Современный богатырь

      Пришлось сильно постараться чтобы меня не нашли на границе с Забайкальем. Приехали мы к границе в ночь, сразу началась проверка багажа. Вскрывали ящики и простукивали дно, на наличие таких как я. Благо царские пограничники никогда не славились чрезмерной дотошностью, потому прошлись лишь по центру ящика и оставили меня. Я лежал там же, на дне, но лёг при этом так, чтобы уменьшить силуэт. Боком то есть, и вплотную к дальней стенке этого ящика. Как высаживаться я уже продумал. У меня есть знак императорской гвардии с соответствующим. Нет, я никогда там не служил. Я забрал его у одного подбитого мной же бойца, забрал фотку и всё. Никто более не заподозрил. Винтовка лишь дополнит мой образ, ведь царисты очень любят «Мосинки».       Сложнее всего было с вещмешком. Его пришлось запихивать в ящик, котором пришлось делать двойное дно. Это было очень близко к разоблачению, но мне сильно повезло. Помнится, как-то раз его таки нашли. Пришлось отказаться от любых трат. Это было то ещё приключение.       Уже скоро мы приехали к цели назначения. В столицу всего Забайкалья — Читу. Я заранее подготовил знак, нацепил погоны, что были указаны в документе (К счастью промышленность павшего союза попросту вынудила использовать всех форму РККА, так что не пришлось искать новую одежду), а также составил опись всего здесь находящегося ради легенды, после чего был готов к выходу. Остановили нас на Чите-2, что вновь облегчает мне задачу, поскольку на Чите-1 более дотошные люди работают, а высадится где-нибудь на ЗабЖД (за пределами транссиба) означало столкнутся с патрулём.       Наконец, поезд остановился. Дверь распарилась и ошарашенные люди наставили на меня винтовки. «Ну, моё актёрское мастерство, выручай» — думал тогда я.       — Это что такое? Ну-ка смирно бойцы!       Они послушно выполнили приказ и встали по стойке смирно до тех пор, но это было ещё. Вскоре подошёл урядник, начавший меня допытывать.       — Отставить! — крикнул он своим бойцам. — Ваше благородие, предоставьте документы и причину по которой вы ехали в товарном вагоне.              Я предоставил ему знак с документом, после чего объяснил что я там делал.       — Везу важный груз для его высокоблагородия есаула Сергия Боброва. Приказано было проследовать от границы с Родзаевским до Читы-2. Если позволите, я доложу командованию о своём прибытии. — после чего вырвал из рук документы со знаком и собрав винтовку с вещмешком и направился вверх по улице Колчака. Сегодня это, наверное, вновь улица Бутина, однако на тот момент она звалась именно так.              Так я и скрылся от преследования царистов. На время, разумеется, поскольку человек с оружием здесь совсем не тоже самое что человек с оружием в Магадане. В отличии от ранее описанных областей это «княжество» уже обладало каким-никаким развитием. Например, здесь работают советские электростанции и заводы, как Читинская ГРЭС, а также активно добываются ресурсы у Белокаменска и Харанора. А ещё здесь есть церковь. Прямо возле вокзала. Она примечательна не сама по себе, а потому что является одновременно и детским приютом, и пунктом помощи отчаявшимся. Проще говоря, если жизнь довела тебя до ручки, то твоя дорога была только в церковь. Неудивительно как казаки смогли вновь подсадить людей на этот опиум. С другой стороны, пусть будет хотя-бы так. Всяко лучше чем гуляющая по улицам смерть в восточных странах. А ещё тут есть священник, что помог мне когда я был на краю гибели. Пусть я и атеист, но я в первую очередь человек. А человек должен оставаться благодарен своему спасителю.       Ушёл я значительно дальше штаба забайкальского войска. Там, на Семёновской улице находится знакомая, у которой я уже не раз останавливался. Кажется, пришло время её вновь потревожить.       Подойдя к квартире я постучался в дверь. На моё удивление открыла мне не знакомая старушка лет 60, а молодая девушка лет 25.       — Здравствуйте… А где Наталья Геннадьевна?       — А вы бабушке кем приходитесь?       — Бабушке? Даша, ты?       — Мы знакомы? — спросила девушка изрядно перепугавшись.       — Ты меня, скорее всего, не помнишь. Я останавливался у вас, когда тебе было 5. Чисто проездом, но твоя бабушка была всегда не против меня приютить на день-два.       — Ну, бабушка, конечно, рассказывала мне о путнике, но… Покажите винтовку, пожалуйста.       Я выполнил её просьбу, отцепив заранее прицел и разрядив оружие. Штыка у меня, к счастью, не было. Мне и так было хорошо. Мосинка и без того огромная, а тут ещё и штык таскать. Ну уж нет.       — Ага, в самом деле вы. — подытожила девушка.       — Конечно я. Так где Наталья Геннадьевна.       — Знаете, она много о вас рассказывала. Да и в принципе о вас много слухов ходит. Так вот, ей недавно плохо было. Мы семьёй, конечно же, приехали навестить её. Пока пытались на ноги поставить она говорила что хотела бы в последний раз ваши истории послушать. А потом… Ушла.       — Вот оно как. — проговорил я тихим, почти жалобным тоном.       — Примите мои соболезнования. Думаю мне тогда вам лучше не мешать.       Я уже было развернулся и думал где найти новый ночлег. Жаль старушку. Она видела как пала империя, восторжествовала революция, как строился бухаринизм, как началась и как закончилась великая отечественная война и, наконец, видела падение России. Жаль что так и не дожила до возмездия. Тут меня и окликнули.              — Подождите, вы куда?       — Я? Другой ночлег искать. Не буду же я вас теснить.       — Да что вы. Бабушка перед смертью просила пускать вас. Вы ей очень помогли, когда впервые пришли сюда.       — Думаете?       — Конечно! Заходите, давайте.       Не принять приглашение было бы кощунством, так что я последовал за девушкой в дом. Был уже вечер, так что помощь я никакую не мог оказать. Девушка же была очень гостеприимна, а ещё у неё был очень любопытный ребёнок. Оказывается за годы путешествий по нашей необъятной я стал легендой. «Современный богатырь» — вот как меня назвали. Какие только слухи не ходят. И про то, что я американский союзник, и про то что я раскаявшийся нацист. Ужас просто. Самое удивительное, что эту легенду знают даже в землях старой польши, что буквально граничит с рейхом. Не спорю, я как-то приходил туда. Мы вместе с польским сопротивлением атаковали конвой с заключёнными Украины. Вот же дела, и как эти слухи сюда дошли. Я ведь про свою деятельность в рейхскомиссариатах никому не рассказывал.       Будучи в гостях мы засиделись с хозяйкой до поздна. Мужа у неё не было, погиб от рук нацистов Родзаевского. Остался только малолетний сын. Еле тянет, говорит. Зимой замерзают сильно. От меня она хотела послушать истории, услышанные когда-то от бабушки, в оригинале. Кто я такой чтобы отказать, верно?       Уже вскоре настала ночь, а я решил разобраться со средствами к существованию. Я ведь приличную сумму у амурского гестапо вытащил. Часть я, разумеется, оставлю на жизнь. Немного, самым минимум. А остальное я разделю пополам. Первую половину я положил в ящике в коридоре, после чего лёг на диван.       Ушёл я рано утром. Попрощавшись я обратил её на ящик с деньгами. Всё равно какое-никакое облегчение для жизни. Глядишь и сын умным вырастет. А сам я пошёл в церковь. В неё я ходить не умею. Всё забываю шапку снять (Если зимой прихожу), перекрестится или ещё какой обряд сделать. А до церкви самой я дошёл быстро. Сделал так, как я помнил, перед входом и зашёл внутрь. Убранство у церкви, конечно, да. Как и сама атмосфера. Будто бы тут реально бог обитает. Ладно, я тут для другого.       Нужного мне человека я не видел, а потому подошёл спросить у других обитателей.       — Святой отец, скажите, вы не видели Димитрия Елисеева?       — Нет, сын. И не увидим мы его более. Забрали пресвитера демоны красныя, да утащили в свет иной. Только теперь тело его бренное в земле лежит, неподалёку от белого Чикоя.       — Снова смерть…       — О, не переживай сын мой. Будь уверен, заберет его господь к жемчужным вратам, где жить он будет в радости. И ты можешь вновь встретить его, коль жизнь праведную вести будешь.       — Не судьба святой отец. На моих руках столько крови, сколько ты себе представить не можешь.       — Для того мы здесь и нужны. Покайся мне, раб божий, и ты найдёшь путь к искуплению.       — Да тут и рассказывать особо нечего. Я родину от нацистов не уберёг. А сколько жизней забрал… Уже и со счёта сбился. И это только малая часть моих грехов.       — Не горюй, друже. Если осознаёшь и раскаиваешься, значит попадёшь в царствие божье однажды. Да, может не сразу, но точно попадёшь.       — Хорошо, я понял… Я ради чего изначально пришёл-то. Вот.       С этими словами я протянул деньги, что заготовил для церкви. Священник изначально отказался, но я настаивал и он в итоге принял. Когда я уходил он сказал что мне это ещё воздастся. Эх, если бы всё это работало.       Выйдя из Читы я направился в сторону Забайкальска. Но я не собираюсь идти до конца. По среди пути мне нужно будет свернуть в сторону верхнего Ульхуна. Дорога будет достаточно долгая. Вначале я должен был пройти Дарасун. Оттуда пройти в Дульдургу. После этого я дошёл до Акши. У Мангута пришлось задержатся. Я немного передохнул в бывшем доме культуры, а также наконец помылся в Ононе. И это не какая-то мель, как за местной школой, а настоящая глубина, путь до которой шёл за столовую «Оазис» и дальше, где можно по-человечески окунутся. Оттуда я дошёл до самого Верхнего Ульхуна. А там я вышел снова в лес.       В лесу было тепло и относительно безопасно. Даже несмотря на то, что здесь проходит Меньзянская граница. Путь был похож на то, что я описал в главе про Камчатку. Дорога, мёртвое село, дорога, мёртвое село. В забайкалье таковыми стали Гавань, Алтан, Бальджикан и Укыр. И длилось это аж до июля. 8 числа я вышел к Белому Чикою, и стоял в нескольких километрах от Бурятии. Уже скоро я буду в первом государством коммунизма на моём пути. Как я слышал в стане Ягоды, в Бурятии, восстал его сподвижник Саблин, но войска Ягоды уже вышли на границы с Забайкалье и скоро бунт будет задушен. Что ж, так даже проще. Настало время идти дальше.