Тайный жмыр!

— Мэрлин, пошли мне знак! Я — Алби. Алби Уикс. Вероятнее всего, вы имеете честь знать меня как владельца культового магазина Звездолетка. Мои летающие метлы — роскошь на грани разорения. И этим Рождеством я оказался озадачен, так как, кажется, моя самооценка впервые выполнила крутое пике прямо на землю. Что же пошло не так? Я в растерянности. Чтобы пересилить неуместную хандру, я даже вышел на улицу, тем самым пересилив профессиональную болезнь любого гения — аллергию на людей. Обычно, чтобы не навредить своему здоровью, я окружаю себя одиночеством, но в этот раз — так уж и быть — я позволю духу праздника наполнить мои завидные суженные поры. О, зимний Хогсмид, нет места прелестнее тебя! Ароматы елок и корицы щипят нос вместе с морозным ветром, снежные перины свисают с покатых крыш. Алые банты пестрят на хвойных композициях вдоль балконов. А сколько радости, смеха кроется за каждым углом волшебной деревни! Всегда здесь играет музыка; в этот раз я даже украдкой улыбнулся, заслышав бодрые колядки. Пока прогуливаюсь по деревне, все как один оказывают мне почтение, задорно одаривая наитеплейшими пожеланиями «С Новым годом и Рождеством!». Я был бы и рад и поздравить их в ответ, но пока не за что. Лишь разглядев приоткрытые лодыжки мимопроходящей барышни из меня вырвался задушевный комплимент: — Если бы Иисус и вправду существовал, я бы вознес ему молитву за ваши ножки! Аминь! Я — Алби. Алби Уикс. И мне тепло хотя бы от знания, что этой зимой я не замерзну — не тогда, когда мои щеки огревают дамы, раскрасневшиеся под моим бесценным вниманием. Да, признаюсь, я давно не обкатывал свои подкаты, но столь пламенные реакции ничуть не хуже воспламеняют мои чресла. Итак, я на почте. Когда я в смятении, то всегда связываюсь с мамуленькой. Рождение Христа заставляет меня задуматься и о моем. Говорят, при появлении на свет дети плачут. Что ж, я уверен, что в моем случае плакала вся семья. Почему так? Пф, все просто: они просто не могли поверить, что в роду Уиксов наконец-то появилось неподражаемое дарование в моем очаровательном лице. Заходя в почтовое отделение, я со всем почтением придерживал дверь выходящей мадмуазельке. Склонил голову в раболепном поклоне, чтобы мой пытливый взгляд зацепился, как ее каблучки празднично процокали мимо меня летящей походкой. Услада для ушей, намного приятнее перезвона рождественских колоколов! Разница между мной и дружищей Иисусом очевидна: глядя на прекрасных дам, в который раз убеждаюсь, что не являюсь продуктом непорочного зачатия. Как и святым. С приподнятым духом и частью тела, я нахожу семейную сову, Сплюшку. Она вылупилась из одного яйца с сестрицей, оттого может транслировать сообщения со своей близняшкой без надобности полета. Наколдовав связующее заклинание, я едва терпеливо принялся ждать, когда же мамуленька ринется отвечать на мой призыв по ту сторону совы. К моему сожалению, ответил отец. Он что-то упомянул про прилет по камину. Якобы циклон сковал все королевство в Сочельник, и в моего дядюшку попала молния, после чего он стал говорить на всех языках, кроме родного. Я, как всегда, слышал только значимые слова — то есть свои. — Папа! О чем ты говоришь?! Твой отказ летать на метлах — это пощечина по моему бизнесу! Оставь летучий порох для стариков и тяжелобольных. И это, ты давай меня не разочаровывай! Голова еще без альцгеймера, так пользуйся, ну! Но ответа не последовало. Сплюшка настойчиво молчала, выпучив глаза. Ясно, связь прервалась. Подумаете! Не все могут терпеть мой голос разума, но все к нему совершенно точно прислушиваются. Я написал повторное письмо мамуленьке с настойчивым приглашением отпраздновать Рождество в моем просторном, царском коттедже в самом центре иконного Хогсмида — не опускаться же мне до их захолустья, Фелдкрофта! — У них осталось полдня, чтобы порадовать себя моим присутствием! — подметил, выпуская Сплюшку в полет. К слову, погода действительно ухудшалась, становилась нелетной. Хмурые тучи навалились на деревню, угрожая выплеснуть снопы снега. Прервались беззаботные, праздничные песенки, жители от мала до велика поспешили укрыться по домам да тавернам. И мне, пожалуй, тоже пора бы. Когда я с трудом захлопнул за собой дверь Звездолетки, за окном разбушевался самый настоящий буран. Но я-то знал, что это моей семье не помеха, поэтому приступил к финальному штриху праздничных приготовлений: заварил горячий ромовый пунш, поставил запекаться фаршированную цитрусами утку, достал предварительно заготовленные салаты и закуски. Покончив с сервировкой стола и складыванием пестрых салфеток в причудливые фигуры, перепроверил украшения елки из миниатюрных порхающих мячей для квиддича и лент. Как завершающий штрих, соорудил своеобразную гирлянду из горящих в темноте самоцветов и арочно развесил ее вдоль окон и витрин, чтобы мамуленька обязательно увидела с улицы, какой у меня дома праздник, и поспешила к нему присоединиться. Довольный проделанной работой, я заполз под плед на диване и принялся ждать. Часы с кукушкой пропели шесть вечера, семь. Шишечные стрелки приближались к восьми, и ко мне стали закрадываться неприятные подозрения. Я не стал их формировать в голове до конца и озвучивать. Конечно они не сбудутся! Лучше бы родственничкам поторопиться, иначе мое настроение погаснет и они лишатся моих отборных шуточек, заранее прописанных специально для праздничного ужина! Я считал: из моей груди вырвался шестой тяжелый вздох, когда я принял решение развеять удручающую тишину музыкой, и по велению палочки заиграл граммофон, ну а я начал подпевать очередному рождественскому хиту: — «Много ль мне для счастья надо Получить на Новый год? И мне не нужны подарки, Что с собой он принесет. Многого просить не стану: Снег иль иней голубой. Просто загадать желание Надо под курантов бой. Все, что я хочу получить — это…» Не успел я завершить куплет, как мое окно проломила размытая фигура, а следом врезалась в мою красавицу-елку! Я ничегошеньки не разглядел, лишь видел результат аварии: как из-под зеленых ветвей торчит метла не из моего магазина да пара изящнейших ножек в белых шерстяных чулочках. «Боже, храни гравитацию!» — порадовался я своей удаче, небрежно кинув Репаро в окно. Опасливо подхватил биту загонщика, коей толкнул пяточку милейшего сапожка из красной замши: — Эй, гражданочка, вы чего учудили?! Разве не знали, что воздушное пространство над Хогсмидом закрыто для полетов? — Извините, что без стука… Джингл белз, епта… — с большим усилием вылезла из-под елки цаца, вот только, признав ее, мне резко расхотелось иметь с ней какое-либо дело. — Змеюка Райес! — отшатнулся я, бросив в нее битой. Обычно мне как культовой фигуре бизнеса хватает двух минут, и предприниматели сами умоляют меня с ними сотрудничать. Но нет, эта выпускница Хогвартса, возомнившая свою лигу выше моей, из разу в раз давала разворот-отворот-поворот модификациям моих метел. Вот же стерва! — А-я-яй! — запричитала она, поднимаясь и морщась потирая головку, — опять тормоза отказывают, стоит ветру усилиться. З-зараза! Предупреждаю: еще раз пнешь меня, спалю твою захудалую конторку. Все понял, Уикс, ты, лузер? Какова! Нахалка совершенно не собиралась извиняться за залет в мой дом без стука. Вместо этого она сбросила белоснежную пушистую шубку, оставаясь в красном вельветовом платье, и направилась осматривать мою гостиную будто сама в ней жила: — Возрадуйся, ибо сегодня я снизойду до того, чтобы осуществить твое рождественское желание! Слушай сюда: министерство Спорта наконец-то зарегистрировало мою команду по квиддичу, и у тебя есть уникальная возможность стать частью истории. Распаковывай радость, Уикс! Этим Рождеством я предлагаю заключить единственный в своем роде контракт на поставку метел и запчастей для моей команды! Я мог лишь хватать ртом воздух от столь вопиющей наглости! Гадюка Имельда едко усмехнулась, уперев руку в бок, пока фоновая песенка повторяла слова про самый желанный подарок на Рождество, и это: «Ты», — сглотнул я, покачав головой. Наконец-то ко мне явилась неприступная принцесса, которую мне все не терпелось порадовать рукояткой метлы! — Вижу, тебе необходима передышка от избытка впечатлений. Но я бы на твоем месте поторопилась — предложение не длится вечно! Линзы моих очков-половинок запотели от сбившегося дыхания. Я действительно очень и очень долго ждал нашего сотрудничества. И тот факт, что сама Имельда Райес не устояла перед величием моего гения и сломя голову кинулась в мои объятия с сим предложением говорило об очень, очень выгодном предстоящем сотрудничестве. — Имельда, обсудим детали за рождественским ужином? Полагаю, у тебя были другие планы на вечер, но сейчас нелетная погода, а камин… — …камин для слабаков! — закончила она мою мысль, отодвигая стул и усаживаясь, — полагаю, раз с тебя еда, с меня разговоры? Приготовься услышать великий эпос моего становления спортсменкой! С детства мне твердили, что невозможно обогнать свою тень. И это чистая правда! Мою тень невозможно обогнать… Я покорно опустился напротив Райес. Весь вечер она все говорила и говорила какие-то нелепицы, но в красивом переливе ее слов я слышал, как исполняются все мои заветные желания. Весной я стал почетным гостем тренировок женской команды Имельдиных «Динамщиц». Я пристально следил за показателями их метел, зажатыми между семью парами спортивных ножек. Подтянутые икры, острые коленки… Это был мой персональный рай. Я — Алби Уикс, и я вещаю прямо из депо красоток. Я прошу Мэрлина подать мне знак: «Если это не счастье, то что?» — и получаю его, когда пролетающая мимо Имельда оставляет на моей щеке невесомый поцелуй.