Заключённый.

Арсений вырубился в душевой и последнее что он видел — это зелёные, безразличные глаза парня… Арс очнулся спустя какое-то время. Он не знает сколько именно прошло времени с его отключки. Брюнет лежит на кровати на идеально белом постельном белье, вокруг белые чуть обшарпанные стены, рядом с койкой находится тумбочка не в цвет комнаты, Попов приподнимается на локтях и снова принимает лежачие положение из-за острой боли во всём теле. — Заслужил. Сам виноват, — вслух высказывает мысли мужчина. В кабинете никого не было, за что можно сказать спасибо. Арсений не может выкинуть из головы свои надругания над Антоном и такие же действия над своей сестрой... Только плюсом Антона он изнасиловал собственноручно… Мужчина карал, винил, презирал себя за этот поступок. «Это ведь был резкий, уверенный в себе парень, а спустя пару месяцев я его сломал. Как ты ужасен, Попов…» У голубоглазого за всё прибывание в тюрьме было не мало половых партнёров, ни за кого он так не переживал за те же действия, а ведь они были второй половинкой мужчины, ну как минимум это было на словах. А Антон просто какой-то дерзкий парень, который всем втирал, что он стопроцентный натурал. А ведь он с Рустамом целовался... Блять… С этими мыслями мужчина закрыл глаза, и уснул…                         * * * Дима чуть похрамывая заходит в камеру к Антону. Тот снова лежит уже который день смотря одну точку. Если честно, то Димка вспоминает те дни, когда парень был жизнерадостный и довольный. Конечно, не так как на свободе, хотя каким он был на свободе, Позов не знает. — Ну ты как? — тихо спрашивает Поз, заходя в комнату. — Весь день почти из камеры не выходишь. — Живу, — «к сожалению» добавляет про себя парень. — Попов в больнице и меня поставили с тобой стоять, пока он не выйдет, а дальше снова будет твоим «надзирателем», — практически в нос говорит Позов, присаживаясь на край кровати. Антон резко поворачивается на него и нежно обнимает, снова для удобства усаживается на колени. Видимо, его любимая поза. И просто тихонько, неподвижно сидит. Как же ему этих объятий не хватало… — Там Рустам кстати про тебя спрашивал, волнуется. Я ему пока ничего не рассказывал. — И не надо... — говорит куда-то в ключицу Антон. — Поз, он запретил мне с ним встречаться, обозначив это тем, что если не послушаюсь, будет каждый день насиловать. Дим, я действительно не хочу жить. Да и не хочу портить Рустаму жизнь, ведь если я всё же буду с ним общаться, то этот точно и его тронет, я уверен. — Мальчик мой, солнышко. Даже не думай об этом. Всё можно пережить и перетерпеть! Я всегда буду рядом... —совершая поглаживающие движения по спине, пытается успокоить Димитрий. Он решает не рассказывать парню о том, что скорее всего выйдет через восемь месяцев. Не надо ему пока это знать. Своих проблем с головой. — Нам надо сходить на ужин, чтобы ты хоть что-нибудь съел, — Антон поднимает лицо, на котором не заметна ни одна эмоция и лишь кивает, поднимаясь с колен. Они потихоньку идут в столовую под косые взгляды заключённых на Антона, а точнее на его шею. По началу Шастун парился из-за этого, а позже забил. Вот они заходят в хол, занимая места, им передают еду и в этот момент подбегает Рустам. Вовремя. — Что случилось? Антош, я волновался, — тароторил парень, присаживаясь рядом с ними. Шаст поднимает взгляд на Рустама и смотрит, проникая в душу. — Пошли выйдем, — серьёзно говорит Антон, резко поднимаясь со стула, как-будто позвал его на драку один на один. Рустам в свою очередь еле поспевает за Шастом, что уже был за пределами столовой. — Ну и что такое? Стоп, а что за засосы? — нахмурив брови, начал злиться Саидохмедов. — А теперь пожалуйста выслушай то, что я скажу и не перебивай. Скажу сразу. Мы расстаёмся, — тут в глазах Руса напротив всё рушиться, он начинает думать, что сделал что-то не так, либо же при поцелуе был слишком груб или настойчив. Антон же смотрит на парня сложив руки на груди, с безразличным выражением. — Я понял, что ты мне не нравишься, что не люблю я тебя, так как нашёл именно того человека, что мне дорог, — одинокая слеза скатывается по щеке собеседника. — С которым я хочу проводить время, с которым я могу говорить часами, так что я попрошу тебя больше ко мне не подходить, — Шастун естественно врёт. Он никого не находил, он выполняет требования Попова лишь ради самого Рустама. Парню в душе неприятно это говорить и смотреть в лицо Саидохмедову. Поэтому он просто разворачивается и возвращается назад в столовую, так и ставляя Рустама наедине со своими мыслями. Как-нибудь переживёт, у них не далеко всё зашло. Рустам думает, что Антона заставили. Нет, не так. Рустам надеется, что Антона заставили. Шастун же возвращается в столовую с каменным лицом и только когда сел, шепчет Диме: — Я расстался с ним. — Чего ты сделал? — с недоумением смотрит на парня. — Ты с ума сошёл? — Дима, я же тебе объяснял, — виновато, с опущенной головой тихо отвечает Антон. — Да, извини, — Антон в свою очередь ковыряться в еде столовым прибором, так и не положив и грамма в рот. — А ну кушать начал! Давай, давай! — и всё же, наконец, ложку энергии Антон проглотил, хоть что-то. Он не знает, что делать дальше… А стоит ли что-то делать вообще?…                         * * * Антон с утра, чуть с опозданием идёт в душ. Внутри было уже довольно пусто, лишь приблизительно в трёх местах шла вода. Наспех подходит к лавочке, снимая одежду с тела. Естественно синяки ещё не прошли, а наоборот, приняли грязно-фиолетовый оттенок. Размеренно встаёт под струи и почему-то на него льётся холодная вода, а парень так и продолжал стоять, тело рефлекторно трясло. Когда мышцы расслабилось, согреваясь под водой, на талии появились широкие ладони, больно сжимая в области синяков, что предоставляли ещё больший эффект тупой боли. Антон оборачивается и видит какого-то незнакомого, широкого в спине парня. Качается. Юноша рывком притягивает Антона к себе, выталкивая из закрытой двумя перегородками области. — Я вижу ты юзаный? А хотя мне то что, — буквально разговаривая сам с собой, парень приподает к шее, засыпанной синяками и парой укусов, начинает целовать. Антон смотрит куда-то в бездну. Пульс у него участился, да и сердце начало скакать. Он где-то внутри себя боится и понимает, что переживёт это ощущение снова, но на вид он спокоен как мертвец. Может быть Антон не до конца сломался, ведь где-то внутри у него есть паника, что не вырывается наружу. Может у Антона есть хоть маленький шанс на нормальное ближайшее будущее? Шаст отводит в сторону глаза из-за какого-то громкого свиста. Парень же был слишком занят деликатной частью тела, что даже, видимо, не услышал. Антон смотрит на хозяина звука. И тут впервые за несколько дней у Шастуна появляется эмоция. Эмоция удивления. Еле ощутимая, но мышцы лица всё же дрогнули. Шастун видел не самую приятную картину. Где-то в пяти метрах от него стоит мужчина со швом на правой стороне лба, ссадинами по всему лицу, тюремная форма с несколькими пятнами крови, разбиты губы, напряжённый взгляд, как и всё тело и перекинутая через плечо бита. Где он достал биту? Не понятно. Шастун думает над тем, что сейчас будет и даже пропустил внутри себя ухмылку, непонятно даже из-за чего. Просто его эта ситуация завела не в то русло. Так скажем в чёрный юмор. — Мразь, ничего не замечаешь? — бассом отдаётся тон раздрожённого голоса. Юноша отлипает от шеи Антона и смотрит в сторону умопомрачительного пиздеца. Взгляд у того поменялся, как только он увидел Арсения, который настолько быстро приближался, что можно было спутать с бегом. — Так это твоя сучка? Я не знал, трогать больше не буду, — пытается защитить свою пятую точку от преключений, но выходит плохо, из-за его слов мужчина ещё больше скривился в неодобрительный гримасе. Уже буквально наступая на ноги, Арс замахивается битой и бьёт юношу куда-то в район рёбер. Даже не разбирается. Тело падает на пол. — Слушай сюда, ничтожество, во-первых он не как ты выразился «сучка», он в первую очередь человек, имеющий личные границы, а так же личную неприкосновенность, — Сильно бьёт по телу с глухим звуком и мычанием от нижнего в унисон. «Кто бы говорил, Арсений. Сам ведь его изнасиловал.» — Во-вторых, если я увижу что ты подошёл к нему ближе чем на пять метров — умрёшь, — пару раз бьёт ногой в область солнечного сплетения. — Ползи на выход пока не сдох, — юноша подрывается как ошпареный, ему ещё повезло, что в одежде вообще был. В душевой кроме Арсения и Антона никого не осталось, видимо предстоит разговор. Шастун всё это время смотрел на эту картину и даже не пошевелился. Вдруг и ему перепадёт битой то. Арсений смотрит на голое тело парня, на стекающие капельки по чуть выпирающему животу, на капающие частички воды с волос. Смотрит на синяки на талии, виднеются такие же следы в районе бёдер и ягодиц. На член даже внимания не обращает, не к чему это. Снова поднимает взгляд на шею с засосами и заглядывает в глаза парню. Антон подрывается с места и начинает натягивать на мокрое тело одежду, дабы скрыться от изучающих глаз. — Антош, я правда не хотел. Я... я понимаю, что от моих слов тебе не легче, но ты скажи как мне загладить свою вину, я сделаю всё то, что ты скажешь. Ты только объясни, — Антон стоя в боксерах и борцовке, чуть намокшим от мокрого тела, поворачивается на мужчину. — Я хочу, чтобы ты потерял самого близкого тебе человека, а потом тебя изнасиловал мужик, который не контролирует себя, а ещё, чтоб до этого тебя накачивали наркотой и чуть не отрезали член. Предельно ясно? — язвит парень и смотрит в глаза оппоненту, у которого внутри всё рушится и сжигается почти до тла. — А не получится, Тош. У меня близких нет в живых, сестру изнасиловали на моих же глазах, позже убив, а племянник рядом лежал в луже крови с перерезанной грудной клеткой, — с тусклыми глазами объясняет Арсений. — Я слышал. Она кричала и молила остановиться... как и ты... Прости меня, Тош, прошу... — мужчина не понимает для чего, почему и зачем рассказывает это парню. Накипело уже, вот и хочет кому то выговориться. Но только это даётся с болью и щемлением в сердце. Видимо вырывается вместе с эмоциями. А ведь он не хотел показывать Антону их так же, как и своё отношение к этой ситуации. —Ну какая же ты мразота, ведь даже сестру не смог спасти от насилия. Я и не думал, что ты настолько жалок. А ведь получается, что ты поступил не лучше тех людей, что изнасиловали её. Ты же тоже самое сделал со мной, только ещё и под наркотой, класс. Ты ужасен, Попов.- Антон говорит всё то, что думает, не заботясь о своих словах. Он даже их не обдумывает, лишь подхватывает верхнюю одежду и выходит из душевой с громким хлопком двери. Ему не интересны его долбаные оправдания от которых ничего не изменится!                         * * * Арсений лежит на своей кровати и мельком поглядывает на Антона, которого раздражало присутствие мужчины. Спустя всего лишь несколько секунд, Шастун подрывается с места и почти бегом выходит из камеры. Не выдержал. Парня бесит, что Арсений находится с ним в комнате, бесит так, что аж органы внутри сворачиваются с неприятной тяжестью. Шаст идёт в камеру к Димке, заходя туда, не видит мужчину и ничего лучше не придумав, ложиться к нему на кровать, дожидаясь прихода друга. Лежит десять минут. Пятнадцать минут. Тут в камеру кто-то заходит, на что Антон с тупой болью присаживается на край кровати, готовый уже подорваться с места и видит совсем не того человека, которого хотелось бы. — А ты что тут делаешь? Где Дима? — сводя брови к переносице, спрашивает Сережа. — Диму жду. А он разве не с тобой? — садясь на чужой кровати спросил светловолосый. — Ну как видишь нет, — Серж присаживается на кровать рядом. — Будем вместе ждать, — Антон скептически осмотрел Матвиенко, проходя взглядом с головы до ног. Обычно этот мужчина не такой добрый. Нет, он вообще не добрый. Ну, разве что с Димкой, но точно не с Антоном. — Тебя Арсений подослал? — теперь уже Шастун хмурится, пытаясь вывести его на чистую воду. — В смысле? Нет. А почему он должен меня подсылать? — выгибая бровь, спрашивает бородатый ничего не понимая. — Не твоё дело, — грубо «кусается» Шаст в ответ. — Слушай, не наглей, а. Я ведь могу не посмотреть на то, что ты друг Димы и напиздить тебя за дерзость, — начинает злиться Серёжа. Нет, конечно же он понимает ситуацию парня и ему даже в какой-то степени его жаль, но это же не значит что он имеет право так разговаривать. — Мне кристаллически похуй, — слишком самоуверенно заявляет светловолосый, всё больше нарываясь. Сергей же замахивается, а Антон даже бровью не повёл. Удара не последовало. — Ты что, думаешь, что я тебя не ударю? — недоумевает от реакции парня. — Думаю — ударишь, — с poker face отвечает Шаст и ни одна мышца лица не дрогнула. — Что с тобой? С психикой всё нормально? Или ты ёбнулся уже? — улыбаясь, пытается как-то колко подшутить над Антоном, но тот даже не посмотрел на мужчину. Тут он и приахуел. — Эу, Антон! Оглох что ли?! — Серёжа водит рукой перед лицом парня, а тот даже взглядом за неё не хватается. Серж молча встаёт с кровати и выходит из камеры. У него лишь одна цель. Ему стало интересно что с Антоном. Заодно и с Арсением поразговаривает. Бородатый уже подошёл к почти личной камере Арсения и проходит внутрь. — Арс, привет! — улыбается, теперь уже искренне во все тридцать два зуба, расставляя руки в стороны. Брюнет поворачивается на него, подходит с грустными взглядом и нагнувшись обнимает, утыкаясь в плечо носом. Бородатый чуть ахуел от этого, обнимая в ответ. Его друг так никогда не делал. Ну ладно, делал, но очень редко. Обычно они просто здоровались и всё, но до объятий никогда не доходило. — Во-первых: что у тебя с лицом, а во-вторых: почему вы все кислые ходите? То Антон, теперь ты. Что случилось? — спрашивает Сергей, на что Попов поднимает голову и заглядывает в глаза. — Да ну нахуй. Что-то между вами случилось опять? — легко догадывается бородатый, только не понимает, почему Арс расстроенный, ведь обычно когда они сталкиваются в ссоре, то Попов обычно гордый ходит, а тут полная противоположность. Голубоглазый отходит от друга, присаживаясь на кровать. Этих действий тоже придерживался Матвиенко. — Серёж... я его насиловал под наркотой… — выдавливает из себя шёпотом. Серёжа пару секунд просто смотрит на Арсения, не врубаясь, о ком они говорят. Когда до него всё же дошло, он ахуевает от жизни. Давно он настолько удивлён не был. — Что ты сделал? — переспрашивает мужчина, надеясь, что это глупый разум подставляет такие слова. Но когда Арсений посмотрел тусклым, почти безжизненным взглядом на своего друга, то он понял, что услышал всё верно. — Так, стоп. Ну и что, что изнасиловал? Не первый паренёк и точно не последний, чего грустный то? — недоумевает Сергей. — Нет, ты не понимаешь, я его именно изнасиловал. Против воли. Он кричал, просил остановится, молил о помощи. Кровь была. А я тогда просто вдалбливается в беззащитное, хрупкое тело. Я ужасен, Серёж! — почти выкрикнул последнее Арсений, смотря прямиком в глаза собеседнику. Мужчина не хотел рассказывать о сестре Сергею. О его истории знал лишь он сам и частично Антон. На самом деле Попов не знает зачем рассказал о ней Шасту. Ну, чего он хотел этим добиться? Думал, если скажет, то в ответ услышит: Ой, правда? Как же тебя жалко. Я тебя конечно же прощу, потому что ты такой хороший и добрый и похуй, что ты мне в буквальном смысле жопу разорвал. Конечно же Арс ещё сильнее упал в глазах Антона. Мало того, что сестру не спас, так ещё и этот парень его ненавидит!… Арсению было больно думать о чём-то таком, что-то больно щемило в сердце, ему неприятно вспоминать. Он сожалеет. Правда сожалеет, но как объяснить это Антону и добиться от него прощения-Попов не знал. В голове светлая сторона буквально билась о стенку, с паническим криком бегаля по кругу, а тёмная лишь хихикала со стороны, наблюдая за "весёлой" картиной. — Погоди. Я что-то вообще не врубаюсь. Разве ты не так делал? Что-то я никогда не видел, чтоб те, кого ты трахал потом с довольным еблетом ходили. Да и нравилось им или нет тебя особо не ебало. Антон, что, какой-то особенный? — не мог понять такой странной реакции Матвиенко. — Да они, кого я трахал были шлюхами, что сосут в туалетах, лишь ради того, чтобы их не били. А Антон… он другой… — пытался объяснить Арс, хоть и понимал как бредово это звучит с уст мужчины, убившего двадцать три человека. — Какой другой? У него особенная золотая задница что ли? Господи, ну трахнул его и трахнул. Через пару дней забудет. Вот он уже дерзит как сука, чуть не прибил. Так что завали и успокойся, — заявил бородатый, по-хозяйски заваливаясь на чужую кровать. Арсений поступил точно так же и тут вдруг начал думать. А не слишком ли он зациклился на этом парне? Да, конечно он неправильно с ним поступил, но это же не значит, что теперь Попов должен всю жизнь на размышления об этом потратить. Всё равно Антон его не простит… Смысл пытаться?…                         * * * Дима сидит в библиотеке за небольшим столом. Да, в тюрьме есть библиотека. Собственно, а откуда ещё могут появиться там книги? И между прочим там всегда много заключённых. Либо они все любят читать, либо просто хотят скрасить одинокие и одинаковые дни книгами. На самом деле Димка ждёт Илью, потому что тот сказал, что ему надо будет сдать экзамен и для этого надо кое-что выучить. Макаров должен принести какой-то учебник, который Позов должен знать наизусть. — Наконец-то блять, — шёпотом проговорил Поз, когда увидел надзирателя, идущего в его сторону. — Вот, — давая довольно большую книгу, проговорил Макар, улыбаясь. Дима взял эту книгу в руки, а затем прочитал название: «Культурология.» Димка проходил это в колледже, но он не помнит точно, что там было. — И когда у меня будет экзамен? — спросил Позов. — Завтра, — ответил Илья. Поз ахуел когда понял, что у него осталось всего лишь пару часов на то, чтобы выучить всю эту книгу наизусть. Единственное на что он может надеятся, это только на свои знания оставшиеся с колледжа, который он закончил десять лет назад. Макаров ушёл, а Дима начал изучать книгу. Спустя всего лишь полчаса изучения, Димка понял, что нихуя не помнит. Нет, он достаточно хорошо учился и в школе и в колледже, но блять с тех пор прошло десять лет и он физически не сможет вспомнить пары культурологии. Мужчина пытается что-то выучить, перечитывает по сто раз, но когда пытается проговорить то, что прочитал, не помнит ни одного слова. Он сложил руки на столе и положил на них голову, пытаясь ни о чём не думать и собраться, но пока не получается. — Эй, — в этот момент он услышал чей-то голос напротив и уставшим взглядом посмотрел кто там. Это оказался Серёжа, что сел за стол перед ним. — Что ты делаешь? — интересуется Серж. — Пытаюсь выучить культурологию, — сухо ответит ему Дима. — Это для экзамена? — удивился Матвиенко, беря у мужчины книгу и заглядывая во внутрь. — Да, — опираясь на руку, согласился Димка. — Давай я тебе помогу, — проговорил бородатый. — Ладно, — не стал возражать Позов. Может он лучше сможет отвечать на вопросы кому-то на эту тему. — Спрашивай меня. — Что такое синонимия? — задал из книжки вопрос Серёжа. — Это слова одной части речи или словосочетания с полным или частичным совпадением значения, — проговорил Поз и сам от себя удивился, потому что когда он пытался самостоятельно себя опрашивать, то этот вопрос постоянно забывал. — Хорошо. Какие существуют виды культуры? — В масштабе отдельного общества различают три формы культуры: элитарную, народную, массовую, а также и две её разновидности: субкультуру и контркультуру, — улыбнулся своим знаниям Дима. — Какие функции выполняет культура? — Эм… основные её функции, это: коммуникативная и информационная, адаптации и… — вот тут уже начала память подводить. Димка начал рукой постукивать себя по голове в надежде вспомнить последние функции. — И… дай посмотреть, — хотел забрать у Серёжи книгу. — Нет, нельзя, — отобрал у него книжку Серж, вставая со своего стула. — Ну дай! — пытается вырвать бедную книгу Позов. — Ты не можешь подглядывать, — находясь в пару сантиметров от лица мужчины, заявил Матвиенко, так и не дав заветную вещь Позу. — Но почему? — спокойно спросил, смотря прямо в глаза Дима. Бородатый ничего не ответил, а только коротко поцеловал в губы. — Что ты делаешь? — улыбнулся Димка. — За каждый твой неправильный ответ, будешь должен мне поцелуй, — хмыкнул Серёжа пользуясь шикарным моментом. — Ладно давай. Но учти, больше я не ошибусь, — заявил Позов увереный в своих силах. — Что такое типология культур? — игриво поднимая брови вверх спросил Серж. — Это… изучение культуры? — задал вопрос Поз, хотя прекрасно знал правильный ответ. — Нет, — улыбается Матвиенко. — Очень жаль, — и бородатый снова коротко целует его. — Для чего нужна типология? — Я не знаю, — ответил Дима, а потом сам же примкнул к чужим губам, но только уже не коротким поцелуем. — Ты правда не знаешь ответ или просто хочешь чтоб я тебя целовал? — хмыкнув, нехотя отрываясь от любимых губ спросил Серёжа. — Помолчи, — произнёс Дима и снова, уже в который раз утянул его в новый долгий поцелуй. Конечно же после они спокойно продолжили учить. А точнее Димка учил, а Серёжа помогал, с перерывами на нежные поцелуи.                         * * * Под отбой Антон всё таки входит в комнату. Точнее можно сказать, что вбегает со злостью. Он пытался договориться с директором! За десять минут до этого. — Здравствуйте, могу зайти? — нагло вталкивая своё тело в кабинет, интересуется парень. Зачем спрашивал, если уже зашёл — непонятно. — Ну уже зашёл, значит проходи. Жаловаться пришёл? — улыбается директор странной ухмылкой. Что-то настораживает Шаста в ней. — Нет, просить. Уберите от меня Попова? Мне не нравится с ним, всё время ссоримся, — Антон не хотел говорить о изнасиловании. Хер знает как он может перевернуть эту ситуацию с головы в ноги. — С чего бы это? Он же тебя ножом не пырнул? — отрицательный кивок. — Ну вот, значит с ним будешь, — потирая оправу очков, степенно проговаривает мужчина, даже не поднимая глаз на ахуевшего от такого заявления парня. — А... Ну... А он мне угрожал! — почти выкрикивает Антон первое, что придумал. — О как, — ухмыляется, всё же поднимая очи на пристально смотрящего презрительным взглядом Шастуна. — Ну на словах все герои, а например могу сказать о том, что в данный момент могу тебя здесь же и трахнуть. Ты в это тоже поверишь? — выгибает бровь и встаёт со стула, подходит к парню. Антон вскидывает брови вверх, расширяя глаза в удивлении. — Не понял, — удивление проподает на лице светловолосого. Теперь у него сводятся брови к переносице, почти сливаясь друг с другом. — Это что за выебоны? — Такой вопрос должен я тебе задать, Тошенька, — директор медленно попровляет воротник на чужой тюремной формы, вообще не смущаясь от следов на шее и чуть дёргает на себя, чтобы парень рефлекторно подошёл ближе к мужчине и смотрел ровно ему в глаза. — Что за выебоны у тебя? М?... — ухмыляется мужчина, будто заглядывая в душу парню. — Но если ты хорошо попросишь, то я подумаю над твоей просьбой. — Ты что, ахуел? От кого, от кого, но от вас я точно не ожидал такого! — проговорил Антон отталкивает мужчину от себя, даже не замечая как меняется с «вы» на «ты». — Пошёл нахуй, пидорас! — и с громким закрытием двери, скрывается за ней же. «В этой тюрьме все пидоры что-ли? Как же заебали, почему именно ко мне все пристают?! Такое ощущение, будто я в ферамонах искупался блять! Пидоры ебучие. Суки, бляди.» Материл всех и вся парень. Шастун изменился. Кажется, что он перестал себя чувствовать разбито, а наоборот. Появилась ненависть, нежелание к кому-то относиться вежливо, захотелось с кем-то подраться и набить ебало. Хочется мстить. У Шаста в голове прыгают чёртики, с цепей сорвались страшные существа, что правят разумом парня, не оставляя ни капли белого света в нём. Его душа заливается дёгтем. Где-то внутри Шастуна сидит чёрное, покрытое чешуёй существо с красными без зрачков глазами, длинным острым хвостом, острыми клыками, что в любую секунду готовы вцепиться в чью-то шею, разрывая на куски и выпуская алую, почти чёрную артериальную кровь фонтаном на свободу. Антон не может по другому. Он не справляется с существом... Оно берёт верх над разумом, полностью контролируя и его... Шастун сильный мальчик, но здесь он безпомощен… Он не устоял…