — веришь? — проговорил Том.       — Не понимаю, — вздохнула Люси, — почему мы так долго тянули?       На лице у него промельнула смутная тень.       — Я хотел тебе предложить. Но мне всё же казалось, это преждевременно.       — Почему?       — Потому что твоё семейство — одно из самых влиятельных и богатых в Европе. Я… далёк от этого круга. Я даже не знаю, кем были мои родители.       — Ты что — переживал, что тебя не примут? Расслабься. Папе моему ты уже понравился. Маме тоже обязательно понравишься.       — Нет — не в этом дело. Я хотел сначала сделать собственное имя. Доказать, что способен…       Вдруг Том, прервавшись на полуслове, уставился куда-то за спину Люси.       — Посмотри, что там происходит, — он понизил голос, — но осторожно.       Она оглянулась как бы невзначай. В главные ворота Хогвартса, украшенные статуями вепрей, только что вошла пятёрка авроров. Возглавлял сотрудников в синих мантиях Барти Крауч, знакомый Люси по встречам в отделе. Она издалека узнала его растрёпанную причёску цвета соломы. Авроры, следуя за шефом, свернули от ворот по тропе налево и скрылись за куполами оранжерей.       — Они пошли к Хагриду, — Люси тоже понизила голос до шёпота. — Только его хижина в той стороне. Неужели будут арестовывать?       — Ты хочешь посмотреть на это? — ухмыльнулся Том. — Я — очень хочу.       Они сошли с дорожки, скрылись от глаз гулявших студентов за вечнозелёной изгородью и накинули заклятие Дезиллюменции. При солнечном свете оно не особенно хорошо прятало — можно было заметить смутные серебристые силуэты. Но, с другой стороны, их никто особенно и не искал. Толкаемые любопытством, они поспешили к хижине лесника.       Хагрид трудился на грядках, на заднем дворе — он перекидывал остатки снега за забор лопатой. Увлечённый работой, авроров он заметил не сразу. А заметив — выронил от испуга лопату.       — М-мистер К-крауч… Вы… чегой-то ко мне? Я ж всё рассказал.       — С меня довольно рассказов. Вы арестованы за соучастие в убийстве Джиневры Уизли.       — Ч-что?.. — вытаращился Хагрид. — Я… не это… Не знаю я ничего!..       — О нет, мистер Хагрид — вам всё прекрасно известно. У нас есть доказательства. Великан, совершивший убийство — ваш единоутробный брат. Его изгнали из родного племени. Вы оказали ему услугу, спрятав в лесу. Непосредственная близость к школе вас не смутила. Притащить чудовище на территорию Хогвартса… Удивительно даже, что ваша невероятная глупость убила только одну ученицу.       Хагрид затравленно оглянулся по сторонам. Его лицо, обычно розовое, сейчас было серым, как тающий снег.       Вдруг между Хагридом и аврорами с тихим хлопком возник Дамблдор.       — Доброго дня, Барти, — проговорил он спокойно. — Не припомню, чтобы ждал сегодня вашего визита на своей территории.       — Земли Хогвартса — не ваша личная собственность. Мне не нужно ваше дозволение, чтобы исполнить закон.       — И всё же ваше поведение весьма невежливо — вы не находите? Что, если дети увидят, как их любимого учителя уводят? — Дамблдор покачал головой. — Предлагаю вам вручить Рубеусу повестку для явки в отдел. Он закончит свои дела, соберёт необходимые вещи и явится, куда следует, в указанный срок.       Дамблдор говорил со свойственной ему спокойной уверенностью. Так, будто его предложение — вовсе не предложение, а указ. Но на Крауча это не произвело особого впечатления.       — К вам, Дамблдор, у меня тоже скопилось немало вопросов. Я очень сомневаюсь, что великан оказался на территории школы без вашего ведома. Я знаю, что с Хагридом вас связывает куда больше, чем отношения коллег по преподаванию. Почему вы его защищаете? Из чувства долга? Или же вы боитесь, что на допросе он выдаст что-нибудь лишнее? Скажем, о незаконной деятельности вашей, якобы, давно распущенной карманной организации. Хагрид — не самый надёжный хранитель секретов, верно?       — К чему эти долгие речи, Барти? — Дамблдор был по-прежнему безмятежен. — Скажите мне, наконец, прямо.       — Вы приглашаетесь на допрос в Аврорат. И когда я говорю «приглашаетесь» — это не значит, что вы вправе отказаться.       Дамблдор немного помолчал. Его очки блестели на солнце столь ярко, что невозможно было различить выражения его глаз.       — Значит, уважаемый Фадж всё же нашёл предлог меня задержать. Госпожа Амбридж пыталась сделать это весь год — совершенно безрезультатно. Ей далеко до вас, Барти. Уверен, ваш отец может вами гордиться.       — Довольно фамильярностей, Дамблдор. Поберегите дыхание для разговора в отделе.       — В отделе? Боюсь, Барти, вы меня несколько недооцениваете. Вы привели всего четверых помощников? Совсем не уважаете старика.       Люси даже не успела увидеть, как Дамблдор вытаскивал палочку. Сверкнула пронзительная голубая вспышка, громыхнул мощный взрыв, от которого содрогнулась земля. Там, где только что был огород Хагрида, остался лишь дымящийся котлован футов так двадцати в поперечнике. Сквозь дым смутно виднелись фигуры авроров — они попадали наземь, как пешки, снесённые рукой неловкого игрока. На ногах стояли только Хагрид и сам Дамблдор. Ещё мгновение — и оба с лёгким хлопком исчезли.       Люси переглянулась с Томом. Из-за Дезиллюменции она не могла увидеть его лица, но догадывалась, что он ошарашен не меньше неё.