По стопам отца

1964 г. На детской площадке было шумно. Казалось, громкий, задорный детский смех слышал весь город. Детей было много, кто-то младше, кто-то старше. Все они веселились и играли, радуясь отличному летнему дню. Но громче всех смеялась Полина Врунгель. Она и ещё несколько ребят запускали по ветру красивого воздушного змея, который то опускался ниже, то взвивался прямо в голубое небо! Маленькая Полина быстро бежала по двору, не останавливаясь ни на секунду, чтобы змей не упал. Другие дети не отставали, небольшой кучкой следуя за девочкой. Громкий смех слышался везде, в том числе и в домах, ведь из-за тёплой погоды окна были открыты. За этой сценой, стоя на балконе, наблюдал Христофор Бонифатьевич. Он курил трубку, с улыбкой глядя на свою дочку, которая так весело играла и бегала по двору. Когда-то, ещё мальчиком, он сам очень любил запускать воздушного змея, если только погода позволяла. Неудивительно, что когда Христофор рассказал об этом дочке, она тоже захотела его запустить. Этого яркого бумажного змея они склеили вдвоём, и теперь Полина регулярно выносила его во двор на радость себе и другим ребятам. Полине Врунгель было уже пять лет, и всё больше и больше капитан Врунгель узнавал в ней себя. И речь сейчас идёт не только о внешности, хотя их поразительное сходство отмечали все, дело ещё и в чертах характера. Его дочка росла задорной, разговорчивой и такой весёлой, что могла зарядить хорошим настроением кого угодно. Полина любила прогулки по городу, да даже игры во дворе и дома. Всегда она находила себе занятие и превращала его в интереснейшее приключение, а иногда даже в авантюру. Её отец Христофор Бонифатьевич был точно таким же в детстве, поэтому хорошо понимал дочку. Вот, что было действительно хорошо, так это то, что Полина нормально переносила разлуку с отцом, когда он уплывал по работе. Разумеется, она скучала, а особенно в первый раз, тогда, зимой, когда ей было три года. Сама девочка это запомнила плохо в силу возраста, но она скучала по папе, очень сильно. Когда же бабушка сказала ей, что скоро он возвращается, то Полина так радовалась, что, наверное, весь дом слышал. А как она бежала со всех ног в объятия отца, который сходил по трапу с корабля... это растрогало всех, кто находился на пристани! За прошедшее время Христофор Врунгель ещё два раза уплывал, оставляя подрастающую дочку дома, но вот теперь кое-что должно было поменяться. Глядя на то, как Полина резвится во дворе часами напролёт, Врунгель старший думал о том, как она выросла. "Уже даже некоторые буквы знает, умница моя. Кажется, будто она вообще не устаёт, непоседа растёт, не иначе. Всегда так в море просится. Хм... Кажется, пришло время осуществить мечту Полиночки" - размышлял Христофор Бонифатьевич, делая очередную затяжку. Он обещал дочке, что возьмёт её с собой в путешествие, а не сдержать слово означало предать девочку. Врунгель не привык обманывать и не сдерживать обещаний, он считал, что поступать так - крайне подло. Почему же Врунгель именно сейчас задумался над этим? Всё дело в том, что через две недели ему предстояло вести круизный теплоход за границу. Плаванье немаленькое: полтора месяца. Христофор Бонифатьевич не желал расставаться надолго с дочей. К тому же, как уже было сказано, он посчитал, что девочка уже может отправиться вместе с ним. К тому же, сейчас было самое подходящее время, ведь Полина ещё не ходила в школу, а значит, она не могла пропустить много важного материала. Поэтому, уже ближе к вечеру, когда Полина уже была дома, Христофор Врунгель, взвесив все "за" и "против" решительно направился в комнату дочери. Тут стоит отметить, что Полина уже как года два жила в своей отдельной комнате или каюте, как иногда мог назвать её отец. Девочке это более чем нравилось, ведь она сама решала, например, где какие игрушки будут стоять. Полина сама включала себе телевизор, сама одевалась на улицу. Правда, в её комнате часто был небольшой бардак, так как она всё время забывала убрать игрушки или книжки на место. Вот и сейчас она сидела на железной пружинной кровати и с интересом смотрела мультик. "Аленький цветочек". - Папа, смотри, я также тебя в море провожаю! - воскликнула Полина, указывая пальчиком в экран. Там как раз была сцена, в которой главная героиня Настенька прощается с отцом, когда он уплывал. Христофор хмыкнул. - Правда, похожа. Скажи, Полина. Ты же хочешь поплыть в море, правда? - спросил он, подсев на кровать, которая издала характерный скрип. Полина поглядела на отца и активно закивала. - Да, да, очень хочу! - ответила она, широко раскрыв глазки. Отец тепло улыбнулся. - Тогда, я хочу обрадовать тебя, доченька: мы с тобой поплывём в море на настоящем, большущем корабле уже совсем скоро! - радостно объявил Врунгель. Глаза Полины засияли радостью, она не могла поверить своим ушам! - Ура!! Ура! We will go to the sea! Мы поедем в море и океан! - ликовала девочка своим громким звонким голосом. Затем она подвинулась ближе и обняла отца так крепко, как могла. - Я люблю тебя, папочка, спасибо тебе! - воскликнула Полина. Христофор Бонифатьевич тоже обнял её и поцеловал в макушку. - Я тоже люблю тебя, доченька. Только обещай на корабле вести себя хорошо, слушаться меня, хорошо? - попросил он. Полина посмотрела на него снизу вверх и кивнула. - Честное... честное... - запнулась она, очевидно, забыв часть фразы. - Капитанское - подсказал ей отец. - Честное капитанское слово! - отчеканила девочка. Врунгель кивнул. - Молодец. Ты большая молодец - ответил он, поцеловав дочку в лоб. Полина не могла дождаться, когда же они отправятся в море. Каждый день она задавала этот вопрос, ведь ей было просто невтерпёж! Дабы скоротать время, она по совету папы ещё больше гуляла во дворе с друзьями, либо, если погода стояла плохая, ещё чаще рисовала у себя в комнате или играла в игрушки. Некоторые из них были импортные. Зная, что на родине сильный дефицит, Христофор Бонифатьевич всегда привозил из плаваний разные гостинцы для малышки: необычные игрушки, одежду, красивые книжки. Он не жалел для неё ничего. И вот, наступил день отправления. Полина и Христофор Бонифатьевич взошли на борт большого теплохода. Вся команда была предупреждена, что с капитаном поедет его маленькая дочка, поэтому никто не удивлялся. Многие матросы и другие члены экипажа не упускали возможности улыбнуться малышке и что-нибудь сказать ей. Сама же Полина ни на шаг не отходила от папы, хотя у неё буквально разбегались глаза. Всё было такое новое и увлекательное! А будучи ребёнком, ей всё виделось ещё громаднее и интереснее. Спать полагалось в каюте с отцом, что понятно. Там девочка и оставила свои вещи, которые ей помог собрать отец. На судне находилось много народу, было легко затеряться, поэтому за девочкой было необходимо следить постоянно. Сначала Врунгель думал оставить её в каюте на время отплытия, но потом вспомнил, как дочка любила исследовать всё вокруг, находить приключения, поэтому решил, что рядом с ним она будет в безопасности. На капитанском мостике было шумно. Штурман и другие работники были заняты, они переговаривались о чём-то, что пятилетняя Полина ещё не могла понять. Приборы шумели. Ей хотелось рассмотреть их поближе, но один из членов экипажа не пустил девочку близко. - Сейчас твой папа будет очень занят. Давай не будем ему мешать, хорошо? Мы же не хотим проблем? - сказал он. Полина, поглядев на отца, который сидел в кресле и сосредоточенно смотрел на пульт управления, кивнула. К счастью, ей нашли занятие. Девочке была предоставлена бумага и карандаши, благодаря чему она сидела тихо и спокойно, не мешая работе. То и дело она смотрела вокруг, вглядываясь во всё, что видела, в том числе и в людей, которые находились на мостике. Вскоре теплоход отплыл. Процесс был долгий и сложный, даже в пять лет Полина понимала, что нужно проделать немало работы для того, чтобы корабль удачно вышел в море. - Папа, смотри, это мы с тобой! - воскликнула девочка, подбежав к отцу. Она держала в руке рисунок. Христофор Бонифатьевич был уже не так занят, поэтому решил не расстраивать дочку и посмотреть, что же она нарисовала. На листе были изображены два человечка с круглыми телами и причудливыми выражениями лиц. А находились они на чём-то большом, отдалённо напоминающем корабль. Рассмотрев детский рисунок, Врунгель хмыкнул. - Очень красиво получилось. Мы с тобой на корабле? - уточнил он, глядя на дочку. - Да, мы плывём по большому морю! - ответила она. - А ведь это происходит сейчас. Сейчас мы с тобой пойдём, посмотрим на всё поближе - ответил отец и подмигнул ей. Затем, он отдал все нужные распоряжения, взял Полину за руку и направился вместе с ней на палубу. Все, кто находился на мостике, переглядывались между собой. - Как он её любит. Такой заботливый отец - сказал штурман, почесав затылок. Другой член экипажа ответил: - И должен заметить, очень ответственный. Едва заметив синюю гладь, Полина ощутила ещё больший восторг. Ей не терпелось увидеть всё ближе, поэтому она пустилась к перилам чуть ли не бегом, заставляя отца ускориться. Он не отпускал её руку, боясь, что из-за большого количества народу девочка могла затеряться. И вот, когда они дошли до краёв правого борта теплохода, Полина восторженно уставилась на морскую гладь, которая расстилалась перед ней во всей своей красе. Какое же это было великолепное зрелище! Синие волны, которые шумели и пенились, отражая солнечные блики. Белые чайки, летевшие вместе с кораблём и громко кричавшие, будто провожали людей в путь. И, конечно же, свежий солёный ветер, пробиравший до мурашек, но вовсе не потому что был холодным. Он будто что-то нашёптывал, маленькая Полина могла поклясться, что этот самый весёлый ветер будто звал её куда-то. В тот день она впервые почувствовала это, и это ощущение, связанное с ветром, больше никогда не покидало её, когда Полина оказывалась на кораблях. Но об этом позже. Стоя у борта и держась за железные перила, Полина с изумлением глядела на то, о чём грезила уже года два. Да и Христофор Бонифатьевич, смотря на дочку, сам почувствовал себя ребёнком, когда он сам впервые оказался на палубе и пустился в первое путешествие по морю. Эти эмоции так сильно отложились в его памяти, что он запомнил тот день на всю жизнь. Что тогда, что сейчас море казалось ему таким красивым, манящим. Великолепным! Поэтому Христофор Бонифатьевич хорошо понимал восторг своей дочери, которая не могла вымолвить ни слова от нахлынувших эмоций. В какой-то момент ей захотелось рассмотреть морскую гладь лучше, поэтому она поставила одну ножку на перила, другую, а затем подтянулась и оказалась повыше. Врунгель старший, увидев это, тут же сообразил, что к чему. Он быстро положил руки на бока девочки, тем самым держа её и не давая возможности оступиться. Иной на его месте стащил бы ребёнка на палубу и отчитал, но Христофору Бонифатьевичу никак не хотелось портить дочке такой момент, поэтому он держал её, давая понять, что она в безопасности, что папа рядом. Он лишь сказал ей негромко: - Держись крепко. И ещё какое-то время отец и дочка любовались великолепным пейзажем, который открывался с палубы теплохода. Они позабыли обо всём на свете, наслаждаясь этим прекрасным моментом. Ещё долго Полина не могла успокоиться от увиденного. Её мечта наконец-то сбылась: она увидела настоящее море и поплыла по нему в путешествие! Тот восторг, который испытала девочка, она не могла передать словами, настолько море впечатлило её. С трудом отцу удалось уговорить её уйти с палубы, когда пришло время возвращаться к работе. Он пообещал дочке, что они обязательно вернутся сюда ещё. Либо Полину будет сопровождать кто-то из членов экипажа. - Понимаешь, Полина, моя профессия - капитан дальнего плаванья - очень сложная. Нужно постоянно следить за всем кораблём, за каждым работником, чтобы всё шло хорошо - объяснял Христофор Бонифатьевич, идя с дочкой к рулевому. Полина старалась понять его слова, впитывая всю информацию, как губка. - А тебе помогают? - спросила девочка. - Конечно, я не один. У меня есть помощники, и немало - ответил он, улыбнувшись. - А можно я помогу тебе, папа? - встрепенулась Полина. Врунгель удивлённо поднял свои густые брови. - Ох, доченька, спасибо, но боюсь, ты ещё маленькая для такой тяжёлой работы, - ответил он, но чтобы не расстраивать ребёнка, дополнил, - но если ты будешь рядом со мной и вести себя хорошо, то так мне будет гораздо легче. Тем самым ты мне поможешь. Полина обрадовалась и радостно кивнула, а Христофор Бонифатьевич с облегчением выдохнул. Выкрутился. Плаванье проходило нормально, без происшествий. В те моменты, когда Врунгель старший был очень занят, за его дочерью приглядывал его старший помощник, человек примерно его возраста, которого Христофор Бонифатьевич хорошо знал. Он гулял с девочкой по палубе и другим частям корабля, рассказывал, что да как устроено на нём. Пусть девочка не всё понимала, но ей всё равно было безумно интересно познавать то, как устроен теплоход. Не обошлось без смешных случаев. Так, после отплытия из иностранного порта, когда Христофор Бонифатьевич находился на мостике, Полина, закончив рисовать очередную картинку, попросила у отца его капитанскую фуражку. Тот улыбнулся и, сняв её, протянул дочке. Она тут же надела её на голову. - Я тоже капитан! Смотрите все, я капитан Полина! - громко воскликнула девочка, раскинув руки в стороны. В тот момент фуражка, которая была велика Полине, съехала ей на лоб. Все, кто находился на мостике, громко засмеялись, умиляясь этой картиной. Врунгель старший тоже посмеялся, но не так громко. - Молодец, доченька, смелые слова - сказал он и обнял её. Он немного испугался, что Полина обидится на всех, кто смеялся над её возгласом, однако, она сама хохотала громче всех! Всё-таки характер её был весёлым и лёгким, она просто не умела обижаться. На другой день на борту теплохода царила суматоха из-за пропажи двоих детей. Одной из них была Полина Врунгель. Всё произошло буквально в одно мгновение. Дело было к вечеру. Полина и Христофор Бонифатьевич отдыхали в каюте. В какой-то момент девочка вышла в туалет, который находился совсем рядышком с каютой, а когда она уже хотела возвращаться обратно к отцу, что-то привлекло её внимание. Ей хорошо была видна нижняя палуба, на которой обычно находилось много народу, но вечер был прохладный и очень ветренный, из-за чего народу почти не было. Так вот, внимание маленькой Полины привлекло движение внизу. Это был ребёнок, примерно ровесник девочки. Полине стало очень любопытно, почему он гуляет один в такое время по кораблю. Поэтому уже в следующую минуту она быстро спускалась вниз по железной лестнице. Ветер действительно был холодный. Небо заволокло хмурыми облаками, но дождя не обещалось. Уже успело стемнеть, но теплоход хорошо освещался. Полина осторожно подкралась к ребёнку. Это был мальчик лет четырёх, выглядел он растерянно. - Ты чего здесь один? - решила спросить Полина, выйдя из своего укрытия. Мальчик вздрогнул. - Я... потелялся, - картаво ответил он, - мы с блатом иглали в плятки, я не могу его найти. И нашу комнату тоже. Полина кивнула. На таком большом корабле потеряться - ничего не стоит. Тем более ребёнку. Мальчик выглядел таким потерянным и напуганным, что девочке захотелось помочь ему, хоть она и сама не знала, где же он с семьёй живёт. - Видишь лестницу? Может быть, комнаты там. Или твой брат - предложила она, указав на спуск вниз. Мальчик был с ней согласен. Логика детей заключалась в следующем: если есть лестница, значит, туда можно пройти, а значит, там должно быть то, что они искали. Да вот только дети не знали, что они спустились в машинное отделение, куда посторонним заходить было нельзя. Почему-то вход туда был открыт, а не заметили их из-за отсутствия работников. Мальчик всё больше и больше начинал бояться, он переживал, что никогда не найдёт своего брата. Полина же верила, что он прячется именно здесь, и нигде более. Но в какой-то момент она поняла, что не помнит, откуда они зашли. Это место было большим, шумным. Незнакомые тяжелые машины и механизмы немного пугали, в них было легко затеряться. Это-то и произошло. Но вот дети поняли это слишком поздно. Христофор Бонифатьевич не на шутку разволновался, когда дочь не вернулась спустя пятнадцать минут. Он проверил весь этаж, звал её, но Полина не откликалась. Нужно было поднимать на уши членов экипажа, объединяться для поисков. Полина как свозь землю провалилась, нигде её не было видно. А ведь ей всего пять лет. С ней могло произойти всё, что угодно! Сердце Врунгеля тревожно забилось, он заметно занервничал, ведь просто не понимал, куда могла деться Полина. Но тут он был удивлён вдвойне: как выяснилось, на корабле шли поиски ещё одного ребёнка, мальчика четырёх лет. Их с братом игра вышла из под контроля и пацан затерялся. Христофор Бонифатьевич находился в настоящем смятении. Он старался не поддаваться панике, пока он и другие члены экипажа обыскивали корабль. Но дурные, страшные мысли никуда не улетучивались. Он очень переживал за дочку. На душе было неспокойно, хоть капитан и пытался это скрыть. Настоящий страх и даже ужас он испытал от одной мысли: "Что, если она подошла к перилам, решив посмотреть. Ведь рядом с ними очень легко... оступиться" Христофор Бонифатьевич стиснул зубы и помотал головой. Он не хотел даже думать об этом. О том, что его ребёнок мог просто погибнуть. От этой мысли он мог просто поседеть от ужаса. Но вскоре ситуация разрешилась: детей, напуганных и уставших нашли в машинном отделении. Они оба были в полном порядке, не считая того, что оба перепугались. Ведь они потерялись в таком незнакомом месте совсем одни! Мальчика, который уже весь расплакался, встретила мама и брат, которые и забили тревогу на судне. А Полину, которая ещё сохраняла самообладание, встретил счастливый папа. В тот момент, когда он увидел дочку, живую и невредимую, у него гора с плеч упала. Такого чувства облегчения он, кажется, никогда не испытывал. Ничего не было важно в тот момент кроме того, что его ребёнок нашёлся. А как Полина была рада вернуться к папе! Она обнимала его своими маленькими, слабыми ручками, и говорила: - Папа, папочка, ты меня нашёл! Христофор Бонифатьевич едва не заплакал, пока нёс Полину на руках обратно в каюту. Она рядом. Его маленькая дочка рядом. Жива и здорова. Нет для него большего счастья. - Доченька, милая моя, зачем же ты ушла? Разве я не говорил тебе, что нельзя уходить одной без взрослых? - спросил Врунгель, когда они оказались в каюте. Полина сидела на кровати, отец подсел к ней. Девочка не решалась ответить, ей до сих пор было страшно. - Полиночка, солнышко, я не буду на тебя ругаться и кричать. Расскажи мне, пожалуйста, как всё было - ласково попросил Врунгель, погладив дочку по щеке. Он был всё ещё на эмоциях, но сдерживался. "Ребёнок и так напуган, а если я начну на неё кричать, наругаю грубо, то всё будет ещё хуже. Мне не нужно, чтобы она меня боялась" - понял он. Полина вздохнула и наконец рассказала всё, как было. Отец выслушал молча, не перебивая. А когда девочка договорила, то шмыгнула носом. - Прости пожалуйста, папа. Я больше так не буду - виновато опустила она голову. Врунгель начал медленно гладить Полину по голове. - Моя спасательница. Ты хотела помочь мальчику отыскать семью, это похвально. Желание помочь - благородно. Но тебе не нужно было уходить одной, рисковать, тем более, если ты не знаешь, как устроен корабль. Знаешь, как тебе нужно было поступить? Полина вопросительно поглядела на папу. - Нужно было позвать взрослых, меня на пример. Мы бы помогли мальчику. Я тебя не ругаю, просто говорю, что в следующий раз не уходи одна. Если происходит такое, то нужно... - Христофор специально замолчал, давая Полине договорить. - Позвать взрослых - закончила фразу девочка. Врунгель нежно улыбнулся и обнял дочку. - Умничка. Папа тебя любит, помни об этом. - Я тоже люблю тебя, папа - пробормотала Полина, которая наконец-то смогла успокоиться. *** Это плаванье навсегда запомнилось Полине. Оно словно что-то поменяло в девочке, исключительно в хорошую сторону. Христофор Бонифатьевич не пожалел, что взял дочку с собой. Он уже тогда понимал, что это не последний раз. И был прав. Время шло. Полина ходила в детский садик, где всем рассказывала о своих приключениях на море, о тех чудесах, которые ей удалось увидеть. Многие, особенно мальчишки, завидовали Полине и очень хотели так же отправиться в путешествие. Да что там, даже воспитательницы были поражены, ведь им за всю жизнь не удалось ни разу побывать за границей, а пятилетней Полине посчастливилось. Но, к счастью, никто не начал из зависти плохо относиться к девочке. Полина росла. В шесть с половиной лет она уже умела неплохо читать (не только по-русски, но и по-английски). Об этом позаботился её папа, терпеливо обучая девочку всем премудростям. Она пока что не очень понимала, почему отец так усердно обучает её чтению, но ей даже было интересно. Бывало, Христофор Бонифатьевич читал ей на ночь книжку, а когда заканчивал, то говорил: - Продолжение ты сможешь узнать совсем скоро. Полина с широко раскрытыми глазами спрашивала: - А когда же? Я очень хочу узнать, что же там дальше! Врунгель старший хитро прищуривался. - Я прочитаю тебе завтра. А когда ты научишься читать, то сможешь делать это сама, когда только захочется - отвечал он. Эти слова подогревали в его дочери такой интерес, что она с большим энтузиазмом изучала буквы обоих языков, училась их правильно читать. С английским было чуточку посложнее, но благодаря тому, что отец с ранних лет обучал её, то больших проблем не возникало. Так пролетело два года. За это время отец и дочь дважды отправлялись в плаванья, которых девочка ждала больше, чем свой день рождения. Но вот, когда Полине исполнилось семь лет и наступила осень, пришло время идти в школу. Христофор Бонифатьевич просто поверить этому не мог. "Кажется, буквально вчера я вынес малюсенький комочек из роддома, будучи убитый горем. А сейчас моя крошка идёт в первый класс и я так счастлив за неё. Как же летит время" - думал он, причёсывая дочку. Скоро Полина была готова к торжественной линейке: форма, состоявшая из коричневого платья и белого фартука, белые лёгкие туфельки, привезённые из заграницы, такого же цвета гольфы до колена и ленты в косичках. Руке красный ранец. Перед тем, как идти в школу, Христофор Бонифатьевич не забыл сфотографировать дочку, которая широко улыбалась и выглядела превосходно. На торжественной линейке было шумно. Девочка нашла свой класс и начала знакомиться с ребятами. А счастливый Христофор Бонифатьевич наблюдал за своей дочкой, широко улыбаясь и чуть не плача. Она выглядела самой счастливой и весёлой, как всегда много смеялась и шутила. Врунгель старший искренне надеялся, что школьные годы Полины пройдут спокойнее чем у него и это неудивительно, ведь Христофор Бонифтьевич был ребёнком войны. Он помнил, как когда-то он тоже пошёл в первый класс, а его мама с папой также были рядом до самого окончания линейки. Это происходило много лет назад, в конце тридцатых годов, а он до сих пор помнил это очень хорошо. Полина заметила то, что неоднократно замечала и в садике: у всех детей были мамы, а вот пап не так много. У неё же всё иначе. Она несколько раз спрашивала об этом у папы: почему у всех есть мама, а у неё нет. Христофор Бонифатьевич в такие моменты становился немного нервным. Он понимал, что такие вещи маленькому ребёнку нужно объяснять аккуратно, осторожно. Но в то же время Врунгель не собирался рассказывать девочке байки про то, что мама уехала далеко и на долго. - Понимаешь, доченька. Иногда так бывает, что родителя у человека нет. Одного, а то и обоих. Так бывает. Причины могут быть самые разные. Твоя мама... была, но так случилось, что её нет. Просто нет - ответил он. Полине, конечно, не было известно, что такое смерть, как и что произошло с её мамой. Но ответ отца её вполне удовлетворял, хоть и оставались ещё вопросы. Однако в тот день девочка не заостряла на этом внимание, ведь произошло столько всего интересного! В её жизни началась новая эра. Лишь начав учиться, Полина поняла, почему папа так усердно занимался с ней, обучая чтению. В школе ей было гораздо проще многих. Пока остальные проходили буквы, она уже могла прочитать небольшие тексты. Медленно, иногда произнося слова неправильно, особенно сложные, но верно. Писала Полина тоже коряво, с ошибками, но по меркам первого класса это было нормально. Правда, девочка откровенно не понимала, зачем ей каждый день надевать форму, она не видела в ней никакого смысла. Отец каждое утро водил её на занятия и забирал, когда они заканчивались. Школа находилась недалеко от их дома, всего в десяти минутах ходьбы, однако, нужно было, чтобы девочка запомнила дорогу хорошо, да и вот так сразу отпускать её одну Христофор Бонифатьевич не решался. Он помогал ей с уроками, если у Полины возникали трудности. Разумеется, он не делал их за неё, но в то же время, не оставлял дочку одну, если нужна была помощь. Вскоре, уже в октябре, Полина начала ходить в школу сама, когда Врунгель старший убедился, что она знает о правилах безопасности и помнит дорогу. Так, однажды, она пришла домой не одна. Христофор Бонифатьевич, вышедший встречать дочку, был поражён, когда увидел, что на руках у дочки находился живой маленький котёнок. - Папа, я нашла его во дворе. Он такой маленький и худенький, голодный совсем - сказала она, глядя на котёнка. Врунгель не был готов к этому. - Он очень милый. Но не думаешь ли ты, что он чей-то? - спросил он, подойдя поближе. Полина отрицательно покачала головой. - Он был совсем один, напуганный. Можно мы оставим его себе? - спросила она, с надеждой в глазах. Христофор Бонифатьевич тяжело вздохнул. - Мы же не планировали заводить питомцев в доме - сказал он, уперев руки в бока. Девочка прижала маленького зверька к себе ещё плотнее. - Ну пожалуйста, папа! А вдруг он правда ничей? Не выгонять же на улицу - взмолилась она. Врунгель не знал, что ответить. Ему и самому не хотелось выгонять милого котёночка на улицу, где он мог погибнуть. Но в то же время, заводить домашнего питомца не входило в его планы. Но тут, чуть подумав, ему в голову пришла любопытная идея. "Она у меня так животных любит. Это, конечно, хорошо. И хочет помочь котёнку, это похвально. А ведь это отличная возможность научить её ответственности. Если с ранних лет это прививать правильным образом, то человек вырастет очень ответственным и, может даже, дисциплинированным" - подумал он и чуть улыбнулся. - Давай-ка мы, доченька, сделаем так: пусть он пока останется у нас, но если узнается, что этот котёнок уже принадлежал кому-то, то мы отдадим его хозяевам, хорошо? - предложил Врунгель, почему-то перейдя на английскую речь. Полинины глаза засияли! - Спасибо папа, большое спасибо! Я тебя люблю! - восторженно ответила она тоже по-английски. Отец мягко улыбнулся и продолжил: - Только помни, что заводить животное в доме - не также, как покупать новую игрушку. С ним нельзя поиграть и бросить. Так Христофор Бонифатьевич начал рассказывать Полине о том, как важно не только играть с питомцем и обнимать его, но и ухаживать. Тратить на него время и деньги. - Котёнок, - говорил он, - не игрушка, а живое существо с точно такими же чувствами, как и у нас. И раз мы взяли его к себе, то нужно быть за него в ответе, понимаешь? - Как будто он ребёнок! - ответила Полина, гладя питомца. - Правильно. Поэтому с ним нельзя только играть. Уход тоже нужен. Полина не могла поверить своему счастью! В тот октябрьский день у неё появился новый друг, питомец! Но, к сожалению, счастье было недолгим. Буквально на следующий день Христофор Бонифатьевич узнал, что этот котёнок принадлежал их соседям с нижнего этажа. Маленький пушистик выскочил в открытое окно, к счастью, не получив травм. Его начали разыскивать, и слухи дошли до Врунгеля, который поделился этой новостью с дочкой. Как же Полина была расстроена, когда узнала, что их котёнка придётся отдать! - Я не хочу, папа! Он уже живёт у нас, это нечестно! - громко говорила она, вытирая горькие слёзы. Врунгель старший присел и заключил дочку в объятия. - Мне понятна твоя грусть, ведь ты полюбил его. Но пойми, этот котёнок не наш. Вот скажи, если бы у тебя был питомец, не обязательно котик, собачка, например. И произошло такое, что она убежала случайно. Потерялась. И её нашли люди. Но вместо того, чтобы вернуть её тебе, они вдруг заявляют, что не будут этого делать, что собачка теперь их. Как бы ты отреагировала? - негромко, достаточно серьёзно говорил отец. Полина всхлипнула, уткнувшись носом в его плечо. - Я бы... расстроилась. Разозлилась. Она ведь моя - ответила девочка дрожащим голосом. Кажется, до неё начал доходить смысл слов папы. - А вот сейчас и происходит такое. Я понимаю, как тебе грустно. Но так действительно лучше. Вернуть котика его хозяевам. Это будет действительно честно и ответственно - ответил Врунгель, гладя дочку по спине. Полина ещё какое-то время не могла успокоиться, но отец так хорошо объяснил ей всё, что она поняла: так действительно лучше. Поэтому вскоре котёнок вернулся к хозяевам. А маленькая Полина ходила расстроенная весь день. Но уже скоро благодаря поддержке папы, она смогла успокоиться. А спустя небольшое количество времени в доме семьи Врунгель снова появился питомец. Тоже кот, но на этот раз уже взрослый. Ему было около года. Полина снова умоляюще посмотрела на папу, уговаривая его принять в дом питомца. И, желая научить дочку ответственности, Христофор Бонифатьевич всё же согласился. Он и сам любил животных, хоть и не показывал этого так, как Полина. И на этот раз всё было иначе. Котик действительно был ничей. Ни через месяц, ни через два его хозяева так и не объявились, а это означало то, что он станет полноценным членом семьи. Конечно, содержать в доме питомца оказалось не так просто, как представляла Полина. Ей приходилось за ним убирать, вычёсывать шерсть, кормить. Разумеется, Христофор Бонифатьевич помогал дочке, объяснял, как правильно, что для этого нужно делать. Не бросал в одиночестве. И этот способ сработал. Если в начале Полина тайно надеялась, что за котом будет ухаживать отец, то потом она поняла, что питомец её, а значит, она будет ему, можно сказать, мамой. Это было сложно. Многое Полине не нравилось. Однако она так полюбила этого милого пушистого котика, так привязалась к нему, что перестала обращать внимание на сложности. Котик, кажется, тоже полюбил свою маленькую хозяйку. А это не могло не радовать. А Врунгель старший был доволен. Мало того, что его дочка стала немного счастливее, так ещё и усвоила важный жизненный урок - мы в ответе за тех, кого приручили.