Современный богатырь

      Выйдя из арийского братства я добрался до Горнозаводска. Небольшое поселение, что выращивает еду, которая потом пойдёт на продажу в ЗРРФ. Находилось оно в Златоусте, единственном адекватном месте на территории осколков союза. Оно ничего не пропагандирует, никого не убивает и платит людям столько, сколько хватает им для жизни. Управляют всем этим государством бывшие конструкторы советского государства. Недавно почивший Шпагин, бывший руководитель Златоуста; его приемник Драгунов, молодой гений Калашников. Ветераны Булкин и Судаев, бронемастера Кошкин и Ермолаев. Покорители воздуха Ильюшин и Яковлев. Титаны войны Королёв и Петров. Все собрались здесь, на Урале. В крупнейшем месте производства оружия. А вокруг здесь везде Урал. Горы выше чем на юге. И, главное, свобода! Свобода больше чем в землях анархии, поскольку тут никто не посмеет напасть на тебя или ограбить, но никто и не заткнёт и не заберёт оружие. А также есть гарантия что не нападут прочие военачальники, поскольку иначе за Златоуст вступятся все.       И пусть отсюда я в сам город Златоуст не попаду, зато впервые за столько лет прогуляюсь со свободной душой. Нет, конечно, я буду торопиться. Как ни крути, а уже январь 1967 года. Ягода правит Дальним Востоком, в Европе скоро будет война на уничтожение между бывшим Генштабом и предателями, Сибирь готова вот-вот вспыхнуть в войне «все против всех», а немецкие колонии рискуют пасть, ведь Борман победил в гражданской войне и уже возвращается обратно. Он вновь покорил остатки Польши, уничтожил бандеровцев в Украине и задушил лесных братьев. Весь путь для меня будет свободен.       Я шёл, наслаждаясь окружением. Замерзал, но впервые за долгое время (не считая встречи с Катей, разумеется) был счастлив. Шагать было легко, дышалось спокойно, и даже голод не раздражал меня. Как будто я лет 30 назад сейчас нахожусь, когда я мог с родственниками отдохнуть на природе.       И так продолжалось очень долго. Конечно, у меня был перерыв в виде села Тёплая гора, однако я там не задержался, а двинулся на север вдоль реки Койвы. Конечно, приходилось периодически менять маршрут. Так, например, вблизи горы Большие Хмели пришлось поменять реку с Койвы на Усьву. Хотя и слово «менять» тут будет неуместно, ведь между этими реками расстояние почти в сотню километров. А ведь я уже иду где-то месяц, и через пару дней начнётся февраль. Урал - это действительно жемчужина страны советов. Прекрасная природа, тишина и пустота. Чудо России наравне с Байкалом и Кавказом.       Сделав очередную смену маршрута, я добрался до села, от которого должен был свернуть в земли Воркуты, откуда мне путь в ЗРРФ не будет представлять сложности. Село называлось Кытлым. Здесь же меж четырёх камней находилось второе по крупности в России предприятие по созданию автоматов Калашникова. Село уже сложно было назвать селом к 1967 году. Это полноценный посёлок, если не маленький город, который имел хорошую градостроительную структуру и вмещал в себя порядка 40 тысяч человек. И тогда здесь было как-то слишком красочно. Сойдя с Атаманской улицы на Карла Маркса, я заметил вывески с надписью «Добро пожаловать». Было бы безумием, что это они так меня встречают, так что я ещё с час ходил с догадками, кого же они так ждут.       Остановившись в гостинице «Северное сияние», которая с тех пор очень сильно разрослась. Стоило проживание не особо много, так что я взял номер и ушёл к себе. Спустя несколько месяцев привёл себя в порядок и решил поесть. Там, в столовой я встретил старого знакомого. А он встретил меня.       — Василий Григорич? — тот обратился ко мне, сверля глазами.       — Валя? — не сразу узнал я его       — Василий Григорич! — кинулся тот ко мне, крепко обняв.       Я его видел в первый и последний раз десятки лет назад. Последний член «юных мстителей», который в момент этой истории был уже совсем не юным. Мы этого пацанёнка встретили с Карбышевым, когда уходили из Московии. Их организацию предали и уничтожили, он единственный выбрался. Кошмар, ему пришлось из беларуси уходить к своим. Когда тот с Карбышевым уходил я всё гадал, куда он сейчас делся, а он тут. Лет 14 ему на тот момент было, а мне 29.              — Ну всё, всё, отпусти пожалуйста. — похлопал я ему по спине боясь задохнутся.       — Эх, ладно. — сказал старый знакомый. — Как же я вас давно ей видел, честное слово. Ну, рассказывайте. Как жизнь, чем занимаетесь? Как там товарищ генерал?       — Да как я могу жить на осколках союза? Со скрипом. Вон, по странам хожу, людям помогаю.       — Ну, людям помогать — это дело святое. А как там товарищ генерал?       — А Карбышев уже мёртв.       — Да ну, уже? — потускнел Валя.       — Представляешь. Я там, в чёрной лиге, узнавал у местных. Говорят от болезни какой.       — Неудивительно. Он же с концлагеря сбежал.       — Это точно. Ну, а ты тут как. Вырос же, детина, я даже узнал не сразу.       — Хе-хе. Я тут не надолго, чисто перебрался. Задание в Югре выполнял.       — А что там было?       — Зэки бунт устроили. Против воркуты страну новую сделали и войной на неё. Ну, а я ж в Воркутинском НКВД.       — Какое же НКВД разношёрстное.       — А вы думали? Конечно, разношёрстное. Это же не только военная полиция да спецслужбы, что с Ягодой свалили, это ещё и партизаны, охранники лагерей и разведчики. Ну а теперь и официальные войска некоторых государств.       — Кошмар просто.       — Да ладно, не переживайте. Прорвёмся. Вы, кстати, куда направляетесь?       — В ЗРРФ, а что?       — В ЗРРФ, говорите… А вы случаем с капитаном Ерёменко не знакомы?       — Ну, я через него обычно и проходил в Воркуту, а что?       — Да не, просто… Он тут умер недавно, так что вас скорее всего не пропустят. Могу доверительную дать.       — Если можешь.       — Без проблем. — Он достал лист бумаги и начал заполнять его, после чего скрепил всё подписью и печатью.       — Уф, спасибо тебе. Даже не знаю что бы на границе делал.       — Ничего-ничего. Я вам по гроб жизни обязан. Ладно, я побежал. Дела. Ещё увидимся, Василий Григорич.       — Давай, служи. Боец.       Он помахал рукой, после чего ушёл, а я поднялся к себе и уснул крепким сном. На следующий день я вышел и пошёл с запиской в Воркуту. Однако стоило мне завернуть за угол, так я сразу увидел, что дорога просто заполнена людьми. Видимо, приехал тот, кого они ждали, однако же мне нужно срочно пройти, а потому я стал прорываться через толпу. Не хотел я привлекать к себе внимание, только вот меня окликнули. Я сделал вид, что не услышал, и пошёл дальше, но меня схватили за руку и утащили к тому, кого местные так долго ждали. Это был глава Златоуста Евгений Драгунов.       — Куда же ты, боец? — спросил меня оружейник усталым голосом.       — Я в Воркуту иду, мне срочно уходить надо.       — Постой, я тебя знаю. Ты ведь Василий Зайцев, верно?       — Перепутали меня.       — Да не ври, я тебя в газетах видел.       Пришлось остаться на какое-то время перед этим человеком. Он меня позвал, чтобы узнать, чего бы хотелось мне как снайперу. Я ответил всё как есть, но очень торопился, отчего тот постоянно останавливал меня, дабы уточнить кое-какие моменты. Еле выбрался из этой толпучки и, наконец, выбрался из этого поселка. Путь всё также не был близким. Необходимо было пройти обратно в Сибирь, там дойти до Североуральска, а уже там по крупной трассе в город Ивдель.       Вот уже настал март, однако я нахожусь так далеко на севере, что весна тут будет лишь через месяц или даже два. Перейдя через границу, что проходила по реке, я попросился в машину к торговцам Златоуста и доехал до Пелыма. Обычное село, в отличие от большей части Югры, что заставлена лагерями с убийцами и предателями. Собственно, от Пелыма я пойду по болотам на север. Мне отсюда нужно дойти до перевала лейтенанта Дятлова. А для этого нужно идти на северо-запад, снова к Уралу. Отход был быстрым, а в пути я оторвался от мира и цивилизации на два месяца. Заплутал я. Слишком уж много тут болот.       Добрался до перевала я уже в мае. Я тут часто ходил, пусть и опасное место, зато быстро пройти можно. Там дел-то. Пройти вдоль Лозьвы, у берегов которой я ночевал, потом по тропе манси к Ауспии, потом к горе Холатчахль и, спустившись с неё, направиться к большой Хозье. А там уже до Уньи недалеко, что означает только одно. Я в ЗРРФ.