***
Вскоре они оба потянулись за одеждой, причем Эфир почти достиг предела своих возможностей, прежде чем его зубы начали стучать. Он почти завидовал своему компаньону, что у него нет такой же проблемы. Путешественник нахмурился, разглядывая на ткани шарфа следы пятен, образовавшиеся там, где он повязал его вокруг талии, чтобы остановить кровотечение. Он как мог оттирал его в воде ручья, но прекрасно понимал, что ему удастся лишь окрасить пятна в розовый цвет, а не вывести их полностью. На самом деле весь его наряд, покрытый сажей, грязью и кровью, нуждался в глубокой чистке. Однако где найти такую услугу посреди зоны боевых действий... Тут уж как повезет. Он взглянул на своего друга. Куро - Серен закончил одеваться, незаметно утер глаза и теперь сидел на пятках, недовольно нахмурившись. Незначительные удары, полученные им от Восьмой Предвестницы, лишь изрядно порвали ткань и превратили в пепел большую часть рукава, а удар в грудь сжег материал, и часть туловища оказалась обнажена, а на животе виднелся круглый след. В слабом свете он светился слабым фиолетовым светом. — Думаю, тебе нужно сменить наряд. — сказал Эфир, — Этот очень хорошо послужил. Швее в деревне Конда стоит подумать о повышении цен. — Хм, — устало ответил его спутник. — не думаю, что в ближайшем будущем я смогу снова стать ее клиентом, к сожалению. — Более того, ты отдал все свои деньги тому мальчишке, которого мы встретили. Только посмотри, как ты погряз в излишней благотворительности. Серен фыркнул. — В этом меня еще никто не обвинял. — Может, ты попросишь форму сопротивления, когда мы вернемся на Ватацуми? — пошутил Эфир, потешаясь над гримасой отвращения своего спутника. — Нет? Кто бы мог подумать, что у тебя такая тонкая чувствительность к моде. — У меня есть стандарты. — Неужели их форма так уж плохо выглядит? Серен вздохнул. — Я не солдат и не член их маленькой фракции. Придется раздобыть где-нибудь Мору и надеяться, что на Ватацуми есть портной. — Ну, а пока ты не придумаешь, где украсть побольше денег и найти того неуловимого портного, — зевнул Эфир, вставая, — думаю, это может стать проблемой. На тебя будут пялиться. — он жестом указал на грудь своего собеседника. — Если только ты не хочешь попросту сказать, что это татуировки? — Возможно, придется. — проворчал марионетка, выглядя неубежденным. Путешественник на мгновение задумался, потом снял шарф и протянул его собеседнику, получив в ответ совиное моргание. Эфир пожал плечами. — Это должно помочь в качестве временного решения. — На меня все равно будут смотреть. Все знают, что это твое. — пробормотал Серен, но все равно взял шарф и осторожно обернул им себя. — Мокрый, холодный, да еще и с пятнами крови. Чудесно. — Я рад, что тебе нравится. — подмигнул Эфир. Его компаньон закатил глаза, но уголки его рта приподнялись. — Настоящая трагедия в том, что он совершенно не сочетается с остальным моим нарядом. Слишком пестро. Мог бы и постараться. — Ты точно не из Фонтейна? — захихикал Путешественник. — Мне очень жаль, что я испортил эстетику таинственного злодея, если уж на то пошло. Уголки глаз товарища прищурились. — Ты шутишь, но носить что-либо, кроме черного, белого или красного, - это смертный приговор, если ты Предвестник. — Я знаю, что ты тоже шутишь, но, честно говоря, сейчас я бы не стал связываться с ними. — вздохнул Эфир. — Не волнуйся, — добавил он, похлопав марионетку по плечу. — Ты больше не один, так что теперь можешь носить все яркие цвета радуги, о которых мечтал. Сирен скорчил гримасу ужаса от такой перспективы.***
Их схватка изрядно потрепала ландшафт: все вокруг было выжжено дотла, земля расколота, груды камней и обломков змеиных костей усеяли землю. Разрушение частей скелета, похоже, несколько усилило силу проклятия в этом районе, возможно, разозлив развоплощенные осколки божественного сознания, ответственные за татаригами. Темный туман клубился вокруг холмов и сгущался вокруг скелета, казалось, борясь с действием находящихся поблизости чар. Эфир мысленно извинился перед бывшими жителями Яшиори за то, что сделал их остров еще более негостеприимным, чем прежде. Его спутник стоял на скале и смотрел в сторону Каннадзуки. Поймав вопросительный взгляд Путешественника, он указал на что-то вдалеке - на западной стороне Татарасуны виднелись остатки еще одной давно заброшенной деревни, деревянные лачуги которой сейчас были не более чем гнилыми досками. — Я жил там. Когда покинул Татарасуну. — Правда? Я думал, ты совсем покинул остров после... Всего, что случилось? Серен покачал головой. — Я бродил между Канназукой и Яшиори, но не был уверен, куда идти. Я не хотел возвращаться на остров Наруками, а на Сейрае меня ничего не ждало. — он кивнул в сторону разрушенной деревни. — Однажды я встретил там ребенка. Безымянного мальчика, чьи родители погибли, работая в Татарасуне. он сделал паузу. — Ребенок был болен. — Это тот самый друг, с которым, как ты упоминал, ты жил какое-то время? Его собеседник кивнул. Эфир не знал, как продолжить разговор - марионетка редко рассказывал подробности своего прошлого, и он немного боялся, что скажет что-то не то; но Серен продолжил без его участия. — Он обещал, что мы будем жить одной семьей. Он нарушил данное обещание. — Как? — Он умер вскоре после этого. — Но он был всего лишь ребенком. — заметил Путешественник. — Больной ребенок, как ты сказал. Я уверен, что он дал обещание, намереваясь его выполнить, и именно его болезнь - проклятие - нарушила обещание. Большинство детей в этом возрасте не вполне понимают свою смертность. — Знаю. — вздохнул Серен. — Я понял это давным-давно, но обида осталась. Даже если через несколько веков я уже не совсем понимал, на кого или на что именно я злюсь. Наверное, на человечество в целом. — он взглянул на Путешественника и жестом указал на тропу впереди. — Пошли. Давайте вернемся в форт. Они спустились с утеса на пляж, где еще оставались видимые следы битвы - полурасплавленный лед, песок, покрасневший от пятен крови, брошенное оружие. Волна смыла большую часть несчастных жертв; те части, которые Аяка заморозила, остались в виде глыб льда, медленно тающих в тени окружающих скал. Дальше, как раз когда вдали показался форт Фудзитоу, количество трупов увеличилось. Эфир нахмурился. Некоторые, как это ни прискорбно, были солдатами сопротивления. Лишь немногие, вероятно, не более десятой части от общего числа, носили форму Сёгуната. Может быть, возвращающиеся войска попали в засаду, когда их обоих выманили Предвестники? Блеск привлек его внимание. Что-то лежало на песке, сверкая в лучах солнца, рядом с еще большим количеством трупов, и они приблизились. Эфир остановился. Здесь лежали трупы Фатуи. Их форма выделялась на фоне остальных - это были модифицированные солдаты Фатуи, обученные прямому противостоянию, а не агенты или шпионы, и большинство из них все еще держали свои Заблуждения на поясе или крепко сжимали в исхудавших руках. Здесь снова были видны следы битвы стихий. Около дюжины лежали полукругом, свернувшись калачиком, на их коже виднелись следы обморожения; еще несколько, неподалеку, были сожжены дотла. Путешественник медленно выдохнул. Аяка и Тома потрудились на славу, и то, что их двоих не было среди трупов, можно было считать, по крайней мере, хорошим знаком. Наконец он повернулся к своему компаньону, который, нахмурив брови, осматривал место происшествия. — Я думал, Фатуи хотят играть на обеих сторонах? Посылать солдат для нападения на сопротивление не совсем логично. — сказал Эфир. — Да, но мы знаем, что их планы изменились. Мы видели это на фабрике, и Восьмая тоже об этом говорила. Возможно, им надоело ждать, и теперь они считают, что получат больше возможностей, если полностью перейдут на сторону Сёгуната. — Это не очень хорошая новость для нас, в зависимости от того, сколько у них солдат. — Верно. — согласился марионетка. — Пошли.***
Настроение в форте Фудзитоу было мрачным: из-за засады в лазарет поступило больше раненых, чем хватало мест, и перевязанные солдаты сидели на земле небольшими группами по всему двору. Как только они прибыли, стражник на воротах передал командиру весть об их возвращении и сообщил, что их ждут в его кабинете. Но не успели они дойти до здания, как из дверей выскочила Аяка, слегка запыхавшаяся, за ней по пятам - Тома, и потащила их за собой. Как только они оказались внутри, она с несвойственным ей отсутствием приличий обхватила их обоих за шеи и прижала к себе. Эфир почувствовал, как Серен напрягся рядом с ним; Путешественник не был столь осторожен и почти сразу же обнял ее в ответ. — Мои извинения. — сказала она, отстраняясь, и щеки ее раскраснелись. — Я была- Вы в порядке? — Она оглядела их с ног до головы, и на ее лице появилось беспокойство, когда она увидела их порванную одежду и испачканный шарф на Серене. — Вы не ранены? — Немного, но ничего серьезного. — ответил Эфир, ободряюще улыбнувшись ей. — Скоро мы полностью восстановимся. — Слава Архонтам. — вздохнула она, и вздох облегчения повторила за ней Тома, а Путешественник подумал, насколько ироничным стало это выражение в последнее время. — Простите, что не смогли помочь. — помрачнел Тома. — Мы хотели последовать за вами, но почти сразу попали в засаду солдат Фатуи, а потом нам нужно было помочь доставить тяжелораненых в форт. — Как только наши руки оказались свободны, мы вернулись и попытались найти вас. — продолжила Аяка. — Но, кроме явных следов битвы, не было никаких признаков жизни. — она глубоко, дрожаще вздохнула. — Мы боялись, что вас захватили в плен или... что-то похуже. — Все в порядке. — сказал Сирен. — Я же просил вас не следовать за нами. — Это были Предвестники? — спросил Тома, глядя на Путешественника и его компаньона. — По крайней мере, мы так предположили, судя по мощности атак, которые они посылали в нас. Эфир кивнул. — С Предвестниками разобрались. — констатировал Серена. — По большей части. — он бросил на Эфира косой взгляд. — Хотя основная масса Фатуи осталась, и у них есть командиры, которые могут вести свои операции даже без присутствия Предвестников. Мы еще не покончили с ними. Вскоре в комнату вошел Кайда Рёма, офицер, отвечающий за форт, с которым они уже встречались. Путешественник и его товарищ по очереди рассказывали о том, что произошло на их стороне, пока все участники не ввели их в курс дела; офицер помрачнел, услышав их соображения о том, что Фатуи полностью перейдут на сторону Сёгуната в предстоящей битве. — Мы так и думали, да. Наши войска не в состоянии одержать верх над армией Сёгуна. — пробормотал он. — А пополнить их ряды еще большим числом... Нам понадобятся все умения ее превосходительства и генерала Горо. Их разговор прервал неистовый стук в дверь. Получив разрешение, запыхавшийся солдат ворвался внутрь, поспешно поклонившись своему командиру. — Сёгунат хочет провести переговоры. У наших дверей стоит делегация.***
Это была лишь небольшая группа: высокая женщина, по обе стороны от нее два солдата; и все же, как ни мала была делегация Сёгуната, их появление, казалось, встревожило весь форт. Солдаты сопротивления, оставшиеся невредимыми, неподвижно стояли рядами вдоль ворот. Некоторые в задних рядах перешептывались между собой, пока взгляд командира не заставил их замолчать. Кайда шагнул вперед, подражая женщине из Сёгуната, а Путешественник и трое его друзей остались позади с солдатами. — Кудзу Сара. Приемная дочь главы Комиссии Тэнрё, генерала армии Сёгуната и Тэнгу. — быстро прошептал Серен в ответ на вопросительный взгляд Эфира. — Самый непокорный вид ёкаев. Многие из этих огромных птиц, похоже, до глупости преданы Архонту по причине, которая навсегда останется для меня загадкой. При этих словах Эфиру вдруг вспомнился Сяо, но он воздержался от того, чтобы рассказать марионетке, что на самом деле ему очень нравилось последнее встреченное им желтоглазое птичье существо, которое было полностью предано своему Богу. Он сомневался, что Серен поладит с Якшей, если они когда-нибудь встретятся. В данный момент женщина и офицер Кайда обменивались длинными, характерными для Инадзумы приветствиями, и у Путешественника появилось время понаблюдать за ними. Все три члена Сёгуната пришли без оружия, как того обычно требовали правила войны при переговорах. Эфир с любопытством уставился на главу делегации: она была очень высокой, ее рост подчеркивали деревянные сандалии на платформе, которые она носила, и она, очевидно, отказалась от традиционной формы своей армии. На ее темных волосах покоилась красная маска с клювом, которая немного напомнила ему Чайлда. Ее пронзительный взгляд окинул войска, на мгновение задержавшись на Путешественнике, Сирене и Аяке, желтые глаза сузились, но затем она вернула свое внимание к стоящему перед ней командиру. Наконец женщину спросили, зачем она прибыла в форт Фудзитоу, и напряжение стало почти осязаемым, поскольку солдаты внимательно слушали, что она скажет. — Ее превосходительство, всемогущий Сёгун, желает поблагодарить всех вас за храбрость. — начала она. Ее тон был ровным, но достаточно громким, чтобы все присутствующие могли легко ее услышать. — Вы такие же ее подданные, как и мы, те, кто доказал свою доблесть в бою, несмотря на меньшую численность. Поэтому Она желает оказать вам милость. Она сделала паузу, оглядывая стоящих перед ней солдат, и ее взгляд задержался на группах раненых, которые остались позади войска, слушая ее слова с порога лазарета. — Как бы храбро вы ни сражались, — продолжала она, — вы прекрасно понимаете, что с учетом потерь, понесенных вами в последних битвах, ваши ряды теперь слишком малочисленны, чтобы надеяться на победу над армией Ее Превосходительства. Ваши командиры тоже это знают. Сложите оружие, и вы сможете вернуться к своим семьям, и вас больше не будут преследовать. Нет смысла терять свои жизни в бессмысленной бойне. Всем, кто сдастся сегодня, будет даровано Божественное прощение. Можете передать это сообщение и войскам, расположенным на Ватацуми. На этот раз ее слова вызвали шепот, прокатившийся по рядам, а также несколько редких насмешек; все они стихли после слов командира. — Щедрое предложение. — сказал Кайда. — Жаль, что Сёгун только сейчас обрела милосердие - поздновато, учитывая, сколько людей погибло на этом пути. Вы говорите о солдатах, которые могут сдаться сегодня; а как насчет нашего руководства? Получат ли они такое же снисхождение? — Клан Сангономия поднял открытый мятеж против Ее Превосходительства. Как зачинщики, они будут должным образом привлечены к ответственности. — прямо заявила она. — Но граждане, которые оступились и последовали за жрицей и ее генералами в бой, не должны знать той же участи. — Это так. Я не буду спрашивать об Указе об охоте за видениями - уверен, что Сёгун вряд ли изменит свое мнение на этот счет, каким бы глупым я лично его ни считал. А что же тогда с указом о Сакоку, генерал Кудзу? Будет ли он отменен? Вы прекрасно знаете, что это одна из главных причин этой войны. Качество почвы на Ватацуми оставляет желать лучшего, и поэтому его жители уже очень давно нуждаются в импорте продовольствия. Голодающие граждане, по понятным причинам, не очень-то лояльны к властям Наруками. Если только вы не имеете в виду, что если войска сдадутся сегодня и вернутся в свои дома, то они смогут умереть от голода вместе со своими семьями? Эфир услышал ропот одобрения со стороны солдат. Генерал Сёгуната на мгновение умолкла. — Всемогущий Сёгун найдет способ облегчить страдания жителей Ватацуми. Она позволяла им мирно жить на протяжении тысячелетий после того, как однажды помиловала их за восстание против нее; теперь она будет милосердна снова. Она не желает их смерти. — Тогда почему она не нашла способ справиться с последствиями закрытия границ до того, как ситуация на Ватацуми стала отчаянной? Генерал Кудзу - когда-то мы вместе работали в комиссии Тэнрё. Мне казалось, я знаю, что для вас важны честь и справедливость, но я уже давно не понимаю мыслей своих бывших коллег. Простите, что я так говорю, но Указ Сакоку всегда казался мне решением, принятым без особых раздумий, каким бы Божественным ни был ум, принявший его. — Мне хорошо известно о ваших колебаниях в лояльности. — резко ответила она. — Предательство Ее Превосходительства, даже несмотря на ее милость, которая исторически предлагалась всему их клану, похоже, является общей чертой нескольких человек, помогающих восстанию. Ее желтые глаза уставились на Аяку и Тому, которые, не отрываясь, смотрели на происходящее, и Эфир решил, что, в конце концов, этот птичий генерал ему нравится гораздо меньше, чем тот, которого он встретил в Ли Юэ. Должно быть, его неодобрение отразилось на лице, так как рядом с ним тихонько хихикнул Сирен. — Я же говорил. — Твоя оценка личностей людей всегда особенно немилосердна, поэтому я решил подождать и убедиться в этом сам. — прошептал в ответ Эфир. Марионетка пожал плечами. Затем глаза генерала встретились с взглядом Путешественника, и она добавила: — Жаль, что в последнее время так много бывших соратников Тэнрё изменили своим убеждениям. Даже те, чья роль заключалась в соблюдении закона. Но нелояльность всегда настигает людей и вознаграждается соответствующим образом. Эфир вздрогнул. Хэйдзо. Тем временем Кайда пропустил мимо ушей ее выпад в адрес его верности, а вместо этого приподнял бровь, глядя на Тэнгу. — Кстати, о сомнительных союзниках. Сёгунат, похоже, тоже не чужд им в эти дни. На этот раз генерал Сёгуната заметно нахмурилась. — Не могу представить, чтобы союз с печально известной Снежной организацией был очень популярным решением среди ваших солдат. — продолжил офицер. — Но я полагаю, что Фатуи талантливы для таких засад, как та, которую мы отразили вчера. Честь и верность их методов не имеют большого значения в сравнении с их полезностью, не так ли, Генерал Кудзо? — Не мне судить о решениях, принятых Ее Превосходительством. — жестко ответила она. — Я верю, что у нее есть на то причины, как и всегда. До недавнего времени ваше собственное руководство, похоже, не так заботилось о чести и верности, как вы предполагаете. Снежнане, о которых вы говорите, уже давно ведут дела с кланом Сангономии. — Если союз с ними - это вообще решение Сёгуна. — сказал Кайда. — И да. У нас были дела со Снежнанами. Как видите, мы пришли к мудрому выводу, что их партнерство в лучшем случае шатко, а в худшем - опасно. Ее глаза сузились. — Это решение Ее Превосходительства. — Правда? Возможно, вам стоит спросить об этом главу вашего клана. Думаю, у него найдется увлекательная история. О письмах, полных лжи, отправленных одинокому Сёгуну, о предательстве давних союзников, о прикрытии убийств невинных мирных жителей. О союзах с врагами в отчаянной борьбе за власть задолго до начала войны. Генерал покраснела. Какой бы уравновешенной ни казалась она Эфиру, и как бы быстро ни удалось ей вернуть самообладание, слова офицера ее заметно покоробили. — Это серьезные обвинения, но вы не приводите никаких весомых доказательств. — холодно ответила она. — Если бы такой заговор существовал, Ее Превосходительство должны были бы уведомить, и должен был состояться суд. Тот факт, что вы не представили доказательств, означает, что ваши слова не имеют особой ценности. Кайда усмехнулся. — Доказательства могут быть предоставлены достаточно скоро, хотя я призываю вас также провести расследование по этому вопросу. Мы работаем над этим уже некоторое время, но тот факт, что вы, похоже, не знаете об этом, сам по себе является доказательством - вы не замечаете коррупции в своем собственном руководстве. Вы пришли сюда сегодня, чтобы дать множество грандиозных обещаний, и, поскольку я знаю вас лично, я убежден, что вы намерены их выполнить; но люди, стоящие над вами, несомненно, двуличны, и вполне возможно, что те, кто сегодня послушает вас и сдастся, завтра будут публично казнены в столице. Закончив свою речь перед генералом, он вновь обратился к своим войскам. — Ее превосходительство, леди Сангономия, ожидала такого предложения от Сёгуната и поручила мне передать сообщение. Имейте в виду, что, вы рискуете, учитывая, сколь ненадежно руководство и Архонт, который с радостью позволит вам голодать. Но если, несмотря на все это, вы хотите поверить словам генерала Кудзо, вы можете сдаться, с благословения леди Сангономии и генерала Горо. На долгий миг во дворе воцарилась тишина. Даже ропот солдат прекратился. Никто из солдат не пошевелился. Наконец генерал Кудзо кивнула. — ... Очень хорошо. Ваш отказ принят к сведению. Делегация вскоре удалилась, а Эфир испустил вздох, не подозревая, что задержал дыхание.***
Большую часть дня они провели, беседуя с Аякой и Томой, которые на следующий день должны были вернуться вместе с Путешественником и его компаньоном на остров Ватацуми. Леди Сангономия попросила их присутствия для последних приготовлений перед противостоянием с Сёгунатом. Как стало известно Эфиру, сбор доказательств предательства лидеров Тэнрё и их попыток манипулировать Архонтом осуществлялся отчасти с помощью Серена, который передал жрице Сангономии все, что знал со времен своей службы в Фатуи. Что касается вещественных доказательств, то офицер Кайда сказал, что они, по-видимому, получили их из источников непосредственно на острове Наруками, и что Эфир, как близкий союзник, узнает больше, как только вернется в штаб-квартиру сопротивления. Путешественник немного надулся, узнав подробности так поздно, хотя и знал, что его спутник передавал информацию лидерам сопротивления. Но марионетка лишь пожал плечами. Он не думал, что Эфиру могут показаться интересными тонкости иназумской политики, и в любом случае, по мнению Серена, хотя коррупцию в Комиссии Тэнрё можно было использовать в своих интересах различными способами, это не изменило бы воли самого Архонта. Узнав об обмане, она накажет виновных в своих рядах, но при этом будет преследовать свои идеалы до конца. Прямая конфронтация была неизбежна. Обычно Серен был прав: Эфира никогда особенно не интересовали политические скандалы в разных мирах, по которым он путешествовал. Но Путешественник оказался настолько необычно втянут в дела этой страны, что теперь рисковал жизнью именно из-за этих политических вопросов. Это немного беспокоило его - чем больше мест он посещал на Тейвате, тем глубже погружался в проблемы этого мира и тем меньше осознавал себя чужаком, пока не почувствовал, что почти принадлежит этим землям. Конечно, почти - это главное слово; всегда найдется что-то, что напомнит ему о том, что путешествие нужно продолжать. Однако уже сейчас ему казалось, что он понимает сестру лучше, чем тогда, в Ли Юэ. Эфир с трудом заставлял себя думать об этом как о чем-то хорошем. В тот вечер он вместе со своим спутником сидел на вершине одной из башен форта и смотрел на волны под звездным небом; вид напоминал ему о ночных (пьяных) беседах с Кадзухой на палубе "Крукса" по пути в Инадзуму. Казалось, это было очень давно. Путешественник надеялся, что его изгнанный друг чувствует себя хорошо, несмотря на состояние его родины. Затем его мысли обратились к ближайшему окружению: краем глаза он различил темные очертания скал, на которые они наткнулись, когда впервые прибыли на Яшиори. Эфир гадал, нашел ли кто-нибудь Натана или он так и умер в кустах, где они оставили его истекать кровью. Вот тебе и Почетный Рыцарь Мондштадта, подумал он, немного забавляясь. Рыцари Фавония, вероятно, не одобрили бы его явно нерыцарские методы, которыми он пользовался в последнее время. Но, возможно, Розария и Дилюк одобрили бы. И Кея. Эфир скучал по ним. Наконец он повернулся к тому, кто сидел рядом с ним. Сирен достал куски темной ткани, очевидно, из глубин складов Сопротивления, и пытался сшить из них что-то вроде временного одеяния, чтобы прикрыть свою изорванную одежду. Насколько мог судить Путешественник, марионетка неплохо шил, сам латал дыры на своей одежде, но шить при таком слабом освещении оказалось весьма непросто, и Эфир удивился, почему Сирен последовал за ним сюда, а не остался в освещенном здании внизу с Аякой и Томой. Он захихикал, когда его компаньон сделал особенно ужасный стежок, и марионетка поднял голову. — Сколько же усилий ты прилагаешь, чтобы не надеть мой пестрый шарф. — рассмеялся Эфир. Сирен высунул язык. — Может, тогда тебе стоит носить черное, как нормальный человек? — Мне не идет. Его собеседник на мгновение замолчал. — ... Может, и нет. — нахмурившись, Серен вернулся к своей работе. — Он твой. Мне не стоит долго носить его. — Я не возражаю. Но марионетка покачал головой и продолжил шить. Эфир некоторое время смотрел на него со смесью умиления и остаточной грусти при мысли о друзьях, которых он оставил позади; затем осторожно прислонил голову к плечу Серена, чувствуя, как тот слегка напрягся. — Ты усложняешь шитье. — пробормотал марионетка. Но он позволил голове Эфира остаться на месте, продолжая молча работать. Когда Серен был удовлетворен, он убрал иголку и нитку обратно в свой маленький швейный набор и, не говоря ни слова, прижался щекой к волосам Эфира. Так они и провели время, пока Путешественник не уснул.***
Они встали на рассвете: их корабль в Ватацуми должен был отплыть рано утром. Но едва Путешественник и его компаньон вышли из казармы (в которой Эфир таинственным образом оказался, проснувшись), как к ним подбежал солдат. — Тебя хочет видеть жрица. — отрывисто сказал мужчина. — Она на берегу, за стенами форта. Эфир растерянно моргнул, едва успев поблагодарить солдата, прежде чем тот поспешил уйти; глаза Серена сузились, пока Путешественник пытался придумать причину, по которой жрица захотела бы с ним поговорить. Может быть, это посыльный леди Сангономии? Стражники у ворот выпустили их без труда, и они пошли по короткой тропинке, ведущей к морю. Вместо безымянной жрицы, стоявшей на пляже внизу, их встретили розовые волосы цвета сакуры и раскосые фиолетовые глаза. Эфир услышал, как его спутник пробормотал себе под нос ругательства. — Давно не виделись, марионетка. — Не так уж и давно, лиса. Яэ Мико хихикнула. — Ну-ну. Вижу, за пять веков у маленького котенка появились клыки, чтобы кусаться в ответ. — Не надо говорить обо мне снисходительно. — сказал Серен, закатывая глаза. — Ты не настолько древняя, как хочешь, чтобы думали люди. — Надеюсь, что так. "Древняя" звучит как-то... Пыльно. — Гууджи смотрела на него с нескрываемым любопытством. — Итак. Под каким именем ты ходишь в наши дни, марионетка? — Не твое дело. Она вздохнула, покачав головой в насмешливой грусти. — Как холодно. На улицах ходят слухи, что ты называешь себя Куро. Может мне так тебя называть? — Мне все равно, как ты меня называешь. Эфир поднял бровь на своего спутника, но промолчал. — Что тебе нужно? — спросил он вместо этого. — Ты сказала, что мы еще встретимся. Почему именно сейчас? — Как обычно, сразу к делу. — хихикнула Яэ. Она положила руку на бедро и одарила его сверкающей острой ухмылкой. — Ну. Мне это не противно. Почему бы и нет? Насколько я знаю, в последнее время ты достаточно продвинулся - пережил встречу с нашим дорогим Архонтом, уничтожил базы Фатуи, победил Предвестников и прочее! Как весело. Полагаю, мисс Медуза в своем коралловом замке теперь готова противостоять Сёгунату. — Я не знаю, что задумала леди Сангономия. — осторожно ответил Эфир. Жрица разразилась хохотом. — Леди Сангономия! Что ж. Что касается того, зачем я здесь сегодня... Назовем это распределением даров и информации. Я была занята в последнее время, ну, ты понимаешь. Обход комиссии Тенрё не проходит сам по себе. Эфир поразило внезапное осознание. — Это ты. Благодаря тебе Аято и остальным Камисато удалось сбежать и скрыться. Я все думал, как им это удалось, если за ними охотится весь Сёгунат. А ты помогла собрать доказательства против комиссии Тэнрё. Ты - "источник" на острове Наруками. Она подмигнула ему. — Почему? — вмешался Сирен. — Ты ее фамильяр. Не в твоих интересах противостоять ей. — Ты говоришь так, будто я домашнее животное. — сказала Гууджи, показав между губами острые клыки. — Я не ее ласковая комнатная собачка. Как ее компаньон, я также должна давать ей понять, что она ведет Инадзуму - и себя - по неверному пути. — ее улыбка расширилась. — А мне очень нравится вмешиваться. Серен сузил глаза. — Насколько глупыми ты нас считаешь? Ты никогда не преследовала ничьих интересов, кроме своих собственных. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Ты только и думаешь о том, как бы повеселиться, наблюдая за разрастающимся хаосом. — его рот искривился, в глазах мелькнула вспышка гнева. — Иначе ты бы не лгала, что прислала помощь. — Какая наглость и морализаторство! Насколько я знаю, марионетка, тебе нравится устраивать хаос так же, как и мне, если не больше. — ответила жрица, но впервые ее улыбка померкла. Она вздохнула. — Ты говоришь о Татарасуне. — Да, Татарасуна. — огрызнулся Серен. — Честно говоря, мне все равно, что ты обо мне думаешь, марионетка, но то, что Инадзума разрушится, - далеко не мое желание. — твердо сказала она, выражение ее лица стало необычайно серьезным. — Ты ошибаешься. Я выполнила свое обещание, как и дала его тебе, и никогда не лгала, предлагая помощь. Как только ты покинул мое святилище, я немедленно отправила в кузницы припасы - еду, лекарства, - а также нескольких врачей и двух ученых, имеющих опыт работы с проклятиями, которым было поручено оценить ситуацию. И в то же время я попросила солдат направиться туда с достаточным количеством лодок, чтобы эвакуировать жителей окрестных деревень. Серен нахмурился. — Я не видел ни одного из тех, о ком ты говоришь. После встречи с тобой я сразу же отправился в Татарасуну, и погода была ясной. У меня не было проблем с тем, чтобы доплыть. — Ясная погода, спокойное море, и все же люди, которых я послала, похоже, исчезли по дороге. Никто не вернулся, а от их лодок не осталось и следа. — она задумчиво наклонила голову. — Сначала я думала, что их убила порча, разбушевавшаяся в кузницах, но, как я понимаю, они даже не добрались до острова. — ... Могли ли фатуи сыграть в этом какую-то роль? — вмешался Эфир, глядя между своим спутником и жрицей. — В то время там присутствовал Предвестник. Не в его интересах было опустошать кузницы. Яэ Мико вопросительно подняла бровь, и Путешественник посмотрел на Сирена, прося разрешения рассказать ей о том, что они обнаружили; марионетка пожал плечами, и Эфир снова обратился к Гууджи. — Мы узнали, что в то время один из Предвестников Фатуи проник в Татарасуну, выдавая себя за фонтейского механика. Именно он предложил новый метод, который привел к тому, что все кузницы были испорчены. Он убил человека, ответственного за надзор над Татарасуной. И, похоже, он сделал все это отчасти потому, что... — Эфир сделал паузу, колеблясь. — Потому что он хотел изучить меня. — нетерпеливо закончил Серен. — Он узнал, не знаю как, о том, кем я был и где жил, и хотел посмотреть, насколько я буду полезен для его экспериментов. Гууджи некоторое время молчала, видимо, глубоко задумавшись. Скрестив руки на груди, она постучала длинным тонким пальцем по подбородку, и Серен оскалился в ответ, вздрогнув от ее пристального взгляда. — ... Понятно. Похоже, Фатуи причастны к нашим бедам гораздо дольше, чем я думала. — вздохнула она. — Если бы она послушала меня тогда. Возможно, этого можно было бы избежать. Эфир не понял, на что она намекает, но Сирен фыркнул. — О, ты не одинока в своем желании, чтобы она послушала тебя и сразу же от меня избавилась. К сожалению, теперь уже поздновато. Путешественник почувствовал внезапный приступ гнева. — Если в Татарасуне и случилась беда, то только потому, что Фатуи любят играть в Бога. — огрызнулся он, прервав Гууджи, когда она уже собиралась ответить. — Не перекладывай груз ответственности на их жертв. Иметь личность - не преступление. — Ах, мои извинения. — хихикнула она, одарив его легкой ухмылкой. — Мне не следовало говорить об этом при тебе - кажется, я помню, как мне читали лекцию на ту же тему в прошлый раз. Эфир с вызовом смотрел на нее, хотя его неодобрение, казалось, только еще больше забавляло ее; рядом с ним прочистил горло Серен. — Тебе не нужно этого делать. — пробормотал он. — Она не ошибается. Ничего бы не случилось, если бы меня не было. — Что? Она абсолютно не права. — запротестовал Эфир. — Ни в чем из того, что случилось в Татарасуне, нет твоей вины. Серен покачал головой, но ничего не ответил. Гууджи смотрела на них, на ее губах все еще играла улыбка, но, похоже, она решила оставить эту тему - возможно, потому, что лекции Эфира, как она их называла, ей надоели. Вместо этого она снова посмотрела на Серена и сделала шаг к нему, потянувшись к своей одежде. — Я хотела вернуть тебе это. — сказала она, доставая что-то, сверкнувшее в солнечном свете. Эфир не смог разглядеть вещь, так как она была наполовину спрятана между пальцами; она была совсем маленькой и, похоже, сделана из золота или чего-то подобного. Серен смотрел на вещь пристально, сузив глаза, словно ожидая, что предмет укусит. — Это твое. — настаивала она. — Возьми. Рот марионетки искривился, в его чертах появилось что-то похожее на отвращение, но он все равно выхватил предмет из ее рук. На секунду он взглянул на волны, похоже, собираясь бросить его в море; но момент прошел, и, вздохнув, он сунул его в карман, а Эфир едва успел узнать золотое перо. Серен закатил глаза. — Зачем ты вообще это сохранила? — Не мне же им распоряжаться. — пожала она плечами и подмигнула ему. — По крайней мере, оно блестело. Гууджи отступила назад, снова оглядывая их обоих. С самого начала их разговора у Путешественника сложилось впечатление, что она оценивает его и его товарища - прикидывает, как они справятся с трудновыполнимой задачей. — У меня тоже есть кое-что для тебя. — сказала она и повернулась к Эфиру. На этот раз она протянула ему небольшой пакет из разноцветной ткани. Протянув его Путешественнику, она осторожно положила его ему на ладонь, и тут же его пальцы дрогнули. Казалось, предмет был безошибочно пропитан Электро элементом Гууджи. — Что это? — спросил он, вертя пакет в руках. Кроме слабой потрескивающей ауры, Эфир больше ничего не почувствовал. — Назовем это талисманом удачи, маленький Путешественник. — улыбнулась жрица. — Тебе понадобится все, что ты сможешь извлечь, если хочешь противостоять правительнице этих земель. О ее мастерстве в бою ходят легенды. Серен сократил расстояние между ним и Эфиром и с подозрением осмотрел предмет, прежде чем снова взглянуть на нее. — Это защитный амулет, а также то, что можно использовать для вызова. Зачем нам вообще желать, чтобы ты была рядом? — Как я и говорила, марионетка. Тебе понадобится любая помощь, которую ты сможешь получить. — улыбка Гууджи стала насмешливой. — Если только ты не собираешься победить ее в прямом бою. — О, потому что ты думаешь, что сможешь? — огрызнулся он, скривив губы. — На самом деле я так не думаю. — Именно. Вот почему, если мы хотим что-то изменить, это должны быть коллективные усилия. Это объясняет, почему я до сих пор здесь и веду себя очень мило, несмотря на то, что ты испытываешь мое терпение, марионетка. — ответила она, ее тон приобрел опасные нотки. Сирен выглядел совершенно не впечатленным. — Если бы ты не была такой излишне загадочной, пытаясь казаться таинственной, мы бы не тратили столько времени друг на друга. — Так это можно использовать, чтобы вызвать тебя? — перебил Эфир, все больше уставая от их препирательств. — И для... Защиты? — Да. Ты сможешь призывать меня, в идеале, как только окажешься на ее Плоскости Эвтимии. В противном случае она старается избегать моего присутствия. — Плоскость...? — Многомерное пространство, которое она использует как убежище от эрозии. — О! — воскликнул Эфир. — Да. Я немного поговорил с ней там. Там было... Зловеще. Полно серого песка и разрушающихся ворот тории. — У моей старой подруги всегда был плохой вкус на украшения. — драматично вздохнула Гуудзи. — Талисман защитит тебя от одного удара - одного, Путешественник. Запомни и используй с умом. Она отвернулась, видимо, решив, что разговор окончен, но Эфир, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Сирена, позвал ее. — Это все? Ты просишь меня - нас - встретиться с ней лицом к лицу, а у нас даже нет плана! Яэ подняла бровь. — Я уверена, что вечно доблестный Путешественник многих подвигов найдет способ. — она склонила голову в сторону Сирена. — В том числе с помощью союзников, которые находятся в его распоряжении. Попробуй почаще устраивать спарринги со своим спутником - возможно, ты узнаешь кое-что о своем враге. Уверена, наши друзья-снежнане тоже окажут невольную помощь. Они обожают свои маленькие приспособления. И она исчезла во вспышке фиолетового света, а Эфир застонал. Почему кто-то из тех, кого он встречал, не может быть менее загадочным? — Насколько я помнимаю, это раздражает. — насмешливо заметил Серен. Путешественник закатил глаза. — Ты не помогаешь. — О, но я помогаю. И... — Кукла скорчил гримасу неприязни. — ... Полагаю, технически она не ошиблась, когда решила что с тобой нужно провести спарринги. Тебе нужно уметь уклоняться от ее ударов, если ты хочешь иметь шанс поговорить, а мой стиль боя, к сожалению, оказался очень похож на ее. Наверху двери форта снова открылись, выпустив небольшую группу солдат, за которыми следовали Аяка и Тома. — Пошли. — сказал Сирен. — Скоро уже нужно будет отплывать.***
Как и в прошлый раз, для переправы на Ватацуми они использовали небольшие плоскодонные лодки, и Эфир недоумевал, как вообще большие суда снабжения смогли добраться до острова с его мелководьем, полным коварных, острых камней и кораллов. Для маневрирования в этих местах, вероятно, требовались впечатляющие навигационные навыки. Между двумя островами, как и упоминал Хэйдзо - Путешественник почувствовал, как у него слегка сжалось горло при мысли о детективе, который, если он правильно понял, сейчас находился под стражей Сёгуната, - возвышались руины - результат их с войсками работы. Старые каменные стены и башни, почти полностью разрушенные и покрытые зарослями морских бурьянов и ракушек; возвышающееся сооружение почти полностью перекрывало проход в районе между Ватацуми и Яшиори. Эфир задался вопросом, каково назначение такого сооружения - и почему оно было связано с защитой от влияния татаригами. Вскоре внимание Путешественника вернулось к месту назначения: за скалистыми утесами острова Ватацуми его взгляд привлекла тень - внушительная и неуместная среди маленьких лодок Сопротивления, она возвышалась над волнами, медленно приближаясь к ним. Сначала показалась фигура дракона, затем деревянный корпус, потом три высокие мачты, на которых развевались красные паруса. Эфир почувствовал, как его рот расширяется в улыбке, когда он узнал это зрелище. На пирсе матросы занимались переносом ящиков с корабля; среди них стояла женщина, высокая, внушительная, одетая в красное, и отдавала приказы. Она возвышалась над людьми, как и ее корабль. Путешественник повернулся к своему компаньону, не зная, узнает ли он «Крукс» и его команду; но слова так и застряли у него в горле, когда он заметил, как внезапно побледнел Серен. Словно он увидел привидение. Он уставился на кого-то на пирсе, и Эфир проследил за его взглядом. Знакомый молодой человек махал Путешественнику рукой, на его лице сияла улыбка. Белые волосы, собранные в небольшой хвост, еще больше выделяли кленово-красную прядь. Эфир услышал, как его спутник судорожно выдохнул.