Фея для Принца

В моменты усталости и душевных метаний в Гермионе просыпалась прежняя, послевоенная равнодушная она. Собственно, поэтому она и не собиралась всерьез бросаться разгребать студенческие распри, хотя накал страстей был заметен невооруженным глазом. Она, конечно, знала, что это важно, но в том числе и знала, что все сразу – не вывезет. Хотя Мародеры, скорее всего, воевали со слизеринцами не только из скуки, а в том числе – и за дело. Но это дело – не её. Кого угодно, хоть бы того же Дамблдора, но не – её. Это стоило бы повторять себе почаще. И явно – до того, как запрыгивать на метлу. «Запах чужеродного Вектора «альфа» или «омега», даже при обостренном нюхе чувствуется, только если подойти вплотную к объекту. Во время обострения цикла объект женского пола, имеющий Вектор «альфа» или «омега», а также объект мужского пола, имеющий Вектор «альфа» или «омега», в состоянии возбуждения, можно почувствовать на расстоянии, но это утверждение верно только за исключением Вектора «бета». Всеобъемлющим для крайних значений Векторов является только запах избранного партнёра». Гермиона, поскольку стала обращать пристальное внимание на запахи, быстро поняла, что обоняние у неё в последние недели обострилось до критических значений. Чего стоит только факт, что отвратно-слащавого Люциуса Малфоя она учуяла издали… «Недотрах, Миона». Слышать голоса, даже в волшебном мире – не норма. Так что Грейнджер, пытаясь не свалиться с метлы в Озеро, огибая кальмара, внезапно пожелавшего ухватить летуна щупальцем, от души посоветовала воображаемому Рону заткнуться. Запах – усиливался, и почему-то ощущался злым. Собственно, еще даже не разглядев, кто именно там опять между собой скусился, Грейнджер совершенно точно знала имена участников. - …За дружка своего, Мальсибера, отхватишь! - ТЫ ОТЬЕБЕШЬСЯ ОТ МЕНЯ СЕГОДНЯ, СОБАКА, ИЛИ НЕТ?! КРУЦ… Как у Гермионы получилось прямо в полете попасть Бомбардой точно в землю между спорщиками, она и сама не поняла. Да и действие, если подумать, было глупым, и совершенным исключительно в порыве паники. Что поделать, сердце и разум нынче у Грейнджер действовали отдельно. И сердце категорически выступало против того, чтобы Северус поимел проблемы за использование запрещёнки. Да и вообще – Гермиона очень не хотела, чтоб этот человек попадал в ситуации, где ему придет в голову такое делать. Троих студентов раскидало ударной волной в стороны. Правда, двое из них вскочили на ноги быстро, но у Грейнджер все таки появилось несколько секунд для того, чтобы приземлиться позади зверски фыркавшего слизеринца и крепко ухватить его за ворот мантии сзади, таким нехитрым образом тормозя все инициативы юной кобры. Тяжело дышавший, злой до хрипов, Снейп тут же потерянно замер, как котенок, выцепленный за шкирку в прыжке. А вот Блэк, которого окатило землей, в отличие от Снейпа и Поттера, совершенно не заметил, что в их теплой компании – прибыло. И наугад кинул Заклинание в сторону противника, попутно умудряясь отплевываться от грязи. Гермиона – блокировала. «…Но, тем не менее, аура альфы может быть ощутима в толпе всеми типами Векторов, если владелец решит ее использовать. Сила доминанты зависит от потенциала личности, и более сильная альфа может продемонстрировать свою доминанту перед другой альфой, подкрепляя это магическим потенциалом. Также следует помнить, что сильные магически Векторы омега могут заимствовать ауру у своей альфы, вне зависимости от её близкого присутствия». Гермиона никогда, в отличие от того же Гарри, этот навык не использовала, поскольку считала подобную демонстрацию невежливой. Да и вообще – сильно сомневалась, что с её значением «П», у неё получится. Но именно сейчас – скрученный клубок напряжения в груди развязался, и хлестанул по угрозе тугими плетями. Красное марево перед глазами – сгущалось. Невыразимец Грейнджер никогда в жизни не отреагировала бы подобным образом, если бы перемолоть в муку кости школьник собрался бы ей самой. Но Заклятье предназначалось не ей. Блэк, несмотря ни на что, не в состоянии откреститься от безумного наследия своей семьи. И то, что он использовал Виртус Виолацио*, тому пример. Клубок магии, вырвавшись на волю, материализовался в знойную, удушающую волну. У Грейнджер она была столь же горяча, сколь льдиста – у Дамблдора. Она была не права, поступая подобным образом, прекрасно это осознавала и ни малейшей жалости – не испытывала. И теперь это удушающее покрывало, обогнув того, в чью одежду ведьма так судорожно вцепилась, накрыло двух гриффиндорцев. Поттер, растерянно икнув, вновь шлепнулся на пятую точку. Блэк – замер, прижимаясь к земле, как побитый пес, и глубоко дыша. Пожалуй, она, при желании, могла бы приказать им даже жрать грунт. В конце концов, перед ней были еще не достигшие своего становления волшебники. Но рядом с ней стоял еще один молодой человек, которому она менее всего желала демонстрировать чрезмерную жестокость и подавать пример неравномерного воздаяния. А потому Гермиона говорила настолько спокойно, насколько вообще умела. Медленно и вдумчиво, так, чтобы её услышали с первого раза. Грейнджер часто использовала подобный тон, убеждала и наставляла. Но до конца собой при этом – не была. И только теперь, с новой точки отсчета, которой стал провал в Зеркало, стала это понимать. Понимать, что хотела бы быть другой, и быть другой – рядом с ним. Но, увы, это было невозможно. - Сейчас вы берете свои палочки, и тихонечко идете в свою Башню, где молча подумаете над своим поведением. Конкретно – над использованием столь отвратительных Чар. – Грейнджер было искренне плевать, что Сириус, судя по всему, реагировал подобным образом на попытку применения Непростительного – И, если я увижу еще хоть раз подобную картину в похожем составе, вы очень сильно пожалеете. Я вам настоятельно рекомендую до самого выпуска избегать межфакультетских конфликтов. И обходить мистера Снейпа в частности по широкой дуге. Как только Гермиона с невероятным усилием пригасила ауру, очень сильно беспокоясь, узнает ли Директор об её выходке, с травы, пошатываясь, подскочил Блэк и задорно, заразительно расхохотался. Его друг в ответ на эту эскападу лишь пораженчески покачал головой и покрутил пальцем у виска, надсадно закашлявшись. А когда Сириус еще и отсалютовал Гермионе палочкой в поклоне, то Джеймс вовсе, грубовато подхватив того под руки, торопливо пробормотал: - Не обращайте на него внимания, ассистент Картер, он очень впечатлительный. - Забыли. – Кивнула Гермиона. О, она бы ни за что не забыла, и ни за какие плюшки не простила. А наоборот, с удовольствием потащила бы всю троицу к МакГонагалл, громогласно добиваться справедливости. Если бы не одно существенное «но». При извлечении воспоминаний об инциденте будет отчетливо слышно, что Северус Снейп собирался использовать Непростительное. Пара гриффиндорцев побрела по тропинке в обход Озера, на ходу приводя себя в порядок. - Вы – мой новый кумир! Я… Слава Мерлину, Блэк был оперативно заткнут более разумным товарищем. Снейп же, кажется, совершенно не ощутил никакого неудобства от её ауры. Что, собственно, и неудивительно. Он был единственным из присутствующих, кому её магия не могла навредить даже при выраженном намерении хозяйки. Но этого он не знал. А потому, даже не пытаясь скинуть её руку с плеча, украдкой удивлённо себя осматривал. Гермиона предположила, что он, не будучи идиотом, прекрасно понял, что именно произошло. И теперь недоумевал по поводу того, что сам – ещё на ногах. Но, тем не менее, плечо под её ладонью было напряжено до судорожного. Очень нейтрально, почти буднично, глядя вслед неразлучной парочке, Грейнджер прокомментировала: - Круциатус на территории Школы при свидетелях. Отличный план. Юноша – тут же замер. Все еще не поворачиваясь к говорящей, пустым взглядом пялясь в пространство, слизеринец ровно уточнил: - К Директору? Или сразу – в Аврорат? - Надо бы. – Грустно выдохнула Грейнджер, более всего желая, чтобы это болезненное сходство с её прежним профессором с лица парня – пропало. – Надо бы, – повторила она – но не в этот раз. А желательно – вообще никогда. Вопреки её стараниям, собеседник ничуть не сбавил оборотов напряжения. Даже больше – теперь оно обреченно гудело в воздухе. И, кажется, если Гермиона еще немного подышит этими эмоциями – то разрыдается от бессилия. - Что я буду должен? Наверное, в мире Северуса Снейпа просто так ничего не делается. Наверное, он в этом даже и прав. Потому что Гермиона не знала, какого рода было бы её вмешательство в ситуацию, не реши она изначально, несмотря на контексты, оказывать поддержку своему союзному Вектору. Потому что Непростительные она не одобряла сильно. И, тем не менее, его лицо, более напоминавшее сейчас фарфоровую посмертную маску, ей не нравилось до болезненных спазмов внизу живота. Она не была Альбусом Дамблдором, и не умела влезать под кожу проникновенными речами. Но разбить эту маску – очень хотела. Даже – испытывала иррациональную необходимость. Возможно, весь секрет в том, что маски надо снимать вместе. Стянув эластичную ткань с лица, волшебница воинственно сдула непокорную светло-окрашенную прядь со лба. Она не могла так с ходу определить, на кого досадует больше: на долбанутых гриффиндорцев, или же – на вредного слизеринца, буквально вынуждавшего её поступать именно так, а не иначе. - Как насчет не влипать в неприятности? – Сварливо проворчав эту фразу и прослушав то, как она звучит, Гермиона тут же решила, что тон ей – не нравится. А потому, решив не перекладывать на окружающих ответственность за собственные поступки, со вздохом сменила интонацию на более миролюбивую – Будет очень даже замечательно. Наконец, он осторожно повернул голову, недоуменно вздергивая бровь. И случилось то, чего Грейнджер вовсе не ожидала. - Миа! Грудную клетку сдавили хлесткие руки. Цепко, так, что и не оторвать. Рваный шепот обжег висок. - Ты существуешь. Ты все таки существуешь... Лихорадочно, надрывно. Она не могла противиться тону голоса, да и – не хотела. Инстинкт ворочался внутри дикой кошкой, и рычал о том, что ему, её человеку – плохо. А если так, ей необходимо это исправить. Гермиона послушно оплела его плечи объятьем в ответ, успокаивающе поглаживая выступающие лопатки. Но – лишь для того, чтобы слизеринец резко отстранился, впиваясь до боли пальцами в её плечи. - Ты надолго? В этот раз? Или... Ты все еще в петле? А Гермиона – лишь глупо хлопала ресницами. Волшебницу впечатывал в землю приступ когнитивного диссонанса. Профессор Снейп на её памяти был богат на эмоции, это верно. Да в основном – на недобрые, отдающие холодом и ядом. Здесь же, на столь знакомом лице, сменяли друг друга со скоростью, непостижимой восприятию, крайняя радость и – отчаянно-горячая тревожность. Натужно улыбнувшись, Гермиона помахала эластичной тканью перед носом своего нынешнего студента. - Не насовсем. Но – на достаточный период времени. Если ты не заметил, профессору ЗОТИ пока что нужен ассистент. Ошарашенно оглядев её мантию Невыразимца снизу доверху, по-прежнему не отпуская женских плеч, будто опасаясь, что она растворится в воздухе, юноша резко вздохнул. Предельное понимание зажглось в чёрных глазах. А затем – когнитивный диссонанс достиг своего пика. Ужас Подземелий Северус Снейп радостно улыбнулся Заучке Гермионе Грейнджер. Возможно, так бы и застыть ведьме соляным столпом на берегу, но волшебник – отвернулся, наблюдая, как две тёмные точки, спотыкаясь, торопятся в Школу. И улыбка – стала злой. Привычной. Тут-то Гермиону и отпустило. Но – не до конца. Поскольку, удостоив гриффиндорцев лишь беглым взглядом, наполненным ничем не прикрытым чувством собственного превосходства, он вновь повернулся к девушке. И, может, внутренне её-то и отпустило, но вот руки Гермионы никто выпускать из захвата не собирался. - Из какого ты года на самом деле? Ассистенту Картер, для своих – Гермионе Грейнджер, очень хотелось бы знать, как это возможно: звучать одновременно и ласково, и требовательно. Гермионе сейчас – очень хотелось кутаться в голос, тонуть в глазах и все такое прочее, чем себя балуют обыкновенные приличные девушки. Но вместо этого она, решительно высвободившись, взмахом палочки сдула с него грязь и пыль, причиной которым была её же Бомбарда. Брюнет смешно поморщился и покорно позволил поправить себе воротник рубашки и галстук. Но от того менее выжидающим выглядеть не стал. - А откуда, говоришь, ты взял данные про петлю? - Ты сказала сама. – Терпеливо, очень мирно пояснил он, внимательно глядя ей в глаза. И, пожалуй, она могла бы легко отпугнуть его своей откровенной досадой на столь хорошую память, но, очевидно, на её лице читались много более позитивные эмоции. «Все наши проблемы от того, что эта слизеринская змеюка – очень внимательная». Насчет внимательности – Гарри тогда был очень даже прав. Гермиона лишь надеялась, что сможет скрыть то, что причина этой её волнительной радости – его близкое присутствие. - И вот так взял и запомнил? - Строго говоря, нет. Но… – Впервые за последние минуты нахмурившись, он словно бы раздумывал, стоит ли продолжать. Но Грейнджер после этого уточнения – и сама догадалась. Очевидно же. «Одаренный менталист способен извлечь воспоминания, которые считаются самим владельцем забытыми. Таким образом, менталисты способны помочь любому волшебнику вспомнить даже самые отдаленные события, и, при желании, пережить их заново». - И больше никому, особенно – Невыразимцу, не пытайся дать понять, что ты менталист, пока не получишь официальную степень Мастера. А про эмпатию – и вовсе никогда не заикайся. То, как её собеседник округлил глаза, более всего остального уверило Гермиону в том, что она – угадала верно. Резво подхватив его под руку, Грейнджер набросила на них Дезиллюминационные. Если альфе положено быть решительной и заботливой, она – такой и будет. И совершенно плевать, что уже сейчас, в его неполные семнадцать, она кажется рядом с ним кнопочкой. - Пойдем-ка, прогуляемся. Щеки её въедливой проблемы, чей локоть оказался прижат к невеликой груди Гермионы, тут же порозовели. Но он – с готовностью кивнул. И очень тихо, невпопад, поделился: - Когда я увидел в кабинете ЗОТИ тех бабочек, то решил, что схожу с ума. Эта доверчивая, краткая тирада так живо напомнила Гермионе мальчика из Коукворта, что к горлу мигом подкатил удушливый ком. Девушка натужно улыбнулась, неторопливо вышагивая вперед. А её спутник, кажется, пытаясь подстроиться под женский шаг, все же ждал хоть какого-нибудь ответа. Возможно, оправдательного. - У меня тут небольшие трудности с конспирацией. И с пониманием…хм…механики. И Северус Снейп, самая мнительная гадина в мире, заметив её досаду, вмиг словно вовсе забыл о том, на что до того намекал. - Я могу помочь? – О, с такой готовностью не рвется помочь ни одна змейка. Рановато, наверное, их по факультетам раскидывают… «Себе помоги». - Ну, для начала, будет здорово, если мне придется чуть меньше думать о том, что, пока никто не видит, вы с Сириусом пытаетесь друг друга убить. - А я и не прошу! Я вообще тут не при чем! Тут он кривил душой, и оба это знали. Мигом вспыхнув, Северус раздраженно попытался вырвать руку. Гермиона – не позволила, примирительно сжав бледное запястье, тут же добившись этим нехитрым действием необходимого эффекта. Мир – накрывало бурей чувств, сердце – сотрясало грудную клетку, вечно горячая ладонь – жадно впитывала чужую прохладу. А реальная ситуация – требовала совсем иного. - Я знаю, поверь мне, знаю, что вы всю жизнь друг на друга неадекватно реагируете. Но ничем хорошим это не закончится. Просто держи это в памяти, пожалуйста. Гермиона говорила проникновенно и – от чистого сердца. Она была бы рада подобным тоном, легко касаясь запястий своего, почти что байроновского, героя и степенно шурша юбкой по палой листве, радостно цитировать какие-нибудь кретинские романтические сонеты. Любоваться солнцем, пробивающимся сквозь ветви деревьев. И ничуть не беспокоиться о бедах и горестях человеческих, сосредотачиваясь лишь на прогулке, впитывая кожей атмосферу наступающей осени. Но жизнь – несправедлива. А она – возложила на себя ответственность за судьбу молодого человека со сложным характером и недобрыми наклонностями. – И конечно, ты не просишь. Но, если помнишь, я обещала одному очень замечательному мальчику, что буду его феей. Мне очень непривычен подобный статус, но он очень мне нравится. Однако, стандартные для фей задачи сильно усложняет то, что мальчик этот – ежедневно пытается самоубиться о факультет Годрика. Слушатель – замолчал. То ли подавленно, то ли – задумчиво. Но руки не отнимал. А сама Гермиона сделала вид, что совершенно забыла о том, что их пальцы – переплетены. *** Они, разумеется, пропустили ужин. Хотя бы потому, что никто ещё не был так заинтересован в том, что говорит Всезнайка Грейнджер. И, поскольку Снейп был кем угодно, но не дураком, убедившись, что с ума не сходит, он очень быстро оживился и стребовал с Гермионы информацию о том, во сколько прыжков укладывался её цикл перемещений. А также – выцарапал из нее правду о перемещении в начало лета этого года. И – о дементоре. Глупо было предполагать, что человек, сохранивший чертову обертку от шоколадки, так просто позабудет о подобном. Возможно, Северус даже планировал оскорбиться или даже обидеться насмерть на то, что тогда, в Лесу, она – не отозвалась. По крайней мере, такая реакция от него была бы вполне логична и совершенно простительна. Но, то ли он все еще был слишком взволнован их встречей, то ли сама Гермиона, объясняясь, выглядела настолько виноватой, то ли – сумела его заговорить, сбивчиво тараторя множество выдержек из теорий о временных переносах, что он, кажется, сердиться раздумал. А сама Грейнджер тем временем, выслушивая его краткие комментарии, пораженно сложила два и два. Северус Снейп все еще дружил с Лили Эванс как раз потому, что в тот день – безбожно опоздал к Озеру на встречу с рыжей. Как раз из-за дементора. А соответственно, Мародеры, тоже огорошенные неожиданным столкновением с темной тварью, о Снейпе позабыли на целую неделю. И никто из них в тот самый день не использовал прилюдно его же Левикорпус на нем же. Никто не применял к нему Чистящие Чары, обещанные Петтигрю еще в Запретном, и Северус – не захлебывался позорно розовой мыльной пеной. И, следовательно, у всех на глазах униженный соперниками, истерзанный свежими сомнениями в том, а не отдала ли Эванс его учебник Мародерам добровольно, он – не обзывал подругу грязнокровкой. То воспоминание, которое подсмотрел когда-то Гарри – просто не случилось. Гермиона была уверена, что об этом изменении надо сообщить Дамблдору, и это важно. Но очень уж не хотелось делиться со Стариком ни столь личными деталями, ни давать ему понять, что он – вновь отвратительно прав. И, всего лишь поговорив со своим «принцем», «фея» действительно сразу ощущает себя намного лучше. И уж точно – в разы менее одиноко. Гермиона вообще чувствовала, что, будь у нее крылья, она бы прямо сейчас воспарила над землей. Потому что тот перенос, который она сама для себя закрестила бесполезным, был, оказывается, далеко не таков. Так что волшебница – тут же себя простила за дементора. Но объяснить все это Северусу – не имела права. Она просто не могла себя заставить напугать его такой – не случившейся, но от того не менее печальной – вероятностью событий. Нет уж. Пусть бережет нервы смолоду. Она вообще о многом не могла рассказать. Хотя очевидно, что любой человек на его месте задавал бы вопросы о собственном будущем. В конце концов, после нескольких подряд неловких, смазанных отказов, они обоюдно сошлись на том, что, если она не может что-то сказать, то – просто прямо об этом сообщит. Северус, в свою очередь, был очень удивлен тем, что его спутнице действительно важно, не расстраивает ли его подобное. И еще больше его смутило то, что Гермиона прямо обосновала это свое стремление тем, что знала его в будущем, как совершенно невероятного, очень храброго человека. Таким образом, явно впечатленный, он очень легко и совершенно самостоятельно дал Гермионе слово, что её личность сохранит в тайне. И даже случайно из его головы информацию о ней не извлечет никто. Гермиона – верила. А как иначе?.. Когда они расставались, глаза его сверкали почище звезд, поглощенных черными дырами. Еще никто и никогда не был так рад Гермионе Грейнджер. А уж тем более тому, что она – рядом надолго. - Я… очень хорошо, что ты здесь. - Думаешь? - Я все помню. Пока Гермиона, путаясь в наступающих сумерках и собственном восприятии действительности, пыталась осознать смысл этого необычного акцента на последнем слове, и до нее понемногу доходило, что речь – именно об эмпатическом всплеске, во время которого тот ребенок ей всю душу наизнанку вывернул, Северус – снова ее обнял. Импульсивно, быстро, в рывке грубой эмоции. Так скомкано и непререкаемо, будто ожидал, что его порыва – не оценят. - Я рад, Миа. И – умчался к воротам, только и видели. Она бы его не догнала, даже если бы побежала. На один его размашистый шаг приходилось бы три её собственных. И это было очень даже хорошо. Потому что в противном случае Гермиона, ничуть не железная, хоть и – хотелось бы, тут же сдалась бы, сообщив шестикурснику полноценную картину происходящего. И – громогласно озвучив ни в чем не виновному человеку истинные мотивы своей заботы о нем. Но Мерлин дал Грейнджер шанс умолчать о своем Векторе. И впредь она не должна была позволять себе ни на минуту забывать о Серебряной Лани. Люди – для людей. А феи, если угодно – графа отдельная. Однако, согнать с лица широкую улыбку и затоптать на корню дебильное желание плести венки из ромашек было не так уж и просто. *** По коридору она вышагивала очень медленно и в очень скомканных чувствах. Маску натягивала исключительно на рефлексе, как и – находила путь в собственные комнаты. И за полчаса до Отбоя совершенно не ожидала встретить Джеймса Поттера, который явно караулил на подходе к кабинету ЗОТИ её персону. - Вы подсуживаете слизеринцам! – Вместо «здравствуйте» заявил нахал. «Ох, ну подай на меня в суд». Осознав, как странно было бы ответить в манере Гарри его же отцу, Гермиона – поджала губы, медля с выбором манеры беседы. Сердитый и запыхавшийся, Поттер был похож на ребёнка, у которого отобрали любимое развлечение. - И чем они тебе не угодили? - Они все плохие! Мэм. - Почему? - Ну... – Кажется, этот спокойный вопрос заставил гриффиндорца не на шутку задуматься. Дальнейшие его слова звучали уже не так уверенно – Они же такими и рождаются. Шляпа... Внутренний Грюм проснулся в Грейнджер мгновенно. И, не всегда уверенная, как реагировать на ту или иную ситуацию, иногда по большей части просто копирующая чужие реакции, чтобы с удобством облечь свои эмоции в годную обертку, Гермиона была нынче очень уверенна в произнесенном. - Твою мать, парень, ты видел вообще младенца? Он вот такого размерчика! – Девушка немного развела в стороны ладони – Где там помещается зло? О, она, разумеется, кривила душой. Их Отдел научился при необходимости выявлять в волшебной ауре ребёнка червоточину. Конечно, не в таких, как Флетчер или Петтигрю, вовсе нет. Но, поступи их специалистам сигнал – кого-то вроде Тома Реддла, зачатого с помощью темного Приворотного, выявили бы. Насчёт Грин-де-Вальда, кстати, споры шли до сих пор. В целом, суть того, так заинтересовавшего в свое время Гермиону, исследования, была в том, что, если по каким-то причинам в ребенка была заложена Тьма изначально, Обрядом ли, нечеловеческим ли зачатием, её – можно отследить. Увы, на приобретенные качества это не срабатывало. Собственно, поэтому харизматичного Геллерта, выглядевшего очень даже в своем уме, даже не вносили в контрольные списки. Но углубляться в диалоге с Джеймсом Поттером в подобные дебри Грейнджер не собиралась. Да и – не могла. Она, как и прочие Невыразимцы, давала Обеты об устном и письменном Неразглашении. - Поразмысли над этим. И не трать моё время, пока ничего путного не надумаешь. *** Это был очень, очень долгий день. Гермиона почти меланхолично засунула под юбку палочку, произнося Заклинание. Поморщилась и – уставилась в потолок, ожидая, пока жгучий поток горячего воздуха высушит увлажнившееся за вечер белье, намеренно используя именно эти, не самые приятные на свете Чары, вместо того, чтобы нырнуть с головой в ванну. От досады и обиды на собственное бесконтрольное тело хотелось подвывать на Луну. В самом-то деле, она, Гермиона, взрослая, рассудительная девушка. Девушка, которой оказалось достаточно того, что её обнимал понравившийся парень. Когда она стала такой?.. - Тилли. – Устало позвала волшебница, и, дождавшись хлопка, тихо попросила – Если сможешь соорудить немного булочек и незаметно доставить одному из студентов, пропустившему ужин, будет просто замечательно.