Люби как Бог

Купол маленькой церкви блестит так ярко, что слепит глаза. Иосиф упрямо не отводит взгляда. Они никогда не были здесь вдвоём, теперь они здесь только вдвоём и кажется, что остального мира не существует. Для Иосифа так и есть. Он ведёт, открывает двери, пропускает, и чувствует себя совершенно беспомощным. Привычное и одновременно чуждое чувство в этом месте. Когда он представлял себе этот момент всё было по-другому: в мечтах это было торжество, в реальности это траур. Три могилы, ещё не успевших порасти травой отягощают святую землю. На похоронах присутствовал только он сам и собака, которую он не смог прогнать. Службу сложно считать проведённой, так как большую её часть его горло сдавливал плач, не давая произносить слова. Иосиф опускается на колени, задирает голову, ищет чужой взгляд, а встречая, чувствует, что тонет. Вера, надежда и любовь смешались там подобно яду, и Иосиф грешит так ярко, как только может, погружаясь в этот омут с головой. Иосиф берёт мозолистую руку, подносит к губам, прикладывает ко лбу. Этот человек убил всю его семью. Этот человек заставил испытывать его давно забытые чувства. Этот человек стал для него погибелью, стал для него спасением, стал единственно дорогим живым существом, стал всем. Он вверяет свою судьбу и всего себя в эти руки. От значения слов, которые он собирается произнести, его сердце бешено колотится, кожа горит и плавится, он с трудом может дышать и ему кажется, что внутри у него происходит атомный взрыв. Иосиф оставляет право судить себя единственно тому, кто в праве судить. — Я нарекаю тебя Судьёй.