Нет.
Не со мной.
С порывом задушенной страсти целует ее в лоб и с трудом отстраняется. Внутри все кажется разрубленным, изувеченным взрывом. Все стерто в порошок. — Почему?.. — Эмили ощущает наплывы разъедающей пустоты. Мужчина молчит. — Чем я отличаюсь от тех, кого ты уже успел уложить к себе в кровать? — безысходная злость смешивается с холодными слезами. — Дело не в отличиях. — Слишком молода? — Думаешь, в прошлом я смотрел документы всех, кого укладывал в постель? Тебе повезло, что временами я еще дружу с головой, — пепел грустной улыбки. — Не растрачивай себя, пожалуйста. Тебе необходимо, чтобы это произошло с тем человеком, который будет для тебя по-настоящему особенным. Вряд ли таким человеком может быть пятидесятилетний мужик. — Но тебе сорок пять. — Думаешь, не доживу до пятидесяти? Горькие слезы растворяются в невесомом смехе. Тяжесть напряжения блекнет. — Я тебя убью, если не доживешь. — Не буду сопротивляться. Их дальнейшее взаимодействие проходит менее пылко. Под редкими каплями дождя они вдвоем осматривают масштабы катастрофы и принимаются за ее исправление. Эмилия в основном просто подает инструменты, пока Старк расправляется профессионально с задним колесом Ауди, и поджимает в молчании искусанные в нервах губы. Ей не хочется прерывать возникшее между ними приятное томление или же просто развинчивать свои фантазии, если это не так. Она наконец-то добилась своего, хоть и получила по итогу вновь отказ с ответом на вопрос «Почему?». «Но ведь он отвечал на этот поцелуй так осознанно и горячо, и в мыслях определенно не могло быть никакой Вирджинии Поттс», — бьется в сознании испуганной птицей надежда, когда Эми прислоняется спиной к двери автомобиля, спрятав озябшие руки в карманы. Девушку пугает не сколько само отторжение ее чувств, как внезапная догадка, что Тони может попытаться заменить ею образ Пеппер. Эми без понятия, насколько сильно он еще привязан к ней и привязан ли, но доводы на эту тему выбивают почву из-под ног. Нет, мужчина не может поступить так с ней. Это будет слишком жестоко по отношению к ее хрупкой душе. Она — не таблетка. — Я проголодалась. — Я закончил. Прозвучавшие фразы пересекаются на центральной оси одновременно бьющихся сердец. Старк протирает руки от грязи тряпкой, исподлобья поглядывая на Хартманн, и отбрасывает ее обратно в открытый багажник. Догадывается ли, что она блефует, только бы выторговать лишние минуты на совместное времяпровождение? Наверняка. Но ничего по этому поводу не говорит, лишь кивает. — Так и быть, накормлю, — посмеивается Тони, убирая пробитую откуда-то взявшимся на пути гвоздем шину следом за куском ткани. — Не думал, что обычный поцелуй заберет у тебя столько сил. Эмили краснеет, ощущая прилив крови к лицу и декольте. Она отворачивается от изобретателя, уповая на то, что ее реакция останется незамеченной. — Я не успела позавтракать с утра, — прочищает горло, вырисовывая на мокром стекле узоры пальцем. — Могу взять навынос. Поедим в салоне на какой-нибудь парковке. Мужчина на такое предложение треплет растрепанные на женской макушке длинные темные волосы, убеждая себя, что ему ни капли не нравятся прикосновения к ней, и он не хочет чувствовать это тепло. Но попытки заставить поверить себя в безразличие ко всему произошедшему укалывают его куда-то в район сердца. «Не смей лгать! Особенно самому себе», — кричит разум, и Тони прерывает внутренний голос, резким движением открывая водительскую дверь. — Как часто ходят автобусы до Нью-Йорка? — вопросом застает девушку врасплох. Хартманн мнется рядом с ним, задумчиво хмурясь и складывая губы в трубочку. — Всегда по-разному, хотя по расписанию каждые полтора часа, — пожимает плечами. — Из-за непогоды вообще могут пару рейсов отменить. Хотите со мной прокатиться на общественном транспорте? — Вновь слышу официальную речь, — Старк уже сидит за рулем, поглядывая на Эми с тем непонятным выражением лица, которое ей вечно не хватает усердия или же опыта прочитать. Внутренности сдавливаются как под гидравлическим прессом, стоит ей только ответить на этот уверенный взгляд. — Не ты ли недавно звала меня по имения? Или мне послышалось? — О-о-о… — Эмили упирает руки в бока, только бы он не увидел их дрожжи, и на его манер закатывает глаза. — Как же тебе нравится выводить меня на эмоции, и совершенно неважно, какие они. Изобретатель приглушенно смеется, лишь подтверждая сказанные ей слова. Эмилия всегда выражает все, что чувствует, именно так, как оно есть на самом деле. Ни капли не приукрашивает и не скрывает, если ее прижимают в угол. У нее две крайности: либо молчит, как партизан, либо без запинки рубит правду с плеча. Молодая глупая дев… — Давай, не тяни время, Хартманн, — он отчего-то чувствует нарастающее раздражение, причем скорее на себя, чем на нее, и пальцы стискивают кожаный руль в надежде найти успокоение в выплеске негативной эмоции. — Ты, кажется, хотела перекусить. Эми улавливает в интонации звучащего мужского голоса ирритацию по отношению к ней и молча обходит автомобиль, открывая заднюю дверь. В зеркале заднего вида ловит вопросительный взгляд Старка. — Хочу вытянуть ноги. Ей ничего не отвечают, в ответ лишь коротко кивая и, кажется, чуть расслабляясь. Тони рад, что не придется улавливать боковым зрением ее движения кистями рук, худыми стройными ногами и повороты головы. После произошедшего между ними, узнав, насколько она чувствительна к малейшим касаниям, сидеть и не представлять, как Эмилия отзовется на то или иное прикосновение, просто кажется чем-то невозможным. Фантазия у него всегда была той, что надо. — Перекус в силе? — на всякий случай уточняет. Ему приглушенно угукают, и он видит, что девушка уставляется в смартфон, усердно печатая кому-то сообщение. Делает вид, словно ничего не случилось, и это Старка вынуждает вдавить педаль газа в пол сильнее, чем требуется. Машина с рывком срывается с обочины, тряхнув на заднем кресле Эмилию. В своих эмоциях Тони не пытается разобраться сейчас — проведет их анализ позже, когда останется один на один со своими мыслями. Когда факторов, поднявших такую бурю внутри, рядом не останется. Но мужчина смотрит вновь на Нее через зеркало, потом безуспешно старается сфокусироваться на пустой дороге, наконец-то принявшей вид ровного асфальта. И в который раз концентрируется лишь на затемненном в свете салона лице Хартманн, с каким-то задушенным чувством осознавая значение ее фамилии. Если переводить с немецкого, взяв за основу корни, то получится «сильный человек». Hart — сильный, mann — человек. Но если брать перевод с английского, опираясь лишь на звучание, то образуется полная противоположность первому. Раненный человек. Признать получалось сложно, но факт был фактом: какой бы твердой и невозмутимой с виду не казалась Эмили, она все равно оставалась глубоко травмированной событиями прошлых лет девушкой. Как и он. Как и они все. Почему она тянется именно к нему? В нем Эми видит себя, такого же раненного человека, скрывающегося за маской безразличия к прошлому. Они оба безнадежно силятся построить персональную нирвану, где удастся спрятаться от собственных демонов. Притворятся, словно ничего не было, словно никакой битвы не произошло, — ни пять лет, ни пару месяцев назад, — идиотская попытка сбежать от реальности. Кажется, им стоит принять ее, жестокую правду воцарившегося мира. Заточение в четырех стенах — этого ли Тони и правда желает?Что она натворила?..
До этого момента Старк четко знал, что поступает правильно, давая себе шанс на жизнь среднестатистического человека. На жизнь без рисков и адреналина. На жизнь, среди будничных дней которой места погоням нет. На скучную и однообразную жизнь. Такого будущего он себе хотел? Серьезно? Мужчина проводит рукой по лицу, от нарастающего волнения ощущая ускорившийся пульс. Пока его команда, друзья занимаются тем, чем по-настоящему хотят заниматься, Тони убеждает себя, будто отшельничество — лучший для него, привыкшего к антиподу этой жизни, вариант из всех. К этим размышлениями его так хотели все подтолкнуть? К размышлениями о том, как профессионально он себя закапывает? «Вручите медаль Эмилии Хартманн за настойчивость», — мысленно усмехается изобретатель, наблюдая за выглядывающим из-за туч солнцем. Бегло Старк еще думает, что если это — прекратившаяся гроза — не знак, то он сошедший с ума супергерой. Чокнутый Железный человек на предпенсионном возрасте. Наблюдающая за ним исподтишка Хартманн только успевает разглядывать сменяющие друг друга эмоции на его просветлевшем лице. Тони чему-то рад, но словно не хочет это показывать, даже самому себе. Некая же растерянность попутно сквозит в каждом повороте руля, через который обуревавшие чувства находят выход. — Все в порядке? — тихо спрашивает Эмилия. — Лучше, чем когда-либо, — прилетает мгновенно ответ. В такое ей верится слабо, но она все-таки кивает. — Заправка, Эм, — привлекает ее внимание мужчина, кивая в сторону появившейся на горизонте АЗС. — Заправимся и съедим по хот-догу. Как идея? Повеселевший Старк пугает сильнее, чем возможность еще раз оказаться в ситуации с пробитым колесом. Такая беспричинная смена настроения лично у нее всегда предвещает скорую истерику и нервный срыв. Что это значит у вечно внезапного Тони — неизвестно. Поэтому Эмили косится сперва на приближающиеся красные резервуары с топливом, а после на слабо улыбающегося изобретателя, включившего поворотник. Подозрения все быстрее закрадываются в эмпатическую душонку девушки. — Признайся, что тебя веселит, — просит Хартманн и склоняется к его креслу, обхватывая подголовник в попытке приблизиться и увидеть выражение лица. Мужчина поворачивает голову и, не ожидав такого минимального расстояния между ними, дергается в обратном направлении. Либо этой девочке нравится играть на его нервах, зная, что он ее не тронет при любом раскладе, либо она просто не понимает, какое умеет оказывать влияние. На отметку «глупая» Эми не тянет. Ну, если только иногда. — Ты. Они наконец-то съезжают на прилегающую территорию и останавливаются около первой колонки. Шатенка уже рвется выйти и заправить автомобиль, когда с замиранием сердца наблюдает за решительными действиями Старка. — Я сам схожу за перекусом, — бросает ей он, закрывая уже за собой дверь. Эмилия замирает от шока на несколько мгновений, вперив взгляд в лобовое стекло перед собой, и тут же видит работника заправки в таком же состоянии. Молодой паренек, шедший со стороны баков, истуканом пораженно застывает на половине пути до минимаркета. На заправке сейчас произойдет настоящий взрыв, и совсем не из-за горючих жидкостей. — Что творит этот безумец?.. — шепчет себе Эмили, нервно почесав шею, и приоткрывает окошко салона. Тони же держит пистолет, непринужденно опершись на машину свободной ладонью. Глазеющие работники останавливают всю работу и спешат удостовериться в том, что у них не массовые галлюцинации. Да, перед ними стоит настоящий Железный человек, до этого пропавший на несколько месяцев с поля зрения общественности. Нарушать его личное пространство никто не решается, видимо, все же имея хоть каплю понимания и человечности. — А как же твое желание жить спокойно? — язвительно интересуется Хартманн. — Неужто передумал? — Кто-то заставил пересмотреть планы, — приспуская очки, отзывается мужчина. — Начну с малого — с заправки. — Как быстро меняются твои планы… — закатывает беззлобно глаза Эми, внутренне просто ликуя от таких новостей. — Видимо, этот «кто-то» смог достучаться до твоих гениальных мозгов. Старк повторяет жест с закатыванием глаз. — Да, судьба наказала меня и связала с досаждающей девушкой по имени Э… Ай! Эмилия прячет руку, ущипнувшую изобретателя за предплечье раньше, чем кто-либо обратит внимание на вскрик. — Но я благодарен этой судьбе, — признается тут же Тони и быстро щелкает Хартманн по носу. — Не скучай. Он разворачивается, убирая пистолет в колонку, и движется в сторону минимаркета. — Надеюсь, тебя не разорвут на сувениры, — вдогонку успевает сказать темноволосая и откидывается на сиденье, позволяя спине отдохнуть. От поступка Старка ее немного потряхивает. Нет. Врет. Трясет крупной дрожью, а мурашки бегают вдоль тела. Она просто не может поверить, что смогла что-то переключить в голове Железного человека, вдруг решившегося выйти в свет. Паркер поставит в честь нее памятник? Наверняка же да! Эмилия даже не представляет реакцию Паучка на известие о появление среди людей Тони Старка. Как скоро в интернете появятся об этом новости? Если предположить, будто кто-нибудь публикует прямо сейчас в социальной сети фотографию супергероя у бензоколонки, то Питер узнает все не от нее. А так же совсем не интересно. Пока мысли бегают судорожно по сознанию, мужчина успевает вернуться к ней целым и невредимым с двумя хот-догами и стаканчиками кофе. Он выглядит настолько самодовольно, что Эми прищуривается в попытке разгадать его. Определенно ему нравится произведенный эффект на публику. Он всегда ему нравился. — Признавайся, — начинает насмешливо Эми, — что кто-то упал там в обморок. Тони лукаво поднимает правую бровь, передавая на заднее кресло напиток и еду, и откладывает свое на соседнее сиденье. Старк молча уезжает с заправки, заставляя девушку томиться в ожидании, которое, впрочем, она удачно скрашивает сегодняшним завтраком. Они останавливаются на углу стоянки для дальнобойщиков, и лишь тогда изобретатель произносит: — Я всем дал автограф, — улыбается он, — поэтому все остались в сознании. От радости. Эмилия сперва тоже не сдерживается в ответной улыбке, отпивая из стакана и внимательно вглядываясь в янтарные вкрапления его взора, но после сознание затапливает лавина вопросов. Вслух раздается один. — Почему?.. Одно слово сбивает с мужчины весь налет внезапного позитива после короткого общения с людьми, ликующими от встречи со своим живым и здоровым героем. Хартманн смотрит на него чересчур внимательно, въедаясь буквально в кожу цепким взглядом ореховых глаз, и не шевелится. Как охотник, боящийся спугнуть добычу. Одно движение — и хищник скроется за плотной пеленой непроглядного леса, вглубь которого идти опасно. Просто-напросто рискованно. Но Тони уверен больше, чем на сто процентов, что эта настырная девочка туда сунется при любом раскладе. Она его догонит. Всегда догоняла. Есть ли шанс у него затаиться теперь? — Я решил, что не хочу прожить остаток жизни в вечной попытке скрыться, — Старк кивает скорее самому себе, чтобы удостовериться в сказанной фразе, и откусывает хот-дог. — Неплохо, но лучше чизбургера ещё ничего не придумали… Эми расширенными зрачками следит за ним из-под упавшей на лицо чёлки: короткое движение — стаканчик у его губ, ещё недавно страстно целовавших её. Они такие, какие она себе представляла. Горячие, сухие и невероятно мягкие. Девушка неосознанно ведёт кончиком языка вдоль своей нижней губы, собирает капли пенки капучино и сталкивается с омутами цвета крепкого коньяка. Старк застывает, будучи повернутым к ней полубоком с уже небольшим кусочком сосиски и хлеба в руке, и он совершенно не в силах обратить взор в другую сторону. Хартманн прослеживает дорожку выступающих вен на его кистях вплоть до подтянутых вверх рукавов, начинающихся чуть ниже локтя. Фетишист внутри неё медленно сходит с ума от вида крепких и сильных предплечий, и шатенка, не в силах справиться с накатившим возбуждением, устремляет глаза в пол. — Эми, прекрати… — шепчет Тони и залпом допивает кофе, закидывая следом хот-дог. Он агрессивно и быстро все пережевывает, словно боясь сказать ещё что-то лишнее. Минуту они молчат. Эмилия вдруг уязвленно хмыкает, теряя аппетит, и тумблер в голове оглушительно щёлкает. Кажется, это слышит даже изобретатель. Притупившаяся реакция даёт результат слишком поздно, чтобы успеть отстранить от себя рванувшую вперёд девушку. Её пальцы впиваются в джемпер, тянут на себя и потом внезапно толкают обратно. Темноволосой бестии хватает мгновения для последующего маневра — и вот она оказывается на мужских коленях. — Убеди меня остановиться, — её ладони обхватывают щёки Тони, не позволяя ему отвернуться. Его же руки лежат на руле позади. — У тебя есть минута. Иначе… — Ты слишком много на себя берёшь, — отрезает резко и грубовато тот, тихо усмехаясь от напускной уверенности Хартманн и надеясь, что это её остудит. — О, поверьте, мистер Старк… — она прижимается грудью к его и выдыхает продолжение в губы: — Я теперь готова взвалить на себя что угодно, чтобы увидеть ещё раз, как вы теряете голову от эмоций. Эмилия в очередной раз добралась до него. Догнала. И спрятаться негде.