I just want you to stay…
(Blackpink, ‘Stay’)
Страх — поганое чувство. Липкое, навязчивое, преследующее тебя, куда бы ты не пошел. С той самой минуты, когда Тэхён впервые увидел Чимина, он начал бояться. Всепоглощающий ужас одолевал его при мысли, что сосед никогда не ответит на его чувства взаимностью, а то и вовсе поднимет Кима с его нелепыми фантазиями на смех. Кажется, кошмар стал реальностью. … — Тэхён?! Голос звучит глухо, будто прорываясь сквозь толщу воды. Ким жмурится и издает слабый, вымученный стон. Открывает глаза и видит слегка расплывающуюся, но прекрасную картину: прямо над ним парит лик золотоволосого ангела с ясными глазами, аккуратным носиком и пухлыми губками персикового оттенка. Внезапно невероятные губы начинают шевелиться, исторгая в пространство голос обладателя: — ТЭХЁН!!! Ты со мной? — Чимин слегка тормошит его, обхватив чужие плечи крохотными ладошками. — Ай, к черту, я звоню в скорую. Усилием воли, а также не без помощи потусторонних сил Ким приподнимается над подушками и хрипит (горло пересохло от жажды): — Я воскрес. Пак дергается, оборачиваясь и обеспокоенно-облегченно вглядываясь в «пациента». — Блядь. Ну и напугал же ты меня. Не подавал признаков жизни минут десять, я чуть сам не откинулся от ужаса. Второй раз за сутки. — Прости, — мямлит Тэ с поникшей головой. — Со мной бывает. Я перенервничал, признаваясь тебе в чувствах. Пак закатывает глаза, но молчит, поднимаясь, чтобы наполнить стакан с прикроватной тумбы водой. — Прости меня, — продолжает Ким, — Ты мне ничего не должен, я не хотел навязываться… обременять тебя и всё такое. Это не твоя ответственность. Дно стакана резко ударяется о деревянную поверхность. Лицо соседа суровеет, и он прерывает сбивчивую речь. — Не смей. Тэхён опускает глаза, смущаясь такого Чимина. Тот продолжает. — И впредь не проси прощения и не оправдывайся за свои чувства. Никогда. Ты имеешь на них полное право. — Но… что ты думаешь… — Ким тянет рукава растянутой пижамы, в которую его одел Пак, нервничая, — обо всем этом? Выражение на ангельском личике смягчается. Чимин подсаживается к Тэхёну, протягивая ему стакан. — Попей, Тэ, полегчает, — ждет, пока «пациент» сделает несколько глотков, а затем возвращается к основной теме. — Я думаю, нам рано рассуждать о чем-либо таком: наши беседы можно по пальцам одной руки пересчитать, но при этом мы проскочили сразу несколько стадий сближения, — улыбается. Тэхён задерживает дыхание на словах «нам» и «наши». — Однако, если тебе действительно это важно… — ДА, — торопливо вставляет Ким под чужой заливистый смех. — … твое предложение мне не безынтересно. Кто придумал неловкие паузы? Их надо законодательно запретить. Тэхён моргает. Потом ещё и ещё. Минуту спустя до него начинает доходить. Глаза с плещущимся в них бесконечным обожанием округляются в изумлении. — Это то, что я услышал? Скажи мне, повелитель моего сердца? Это оно?! Пак потягивается и хихикает. — Мне кажется, ты пересмотрел турецких сериалов. — Понятия не имею, о чем ты и как ты догадался. Снова смех. — Да ты буквально весь их словарный запас сейчас исчерпал. Милашка. Ким пунцовеет против воли и тянет руки вперед, по-прежнему полулежа на подушках. — Что? — интересуется Чимин, хитро ухмыляясь. — Пожалуйста, немного скиншипа для выздоровления, — хнычет Тэ, дуя губки. — Чувак, у тебя дома шаром покати, мы всю ночь воскрешали тебя из мертвых, а моя сестра наверняка уже забыла, как меня зовут. Может, хотя бы еду закажем для начала? Ким моментально приободряется, понимая, что живот уже начал урчать. — Еда! Прекрасная мысль. И мне нравится, когда говоришь «мы», — кокетливо убирает прядь с патлатой головы за ушко, вызывая у Чимина легкую истерику. — Кстати, ты видел мой смартфон? А, я лег на него. Нет-нет, я сам закажу. Что ты любишь? Я ненавижу кимчи, но люблю кимпаб. Давай закажем кимпаб, пожааааааалуйста, Чимини? Ты же не откажешь больному? — Боже, ты всегда такой болтливый или только когда выздоравливаешь? — Ни то ни другое. Я не болтаю, только когда читаю или сижу на толчке. «Иногда можно и промолчать, Тэ» — мысленно ругается Ким. Пак морщит нос, но тут же садится рядом с Тэхёном, протягивая ему телефон и заглядывая в экран. — Закажи себе кимпаб, а я буду пельмени из той лавки с русской едой. Мне ужасно понравилось. Они подают их с каким-то кислым кремом белого цвета, понятия не имею, что это, но дико вкусно. Называется «Сметана», слышал о таком? Ким отрицательно мотает головой, сосредоточенно листая страницу и добавляя в корзину понравившиеся варианты. Внезапно он чувствует тяжесть в плече и понимает, что на него… Дышим. УЛЕГСЯ ЧИМИН. Положил на Кима свою очаровательную блонди голову! Стараясь унять дрожь, Тэ возвращается к поискам, мысленно благодаря организм за то, что тот не принялся бесконтрольно потеть. «Все же надо душ принять; после стольких часов в кровати, да ещё без движения я явно не благоухаю». — Смотри, все верно? — Ким поворачивает голову и смотрит на своего спасителя с нежностью. Их тела так близко, что от этого кружится голова — причем у обоих. Они чувствуют тепло друг друга даже сквозь одежду и одеяло. — Да. Напитки только удали, я сейчас сбегаю домой и заварю нам просто божественный улун. — Отлично! А я тогда приму душ. Заплесневел уже весь. Чимин осторожно касается руки Тэхёна выше предплечья. — Только осторожнее с раной, ладно? Постарайся по минимуму (а лучше вообще не) мочить и тем более не допускать попадания в нее геля для душа, — мягко растирает кимово плечо. — После аккуратно промокни полотенцем, продезинфицируй и ложись. Это на случай, если я задержусь. Ким кивает, не отрывая глаз от Чимина. Тот смотрит в ответ. В их взглядах читаются невысказанные мысли. — Я скоро буду, — гладит ладошкой щеку Тэ, мимолетно касаясь большим пальцем губ, и уходит. Ким тяжело выдыхает.