***
Редактор разместился за дальним столиком с панорамными окнами. На столе уже находится турка со свежеприготовленным кофе и небольшая тарелка с эклерами. Из небольшого нагрудного кармана достает блокнот. Все действия сопровождаются руганью прохожих и проповедника. - Похоже выступает он здесь не впервые, - размышляет про себя парень, попутно щёлкая ручкой чтобы прописать внешний вид. Пока мужчина продолжает вещать истину что не понятна простому человеку. - Недавно прогуливался возле пекарни старушки Исмис как услышал звук хлопка и ужасный писк! Сначала не придал этому особого внимания мало ли как старушка поддерживает санитарные нормы! Редактор отпивает дымящейся кофе слыша, не только мужчину за стеклом, но и как бариста с дежурной улыбкой отвечает на вопросы клиента: - Вы сами их печете? – любопытствует женщина глазами изучая ингредиенты десертов. - К сожалению наша кофейня не располагается собственной выпечкой. Но можете быть уверены в её качестве, - заверяет бариста пока редактор откусывает эклер, а на уголках губ остается ежевичный крем. - Кто же поставляет продукцию если не секрет? – игриво спрашивает женщина уже под искреннюю улыбку бариста, который принял правила игры. Бывший редактор не осознано вслушивается в разговор пропуская слова проповедника. Слишком знакомые по вкусу эти эклеры. - «Пекарня Исмис.» - Так вот почему я не могу найти слойки на полках пекарни! Мадам всё время тратит на кофейню! – наигранно охает женщина под тихий смех бариста и бывший редактор неосознанно тоже глупо улыбается, переводя взгляд на мужчину за стеклом. - Выходя уже из пекарни со свежеиспечённым хлебом я снова услышал звук хлопка и истошный писк… - язык скользнул по губам собирая ежевичный крем пока проповедник как будто проживает снова тот день - не знаю почему… почему ноги повели меня за угол пекарни. Не успели мои глаза привыкнуть до темноты подворотни как снова послышался предсмертный писк, а потом ещё и ещё, - всё свободное пространство было заполнено мышеловками, а приманкой, как ни странно, был хлеб, – несколько десятков грызунов не двигались под мрачное звучания какого-то инструмента пока на закрытом мусорном баке сидел человек в красном слитном костюме… Некоторые жители что прогуливались по улочкам родного города останавливались возле мужчины. Бывший редактор иногда кидал взгляд на тех, кто тоже стал невольным слушателем бальзаковские женщины, девушки в беретах с плетёнными сумками болотных оттенков. Несколько бездомных мужчин что выпрашивают милостынь у прохожих пока бывший редактор думает, что хорошо было бы заснять момент для лучшего эффекта. - Кроваво красный карнавальный костюм шута. На острых концах шапки расположены бубенцы таки же на клювовидных башмаках, а на лице театральная маска «радости» - руками очерчивает вид шапки. Редактор был удивлен таким подробным и детальным описанием этот мужчина никогда не появлялся в редакции газеты и читателем его колонки не был. Но он так завораживающе толковал собственную истину что в неё хотелось верить. - Болтая ногами сидя на крышке мусорного бака наблюдая за представление грызунов. Секунда и в небольшую щель улыбки маски протискивается мундштук. Крикливые звуки заставляют грызунов бегать по пространству пока каждый из них не остановился возле пускового механизма мышеловки, - всё слушатели затаили дыхание слишком живо представляется картина человека, одетого в пёстрые покровы со звуками флейты что заставляют мышей шестивать по его указке – резкий звук инструмента заставляет грызунов подставлять головы к пусковому механизму. Рычаги одновременно ударяют, ломая шейные позвонки, а из несколько десятков ртов вылетают придушенный, пронзительный, истошный, противный, предсмертный крысиный писк, – редактор чиркает ручкой чтобы согнать мутные силуэт Гамельнского крысолова пока не натыкается на насмешливый взгляд парня что опирается на угол магазина на соседней стороне улицы. Солнечные лучи отскакивают на хризобериллировых камнях маркизской короны пока обруч укутывали смоляные кудри они были то ли мокрые из-за влажности погоды то ли от большого количества мусса. Глаза как звёздное небо беспросветные с вкраплениями белых светил, а на губах всё таже насмешка. Редактор не сводя глаз с незнакомца и не отрывая ручки от листа описывал таинственного некто. Звонок колокольчика заставляет редактора выйти из транса попадая снова в небольшую кофейню с восхитительными эклерами и панорамными окнами. Пока проповедник на ящике зачитывает эпилог сказа о крысолове. - … и не забывайте, что жизнь не путь к блаженству. Члены кровавой организации «Opus Dei» не должны искупать грехи жестокими ритуалами.***
Когда бывший редактор дополнял пробелы собственных записей задумался о том, когда на улице появился мужчина со страшилкой о Гамельнском мышелове? Слушали жители его слишком внимательно как будто верили словам. - Можете завернуть мне несколько эклеров с собой, – задумчиво говорит редактор смотря на отражение собственного места. Бариста только кивает, подходя к витрине с десертами пока редактор снова возвращается мыслями о таинственной персоне что почти смеялась пока в других душа уходила в пятки, а кожа становилась гусиной. - И часто возле вас проходят такие представления? – задает вопрос попутно винимая несколько купюр пока бариста уже упакованный бумажный пакет ставит на стойку напротив клиента. - Вы о мистере Патрике? – бариста отводит взгляд на ящик что присыпан белыми лепестками вишни, – он часто к нам захаживал… а месяц назад он стал… – редактор только кивает он слышал о мистере Патрике. Стало понятно, как он так профессионально передавал ту гамму чувств ужаса и страха – в переулок ходили, мадам Исмис позволила Патрику обыскать кухню, но всё бессмысленно. От лечения, естественно, отказывается. Какая ирония автор популярной колонки детских сказов стал заложником истории о крысолове. Спад читателей стал очевидным, как и сокращения штата. Стоя возле того места, где недавно был тот таинственный бывший редактор не спеша проходя вглубь подворотни. Мужчина в глубоко черно-синем халате с крупной золотой вышивкой, на которой можно разглядеть вставки с мерцающим жемчугом. Корона что была изученная взглядом редактора скрывалась под капюшоном. Из-под халата виднеются кожаные штаны, а на ногах сабо с небольшим каблуком. Он стоит в пол оборота, а в руке лежал надкусанный помидор. - Томми ты когда-то слышал об Энн Гамильтон-Бирн? – незнакомец внимательным взглядом смотрит на несколько распечаток что прилеплены к голой стене – не знаешь. Ну ничего это даже к лучшему. Томми как загипнотизированный смотрел на глаза таинственного. Глаза с созвездием волос Вероники, северной короны и гончих псов с сердцем Карла. - В шестидесятых была сформированная секта под названием «Семья». Ее предводителем была Энн, которая, как и все верили в то, что именно она была перевоплощением Иисуса Христа, – «бред» думает Томми пока собеседник, оторвав одну из распечаток подходит, крутя в ладони недоеденный помидор. - Представляешь тренер по йоге усыновил детей и внушал им что она их мать и оправдывала насилие подготовкой к концу света. Томми не знал, как реагировать на монолог незнакомца. Зачем он вообще рассказал об этом и откуда знает его имя. Дело в «Opus Dei» они тоже секта? - Я, кстати, Винсент – последнее что говорит незнакомец, растворяясь в вихрях белых лепестках вишни. В руке редактора зажата та самая оторванная распечатка он выходит за Винсентом. Белый американский керл сидел под одним из многочисленных вишнёвых дерев. В пасте кошки мертвая мышь. - Не хватает только мрачного звучания духового инструмента – говорит напоследок бывший редактор Томас Мартин направляясь домой.***
Прошло несколько дней с его вылазки в небольшое кафе с панорамными окнами с видом на вишнёвые деревья. Почки на ветках уже начали распускаться, а Томми до сих пор не может найти сведенья об «Opus Dei» ни один электронной архив не владеет информацией. Только небольшая вырезка с газет была найдена с упоминанием организации в архиве города. В архиве он может пропасть на несколько дней, но он всё никак не находит момента чтобы отправится на поиски единственного клочка информации. Также он разузнал о истории Бена Шентона и «Семье» никак не понимая связь между рассказом Патрика и сектой шестидесятых. Да и этот таинственный Винсент с созвездиями в глазах. Распечатка, которую он вручил Томми, покоится на его пробковой доске. «Еженедельная игра в лото» не выходит из головы Томми, когда он наконец посещает городской архив. Картотеки с вырезками местной газеты особенно колонки «Щелкун» заставляют тихо посмеиваться с громких, но таких бредово забавных заголовков. Но насколько бы заголовки ни смешили, а обстановка не вдохновляла на несколько черновых вариантов статьей на основе задумок Щелкуна всё шло к чему-то тёмному. В картотеках пропали несколько вырезок хотя другие колонки и сама газета выпускалась без перерывов. Щелкун пропал с авторских колонок на две недели именно с той нумерацией, где редакторы должны были рассказать про «Opus Dei». А через несколько месяцев выходит с небольшим перерывов номер с громким заголовком: «В ЛЕСУ АДОНИС БЫЛИ НАЙДЕНЫ ТЕЛА ЧТО УЧАСТВОВАЛИ В ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ» Собственная жизнь была поставлена на кон чему? А главное остались ли участники которых удалось спасти. Никто не даст ответ ведь полиция не успела предотвратить, а тела покойников несколько дней отделяли от стволов деревьев и камней. - Хм. Смешно такая сенсация в колонке сплетен, – бывший редактор устремляет взгляд на летающую пиль в архиве что оседает на остывший кофе с дешёвого автомата. В том же номере он находит объявление об «Еженедельной игре в лото».***
- «Наследие Атлантиды?» – усмехается обладатель пулен с бубенчиками на концах – «не слишком ли притянутая за уши теория?» - Никто не может отрицать существование этой вероятности – усмехается Винсент, срывая очередную ярко красную клубнику отправляя прямиком себе в рот – как и то, что инопланетяне предпочитают коров вместо людей. - «Думаю чупакабр в коже парнокопытного. Ну знаешь они отпрыски экспериментов пришельцев» – машет рукой продолжая размышлять пока друг громко смеётся, заставляя собеседника широко улыбнуться. В коробки летят кусочки недоеденной клубники так сказать небольшой презент в подарок. - Они же если память мене не подводит по козам, – переводя дух снова сосредоточиваясь на сборе ягод вот только уже в небольшие картонные коробки – что-то между собакой и койотом. - «Первым широко узнаваемым образом чупакабры стал двуногое существо высотой в метр и покрытой шерстю. С годами представление изменилось до того, что ты сказал. Даже как-то обидно.» - Ужас я как будто энциклопедию, в аудио формате прослушал, – вздыхает смотря на две заполнение коробки – мы вроде говорили об истоках появления Таро. - «Атланты наследие Атлантиды, а не какие-то карты» – замечая хмуро сведение брови собеседник легко покачивает ногами заставляя бубенцы издавать тихий звук – «конечно помогать объяснить чувства и действия человека неплохо нет даже сказать как инструмент самопознания он лучше испарений ядовитого источника раз в год.» - Смотри не повтори судьбу Дафидаса с такими высказываньями. - «Civis Romanus sum!»