***
Айзава сегодня работал в дневную смену, и вот именно сегодня ему решили оборвать телефон абсолютно все. Сначала из полиции что-то уточнить по недавно раскрытому делу, потом Хизаши несколько раз позвонил из магазина, спрашивая, какие им там нужны были принадлежности для кухни и продукты, потом из больницы, потому что пришли его какие-то анализы, которые он даже не помнил, как сдал, несколько спам-звонков. Когда Шота услышал свой рингтон ещё раз, он на секунду подумал бросить свой телефон в стену, лишь бы он только заткнулся. Айзава посмотрел на экран — звонила воспитательница из детского сада Хитоши. — Здравствуйте, мисс Танаки, что-то случилось? — Да, здравствуйте, извините что отвлекаю вас, мистер Айзава, но дело в том, что Хитоши подрался с другим мальчиком… вы не могли бы приехать? Ситуация требует вашего вмешательства. Не беспокойтесь, с его здоровьем всё хорошо, просто небольшой синяк. — Прямо сейчас? Я на работе, — вздохнул Шота, потирая переносицу. И во что там такое сын вляпался? Вроде, ничего срочного в агенстве у них сегодня не было, и может, Спенсер бы мог его отпустить, всё равно он уже часа три занимался тем, что бумажки перекладывал с места на место. — Просто мама этого мальчика уже приехала, и, тут как бы… возможно, участие вас, как героя, не помешало бы. И что там, черт возьми, произошло? Герой Сотриголова едет на разборки с дедсадовцами, отлично. Хоть в новости пихай на первые полосы, чтобы все посмеялись. Ещё Хизаши на радио обязательно должен прокомментировать, как Шота героически остановил драку между двумя пятилетками. — Хорошо, я отпрошусь и приеду, если меня отпустят. Он повесил трубку, потянулся и пошел в кабинет к Спенсеру, передать просьбу воспитательницы. Начальник посмеялся от души и отпустил Шоту «геройствовать в детский садик». Пока он добирался, то пытался прикинуть, что же там случилось. Хитоши до этого никогда ни с кем не дрался, значит, там произошло что-то из ряда вон выходящее. А что если кто-то из детей рассказал ему про… да нет, даже думать о таком не хотелось. Откуда дети могли знать? Даже, если про того ублюдка показывали передачи по телевизору, схожестью причуды нельзя было ничего доказать. Да и они с Хизаши, а так же их доверенные лица, хранили это в такой строгой тайне, что информация вообще не могла никуда просочиться. Но вдруг всё же что-то… … ситуация оказалась куда проще, чем Шота себе накрутил. — Здравствуйте, — он посмотрел на сидящих на некотором расстоянии друг от друга детей, злобно переглядывающихся между собой. У Хитоши под глазом был небольшой синяк, а руки второго мальчика покрывали несколько укусов. Картина маслом, называется. — Здравствуйте, мисс Танаки, мисс… — у него была отвратительная память на лица людей, которых он видел от силы раз в неделю. — Тамура. Прошу прощения за моего сына, — извинилась женщина, слегка кланяясь ему. — Этот маленький негодник… — Он врёт! — выкрикнул на ответ на это мальчик. — Не вру я! — ещё громче выкрикнул Хитоши. — Героев показывают по телевизору, а твоего папу я никогда не видел! Значит, врёшь! — Не всех героев показывают по телевизору! Папа в секретном агенстве работает! — Ну конечно, а мой папа Всемогущий! Не бывает секретных агенств! — Бывают, они поэтому и секретные, чтобы ты о них не знал! — И так уже полтора часа. Это я должна перед вами извиняться — совсем не усмотрела за ними, на секунду отвернулась — а они уже молотят друг друга, — вздохнула Танаки. — Мальчики, прекратите ссориться, пожалуйста! — Он первый начал драться! — А он первый начал врать! Так вот в чем заключалась необходимость его геройского вмешательства. Просто убедить одного ребёнка, что второй ребёнок ему не врёт. — Пацан, как тебя звать? — обратился Шота к мальчику, которого Хитоши покусал. — Исида, — уже спокойным голосом ответил он. Айзава полез в карман, достал оттуда свою геройскую лицензию и протянул Исиде. По мере того, как мальчик медленно вчитывался в написанное, лицо его принимало виноватое выражение. Он понял, что уже точно не получится выкрутиться из этой ситуации, и осталось только признать свое поражение. — Я же говорил! — Хитоши сидел с видом победителя. — Папа — герой! И второй тоже! А ты не верил, бе! — Видишь, Исида, извинись перед Хитоши, — его мама тяжело вздохнула уже неизвестно какой по счёту раз. Шота понял, что её тоже явно выдернули с работы, и она очень недовольна поведением своего сына. — Ладно, извини меня, Тоши, я больше не буду так. И вы тоже. Спасибо, что дали подержать свою лицензию, герой Сотриголова! — он вернул Шоте пластиковую карточку. — Мы можем пойти играть? — Идите, — Танаки выпроводила их к остальным детям и облегчённо выдохнула. Айзава попрощался с воспитательницей и вместе с Тамурой они вышли на улицу. — Негодник маленький, — женщина виновато посмотрела на Шоту. — Извините ещё раз, вы-то наверное вообще занятой человек, а тут эти детские разборки. Не слушайте его, если вас не показывают по телевизору, это ещё не значит, что вы не герой. Спасибо вам за вашу работу. — Нашим детям ещё многое предстоит узнать о мире, всё нормально, не беспокойтесь. Они распрощались и пока Шота ехал обратно на работу, то задумался, а не переживает ли Хитоши по поводу того, что один из его отцов не такой известный герой? У него в комнате, помимо плакатов со Всемогущим, как у многих детей его возраста, висели абсолютно все лимитированные, подписанные Хизаши, карточки с его изображением (у каждой из них был порядковый номер, и сыну Ямада оставлял всегда ту, у которой был №1), пара каких-то рекламных постеров и даже какой-то мерч. Потому что Сущего Мика раз в неделю вся Япония слушала целый день, да и на телевизоре иногда тоже светился в качестве ведущего каких-то передач. А вот про Сотриголову знало полтора человека — герои из агентства, его семья, бывшие одноклассники и всё. Ни плакатов, ни игрушек, ничего, да и образ у него не располагал быть детским любимчиком. Шоте в целом хватало того, что он был любимым героем у своего сына, но эта дурацкая ситуация в садике навела его на разные мысли. Он ведь никогда не стремился в топы и на телевизор, Айзава это ещё в школе решил. Но вдруг сын бы был куда более счастлив, если бы про него тоже показывали передачи, брали интервью и регулярно обсуждали в новостях? Он даже не заметил, как доехал до агентства и поднялся к себе в кабинет. — Ну как, героически разобрался с детсадовцами? — встретил он Спенсера возле своей двери. — Что случилось, из-за чего подрались? — Да херня, дети же, — Шота подумал над тем, что надо бы заварить себе кофе и сменил направление на общую кухню. — Пацан один не поверил Хитоши, что я герой, раз меня по телевизору не показывают, и он его покусал. Я показал ему свою лицензию, и они помирились. Не появилось работки? — Неа, — Спенсер пошел следом и налил себе чай. — Знаешь, с этой новой эрой, когда важны популярность и имидж, тоже о таком задумываюсь. Но с другой стороны, кому будет интересен герой, похожий на офисного планктона? Особенно, когда у Всемогущего есть Ночноглаз в напарниках. — Ты же сейчас просто не при исполнении. Офисные планктоны не носят на голове птичью маску, как у египетского бога, — возразил Шота, напоминая про его геройский костюм. Причуда героя Спенсера позволяла ему заставлять других ненадолго следовать сценарию, который он продумывал у себя в голове, если тот кого-либо коснется. Например, если он захочет, чтобы враг сдался, он мог представить в голове, как он ему сдается, дотронуться, и всё — отменить уже было нельзя. Главное в этот момент было не отвлекаться. Спенсер любил разыгрывать какие-нибудь сценарии из своих любимых книг и фильмов, и хранил у себя в голове очень много сюжетов. — Тут ты прав. Но не могу же я всё время в ней ходить. На нынешних популярных про направлено столько камер и объективов, им точно нельзя выходить из образа на публике. Мне кажется, я никогда не видел Всемогущего не в его костюме… Шота медленно потягивал свой кофе, фоном вслушиваясь в рассуждения своего начальника, и думал. Может, от того, что он один раз покажется по телевизору, ничего плохого не случится? А Хитоши порадуется, что и второй его папа такой крутой. И ему больше не придётся никому в садике ничего доказывать, а Айзава в очередной раз подаст сыну хороший пример, на который он сможет ориентироваться. Хитоши, конечно, и так равнялся на него больше, чем на Хизаши, но лишний пример для подражания никогда бы не повредил. — Слушай, Спенсер, если вдруг нам поступит запрос от какого-нибудь популярного агентства, отправишь меня туда? Думаю, ничего не произойдёт, если я один раз выйду в свет. Разве что, причуда… — Перед Хитоши хочешь покрасоваться? — усмехнулся начальник. — За причуду не переживай — всё равно не получится держать её в секрете всю жизнь. Уж если хочешь, то устрою. Всемогущего, конечно, не обещаю, но… в общем, сделаю, что смогу. — Спасибо.***
Через четыре дня Шота стоял перед дверью кабинета Старателя. Спенсер, конечно, пообещал ему не Всемогущего, но он и подумать не мог, что окажется во временных напарниках у героя №2. Айзава рассчитывал на что-то… менее крутое. — Сотриголова, значит, — Старатель посмотрел файлы, которые прислал ему Спенсер. Шоте почему-то казалось, что его сейчас отправят обратно, вот с таким грозным видом рассматривал его Тодороки Энджи. — И чего ты работаешь в этой дыре с такой причудой и навыками? — Из личных соображений, — Айзава не стал конкретизировать. — Не хочешь ко мне в напарники? Или это противоречит твоим личным соображениям? — так, ну нет, может, это проверка какая-то? — Нет, спасибо, господин Старатель. Вы же ещё даже со мной не работали, не делайте поспешных выводов, — интересно, что про него в резюме там Спенсер понаписывал, с его-то любовью к сочинению историй. Видимо, он сказал это вслух. — Ну, у тебя хорошая эффективность, девяносто девять процентов успешных операций, поимок преступников и почти полное отсутствие ранений при этом. Плюс к этому замечательная причуда, полезная при работе в любых агентствах. Я был бы рад заполучить тебя себе в напарники. — Извините, господин Старатель, но я хочу иногда бывать дома. У меня сын и муж, которые будут скучать, если я сутками напролет буду геройствовать. Хочу, чтобы Хитоши видел папу не только по телевизору, — после этих слов Тодороки Энджи на какое-то время сделался задумчивым. Точно, у него же тоже была семья, вроде. Наверное, тяжело быть сыном или дочерью героя №2. Интересно, он хоть на праздниках отлучается домой? — Так вот, какие у тебя личные соображения. Что ж, не буду препятствовать. Но, если вдруг передумаешь, то знай, что ты можешь придти ко мне в любой день. Сколько лет твоему сыну? — Пять, скоро уже шесть будет. — Прямо как моему младшему. Хороший ты отец, Сотриголова. Не каждый решится на ребёнка, тем более, так рано. — Спасибо, я стараюсь. Я, конечно, готов обсуждать своего Хитоши со всеми бесконечно, но, может, всё же перейдем к делу? Дело-то вроде было срочным. Спасательная операция прошла замечательно. Шота и правда оказался очень полезным. Он работал бок о бок со Старателем и ещё несколькими его напарниками — злодеи, уже два дня державшие заложников внутри заброшенной фабрики, слишком полагались на свои причуды, и очень растерялись, когда внезапно не смогли ими пользоваться. Они даже не взяли никакого оружия с собой, и эта самонадеянность сыграла с ними злую шутку. Айзава, счастливый обладатель вспомогательной причуды кратковременного и ограниченного действия, знал, как важно уметь сражаться без её использования. В эту эпоху и герои, и злодеи, слишком сильно полагались на причуды, и всем следовало бы помнить, что не стоит ставить всё только на неё. Поэтому Шота годами оттачивал свои боевые навыки до такой степени, что сейчас бы смог сражаться с закрытыми глазами. — А ты и правда крут, Сотриголова, — они со Старателем вывели из здания последнюю женщину. Вокруг уже собрались полицейские, скорые и куча репортёров. — Точно не передумал не идти ко мне в напарники? — Не передумал, но спасибо, — где-то внутри него маленький мальчик ликовал от того, что его похвалил такой топовый герой, но он предпочел этого не показывать. Плюс ко всему, личность Старателя у него иногда вызывала некоторые вопросы. Особенно после сегодняшнего утра, когда Шота задумался над тем, насколько часто и хорошо Тодороки Энджи выполняет свои отцовские обязанности. Их окружили женщины и мужчины с камерами и микрофонами, наперебой спрашивающие разные вопросы. Для Айзавы это всё было в новинку, он никогда не был по эту сторону толпы репортёров. — Старатель, это ваш новый напарник? — Кто он? Как зовут этого героя? — Как вы справились с операцией? Можете дать комментарий? Старатель отвечал на какие-то вопросы, а Шота стоял рядом, думая, что сказать. Он не хотел влезать, поэтому ждал, пока у него спросят что-то напрямую. Интересно, а когда это покажут по телевизору? Он нормально выглядит? Не сморозить бы сейчас какую-нибудь херню, боже. Хизаши ему потом проходу не даст, если он облажается, и будет припоминать всю оставшуюся жизнь, как тот случай, когда спалил его носки с кошачьими лапками в старшей школе. Разумеется, теперь он дарил ему такие же на каждый праздник. Кстати, прямо сейчас он был в них. — Хочу сказать, что операция была бы менее успешной, если бы не мой временный напарник, Сотриголова. Его причуда стирать другие причуды, не оставила злодеям и шанса на сопротивление — Старатель кивнул на Шоту головой, и на него тут же переключилось всё внимание. — Вы можете стирать причуды своей?! — Где вы работаете? Почему мы не слышали о вас раньше? — Вы будете работать со Старателем и другими героями в дальнейшем?! Айзава прокашлялся и решил импровизировать. — Если меня попросят — то, разумеется, буду, но пока я не горю желанием покидать своё агентство. Хочу передать всем будущим и нынешним героям, чтобы они не слишком сильно полагались на причуды, и развивали свои другие сильные стороны. Никогда не угадайте, в какой момент вы не сможете воспользоваться ею, — он постарался нормально улыбнуться и сверкнул красными глазами в камеру из-под своих жёлтых очков, применяя причуду в никуда. Господи, вот бы это выглядело круто, а не жутко. Он ещё немного поотвечал на вопросы, а затем попрощался со Старателем и исчез из объективов камер, возвращаясь в свое неизвестное агентство к Спенсеру. У него впереди был ещё целый рабочий день. Оказывается, это пустили в эфир уже этим вечером. Хизаши с Хитоши сидели на диване, и как обычно, смотрели специальный выпуск вечерних геройских новостей. — «А теперь мы расскажем о сегодняшней операции Старателя по освобождению заложников с заброшенной фабрики. Шестеро злодеев были успешно задержаны и заключены под стражу благодаря совместным усилиям героя №2 и загадочного героя, стирающего причуды, о котором мы расскажем после репортажа с места событий. Злодеи обладали хорошей синергией причуд для захвата и удержания людей, но под его взглядом ни один из них не смог ей воспользоваться, подумать только!» — восторженно рассказывала телеведущая. Хизаши сделал погромче и даже на запись поставил, когда понял, о ком сейчас пойдет речь. — То есть ты утром спокойно притащился в агентство Старателя, и нам ничего не сказал? — притворно-обиженно спросил Ямада, когда Шота подсел на диван и поцеловал его. Айзава обратил внимание на Хитоши, который уткнулся в экран с таким восхищением во взгляде, с которым он до этого никогда телевизор не смотрел. Даже передачи про Всемогущего. — «Хочу передать всем будущим и нынешним героям, чтобы они не слишком сильно полагались на причуды, и развивали свои другие сильные стороны. Никогда не угадайте, в какой момент вы не сможете воспользоваться ею», — Шота посмотрел на себя со стороны — в целом, это выглядело не так ужасно, как он думал. И правда круто. — Ух, ну ты, прямо хорош, — усмехнулся Хизаши. — Хорошо сказал, прямо, молодец. Поднял проблему современного общества. Знаешь, из тебя бы вышел хороший учитель в геройской школе. — «Стирающий герой: Сотриголова — откуда он, и почему не показывался до этого?» — гласил следующий раздел передачи. — Как быстро они сделали репортаж, однако, — заметил Шота. Журналисты нарыли на него не так много информации: учился в Юэй, был участником того инцидента с погибшим на стажировке студентом, после выпуска из Академии несколько лет не появлялся в объективах камер, работая в секретном агенстве, учился с Сущим Миком и Ингениумом, хороший друг героини Полночи, которая дала комментарий «вы даже не догадываетесь, насколько этот парень крут». Про личную жизнь ничего не известно, рассказали про его причуду, про его роль в сегодняшней операции и порассуждали над его будущем и его мыслью о том, насколько для героя важно полагаться не только на причуду. — Папа!!! Ты такой крутой!!! — взвизгнул Хитоши, когда репортаж закончился, и налетел на Шоту, прыгая на коленки. — Теперь все в группе будут знать, что ты классный герой! И никто больше не будет думать, что я всё придумал! Я буду таким же крутым героем, как ты! Может, даже круче! — Спасибо, сынок, но не забывай, что у тебя два клевых папы, — улыбнулся Айзава, обнимая сына. — Тебе придется быть в два раза круче, чем мы. Постараешься? — Конечно! — Хитоши убежал к себе в комнату со словами «сейчас я кое-что покажу», а Хизаши рядом усмехнулся. — Ты серьезно напросился к Старателю из-за этой ситуации в детском садике? — Ну, я как-то решил, что это очень необходимо для того, чтобы подавать сыну хороший пример. И я не ожидал, что Спенсер пошлет меня к Старателю, — Шота растянулся на спинке дивана. — Ничего страшного не случилось, так что, думаю, больше не буду прятаться от камер так сильно. Но о личной жизни я бы все равно предпочел не распространяться, раз уж ничего не нашли. В целях безопасности. — Ты обязательно должен придти ко мне на эфир, раз пошло такое дело, — Хизаши уже мысленно представлял в голове это интервью, и о чем будет интересно узнать слушателям. — Голодный? Я приготовил ужин. — Не откажусь, — они перешли на кухню. Хитоши провозился в своей комнате не меньше получаса. Шота хотел было зайти проверить, чем он там занимается, но был выгнан от двери со словами «ещё не готово!». Мысленно понадеявшись, чтобы сын ничего такого там не устроил, он вернулся к Хизаши в гостиную. Они сидели и обсуждали какие-то новости, когда Хитоши выбежал к ним довольный проделанной работой. Шота чуть ли не прослезился от увиденного — сын переоделся в черную футболку и штаны, на шею намотал свой серый шарфик так, чтобы это было похоже на его оружие захвата, а на глазах кое-как держались сделанные из старых очков Хизаши и жёлтой бумаги, очки, как у Айзавы на геройском костюме. — Похож?! — спросил он, позируя. Хизаши моментально сделал фотографию, как раз камера была под рукой — он чистил с неё место на карте памяти. Это было слишком умилительно, и такое воспоминание нельзя было не сохранить. — Очень, — похвалил его Шота. Кажется, их завлекали в игру про героев и злодеев, это он понял по тому, как Хитоши после получения похвалы, начал медленно на них надвигаться, прячась за разными предметами. — Берегись, злодей, Сотриголова идёт спасать всех! — выскочил он из-за дивана, поправляя очки. — О нет, и как же ты это сделаешь? — притворился Шота, закрывая собой Хизаши, который моментально вжился в роль захваченного злодеем парня. — Пожалуйста, спаси меня, храбрый герой! — Я сотру твою причуду, и ты не сможешь мне ничего сделать! А потом свяжу тебя и спасу человека! Можешь не беспокоиться! Хизаши наблюдал за тем, как Хитоши связывал «злодея» шарфом после небольшой притворной драки, и обратил внимание на то, как же сильно сын был похож на Шоту. В нём уже давно не проглядывались чужие черты. Кроме цвета волос, во всём остальном он выглядел абсолютно так же, как Айзава. Внутри всё заполнилось теплом и отцовской гордостью. Всё же, классно было быть родителем, Ямада подумал, что они и правда подают ему хороший пример. Особенно Шота, на которого Хитоши старался равняться во всём. Прошло уже почти шесть лет с той ситуации. Хизаши уже даже не помнил, ни как выглядел тот ублюдок, ни как его звали, ему давным-давно стало всё равно. Вот бы сейчас вернуться в прошлое, обнять того напуганного парня, и рассказать о том, как же всё в итоге хорошо сложилось. У него была семья, любимый сын и партнер, о котором он мечтал с первого курса Юэй, с которым они вместе прошли через всё плохое, чтобы сейчас жить счастливо, без тревог и сожалений. — Спасибо, герой! — Хизаши обнял довольного Хитоши и улыбнулся. — Что бы я без тебя делал, Сотриголова! Хитоши взвизгнул от радости. Айзава улыбнулся, когда понял, что Ямада обращался не только к сыну.