Tamed-dashed

Играет приятная живая музыка. Какой-то мужчина сел за рояль, и, судя по качеству и мастерству звука, он действительно профессионал своего дела. Джисон занят тем, что скролит ленту в телефоне. Частенько поглядывает на музыканта, восхищаясь его умениям. Красиво. Очень красиво. Сам Хан к роялю ни разу не подходил, зато подходила Соён. Да так подошла, что все вокруг сразу учтиво покинули помещение, иначе говоря, разбежались. Джисон просматривает милые видео с котиками, которые ему непонятно когда успел переслать Минхо. Ли частенько отправляет Хану все видосы, которые посчитает очаровательно-милыми, чтобы Джи улыбнулся. Вот двухмесячный котёнок нежится на солнышке пузиком к верху, вот два кота играют в догонялки, а вот кот кушает, сидя за столом. Они все такие добрые, такие милые, что аж слёзы наворачиваются. В самом деле, на лице Джисона сияла лишь улыбка. На плечо упала ладонь. Хан обернулся, сидя на ужасно мягком диванчике, и радостно встал с места, когда увидел Минхо. Хочется что-то ему сказать, но вот слова в голову совсем не лезут, поэтому Джисон просто максимально неловко обнимает друга, и они молча выходят из первого этажа на улицу через большие вращающиеся двери. Обычно для Хана объятия — это никак не неловко. Но только если не учитывать, что это Минхо, с которым у него сейчас трудная ситуация, напряжение и притворное спокойствие. Джисону было бы комфортно с Хо в тишине в любом случае. В абсолютно любом, кроме их нынешнего случая. И хоть Хан старается вести себя непринуждённо, совесть (в обличии грустного Минхо) долбит по голове, а Джисон всё больше сомневается, зачем его вообще тогда потянуло в тот туалет. Ах да, Чеён попросила позвать его, ну конечно. Так, стоп. Крайних не ищем, крайний здесь только Джисон. — Не холодно? — спросил Джисон. Максимально спокойно и обыденно, даже как-то мёртво, без присущей ему живости и искры. Парень ощущает дыру между собой и Минхо, словно у них произошла крупная ссора и они только-только помирились. Или как около пропасти, смотришь вниз и понимаешь, что это конец. — Теперь нет. Тепло, хорошо, нормально, — закивал Хо, не глядя на собеседника. Тон такой грустный. Возможно, Джисон винит себя чуть больше положенного, но эта перемена в их общении ощущается так остро и в самое сердце. Хан спросил это скорее для галочки, чтобы не молчать. Боковым зрением-то он уже давно изучил новый образ старшего. И другие джинсы подметил, и толстовку чёрную (а не фиолетовую, как прошлая), и даже клетчатую монохромную кепку. Джинсы, оно и очевидно — Хан помнит, как друг рассказывал, что вот эти штаны клёвые, тёплые и с начёсом. Толстовку он тоже может понять. Ткань плотнее, продувается не так сильно. Быть может, Ли надел что-либо под низ, чтобы точно не замёрзнуть. Но… — Зачем кепка? — любопытства не скрыть даже за преградой недоговорок. Нет, правда, зачем она? Солнце давно село. — Ветер волосы раздувает, а они в глаза лезут, не люблю такое, — хмыкнул Хо, играючи пиная микро-камешек, что попался под ноги. Джисон улыбнулся. Это мило? Хан находит это милым, как бы то ни было на самом деле. Но вообще совет полезный и в какой-то степени даже гениальный. — А тебе как? — Хо слегка наклонил голову вбок и остановился посреди дороги. Джисон тоже остановился. Хотелось бы думать, что весь мир остановился вместе с ними, но вот бабулька, которая шла позади и явно не ожидала резкой остановки, врезалась в спину Джисона, выронила пакеты из хрупких старческих рук и немножко подпортила момент, возвращая Хана на землю. — Ой, извините, пожалуйста, — залепетал Джисон и мигом присел на корточки, принялся помогать старушке собирать выпавшие продукты обратно в пакеты. Верное боковое зрение дало знать, что Минхо сделал то же самое, тоже присел. В полной тишине сидели трое на асфальте да собирали продукты. Картина маслом. И прошло это всё достаточно быстро в шесть рук. Осталась одна бутылка молока, лежавшая ровно посередине между Минхо и Джисоном. НУ КОНЕЧНО! Конечно, оба одновременно её схватили, складывая друг на друга свои ладони, потом также одновременно одёрнули руки от неожиданного прикосновения. Такого тёплого и нежного. То, чего сейчас ужасно не хватает. Взгляд никто так и не поднял, ровно как и бедное молоко. Поэтому бабушка сама положила бутылёк в пакет, а затем, кряхтя, поднялась на ноги. Джисон и Минхо подпрыгнули и окружили бабульку с двух сторон. Ноги немного ныли от долгого пребывания на корточках, но Хан не обращал на это внимания. — Извините ещё раз, — поклонился Джисон. — Простите нас, — повторил за другом Хо. — Ох, да ничего такого, — выдохнула старушка, поставив руки в боки. — Спасибо вам большое, доброй души вы люди. Помочь чем-нибудь взамен? — Да нет, что вы… — начал было Хан, однако его тихое бормотание перебил уверенный голос Минхо. — А вообще-то да. Если Вам не сложно, конечно, — улыбнулся Ли, украдкой посмотрев на Джисона. В открытую взоры ещё не пересекались, но втихаря же можно. — Конечно-конечно, что вам угодно, ребятушки, — улыбалась незнакомка. У неё улыбка уже матёрая, оставляет морщины, и глаза закрываются от поднимающихся щёк. Хотел бы Ли в будущем иметь морщины лишь от улыбки. Значит, добрая она. Ну, бабушка, раз уж всю жизнь улыбается так много. — Знаете, мы не местные, но хотим вкусно поесть. Не подскажите какое-нибудь кафе или ресторан, где классно готовят и цены не крышесносные? — хлопал глазами Хо. А вот Джисон уже откровенно таращился на него. Чел? Какой ресторан? Эта реплика от старшего намертво завела Хана в тупик. Он не понимает его отношения к еде. Потому что смысл идти в хорошее место, если тот всё равно ничего не съест? Либо же съест, а потом… Ещё хуже. Блин, да лучше бы Джи не знал об этом, ему теперь каждую мысль жаль Хо. Жаль. Но он не понимает его мотивов. От этого становится просто жаль. Такое абстрактное «жаль», которое распространяется на всё вокруг, но не крепится ни к чему отдельному. Разве что всё сходится на том, что Минхо ещё не рассказал ему свою историю. И так волнительно. Стоит ли вообще на него давить и заставлять? Если б хотел, рассказал бы уже, разве не так? — Мы с мужем любили ходить вон в тот, через дорогу, — мечтательно протянула бабушка, кивая в сторону заведения, которое располагалось удачно близко. — Потом, правда, он умер, а одной ходить туда я не могу, тоскую. Ну ладно, ребят, идите! Не буду вас задерживать, хорошего вечера! — и старушка развернулась, медленно двинулась своей дорогой, а от внимания парней ушло то, как она сморгнула слёзы. — Царство ему небесное, — вздохнул Джисон, смотря ей вслед. — Пойдём? — улыбнулся Хо, выдержав паузу. Парни вернулись в компанию, где есть только они двое. — Уверен? — наконец поднял глаза Джисон. Так заботливо, будто только что вспомнил, что волнуется. Стойкое чувство, Хан так давно не смотрел ему в глаза, что скучал. — Естественно. — В чём дело? — Хочу поужинать с тобой.

***

— Да не иду я в номер к Чанбину, отвяньте! — отмахивался от приглашений друзей Сону. Не удивительно, что в этой кучке ребят, что так охотно звали его к Чанбину, самого Чанбина и вовсе не было. Зато был Феликс, сосед Со. — Да чё ты тут так одиноко стоишь и киснешь? — протянула Соён, переглянувшись с Чеён — лучшей подругой. Ким задержал на них взгляд. Увидел, как Чеён округлила глаза, прикрыла рот ладошкой, видимо, понимая, зачем Сону просил номер Рюджин, а затем шикнула на Соён, толкая её в плечо. Сону встретился с Пак взглядами и лениво закатил глаза. — Боже, кидалово, — покачал головой Феликс. — Что ты сидишь на первом этаже без дела, что Сынгван завалился спать в первую минуту, что… — А где Минхо и Джисон? — удивилась Соён, нагло перебивая друга. — Пф, и эти туда же, — вздохнул Феликс. — Говорила мне мама не разговаривать с посторонними, эх, ну что за люди, ну и ну! — Так реально, где они? — повторила нахмуренная Чон, отрываясь от телефона. — Хо не отвечает. Джисону я даже не пишу, он мегаигнорщик. — Помните, когда мы из автобуса выходили, они там стояли впритык и пялились друг на друга? — хохотнула Чеён. — Прикиньте, всё ещё стоят, — усмехнулась Цзыюй, заглядывая в прозрачную дверь первого этажа. Они сидели на диванах и креслах около стойки ресепшена, довольно далеко от двери, поэтому, ясное дело, девушка ничего и никого не заприметила. Сону закусил губу, глядя на большие настенные часы посреди помещения. Через пять минут должна прийти Рюджин. Мозговые извилины заработали, но ничего дельного не подкинули. Ох, знал Ким, что не стоит полагаться на какой-то там мозг. — Ну всё, идите уже, вас Чанбин ждёт, — протянул Сону, дрыгая пальцами в воздухе. Слегка стучал по декоративной подушке, что в прямом смысле попала под руку. — Тебя он тоже о-о-очень ждёт! — проскрипел Феликс, неожиданно для Сону хватая его за ногу и стягивая с дивана. Друзья сразу засмеялись, завидев такую картину, и расступились, чтобы не мешать Феликсу мешать Сону. Лиа даже аккуратно подложила на пол пару подушек. Ой, как же заботливо с её стороны, Ким крайне признателен, но НЕДОВОЛЕН. — Феликс, твою мать, я сейчас на пол упаду! — заверещал Сону, хватаясь руками за скользкий подлокотник. Ноги болтались где-то в воздухе, пока Ликс, словно демон из мультиков, зловеще хохотал и стаскивал его со скалы в пропасть. Ну, с дивана, разница не колоссальная так-то. — Пойдём с на-а-ами, — пропел Ли. Сону отвлёкся, чтобы ответить, как тут же повалился на пол. Распластался звёздочкой и осуждающе смотрел на друзей, скопившихся наверху. Его окружили! Надо же! Ким шумно и недовольно выдохнул, отгоняя прядь волос с глаз. Не спешил вставать. — Уютно тебе? — усмехнулась Лиа. — Очень, — сердито процедил Сону, прикрывая глаза. — Лучше, чем у Чанбина? — охнул Феликс. Феликс-Феликс, будь теперь начеку. — Да, — вздохнул парень. — И даже лучше, чем у Джисона? — удивлённо воскликнула Чеён. — У Джисона — это у меня! Я там живу, эй. Внезапно Цзыюй присела рядом и протянула парню телефон в виде микрофона. Сону нахмурился, не понимая, что от него хотят. Остальные же расступились и завороженно наблюдали. Знали, что сейчас смешно будет. — Здравствуйте! — наигранно начала Чжоу. — Понимаете, дело в том, что мы с друзьями делаем проект про людей без определённого места жительства. Не могли бы Вы ответить на пару вопросов, мы были бы очень признательны, — улыбалась девушка, сдерживая порыв смеха. Сону снова вздохнул, смеряя подругу самым безэмоциональным из всего арсенала недовольных взглядов. — Не сердитесь, — ржал Феликс, подходя ближе. — Мы Вам из кафетерия хлебушка принесём. — Это чё за лежбище? — послышался знакомый голос. Рюджин пришла! — Сону? Тебе удобно? — усмехнулась Шин, оглядывая ребят. Ладно, это не самая странная ситуация, в какой они могли оказаться. Однако всё равно ведь странно. — Мы его буллим, не мешай, Рю, — засмеялась Соён. — Щекотки боишься? — ухмыльнулась Рюджин, приближаясь к лежащему Сону. — Н-нет, — Ким резко завертел головой и привстал на локтях, принялся пятиться назад, в ужасе расширяя глаза. На это друзья рассмеялись, а вскоре Сону орал и молил о пощаде, когда его щекотало сразу… восемь?… рук. Он не считал. Но видел, что мучали его, слава вкусной воде из кулера, не все друзья, а лишь некоторые. Чудно, мстить потом будет не многим, лень же каждому что-то готовить. Ох, тяжела жизнь Ким Сону. — У кого-нибудь есть влажные салфетки? — послышалось от Лии, когда парня наконец оставили в покое, дали нормально полежать на полу. Остальные же сидели на диванах, Киму попросту не хватило места, поэтому он решил лишний раз не напрягаться и продолжить лежание на полу. На грязном, к слову, полу. — Возьми у меня в рюкзаке, он на диване был, — вздохнул Ким, когда никто из ребят не ответил подруге. Нет, ну вы только посмотрите! Его обваляли на полу, опозорили и защекотали, а он ещё помогает этим предателям! Что за чудо, просто душка. — Ой, Лиа, дай мне тоже салфетку, — нахмурился Феликс, замечая полоски грязи на своей белой футболке с лицом Чанбина. Хоть лицо чистое. И лицо Феликса тоже чистое. Порядок. — О, спасибо, — довольно протянул парень, когда подруга бросила ему с другого конца дивана целую пачку салфеток в своё распоряжение. — У меня ничего нет на щеке? — спросила Чеён у ребят, встав впереди всех, чтобы они посмотрели. — Вот тут, — Феликс показал на себе. Пак тыкнула пальцем в рандомное место и, получив утвердительный кивок и пачку влажных салфеток, убрала пятно. — У тебя джинсы очень грязные, — непринуждённо кинула Рюджин с дивана, обращаясь к Сону. Тот со скрипом и нежеланием встал с пола и начал вертеться перед девушкой, чтобы та указала, где конкретно ему надо вытереть. — Ну… Много где, Сону, — хмыкнула та. — Дайте салфетки! — громко протянул Ким, оглядывая слегка виноватую Цзыюй, которая только что бросила в мусорное ведро пустую пачку салфеток. — Да ну… Ребят, она новая была, вы чё? — застонал Сону, обречённо всплескивая руками. — И чем ты думал, когда в белых джинсах лежал на полу? — усмехнулась Рю, насильно усаживая друга на освободившееся на диване место. — Я? — он тупо ткнул пальцем себе в грудь, вскидывая брови. — Ох, я совсем не думал. Все вопросу к Феликсу, это он меня повалил, — Сону сложил руки на груди и деловито уставился на Ликса. Ликс сейчас, к слову, играл с Лией в «камень-ножницы-бумага». Отхватив щелбан неудачника, Феликс, потирая красный лоб, уселся около Кима и Рюджин, принялся размеренно и максимально спокойно объяснять. Правда, на середине реплики заржал как не в себя. — Господин Ким Сону не имел желания идти к Чанбину, хотел зачем-то тухнуть на первом этаже. А я… Ну… Вразумил его? Т… — вот здесь заржал. Извиняюсь, подвергся великой потехе. — Фел, я убью тебя, — максимально миловидно улыбнулся Сону, положив руку другу на плечо. — Водой обольёшь? — продолжал смеяться Ли, держась за живот. — О, ну если тебе так хочется… — нарочито медленно он открыл рюкзак и вытащил оттуда наполовину полную бутылку воды. Неспеша так открутил крышечку, и только тогда глаза Феликса округлились, а тот понял, что надо бежать. Как можно скорее! — Сону, пощади! — резко завопил Феликс. Он как ошпаренный подскочил с дивана и оказался в кучке с друзьями, хватаясь за их спины и с опаской продолжая дразнить Кима, вкидывая шутки. Затем, правда, ребята добродушно выперли его из-под своей защиты, решая, что им жалко Сону, и это такое наказание для Феликса. Ли бросился бежать из отеля, выбегая на улицу прямо в тапочках, футболке и шортах. Холодно? Похуй! Он слышал за собой топот Сону, его недовольные вскрики и это коронное: «Ты не выйдешь сухим из воды!!!» Ветер бил в лицо, окутывая всё тело, пробираясь дрожью. Ли громко смеялся, забывая смотреть по сторонам. Возможно, прохожие посчитают их последними идиотами. Нет, прохожие точно посчитают их идиотами! Но кого, блять, это вообще волнует, когда тебе так весело? Весело и холодно. И страшно за свою жопу! Сону ведь реально не оставит его в покое, пока не добьётся своего. Ещё Ликс осознал, что оставил телефон в отеле. Но это сейчас волнует меньше всего. Фел обернулся. Сону вон тоже в тапках бежит. В тапках, тонкой голубой футболке и в безумно грязных джинсах, что когда-то были белыми. Казалось, штаны он замарал лишь сильнее, хотя не падал. В конце концов Феликс с тяжелейшей одышкой свалился на асфальт. Он не упал. Он присел без сил. Нет смысла бежать от неизбежного, когда… — Сука, — прошипел Ли сквозь зубы, медленно поднимая голову наверх. А там возвышался Сону, с широчайшей улыбкой выкидывая теперь уже пустую бутылку воды. Его облили! Эднв… Йцу-шщп… Пв… Кошмар!!! Феликс аккуратно встал с земли. С волос бесконечно стекали крупные капли, падая на асфальт и оставляя там тёмные следы. Стоило ли упоминать, что он выперся в совсем не подходящей одежде для такой погоды? Дождик. Народ вокруг в трёх кофтах гуляет, а он в майке, тонких шортах и… отельных тапочках. Пиздец. — Ой, тебе не холодно? — опомнился Сону, пробегаясь взором по явно охуевшему Феликсу. — Нет, конечно, я же не чувствую холода, я терминатор, — проговорил Феликс, светя максимально недовольным ебалом. — Теперь мы квиты, — легко пожал плечами Ким, схватив друга за руку. — Бежим-бежим, пока ты не заболел. — Ох, какие мы добрые стали, — вздохнул Фел. Обратно Сону бежал с мыслями, что никакое недосвидание с Рюджин у него сегодня не удалось. С мыслями, что придётся стирать любимые джинсы и временно ходить в неудобных узких брюках, пока эти будут сохнуть. С мыслями, что прохожие точно решили, что они чокнутые. Но также он бежал с широкой улыбкой, мокрым до ниточки другом, хорошим настроением. Да, его обваляли на полу. Да, он облил Феликса. Да, они оба замёрзли. Феликс замёрз чуточку больше. Но это всё не имеет значения, потому что им по-прежнему весело, никто всерьёз не обижается, а эти счастливые беззаботные мгновения пролетают так быстро, что и моргнуть не успеваешь. И он ни о чём не жалеет. Пожалуй, вся десятая группа — именно те люди, которых ему так не хватало.