Обращённые к солнцу

      Сегодня ночью ей приснился Вещий Сон, от которого она проснулась в холодном поту и, дрожа как осиновый лист, несколько минут пыталась унять учащенное сердцебиение.       Ей снилось чудовище, чем-то напоминающее огромную горгулью. Состоящее из светло-голубого льда, оно смотрело на нее сквозь стеклянную дверь балкона бездонными черными глазами; от его морозного дыхания на стекле появлялись причудливые узоры. Оно стояло и аккуратно постукивало по хрупкой преграде, разделявшей их, ожидая, когда его безропотно впустят внутрь. И она видела, как ее рука потянулась, чтобы выполнить эту просьбу…       Когда оно, склонив голову, с любопытством заглянуло в комнату, ее обдало таким невообразимым холодом, словно она резко упала в ванну с ледяной водой. И в тот же миг она буквально вытянула себя из Сна, испытывая ни с чем не сравнимый ужас. Не таким должен был быть ее Вещий Сон! Разве могла она быть настолько несчастной?       — Ассоль, — голос мамы, сухой и строгий, прозвучал за спиной и вырвал ее из мрачных мыслей, — тебя что-то беспокоит? Я звала тебя несколько раз.       Ассоль, вздрогнув, обернулась и выдавила улыбку.       — Извини, мам. Все хорошо, — прозвучало настолько фальшиво, что ей захотелось треснуть себя чем-нибудь. — Т-то есть немного беспокоит. У нас в школе через три с половиной месяца выпускные экзамены. Вот задумалась. Это же довольно скоро.       Мама недоуменно изогнула бровь:       — У тебя ведь нет проблем с подготовкой?       Ассоль отрицательно мотнула головой, и длинная прядь упала ей на лицо. Она нервным движением убрала ее, слегка покраснев; мама проследила за этим жестом, но допытываться не стала.       — Тогда причин для волнения нет. Иди завтракать. Чай стынет, сэндвичи тоже.       И ушла в свою комнату: они обычно не завтракали вместе, даже, как сегодня, в выходной день. Мама вообще не отличалась эмоциональностью и особой теплотой в общении — была большую часть времени угрюма и немногословна, склонна к уединению, особенно после неприятного события, случившегося много лет назад.       Ассоль прошла в чистую небольшую кухню и заняла место в середине стола. Взгляд невольно обратился к стулу, стоявшему в темном отдаленном углу помещения. Поневоле захотелось плакать: на этом стуле раньше сидел отец. Моменты из детства с ним, к несчастью, прочно укоренились в памяти, и каждый раз она безуспешно пыталась выкинуть их из головы.       Но не могла, потому что тогда ей пришлось бы никогда не подходить к зеркалу. По иронии судьбы ее сходство с отцом было сложно не заметить: те же волнистые каштановые волосы, аккуратная форма губ с печально опущенными уголками, средний рост и светло-зеленые глаза.       Она замечала тоскливый мамин взгляд, обращенный к ней, и сердце ее сжималось от гнева на отца, и от обиды на ситуацию в целом. «Внешность не выбирают, мама! Я не отец! Смотри на меня, смотри!» — хотелось кричать об этом, но Ассоль сдерживалась. Она с благодарностью принимала хотя бы те знаки внимания, которые ей давала мама, будь то недолгий разговор вечером об учебе и состоянии здоровья или вкусный сэндвич с чаем на завтрак, или совместный поход в магазин за одеждой и книгами.       Как бы все сложилось, если бы отец не бросил их? Не ушел однажды утром и не вернулся, после того как они едва успели создать уют в новой квартире?       Мама была в отчаянии; она звонила ему, вероятно, несколько сотен раз в день, но абонент был недоступен. Она ездила к нему на работу, в частную клинику, но коллеги лишь с сожалением разводили руками, говоря, что не видели его на месте несколько дней и даже слышали, что он уволился по собственному желанию. Мама со страхом обзванивала больницы и морги, однако и там никто не слышал о таком человеке, как Эраст Рóзанов. В полицию она тоже обращалась — они искали его неделю в городе и в пригородных селах, но бестолку. Он словно сквозь землю провалился.       Мама изводила себя страшными мыслями, боясь, что вот-вот в новостях объявят, что ее муж был найден где-нибудь мертвым, но подобного не произошло ни через полгода, ни через год, ни через еще несколько лет. Ассоль видела, как мама угасала: некогда красивая статная девушка постепенно превращалась в блеклую тень самой себя. Ее очаровательность с годами почти сошла на нет. Черные кудри засеребрились, скорбные морщинки потянулись от уголков рта к подбородку, карие глаза потускнели, и к своим тридцати восьми годам мама выглядела, как уставшая, разочарованная жизнью женщина.       И Ассоль, будучи ребенком, пришла к страшному выводу: мир, казалось бы, созданный для счастья и любви, на деле оказался чудовищно несправедлив. Было бы лучше, если бы Вещего Сна вовсе не существовало — Сна, который предрекал скорую встречу с родственной душой, суженым или суженой, предназначенными Судьбой.       После Вещего Сна мама повстречала отца. Она никогда не вдавалась в подробности, как именно они встретились, но когда пятилетняя Ассоль сидела у нее на коленях, мама мечтательно вздыхала, и во взгляде ее читалась необыкновенная нежность, а на щеках горел румянец.       — Солнышко, нам повезло родиться в таком мире, где у каждого есть свой человек. Встреча с ним обещана Вещим Сном. И твой папа — лучшее, что со мной случилось. После тебя, конечно, доченька.       Поздним вечером приходил отец, немного бледный и изнуренный. Но он никогда не жаловался — улыбался, смешной походкой направляясь к радостной дочери и приговаривая:       — Здравствуй, Солнышко мое, здравствуй! Я так соскучился по вам с мамой!       А потом он покинул их, даже не оставив записки. И прекрасная сказка с любящими родителями разлетелась вдребезги.       Проклятые родственные души, думалось ей. Величайшая несправедливость — быть физически и морально связанной с ненадежным мужчиной, который полностью затмевает всех остальных благодаря воле Высших сил. Но еще более ужасно в ее случае — то, что Вещий Сон предупреждал о встрече с нечеловеческим существом, одним из представителей Темных существ — с демоном.       Утром Ассоль восприняла это, как больную игру подсознания, но было общеизвестно: простые сны серые, а Вещий Сон — единственный красочный и отчетливый, потому спутать его с остальными просто невозможно. Самый главный вопрос гудел в голове: как такое вообще может быть? Ее родственная душа — Темный, умеющий принимать демонический облик.       О них говорили в детских садах и школах, университетах, офисах, в деревнях и городах. О них веками слагали страшные истории и пугали нерадивых детей.       Но Высшие существа на то и Высшие: они не могли быть родственными душами простым смертным. Это было аномально. Высшие обычно не попадались на глаза людей (мало кто мог похвастаться реальной встречей с ними), искусно сливались с окружающим пространством, обладали сверхъестественными способностями, в числе которых было сильное влияние на человеческий разум и эмоции. Об этом рассказывали на уроках Обществознания и Мироустройства. Демоны и ангелы обитали где-то близко, но в то же время невообразимо далеко, на грани между материальным и духовным мирами и спускались на землю, чтобы нести сюда некий Баланс.       Ассоль припомнила слова учительницы о том, что бóльшую часть информации о Высших существах люди получили от ангелов. Ангелы нередко шли навстречу смертным, старались им помогать и возвращать на светлый путь. Неудивительно, что, помимо страшных баек о демонах, появились истории об ангелах-хранителях.       Но для Ассоль все еще оставался загадкой демон из Вещего Сна. Все это было просто ужасной ошибкой, верила она, и сердце вместе со страхом наполнялось гневом. Родственные души — это способ судьбы в который раз посмеяться над ее семьей.       Огонек отчаянной надежды всколыхнулся в ней: возможно, и ей удастся посмеяться?       Покинув кухню, Ассоль бросила мимолетный взгляд на приоткрытую дверь маминой комнаты, покачала головой, поджав губы, и прошла в свою спальню. Маме точно не стоит об этом знать.       — Алло, Марго, привет.       Ассоль накрутила локон на палец, чувствуя, как волнение вновь накрывает ее с головой. Неприятное предчувствие царапало изнутри. За окном стремительно темнело, холодный зимний ветер приглушенно насвистывал зловещую мелодию.       — Меня слышно?       — Да, привет, Солнце. Извини, я только вышла из ванны. Что-то случилось, дорогая?       Привычный приятный голос с озорной интонацией. Ассоль чуть улыбнулась. Из трубки послышалось шуршание. Видимо, Марго положила телефон на кровать или стол, поставив на громкую связь, и начала просушивать свои короткие темно-рыжие волосы полотенцем.       — Да, если честно, кое-что случилось… Но я бы не хотела обсуждать это по телефону.       Марго прекратила шуршать и, кажется, с тревожным любопытством подошла к телефону.       — Что-то серьезное?.. Ты бы хотела приехать ко мне?       — Да. Я бы даже осталась у тебя с ночевкой, если ты и твои родители не будут против. Мне нужно поговорить с тобой. Марка я беспокоить не решаюсь: хоть он и наш общий друг, ты сможешь лучше меня понять.       Послышался приглушенный вздох, будто Марго отошла на несколько шагов, шуршание на пару секунд повторилось.       — Если так нужно, — вновь прозвучал голос Марго совсем близко, — приезжай… конечно, — она сделала странную паузу, будто засомневалась, хорошая ли это идея. — Родители уехали на корпоратив. Их не будет до утра.       — Странно, что ты не поехала с ними, — усмехнулась Ассоль. — Ты ведь тоже не прочь оторваться на танцполе.       — Но не сегодня: компания у них не для меня. Так ты приедешь? Во сколько?       Ассоль прикинула время.       — Примерно через час или чуть больше, учитывая наши переполненные дороги. Соберусь и сяду на ближайший трамвай. Я напишу тебе, когда поеду.       — Отлично. Давай.       Марго поспешно завершила звонок. Ассоль слегка нахмурилась, но не заострила на этом внимание. Время встречи с демоном неумолимо приближалось, и, чтобы обхитрить судьбу, ей следовало поторопиться.       Ассоль поправила лямку рюкзака, надела шерстяную шапку и, быстро осмотрев себя в зеркале, замерла. Мама отпускала ее к Марго, это не было чем-то запретным, ей ведь нравилось уединение и всё такое. Однако Ассоль надеялась, что мама выйдет из своей комнаты, чтобы проводить ее. Скажет что-нибудь на прощание и, может, даже скупо обнимет.       — Мам? Я пойду, меня Марго ждет. Скоро трамвай приедет.       Тишина. Пронзительная, пугающая. Ассоль ощутила, как по спине побежали мурашки, и тотчас принялась снимать ботинки.       — Мам?       Она вбежала в комнату и с ужасом воззрилась на открывшуюся картину: мама лежала на кровати, бледная как смерть, и, на первый взгляд, совсем не дышала. Ассоль схватила ее за руку, пытаясь нащупать пульс: к величайшей радости, сердце билось, но очень медленно. Редкое, тихое дыхание доносилось из груди. Приступ гипотонии? Подобное с мамой иногда случалось. Видимо, она сильно переутомилась на работе. Но молчала об этом, как обычно!                    Ассоль быстро измерила ей давление — догадки подтвердились. Приоткрыла окно в спальне, подложила под голову и ноги мамы небольшие подушки и ринулась за таблетками на кухню.       Примерно через полчаса маме стало легче; нахмурившись, она открыла глаза и приподнялась на локтях, посмотрела на дочь, сидящую рядом на стуле. Ассоль, мысленно выдохнув, подала ей чашку со сладким ароматным чаем.       — Выпей немного.       — Спасибо.       Она сделала несколько глотков.       — Голова болит.       — Скоро должно пройти. Я дала тебе таблетку.       — Ты ведь собиралась к подруге?       Ассоль отвела взгляд и кивнула:       — Ничего страшного, увидимся в другой раз.       Она уже сообщила Марго, что не сможет к ней приехать, и та прислала ей кучу плачущих эмодзи в ответ. Но разве могла она бросить маму? Конечно же нет. Отличный, по ее мнению, план с треском провалился: похоже, Вещий Сон был той великой, жестокой силой, сопротивляться которой было бесполезно.       Мама положила ладонь на ее руку и сжала, пытаясь безмолвно выразить дочери свою благодарность. Ассоль одновременно растрогал и разозлил этот жест.       — Во время приступа, — мама убрала руку, будто устыдилась своего прикосновения, — я увидела твоего отца. Он… — В голосе послышались слезы. — Прощался со мной, спрашивал о тебе…       — Тебе надо поспать, — Ассоль резко поднялась, не желая ничего слышать об этом человеке. — Допивай чай. Стакан с водой и таблетки я оставлю на тумбочке на всякий случай.       Она торопливо подошла к приоткрытому окну, чтобы его закрыть: в спальне уже было достаточно свежо и прохладно. В бессвязных завываниях ветра ей вдруг послышался вкрадчивый шепот, манящий и тягучий, словно мед. Она побледнела, сердце ухнуло в пятки.       — Спокойной ночи, Ассоль. Спасибо тебе еще раз, — слабо отозвалась мама и зевнула.       — Спокойной ночи. Засыпай.       Ассоль остановилась перед дверью своей комнаты и сжала кулаки. Демон ждал ее — именно его шепот она слышала. И теперь ей лишь оставалось набраться мужества и дрожащей рукой впустить его, судьбу во плоти, от которой она безуспешно пыталась сбежать.