Другой Мэттью

      Доминик оглядел здание психиатрической клиники для особо опасных преступников, и ему стало не по себе. Сердце сжалось, когда он представил, как в одной из клетушек этого здания сидит его Мэттью в ожидании приговора — такой хрупкий, беспомощный. Синие глаза смотрят сквозь решетку окна на нарисованный красками день. Доминику в одночасье стало плевать, что Мэттью считают преступником. Он просто хотел его увидеть, обнять, поцеловать и забрать домой.       — А знаете, что раньше было в этом историческом здании? — прервал его мысли мистер Стиллишер, разглядывая фасад с лепниной.       — Не знаю и знать не хочу, — фыркнул Доминик. — Я прочитал в интернете, что тут всем без разбора колят сульфазиновый крест.       — Серьезно? — адвокат скривился. — Попахивает злоупотреблением обязанностей на рабочем месте.       Доминик понятия не имел, до чего докопался доктор, и поэтому тревожился. Он не знал чего ему ожидать: что Мэттью сумасшедший, и его оставят в психушке; или что он абсолютно здоров, и получит пару десятков лет за убийство?       Обстановка внутри здания давила на мозг, хотя Доминик был спокойным по натуре. Охрана сверила документы, проверила на наличие оружия и пропустила в прохладный холл. Они шли по длинному коридору, выискивая глазами нужный кабинет. Когда табличка с фамилией доктора попалась на глаза, они остановились. Доминик перевел дыхание и постучал.       — Мистер Ховард, мистер Стиллишер, проходите, — мужчина преклонного возраста в очках и строгом костюме пропустил их в просторный светлый кабинет. — Я — судебный психиатр, назначенный мистеру Беллами — доктор Уильям Робертсон. Он пожал руку Доминику, а затем адвокату. — Присаживайтесь, — указал он на два кресла возле стола.       В голове Доминика маячили вопросы, связанные с этим местом и врачами. Главное, дадут ли ему увидеться с Мэттью? Но Доминик об этом пока тактично молчал.       — Я провел полное обследование мистера Беллами, — начал доктор, когда уселся за свой стол. — И готов поделиться с вами своим выводами. Но для начала мне нужно кое-что уточнить.       — С ним все хорошо? — спросил Доминик.       — Физически — да, — ответил доктор Робертсон, и Доминик заулыбался.       — Я же правильно понимаю, что Мэттью и будут судить на основании ваших выводов?       — Верно.       — И каков ваш вердикт? — с надеждой в голосе спросил Доминик.       — Давайте по порядку, мистер Ховард, — сказал доктор и разложил перед собой какие-то листы.       — Ладно.       — Мэттью — с виду рассудительный молодой человек, я бы даже сказал, внушает доверие. Он когда-нибудь проявлял агрессию до случившегося с вами инцидента?       — Нет, он вообще спокойный по натуре. Но после аварии стал сам не свой. Думаю, он не хотел причинить мне вред. Ему просто стало хуже. Я бы не назвал это агрессией, — мужчина вновь вспомнил, как сидел часами возле постели Мэттью, который подавал признаки жизни лишь посредством сердцебиения на экране.       — То есть, вы уверены, что Мэттью стал таким только после несчастного случая, произошедшего полгода назад? — доктор приподнял очки на переносицу.       — Ну да, — дернул плечами мужчина.       — А вы когда-нибудь замечали за ним странное поведение?       — Что вы подразумеваете под странным поведением?       — Разговаривал ли он когда-нибудь сам с собой? — уточнил доктор, делая ручкой отметку в какой-то таблице.       — Нет, не было такого, — Доминик и правда не помнил, чтобы Мэттью разговаривал сам с собой. Про жуткий голос, который Доминик вспоминал время от времени, он не собирался никому говорить. Ведь это не означало, что Мэтт говорил сам с собой. Может Доминику это послышалось. — Но он стал очень тревожным.       — Расскажите поподробнее.       — Ему постоянно снились кошмары, — Доминику стало не по себе, когда он вспомнил моменты с напуганным до смерти Мэттью. — Зачем вы меня спрашиваете? Ведь вы наверняка говорили с доктором Кирком? Да и с самим Мэттью?       — Разумеется, я говорил с ними обоими, — уточнил доктор. — Но я хочу услышать вашу версию. Порой люди охотнее делятся самым сокровенным с близким человеком. За этим я вас сюда и пригласил.       — Ладно. Но не думаю, что скажу вам больше, чем Мэттью, — всплеснул руками мужчина. — Я понятия не имею, что он там видел.       — Давайте вернемся в прошлое, когда Мэттью жил с вами и мисс Андерсон под одной крышей. Попробуйте вспомнить, замечали ли вы за ним какие-нибудь странные привычки или действия?       — Хм… было кое-что… но это ерунда, — отмахнулся мужчина.       — Любая мелочь может быть полезной.       — В тот год, когда он к нам переехал, погибли его родители. Естественно, для него это был шок. Ему нравилось представлять своего пса Винсента рядом, он постоянно говорил: надо с Винсентом погулять, надо Винсента покормить. И говорил это на полном серьезе.       Доктор неотрывно следил за Домиником.       — На тот момент Винсент был мертв уже пару лет.       Очки доктора приподнялись от услышанного.       — А вы сказали, что Мэттью никогда не вел себя странно, — констатировал доктор. — А он испытывал галлюцинации.       — Галлюцинации? Нееет, — усмехнулся Доминик. — Он был всего лишь ребенок. Подумаешь, представлял своего пса?! Причем тут галлюцинации? Вскоре он прекратил себя так вести — после того, как я серьезно с ним поговорил.       — Мэттью поверил, что Винсент — мертв, — размеренным тоном уточнил доктор Робертсон, — и перестал его видеть?       — Ну да, — поддакнул Доминик.       — А вы в этом уверены? — он поправил стекла очков. — Мэттью перестал видеть Винсента или перестал говорить о нем в вашем присутствии?       — Не знаю, — Доминик растерялся, он не задумывался об этом. Мало ли о чем ему не договаривал Мэттью? — Нет никаких доказательств, что он его вообще видел.       — Верно. Помимо пса, Мэттью говорил вам когда-нибудь, например, о друге… — доктор сделал паузу, — воображаемом?       — Вы имеете ввиду, о человеке, которого не существует? — хмыкнул Доминик. Такого бреда он за Мэттью не замечал.       — Именно, — подтвердил доктор Робертсон.       Мистер Стиллишер внимательно смотрел на Доминика, видимо, размышляя, не утаил ли тот что-нибудь от него.       — Нет, — уверенно ответил тот. — Никогда от него подобного не слышал. Я вообще не помню, чтобы у него были друзья, ни реальные, ни воображаемые.       — Интересно, — доктор сделал пометку в бумажках.       — Я не понимаю, к чему эти вопросы? Я думал вы разбираетесь с нынешней ситуацией?       — Мистер Ховард, человек — уникальное существо. Все, что он видит и слышит, все, что с ним происходит на протяжении жизни — все влияет на его психику. Чтобы поставить верный диагноз, мы должны отыскать причину расстройства. А она обычно тянется из далекого детства.       Доминик застыл с открытым ртом.       — Вам будет трудно понять и принять то, что вы здесь услышите, но я вынужден обсудить с вами психическое здоровье Мэттью.       — Что с ним? — встревожился Доминик.       — Давайте поговорим о другом Мэттью? — внезапно предложил доктор.       И Доминик с адвокатом переглянулись.       — Когда вы впервые услышали о нем?       — В ту самую ночь, когда произошел инцидент, — вздохнул мужчина. — Не понимаю, причем тут он? Это полиция должна им заниматься, а не врач.       — Другой Мэттью — как раз мой случай, — констатировал доктор. — Ибо Мэттью обвиняет его в преступлении.       — Я это уже слышал. Но полиция не ищет его. Не верит, что Мэттью никого не убивал. Им будто плевать, что он возможно оказался случайным свидетелем и испугался. Ведь ему тогда было всего семнадцать.       — Потому что другой Мэттью существует, но не так, как хотелось бы вам.       — Хотите сказать, что Мэттью его выдумал?— нахмурился Доминик.       — Не совсем. Поговорив с Мэттью, я пришел к выводу, что у него диссоциативное расстройство идентичности.       — Что это значит? — Доминик подозревал, что это что-то нехорошее.       — Простым языком: это значит, что в теле Мэттью уживаются две личности, — пояснил доктор.       — То есть он — шизофреник? — удивился Доминик, совершенно не припоминания такого за Мэттом. — Несчастный случай превратил его в сумасшедшего?       — Мистер Ховард, речь идет об убийстве мисс Андерсон. Задолго до этого, — пояснил доктор, поправляя очки. — Мэттью — не шизофреник, как вы высказались. У него отсутствуют характерные признаки шизофрении, — доктор неотрывно смотрел в глаза Доминику. — Я попробую вам объяснить, что значит диссоциативное расстройство идентичности, — он сделал паузу, чтобы Доминик собрался с мыслями. — Иногда место вашего Мэттью занимает его другая личность. Другой Мэттью. И этот другой Мэттью в подробностях рассказал об убийстве мисс Андерсон. А также… он утверждает, что убийство совершил ваш Мэттью.       Доминик не мог понять, что ему пытается сказать доктор. В груди холодело тревожное чувство. Все это звучало так, словно высококвалифицированный специалист сошел с ума и хочет утянуть Доминика следом.       — Вы сами себя слышите? — ему захотелось покинуть кабинет. — Мой Мэттью говорит, что в смерти Лилиан виноват другой Мэттью? А другой Мэттью говорит, что убийца — мой Мэтт? Звучит так, будто Мэттью решил над вами подшутить.       Доминик расхохотался.       — А Мэттью это свойственно? Подшучивать таким образом? — решил уточнить доктор. — Ведь если я докажу, что Мэттью инсценирует свое состояние, а полиция придет к выводу, что именно он совершил преступление, его ждет тюрьма.       — Я понимаю, да, — успокоился Доминик, и на миг задумался, что Мэттью может быть хитроумным малым. Он мог заранее выдумать историю про другого Мэттью, специально рассказал о нем Доминику, а теперь ломает комедию перед полицией и врачами. Вот только зачем ему это? Столько лет прошло. Замучила совесть?       — Итак, мистер Ховард. Мэттью утверждает, что другой Мэттью попытался вас убить, когда почувствовал опасность, и именно он избавился от мисс Андерсон, увидев в ней преграду, — объяснил доктор. — Вы уверены, что никогда не сталкивались с ним?       Жуткий голос, доносящийся из ванной комнаты, звонко отозвался в голове Доминика. А если Мэттью и это подстроил?       — Нет, ни разу, — ответил Доминик, придержав при себе свои мысли.       — Я хочу, чтобы вы кое-что увидели, — доктор встал из-за стола, пододвинул стоящий на тумбочке телевизор и включил.       Зашипело изображение, и через пару секунд встала четкая картинка. Странная комната, как та, где копы допрашивали Доминика пару недель назад. За столом доктор Робертсон и инспектор Гордон, напротив них — Мэттью с наручниками на запястьях. На нем — комбинезон и светлая футболка. Доктор повысил звук на телевизоре.       «— Мэттью? — обращается к нему доктор. — Мэттью, поговори с нами.       — Он ничего вам больше не скажет, — слышится в ответ уверенный голос.»       Доминик вздрогнул. Интонация, тембр — это тот самый голос… И эта выправка плеч, уверенное вскидывание головы, наглая поза. Парень ухмылялся. И эти темные глаза словно сверлили собой присутствующих. Черно-белый экран мог врать, и глаза там были голубые, но Доминик вспомнил эти темные глаза.       — Это ваш Мэттью? — уточнил доктор.       — Нет, — Доминик помотал головой. — Но это точно тот, кто вонзил в меня нож.       Доминик задрожал. Неужели Мэттью умеет становиться другим, когда ему это нужно? Он вспомнил, как Меган говорила ему не раз, что Мэттью какой-то пугающий, но Доминик не верил ей. А вдруг он «включал» перед ней свой другой образ?       — А вы говорите, что никогда не сталкивались с другим Мэттью.       — Что? — Доминик недоумевая повернулся к доктору. — Но в тот момент у меня и мысли не было, что он ведет себя как-то иначе… все произошло так быстро… вы уверены, что у него это дис… как его там?       — На девяносто процентов, — покивал утвердительно доктор Робертсон. — Понимаете, человеческий мозг — очень сложный орган, и то, что вам кажется абсолютным безумием, мы, психиатры, наблюдаем очень часто в своей практике.       — Я слышал его… — тихо пробормотал Доминик.       Он осознал, что проговорился и испуганно вскинул голову.       — Что, мистер Ховард? — спросил доктор.       — Я слышал другого Мэттью в тот вечер, когда Мэттью ранил меня, — произнес громко Доминик.       — Почему вы молчали? — почти хором спросили доктор и адвокат, который явно был не доволен, что Доминик был с ним не до конца честен.       — А как бы это выглядело? — мужчина переводил взгляд с одной удивленной пары глаз на другую. — Что я двинулся?       — Мистер Ховард, пожалуйста…       — Извините.       — Расскажите, пожалуйста, что вы слышали? — попросил доктор.       — «Верни мне мою жизнь».       Доктор молча ждал пояснения.       — Я слышал странный голос из ванны, когда Мэттью был там один. Голос говорил: «Верни мне мою жизнь». Потом Мэттью начал кричать, я распахнул дверь и обнаружил его на полу без сознания. Звучит как бред, — усмехнулся Доминик, — но это был тот же голос, что на видео. Я думал, что он просто хотел привлечь внимание. Не могу поверить, что он… даже в голове не укладывается.       — Вы уверены, что слышали голос, идентичный этому видео?       — Абсолютно. В тот момент мне стало не по себе… я никогда не забуду то, что услышал.       — А до того момента вы когда-нибудь его слышали?       — Нет.       — Очень хорошо, что вы рассказали это, — обрадовался доктор.       — И что вы собираетесь делать? — Доминик вскинул обреченный взгляд.       — Я должен выяснить, кто из них двоих — убийца, — ответил доктор. — Но проблема в том, что ваш Мэттью боится другого Мэттью. И не хочет с нами говорить, потому что считает, что другой Мэттью хочет навредить ему.       — Поправьте меня, если я не прав, — Доминик нервно провел руками по волосам. — Есть шанс засудить галлюцинацию? — он уставился на мистера Стиллишера, который что-то конспектировал в блокноте.       — Другой Мэттью — не галлюцинация, мистер Ховард, — уточнил доктор Робертсон. — Он — часть Мэттью. И да, в судебных делах есть практика вынесения приговора «другой личности», если сей факт был доказан.       — То есть, мой Мэттью — сумасшедший, в котором живет какой-то другой Мэттью, и переключается, когда ему вздумается?       — Да, в общих чертах, — согласился с ним доктор. — Вот только не «когда вздумается», а когда обстоятельства заставляют Мэттью. Поэтому наше дело немного усложняется.       —Так, стоп, стоп! — запротестовал Доминик. — С меня хватит этой ерунды! Он никогда себя так не вел, только жаловался на сны. И боялся темноты. Говорил, что во тьме кто-то есть. Но никогда не рассказывал про кого-то, кто живет внутри его головы, и тем более его замещает, — Доминик рассердился.       — А вы думаете, что Мэттью вот так просто бы сдал его?       — А зачем ему его защищать? Учитывая, что тот убил Лилиан? — Доминик ждал вразумительного ответа.       — А зачем предавать? Ведь он ему помог оказаться рядом с вами, мистер Ховард, — доктор посмотрел с сочувствием. — И еще не известно, который Мэттью убил Лилиан.       — Хотите сказать, что они оба заодно? — Доминик скатился по спинке стула. «Ради тебя» — эхом раздалось в голове Доминика, и перед глазами потемнело.       — Я не могу сейчас это утверждать. Но есть еще кое-что, о чем вы должны знать, хоть это и прозвучит для вас очень странно.       — Ну что еще? — тяжело вздохнул Доминик.       — Как я уже сказал ранее, я уверен, что у Мэттью диссоциативное расстройство идентичности, и что в нем «живет» другой Мэттью. Но я пока не могу на сто процентов заверить ни вас, ни полицию, что Мэттью, к которому привыкли вы — настоящая личность.       Доминик нахмурился. Ему срочно требовалась «пояснительная бригада», доктор Робертсон прочел это на его лице.       — Я вам объясню. У девяноста процентов людей с таким диагнозом настоящая личность «спит», и ее подменяют другие личности. Да-да, бывает, что в одном человеке живет более двух личностей. Я поговорил с обоими Мэттью, и другой Мэттью знает подробности из детства, которые не знает второй. Есть вероятность, что другой Мэттью — настоящий Мэттью Беллами, которому удалось проснуться в результате сотрясения мозга.       — Достаточно, я ухожу… — поднялся с места Доминик, его руки дрожали. Ему совершенно не хотелось продолжать этот абсурдный разговор.       — Мне нужно ваше письменное заявление, что вы согласны с вынесенным диагнозом, и что вы согласны на его дальнейшее лечение.       — Я? Согласен? А если вы ошиблись на свои десять процентов, и он все врет?! И никакого другого Мэттью нет?! Меняет голос и прочее… — разозлился Доминик. — Пока не увижу это собственными глазами, ничего не подпишу! Отведите меня к нему, пусть «включит» своего другого Мэттью!       — Успокойтесь, мистер Ховард. Вы…       — Нет, поставьте меня на свое место! Я услышал абсолютно бредовый диагноз относительно моего супруга и должен что-то подписать?! — гневался Доминик. — Сначала вы мне доказывали, что другой Мэттью существует, потом решили добить тем, что он и есть мой настоящий Мэтт, а теперь требуете подпись?!       — Я вас прекрасно понимаю, — подал с сожалением голос доктор Робертсон. — Но я провел множество тестов, и я могу с уверенностью сказать, что они ведут себя как два абсолютно разных человека. Знаете, они как близнецы, только у каждого свои привычки и предпочтения. Мэттью болен, и нуждается в лечении. Сейчас очень важно собрать доказательства для его защиты. Поймите, что это огромный шанс для него и для вас, чтобы он вылечился и вернулся домой, вместо того, чтобы отправился в тюрьму на долгие годы. Я на вашей стороне, и мне не все равно, что будет с Мэттью.       — Я полностью солидарен с доктором Робертсоном, — подал голос мистер Стиллишер, перелистывая папку с делом Мэттью. — Выставить Мэттью невменяемым для нас будет как туз в рукаве, если суд все-таки состоится.       — Хорошо, давайте сюда свои бумажки, — сдался Доминик. — Но я хочу увидеть его.