Оковы простуды... Или чего-то хуже...

-НЕТ!НЕТ!НЕТ!НЕЕЕТ!- Саня подхватывает Мику на руки и наконец они, с горем пополам выскакивают из палаты. Ник бежит впереди, открывая дверь кабинета и придерживая ее, ожидая пока Сане удастся совладать с вырывающимся парнем. Мика изо всех сил хватается пальцами за все ближайшие дверные ручки и плачет так, как будто увидел смерть собственными глазами. Саша, мягко, но крепко сжимает его запястья. Наконец дверной проем. Спустя секунду Мира слышит звук закрытия двери и щелчок замка. Пути отступления уже нет. Еще и окно - зарешечено. Саша садится на кушетку, перед собой сажает парня, тут же обнимая его ногами за талию, укладывая собственные голени на его колени и прижимая, не позволяя сильно дергаться. Сильной рукой удерживает тонкие запястья, чувствуя как они отчаянно пытаются выскользнуть, а второй - голову несчастного. Жалость вгрызается в сердце с новой силой. Саша утыкается носом в плечо Мики, затем следует короткий поцелуй за ушком и мягкий шелест голоса: -Чшшшш… Микусь, не бойся, я с тобой, все хорошо… Ник спешно натягивает перчатки и, шумно выдохнув, достает из ящика роторасширитель: кто-то из коллег посоветовал купить, специально для таких случаев. Когда Ник отказался, аргументируя это тем, что использование сего приспособления - непростительное нарушение врачебной этики, тот просто отдал ему один из своих, со словами: “Это ты сейчас так думаешь!”. Голос в голове уже начал осуждать, но врач старался его не слушать. Этому парню нужно помочь. Может быть, он даже не заметит, настолько он, кажется, поглощен собственным криком: ни один роторасширитель это не испортит. Без лишних слов и эмоций, Ник подошел к парням. Мира, дрожащий, словно его пять минут назад достали из проруби, и ревущий как голодный младенец, уже не вызывал никакой жалости. Ник ужаснулся, осознавая, что не испытывает к нему ничего, кроме нарастающего раздражения и ловя себя на мысли, что еле сдерживает нестерпимо зудящее желание брякнуть какую-нибудь колкую гадость в его адрес. Без всяких прелюдий, он устанавливает роторасширитель, заставляя парня задергаться и закричать куду сильнее. Саша же уже успел раз сто пожалеть, что согласился на эту авантюру. В голове, он бесконечно крыл себя всем известным ему матом и делал ставки, простит ли ему это Мира? Задумался, простил бы он нечто подобное? Однако, дать ответ он не смог: слишком больным он был для осознания. Саня закрыл глаза, изо всех сил прижимая дрожащее создание к себе, то и дело повторяя про себя: “Прости, прости, прости, котенок…Совсем скоро все кончится…” Ник придвинул ближе маленький столик с инструментами и взял в руки лидокаин-спрей и металлический шприц с местной анестезией. Быстро брызнув на миндалины спреем, он вогнал иглу в мягкую ткань, осторожно давя на поршень и успокаивающе поглаживая парня по щеке большим пальцем. -Ну не переживай так, успокойся, сейчас подействует и сможешь расслабиться. Спустя пару минут, Ник взял в руки скальпель и принялся за основную часть работы. Поняв, что его режут, Мира зажмурился до боли в глазах и завопил, что есть сил: -НЕ НАДО НЕЕТ!!!- слова были смазанными, но все же понятными. В ответ Саша, снова сжавший запястья, прошептал: -Чшшшш, потерпи немного, золотце. Скоро все закончится… Скоро закончится… Слезы были единственным, что действительно быстро закончилось, глаза высохли, и их невыносимо пекло от яркого белого света медицинских ламп. С каждой секундой Мира чувствовал, что все глубже проваливается в бездну ужаса. Ему было безумно жарко. Из холодных больничных коридоров, к которым он уже привык, его швырнуло в адское пекло. Металлический вкус на языке и боль от каждого действия врача - все это пугало его до смерти. В один момент, ему показалось что он задыхается, и вопли стали в разы громче. Умереть вот так, в больнице, захлебнувшись собственной кровью… Бррр… Страшнее не придумаешь. Почему Саша ничего не делает?! Он ведь обещал, что никому в обиду не даст… Мира чувствовал себя абсолютно одиноким, брошенным и совершенно беззащитным перед этим садистом, так грубо вторгшимся в его личное пространство. Наконец, Ник положил на стол окровавленные металлические инструменты и быстро вытащил роторасширитель, тут же снимая перчатки. Саша быстро развернул бьющегося в истерике парня к себе, ласково гладя его по голове и спине, целуя и успокаивая. Ник оставил их наедине, быстро унося все использованное. Мира из последних сил отталкивал от себя возлюбленного, обиженный и до смерти напуганный. -ОТПУСТИ МЕНЯЯЯ!!! ОТПУСТИ!!! -Чшшшш, котенок, тихо-тихо-тихо, уже все, все-все-все… Мира не упустил момента, когда Саня ослабил хватку. Он вырвался из его рук и, вытирая мокрые щеки, побежал в палату. Там он сначала сплюнул в раковину, как ему показалось, не меньше литра крови, а затем лег на койку, кутаясь в плед и зарываясь лицом в подушку. -Ты… обещал… обещал… В голове одна за другой, словно кадры видео-хроники, пролетают фразы: “Я очень тебя люблю! Как ты вообще можешь думать иначе, солнце?”, “Ну же, все хорошо, я больно делать не люблю,” “...она быстрая, просто чутка неприятная…”"Зай, ну заболеешь ведь! Потом сам же реветь будешь!""Это мой универский друг, он точно ничего тебе не сделает!" -Ты… не оправдал… моего доверия…