***
Эфир разочарованно хмыкнул, пытаясь сосредоточиться на разговорах вокруг. Его компаньон, похоже, снова подхватил свою дурную привычку - исчезать без единого слова объяснения, как только они достигли берега, когда Эфир по глупости думал, что их связь, по крайней мере, переросла тот уровень, когда нужно убегать, когда происходит что-то неприятное. Звезды знали, что в последнее время такие неприятности случались часто. Аяка и Тома, конечно, тоже заметили исчезновение марионетки и выглядели обеспокоенными, но у Путешественника не было ответа на их вопросы. Он не мог даже предположить, почему Кадзуха, из всех людей, мог так смутить Серена; юноша был добр и вежлив, как он помнил, хотя и бросил на Серена странный взгляд, когда они сошли на берег, и, когда его спросили, сказал Эфиру, что у его попутчика был слабо знакомый запах. Он и забыл, что Кадзуха, похоже, ориентируется по запаху. Если Эфир мог предположить, то это была его собственная версия того, как некоторые люди, взглянув на Серена, говорили, что он напоминает им своего создателя - всегда к крайнему неудовольствию божественной марионетки. Кадзуха вежливо поклонился, когда между ним, Аякой и Томой состоялось знакомство. Судя по всему, клан Каэдэхара уже пересекался с Камисато, хотя и недолго, при жизни Кадзухи, но даже то, что семья Кадзухи когда-то занимала видное положение, было для Эфира новостью. Его друг не слишком охотно рассказывал о своем прошлом, когда они вместе плыли на "Круксе". К слову, о корабле - его капитан подошла следом, и с разгрузкой ящиков было покончено. От восторженного хлопка, который Бейдоу обрушила на бедное плечо Путешественника, он даже поморщился, улыбнувшись ей, и в ответ получил взрыв смеха. Такой же веселый и опасный, как всегда.***
Остров Ватацуми ощущался иначе, хотя Эфира не было всего несколько дней. Во-первых, количество людей: на улицах единственной на острове деревни кипела оживленная жизнь - солдаты и гражданские таскали ящики, мешки, деревянные доски и охапки оружия. Но и сама обстановка была иной. По мере того как группа Путешественника продвигалась к святилищу, Эфир заметил, что различные тропы между скалами, ведущие из центра острова к пляжам за пределами центральной долины, были в процессе укрепления: на каждом входе стояли башни и баррикады. Он также заметил деревянные шипы и траншеи, вырытые под самыми низкими скалами, высота которых позволяла человеку спрыгнуть вниз с внешней стороны, не сломав ног. Насколько мог судить Эфир, эти новые оборонительные сооружения, похоже, продолжались по всему острову. Было ли все это сделано для дополнительной безопасности на случай отступления, или же леди Сангономия планировала позволить Сёгунату довести бой до самого острова? В деревне к ним присоединилась и Ёимия, которая по очереди тепло обняла Аяку, Тому и самого Путешественника. Она выглядела усталой, но, несмотря на это, одарила их победной улыбкой. — Рада, что все вы в безопасности! Как видите, мы много работали. — Отдохни, Ёимия-сан. — сказала Аяка, выглядя обеспокоенной, но Ёимия рассмеялась и покачала головой. — Не волнуйся, просто работы много. Я стараюсь высыпаться. — улыбнулась она, похлопав Аяку по плечу. — Мы уже давно дружим. Ёимия, без всяких почестей. Позади нее к ним подошел молодой человек. Он был одет в форму сопротивления, и, если судить по его лицу, ему было едва ли больше двадцати, но выглядел он странно бледным и болезненным, а в его темных волосах то тут, то там пробивались седые пряди. Он жестом велел группе следовать за ним, и они шли за ним до перекрестка на окраине деревни. Бледный солдат отдал честь, когда Путешественник заметил еще одно знакомое лицо - там стоял генерал Горо и кивнул им в ответ. Рядом с ним стояла молодая женщина в маске, ростом примерно с Эфира, ее яблочно-зеленые волосы были завязаны в непокорный хвост. На ее плече светился Электро Глаз Бога. На острове Ватацуми сегодня было необычайно многолюдно. — Спасибо, Теппей. — сказал Горо, и солдат поклонился, после чего поспешил обратно в деревню. Кадзуха первым вышел вперед, чтобы с энтузиазмом поприветствовать генерала, за ним последовала Бэйдоу; судя по всему, они уже были знакомы, и Бэйдоу некоторое время сотрудничала с Сопротивлением, перевозя припасы из Ли Юэ. Женщина рядом с Горо представилась как Куки Шинобу. По какой-то причине это имя отозвалось в мозгу Эфира, но он не мог вспомнить, где его слышал. Генерал повернулся к остальным членам группы Путешественника и улыбнулся им - он тоже выглядел усталым, и Эфир начал задаваться вопросом, не чувствовали ли себя сегодня на Ватацуми так все. — Пойдемте. — сказал Горо. — Леди Сангономия ждет вас всех.***
Эфир оказался в знакомой обстановке штаб-квартиры Сангономии, неловко стоя между стопками книг и бумаг. Зеленоволосая девушка осталась позади, в то время как остальные члены группы продолжили путь в святилище, и из-за огромного количества людей в комнате никто из них не мог сесть. Сама Верховная жрица стояла за столом, который, казалось, был близок к тому, чтобы прогнуться под тяжестью различных документов и писем, сваленных на нем. Когда Путешественник был здесь в последний раз, здесь не было такого беспорядка - возможно, леди Сангономия и ее жрицы тоже были заняты, и у них не было времени привести все в порядок. Как только дверь закрылась, она улыбнулась всем гостям; повернувшись сначала к Бэйдоу и Кадзухе, она склонила голову. — Капитан Бэйдоу, господин Каэдэхара. Рада снова видеть вас. Я рада, что вы снова согласились помочь нам, капитан. Бэйдоу добродушно рассмеялась. — Разве в этом можно было сомневаться? Не нужно формальностей, Кокоми. Мой корабль всегда готов помочь тебе; и если бы я не направила его в Ватацуми, когда мы получили твое письмо, мой друг, — она похлопала Кадзуху по плечу, — наверное, прыгнул бы за борт и поплыл к твоему острову. Кадзуха тихо захихикал, но не стала отрицать ее слов, и жрица с улыбкой кивнула. — Мы рады, что ты с нами. Затем она повернулась к Путешественнику, и ее брови слегка нахмурились, когда она огляделась вокруг. — Нашего общего друга здесь нет? — Я не знаю, куда он отправился. — ответил Эфир, стараясь не выдать своего разочарования. — Он где-то на острове. Уверен, он скоро вернется. Она кивнула. — Неважно. Я уверена, что ты передашь ему все, и мы поговорим в другой раз. Я хочу поздравить вас обоих - справиться с Предвестниками было нелегко. Эфир услышал приглушенные вздохи некоторых из своих пока еще ничего не знающих товарищей. — Это не так. Я рад, что все закончилось. — коротко ответил он. — Что теперь? — Обманчиво короткий вопрос с очень длинным ответом, если бы я рассказала все подробности. — хихикнула леди Сангономия. — Вы, должно быть, все видели укрепления, которые возводятся вокруг нашего острова. Как вы уже догадались, я решила перенести битву сюда. — Смело. — прокомментировала Бэйдоу. — Но это рискованная авантюра. — Да. — сказала жрица с легкой улыбкой. Думаю, в карточной игре это можно назвать стратегией "все или ничего". Наши солдаты эффективнее всего сражаются в знакомой им обстановке, а география этого острова помогает отбиться от вражеской армии. Это дает нам значительное преимущество, учитывая наше малочисленное превосходство. Но если мы потерпим поражение... — Если вы потерпите поражение, второго шанса не будет. — закончил Эфир. — Именно так. Каким бы ни был исход, это будет последняя битва. Сёгунат тоже это знает, иначе не послал бы генерала Кудзо в наш форт с просьбой о капитуляции. — она вздохнула. — Как бы мне ни было больно, они правы: мы не можем нести дальнейшие потери. — Значит, вы хотите заманить всю армию Сёгуната и напасть на Ватацуми? — спросил Тома, с трудом пробираясь к группе сзади. Выражение его лица было нехарактерно мрачным. — Простите, что я так говорю, но, по-моему, нам понадобится нечто большее, чем просто преимущество в местности против их численности. Как продвигаются ваши приготовления с нашим молодым господином? Вы сказали нам, что поддерживаете связь. — Что ж. Что касается первой части ваших опасений, то на склоне нашей долины есть множество озер и рек, и, если понадобится, есть способы поднять уровень воды еще выше. Утопление - самый подходящий способ уменьшить численность противника. — ровно сказала леди Сангономия. — Что касается второго, то да. Судя по тому, что он мне рассказал, господин Камисато почти готов. Если все пойдет по плану, мы должны получить подкрепление, хотя не стоит обольщаться. Нам придется продержаться как минимум день или два, и победа в любом случае достанется с большим трудом. Она повернулась к Аяке. — В этот день будет два одновременно разворачивающихся сражения. Одно будет здесь, как мы только что обсуждали. Другое - в столице. Леди Камисато, если вы хотите присоединиться к своему брату, я предлагаю вам сесть на корабль "Крукс", когда он будет отплывать. Аяка на мгновение замолчала, нахмурив брови; ее нерешительность стала для Эфира неожиданностью. В прошлом они уже обсуждали родных, и он знал, что она очень привязана к своему последнему члену семьи. Он ожидал, что она ухватится за возможность наконец-то воссоединиться с ним. Но она лишь покачала головой. — Мы с Томой останемся здесь и поможем нашим друзьям в бою. Мой брат знает, что делает, и, судя по тому, что вы мне рассказывали, если ваш план сработает, он в конце концов присоединится к нам на Ватацуми, если продержимся достаточно долго, и будем сражаться вместе. Леди Сангономия кивнула. Дальше было больше разговоров о планах и приготовлениях, и, перекидываясь вопросами то тут, то там, Эфир начал понимать, к чему стремится сопротивление. Бейдоу была права. Это определенно была авантюра. Независимо от исхода, другого шанса не будет. — У меня есть последний вопрос. — вмешался Эфир, когда, казалось, все темы были затронуты и в разговоре наступило затишье. Все повернулись к нему. — Что вы собираетесь делать с Архонтом, если она решит покинуть свой дворец? Его вопрос заметно испортил настроение в комнате: Горо слегка опустил голову, а на лице леди Сангономии появилось печальное выражение. — Даже я не смогу составить план против Бога, особенно такого могущественного, как она. — медленно ответила она. — Если она решит вмешаться лично, что весьма вероятно... Никто из нас не сможет ничего сделать, кроме как молиться, чтобы она передумала. — Но Сёгун лично явится на поле боя, чтобы подавить восстание, как во времена Оробаши, и это возможно, если не сказать наверняка, с тех пор, как мы решили выступить против нее. — вмешался Горо. — И мы все равно упорствовали. Это единственное, что мы можем сделать. — Я все еще хочу попробовать поговорить с ней снова. — сказал Эфир. — У нас с моим компаньоном есть зачатки плана, как ее, по крайней мере, задержать. Даже если мы явно не сможем ее победить. Путешественник чувствовал, как взгляды друзей впиваются в его череп, пока он говорил, но никто не задал ни одного вопроса. Он подозревал, что это лишь вопрос времени, когда их любопытство возьмет верх. — Это невероятная удача для нас. — тихо сказала жрица. — Неважно, если вы не сможете победить ее. В любом случае мы будем вечно у вас в долгу. Наконец все повернулись, чтобы выйти из комнаты, Эфир уже думал о том, где ему искать своего заблудшего товарища. — Путешественник. — позвала леди Сангономия. — И последнее. Эфир оглянулся. — Наши кузнецы в последнее время делают потрясающее оружие. Пожалуйста, передай мою благодарность.***
Как только они вышли, Путешественник получил от остальных приглашение присоединиться к ним на остаток дня; но как бы ему ни хотелось сразу же согласиться, у него были другие планы. Сначала ему нужно было найти Сирена. В прошлые разы, когда его попутчик пропадал, Эфир не мог его найти и даже бросал попытки. Однако сегодня он был настроен особенно решительно. Серен определенно все еще находился где-то на острове, что, конечно, не сужало круг поисков, но Эфир знал, что его спутник, скорее всего, находится в самом отдаленном и пустом месте, вдали от людей, а остров Ватацуми не так утомителен для поисков, как большой город. Прежде чем они расстались, к ним снова подошла та самая Шинобу. Как выяснилось, она была в Ли Юэ, когда вступил в силу указ Сакоку, и ей удалось вернуться на родину, поднявшись на борт "Крукса". Вместе с Бейдоу и остальными она собиралась плыть в столицу Иназумы, чтобы воссоединиться со своим боссом и остальными членами банды Аратаки. Эфиру пришлось несколько секунд копаться в своих воспоминаниях, прежде чем он наконец понял, что искал. — Ты говоришь об Итто! — воскликнул он. — Итто упоминал об этой банде, когда я столкнулся с ним в столице недавно. Она повернулась к нему с неожиданной резкостью. — Ты встречался с боссом? Как он себя вел? Ты знаешь, что случилось с остальными членами банды? — Кажется, с ним все в порядке. — ответил Эфир, слегка опешив от ее напора. — Невероятно энергичный для человека, потерявшего Глаз Бога. Я не видела с ним никого другого. Видимо, он пытался вернуть свой Глаз Бога в Комиссии Тэнрё. Шумный. Мой компаньон... Встретил его, когда у него были проблемы со стражниками. Шинобу вздохнула, покачав головой. — Надо было догадаться, что этот болван потеряет Глаз Бога. Полагаю, нам повезло, что он - Они. Будем надеяться, что его и мальчишек не бросят в тюрьму или еще чего похуже - за то, что они досаждали властям. Спасибо, Путешественник. Она ушла с Бейдоу, а Кадзуха остался с Аякой, Томой и Ёимией. Последние, похоже, хотели устроить вечером реванш в игре в горячий горшочек на любой скудной пайке, которая попалась им под руку, и тут же втянули в это Кадзуху. Эфир покачал головой, когда они снова пригласили его. Он зайдет позже, когда найдет своего спутника. Вскоре Путешественник остался один и поднял голову. Может быть, на вершине скал, окружающих центральную долину? Но там не было ничего, кроме странствующих призраков. Эфир обошел остров, расстроенный: его попутчика несложно было заметить издалека - темный силуэт контрастировал с пастельными тонами окружающей среды. И тут Эфиру пришла в голову другая идея - возможно, Сирен искал привычного комфорта. Он попробовал заглянуть в хижину, в которой они жили те несколько недель, что провели на Ватацуми. Безуспешно - она была пуста. Знакомость... Возможно... В памяти всплыл образ волн ранним утром, и он снова повернулся, чтобы покинуть долину.***
Да. Вот он. Сирен не обернулся, когда Эфир вышел на песок небольшого пляжа, хотя Путешественник был уверен, что тот услышал его приближение. Он сидел на камнях с видом на море и смотрел, как волны плещутся у его босых ног. Подойдя к нему, Эфир вздохнул. Простая черная ткань, которую его спутник сшил накануне, чтобы прикрыть его изорванную одежду, была порвана в нескольких местах; шарф Путешественника он больше не носил, аккуратно сложив его рядом с собой. Он выглядел заметно чище, чем когда Эфир отдал его Серену. — Ты настойчивый. — тихо сказал марионетка, его голос почти поглотили волны. Он продолжал смотреть прямо перед собой, даже когда Путешественник сел рядом с ним. — Я начинаю тебя понимать. — ответил Эфир. Некоторое время они сидели в тишине, наблюдая за морем. Краем глаза Путешественник заметил, что его собеседник держит в руке то, что осталось от деревянной кошки, и бездумно играет с ней, глядя вдаль. Наконец Сирен вздохнул. — Ну и? — Это мои слова. — сказал Эфир, закатив глаза. — Не хочешь объяснить... Все это? — он указал жестом на разорванную одежду и отрешенное выражение лица своего товарища. — Мы едва вернулись на Ватацуми. Что происходит? Некоторое время марионетка молчал, и Путешественник уже подумал, что ему придется вытряхивать из него ответ, когда Сирен снова заговорил. — Если речь идет об этом, — он указал на свою одежду, — то у меня была небольшая стычка с местными фанатиками Оробаши, которые считают, что я слишком похож на Архонта, чтобы им понравиться. Эфир нахмурился. — Но они же обычные люди. Как они могли причинить вред... Разве ты не защищался? Его собеседник пожал плечами. — Сирен. — настойчиво сказал Эфир. — Ты защищался? При произнесении нового имени его попутчик слегка напрягся. Он помолчал еще немного, а затем наконец повернулся лицом к Путешественнику. Может, он и был вечной божественной марионеткой, но в этот момент Эфир подумал, что его собеседник выглядит маленьким и усталым. — Не думаю, что это стоит таких хлопот. — сказал Серен. — Они же не могли убить меня своей ничтожной силой. Сопротивляться было бы все равно что давить муравьев. — он посмотрел на Эфира и закатил глаза. — Не смотри на меня так. В конце концов, я не навредил им и не пострадал. — Но как все закончилось? Ты просто ушел? Марионетка опустил голову. Указательным пальцем он нежно погладил то, что осталось от мордочки деревянной кошки. — Люди, которые считают, что я должен заменить Архонта, вмешались. — сказал он наконец. — Те, о которых говорила Нацуки, которые считают тебя членом семьи Архонта и хотят поддержать твои... Притязания? Серен кивнул. Что бы ни происходило, он был в одном из самых необычных состояний, в каких Эфир его когда-либо видел. Он не мог точно определить выражение лица Серена - созерцательное? Меланхоличное? Печальное? Задумчивое? — Разве это не хорошо? Когда есть люди, готовые тебя защитить. — осторожно заметил Эфир. Между ними повисло долгое молчание, пока марионетка продолжал поглаживать обугленное дерево в своей руке. — Когда-то я был бы счастлив, думаю. — пробормотал он. — Мои первые последователи на пути к божественности. — Уже нет? — Эфир снял сапоги, ожидая ответа собеседника, и, в свою очередь, свесил ноги в холодную воду. — Тебе нужен Гнозис. Но наперекор Синьоре я слышал, как ты говорил, что не собираешься становиться Богом. Так и не хочешь говорить мне, что ты хочешь с ним делать? Серен покачал головой. — В нашем нынешнем положении ты бы попытался меня остановить. — Попытался бы? — Эфир сузил глаза. — Ты как-то сказал, что это не будет препятствием для моих поисков. — Не будет. И, прежде чем ты спросишь, это не навредит никому из тех, кто тебе дорог. — Тогда- — Ты не одобришь этого, потому что ты идиот. — категорично заявил Сирен. — Утренний разговор с лисой напомнил мне об этом. По крайней мере, это помогло мне понять, где находится Гнозис. Путешественник нахмурил брови. — Что ты имеешь в ви- — Ты, наверное, хотел узнать, почему я ушел, когда увидел того молодого человека в доках. — перебил Серен. — Его семья, как и семья Камисато, принадлежала к кланам, которые были вовлечены в мою месть против Рэйден Гокадена. Судя по его внешности, я предполагаю, что он потомок Нивы. Он невероятно похож на него. — Его зовут Каэдэхара Кадзуха. — Каэдэхара, да? Их клан уже практически развалился. — марионетка откинулся назад, глядя на небо - на губах его играла улыбка, но до глаз она не доходила, и в ней не было и следа радости. — И вот я был так доволен тем, что раздавил всех этих насекомых, как только закончил - катастрофа, достойная имени Куникудзуши. Все эти планы ради цели, которая в итоге оказалась бессмысленной. Какой идиотизм. Эфир на мгновение уставился на своего собеседника - на этот раз была его очередь молчать, обдумывая его слова. Столетия - трагически долгий срок для того, чтобы в конце концов раскаяться в своих преступлениях. Сирен взглянул на него краем глаза, позволив своей горькой улыбке остаться на его лице. — Эту историю я уже рассказывал тебе, и ты упорно продолжал хотеть дружить. Но ты все еще уверен, что легендарному Герою Тейвата было бы лучше не связываться с таким грешником? Путешественник пожал плечами. — Как я уже и говорил в прошлый раз. Я уверен, что моя репутация выдержит. — он поднял одну из ног, прижав ее к груди, и прислонил щеку к колену, глядя на своего компаньона. — И что ты собираешься с этим делать? Я знаю тебя. Ты не собираешься просто бесконечно хандрить. На этот раз Сирен фыркнул. — Нет. Не смеши меня. Я просто задумался». Он сжал кусок обгоревшего дерева между пальцами. «Изначально я хотел рассказать о случившемся семье Камисато, поскольку они были наиболее доступными - большинство других потомков выживших мертвы или неизвестны мне. Они вступили в брак с другими семьями, и я не стал их дальше изучать. Но, полагаю, для начала сойдет и это. Аято там не будет, но я могу рассказать его сестре и мальчику Каэдэхаре. Пусть они сами решают, что им делать. При последних словах своего друга Эфир беспокойно дернулся, и Серен бросил на него многозначительный взгляд. Путешественник знал, что не в его власти вмешиваться, особенно учитывая то, что марионетка сделал с семьями его друзей столетия назад, но все же не мог не испытывать беспокойства. Пока он размышлял, Серен взял лежавший рядом с ним шарф Путешественника и протянул его обратно; как Эфир и заметил ранее, он был выстиран и даже кое-где аккуратно заштопан. Он снова намотал его на шею и, стараясь не обращать внимания на надвигающуюся тревогу, поблагодарил за привычный, успокаивающий вес. — Почему именно сейчас? — спросил Эфир через некоторое время. — Ты держал все это в себе с самой столицы. — Ты дал мне имя. Я стараюсь заботиться о нем. Как оказалось, любить такого человека - порой очень сложное испытание.***
Они вместе вернулись в деревню, и Эфир пересказал своему спутнику все, что было сказано на встрече с руководством Сопротивления. Сирен не удивился ее желанию перенести финальную битву сюда, в свой дом - это была последняя, отчаянная авантюра, но у них не было выбора, если только они не хотели сдаться Сёгунату; и даже если они сдадутся, их судьба, вероятно, будет хуже, чем просто смерть в бою. Это была глупая затея с самого начала, ведь они были простыми смертными, на стороне которых не было ни одного божественного существа, способного защитить их в случае прямого столкновения с Архонтом. Возможно, именно поэтому они рискнули заключить союз с Фатуи, хотя знали, что организация играет на обе стороны. По крайней мере, Эфир восхищался мужеством этих смертных, рискующих жизнью ради столь безнадежного дела. Пока они шли, Путешественник заметил, что, как и несколько недель назад, когда они прибыли в Ватацуми, некоторые жители деревни смотрели на его спутника странными, враждебными взглядами, в то время как другие выглядели очарованными. Никто из них даже не знал, кто такой Серен, и все же, казалось, некоторые из них желали поддержать его в достижении трона Архонта, как бы мало они о нем ни знали. Возможно, они просто отчаянно нуждались в защитнике. К несчастью для них, Путешественник был уверен, что его спутник уже не так заинтересован в этой должности, какими бы ни были его туманные планы. От него не ускользнуло то, что Серен в свое время решительно сменил тему, и он сделал себе мысленную пометку спросить его об этом в другой раз. Далее они прошли мимо кузницы, где Серен выковал оба их меча. Молодой подмастерье, который грубо отнесся к его попутчику в день их первого визита, - Томоя, вспомнил Эфир, - вышел из кузницы с ухмылкой на лице, помахал марионетке и с энтузиазмом похлопал ее по плечу, а Эфир смотрел на это с некоторым благоговением. Он ожидал, что Серен будет раздражен или даже смущен таким буйным проявлением, как это было с чрезмерно дружелюбным Они в столице; вместо этого марионетка поинтересовался, как продвигается работа юноши, и был достаточно любезен при прощании, кивнув старому кузнецу, когда тот тоже появился во время разговора - это была не та дружеская, непритязательная роль, которую, как знал Эфир, мог играть его спутник, а нечто одновременно более знакомое и менее искусственное. Возможно, у Серена еще была перспектива завести друзей. — А, точно. — сказал Эфир, когда они оставили кузницы позади. Его компаньон поднял бровь. — Леди Сангономия сказала, что здешние кузнецы вдруг стали делать оружие гораздо лучше, чем раньше, и просила передать свою благодарность. Ты ведь ничего об этом не знаешь, верно? Серен пожал плечами. — Я узнал многие секреты Гокадена, когда уничтожил их и их искусство. Я подумал, что настало время вернуть эти знания инадзумцам. — он ухмыльнулся. — И научить этому народ Ватацуми, который так долго враждовал с ней, показалось вполне уместным. Эфир хмыкнул, а его собеседник закатил глаза. — Не гордись этим, болван. — Я просто подумал, что это нехарактерно заботливо с твоей стороны. — ответил Путешественник, высунув язык. — Как и мой шарф. Кстати, спасибо. Без засохшей крови он выглядит гораздо лучше. Судя по его выражению лица, Серен собирался ответить что-то грубое, но голос прервал его прежде, чем он успел вымолвить хоть слово. — Старший брат! Они обернулись: позади них по тропинке мчался знакомый мальчик - тот самый, которого они встретили на Яшиори, но теперь его одежда выглядела гораздо менее оборванной. — Я так и думал, что это ты! Я узнал твою прическу. — взволнованно сказал Чоуджи, остановившись прямо перед спутником Эфира и хмуро глядя на него. — Ты выглядишь ужасно. Из горла Серена вырвался смешок. — У меня были весьма странные дни. — Плохие? — Некоторые плохие, некоторые хорошие, полагаю. — ответил марионетка. — Что тебе нужно? Мальчик посмотрел на него так, словно потерял голову. — Ты думаешь, я чего-то хочу после того, что ты мне дал? Смотри! — воскликнул он; он немного покрутился, чтобы показать Серену свой новый наряд. — Жрицы в храме дали мне их бесплатно. Они сказали, что думают, что моя мама в Сумеру и что они помогут мне найти ее, как только лодки снова смогут покинуть Инадзуму. Мне даже не пришлось тратить много денег, которые ты мне дал. У меня еще много осталось. — Вот как. — сказал Серен. Уголки его губ слегка приподнялись. — Тогда ты молодец. Помни мой совет о разумном использовании Моры. — На этот раз ты не попытаешься нам ничего продать? — поинтересовался Эфир. Чоуджи одарил его лукавой улыбкой. — Нет, если только вы не хотите купить рис или обычные камни. Может быть, угрей, если я смогу достать их из озер в долине. — Что ж. По крайней мере, твоя деловая хватка не пострадала. — хихикнул Путешественник. Мальчик высунул язык и снова повернулся к Сирену. — У меня мало времени. Мне нужно помочь по хозяйству в святилище. Марионетка кивнул - и прежде чем он успел сделать что-то еще, Чоуджи бросился вперед и обнял его. — Еще раз спасибо, старший брат. — сказал мальчик, изо всех сил сжимая Серена. Мгновение спустя ребенок исчез, побежав по тропинке к святилищу, а Эфир улыбнулся своему компаньону, который старательно избегал его взгляда. — В последний раз говорю. Не смотри на меня так, идиот. — пробормотал Сирен. — Это почти так же плохо, как когда ты благодаришь меня.***
За поворотом улицы, недалеко от центра деревни, Эфир узнал знакомые силуэты своих друзей, и при виде их по спине пробежала неприятная дрожь опасения. Серен, в свою очередь, не испытывал подобных колебаний; напротив, он выглядел еще более бодрым, чем раньше, и шел прямо к маленькой группе, а Путешественник отставал от него, пока все они оборачивались на двух пибывших. — Куро-сан! — воскликнула Аяка, облегченно улыбнувшись ему. — А мы-то думали, куда вы пропали. — Я думал. — ответил он, пока Эфир догонял его и встал рядом с ним. Его глаза резко сузились, когда Кадзуха с дружелюбной улыбкой подошел к нему и вежливо поклонился. — Нас не представили друг другу. — сказал юноша. — Меня зовут- — Ты - Каэдэхара. — резко оборвал его Серен. — Путешественник сказал мне, кто ты. Кадзуха моргнул, немного растерявшись, а Эфир закатил глаза. — Этот грубиян - мой компаньон. — вздохнул он. — Иногда он не такой уж и грубый. После этого Путешественник сделал паузу, раздумывая. Слова Аяки напомнили ему, что его спутник до сих пор никому не сказал о своем новом имени и позволял другим называть его Куро - может, Эфиру стоит и дальше пользоваться этим прозвищем? Но его спутник сам ответил на его вопрос, прервав ход его мыслей. — Меня зовут Серен. — сказал он и зачем-то добавил для Аяки, Томы и Ёимии, которые смотрели на него в замешательстве: — Это мое настоящее имя. Куро - псевдоним, который я выбрал. — Значит, "паломник“ действительно был полностью выдуман? — Тома рассмеялся. — То есть, конечно, мы подозревали, что ты не тот, за кого себя выдаешь, учитывая, что ты блокировал атаку Архонта, но мы все равно не знаем многого. Неудивительно, что я ничего не нашел на тебя, когда расспрашивал в столице. — Что ж. Кстати, о том, кто я, и если тебе все еще интересно. — продолжил Сирен. — Камисато. Каэдэхара. Мне нужно поговорить с вами. Да, с тобой тоже, Каэдэхара. — нетерпеливо добавил он, когда Кадзуха открыл рот. — Нет, ты меня не знаешь, но это все равно касается тебя. Заканчивайте все, что вы здесь делаете, и приходите к скалам на западной стороне острова, напротив разрушенного храма. — Делайте, как он говорит. — вздохнул Эфир, поймав недоуменные взгляды друзей. — Он говорит загадками, но он прав. Это важно. Йоимия решила остаться, занятая подготовкой к битве, но взяла с них обещание рассказать ей о том, что будет сказано, а Тома, на вопрос Сирена, сможет ли он присутствовать, лишь пожал плечами. Было решено, что они встретятся через несколько часов; когда они расходились, и Эфир со своим спутником покинули деревню, Серен остановил его. — Эфир. Что бы ни случилось, когда я расскажу им, обещай, что не будешь вмешиваться. Эфир почувствовал, как его сердце заколотилось. — Я- Что? Его спутник взял его за плечи и посмотрел ему в глаза. — Пообещай мне. — попросил он. Помедлив, Путешественник кивнул. Он предчувствовал причину этой просьбы. Чувство покорного ужаса. — ... Обещаю.***
Когда они вновь собрались на пустынных скалах к западу от Ватацуми, был уже почти закат. Эфир никогда не бывал в этой части острова, но пейзаж показался ему удручающе знакомым. Здесь снова остались лишь руины - груды камней и гнилого дерева, которые когда-то могли быть впечатляющим храмом; еще одно из бесчисленных мест в Инадзуме, которые, казалось, подвержены неумолимому упадку. Сирен стоял поодаль, храня молчание последние несколько часов, а Путешественник сидел на камне неподалеку от руин и возился с ножнами своего меча, пытаясь сдержать волнение. Казалось, что он переживает за исход всего этого больше, чем его компаньон, который, несмотря на все обстоятельства, выглядел удивительно спокойным. Пальцы Эфира сжались на мече, а большой палец скользнул по маленьким звездочкам, которые Серен вырезал на коже ножен. Вот они. Серен шагнула вперед и жестом попросила Аяку и Кадзуху сделать то же самое, а Тома присоединился к Эфиру. — Есть идеи, что все это значит? — пробормотал он, тревожно вскинув брови. — Просто подожди. Куро... Серен все объяснит. И его спутник объяснил - как и ожидалось, не стесняясь в такте и дипломатии, едва поприветствовав обоих, прежде чем начать свой рассказ. Он поведал им о том, что является безымянной марионеткой, созданной Архонтом, и быстро пересказал свое пребывание в Татарасуне. То, как он рассказывал эту историю, было заметно безличным, как будто он сам был третьей стороной во всем этом. Путешественник знал, зачем Сирен это делает: он не пытался вызвать у них жалость к себе, а просто давал понять, за что он мстит. Возможно, это и к лучшему, что не Эфир рассказывает эту историю, поскольку он сомневался, что смог бы так же отстраненно относиться к мрачным деталям. Серен продолжил рассказывать о своем пребывании в Фатуи - в основном он пропустил первый век, просто раскрыв свою личность как бывшего Шестого Предвестника. Путешественник услышал рядом с собой резкий вдох, и глаза Аяки и Кадзухи расширились. — Божественная марионетка? Предвестник? — шептал Тома. — И он всегда был таким невыносимым? Эфир пожал плечами. — Когда-то я тоже был шокирован. И да. Он только притворялся вежливым. К этому привыкаешь. — добавил он, когда Тома бросил на него недоверчивый взгляд. Его собеседник наконец-то перешел к той части рассказа, которую Путешественник так боялся, и приготовился ждать реакции остальных. Сказитель преобразился в Куникудзуши, когда началась история о мести. Это была не очень приятная и не очень хорошая история. Стремясь отомстить людям, которые, как он считал, причинили ему зло, а также дестабилизировать обстановку в стране своего ненавистного создателя, марионетка оставил после себя множество разрушений. Он был методичен, коварен и основателен, как и подобает его компаньону. Он не ограничился убийством кузнецов: он манипулировал ими, натравливая их друг на друга. Он довел их до разорения и изгнания, украл их секреты, саботировал их схемы и позаботился о том, чтобы их драгоценные знания были утеряны со временем. Когда он решил, что его миссия закончена, от них почти ничего не осталось, а нанесенный им ущерб гарантировал, что выжившие потеряют большую часть своего былого статуса и власти - как это случилось с кланом Каедэхара, если Эфир правильно понял. Когда Серен закончил, надолго воцарилось молчание, пока все переваривали его рассказ. Аяка выглядела расстроенной; Эфир знал, что она считала марионетку своим другом. — Значит, это с тобой сражался наш прадед, когда преследовал бежавших из Исина ремесленников. — пробормотала она. — Он всегда отказывался говорить о том, что видел. — Он боялся возмездия. — ответил Серен. — Он знал, что я могу вернуться и покончить с его семьей, если захочу. Даже если его молчание приведет к новым неприятностям для его клана. — Нам повезло, что Гууджи решили вступиться за нас. — грустно сказала Аяка. Кадзуха, который молчал во время всего этого обмена мнениями, выступил вперед. — Ты пощадил моего прадеда во время событий, которые описывает Камисато-доно. Почему? Сирен не ответил. — Почему? — настаивал Кадзуха. — Он был из клана Нивы. — нетерпеливо вздохнул Сирен. — Из того же клана, что и тот, кто приютил меня в Татарасуне. — Но ты же сказал, что считаешь этого человека предателем, даже если потом узнал, что ошибался. — возразил Кадзуха. — Разве клан Нивы не был бы главной целью твоей мести? Зачем тебе щадить прямого потомка своего предателя? Сирен нахмурился. — Возможно, я хотел, чтобы он стал свидетелем того, как все вокруг рушится. У меня не было такого шанса с Нивой, которого я знал. Судя по взгляду Кадзухи, объяснения марионетки его не убедили; тем не менее он обнажил меч и сделал еще один шаг вперед. — Ты причинил много страданий Инадзуме своей ошибочной и эгоистичной местью. Некоторые из ее последствий ощущаются до сих пор. Пальцы Эфира сжались вокруг меча. Он не хотел сражаться с собственными друзьями - более того, он дал слово. Он заставил себя сидеть на месте и наблюдать за происходящим до конца, не обращая внимания на собственное эгоистичное желание защитить. — Мой прадед проиграл тебе. — продолжал Кадзуха. — Я бы хотел взять реванш в память о нем. — Я тоже. — сказала Аяка. — Чтобы потомки кланов, которым ты причинил вред, не продолжали жить в твоей тени. Серен пожал плечами. — Дуэль, хм? Я не против. — он наблюдал за приближением Кадзухи и поднял бровь, когда Аяка осталась позади. — Планируешь сразиться со мной с такой дистанции? — Я... — девушка удивленно подняла на него глаза и неловко переместилась. — Господин Каэдэхара сказал, что желает поединка с вами. Да, я тоже этого хочу, но с нашей стороны было бы бесчестно сражаться двое против одного - и это уже не будет дуэлью. Марионетка презрительно хмыкнул. — Отбрось свои глупые принципы. — холодно ответил он. — Неужели вы оба думаете, что у вас есть шанс победить в одиночном бою? Вы двое - простые смертные, а я происхожу из божественного рода и живу уже много веков; если вы не броситесь на меня со всей силы, то погибнете. Кадзуха и Аяка беспокойно переглянулись; понаблюдав за их колебаниями, Серен обнажил оружие и пустил в него мощную концентрацию Электро. — Совсем недавно я убил Предвестника - еще несколько недель назад я был Шестым Предвестником. Именно с таким противником вы имеете дело. Ни на секунду не думайте, что я буду сдерживаться, если только вы не хотите сильно переоценить мое милосердие. Еще мгновение - и оба противника стояли перед ним, приготовив клинки. — Давайте. — сказал Серен. — Отомстите, если способны.