Шанс для Джульетты

Это была та самая скала. Белла довольно быстро нагнала рыжего волка, который упорно продолжал бежать вперед, фырча и клацая зубами в ее сторону, когда она пыталась с ним поравняться. Краем сознания она отмечала, что в какой-то момент пересекла невидимую линию договора, за которой ее могла ждать смерть, но даже не думала сбавлять темп. И Джейкоб это заметил. Он неожиданно свернул в сторону, когда понял, что Белла не отступит и направился к обрыву, откуда прыгала местная молодежь, чтобы развлечься, откуда столько раз прыгала она, и где едва не убила Викторию, если бы не вмешательство Лахоте, который, кажется, был в каждой бочке затычкой в эти дни. Белла слышала, как около самого обрыва Джейк сменил облик, и замедлила шаг до человеческого. Она медленно прошла мимо кустарников, а потом вовсе застыла в тени исполинских сосен, бросавших тени на скалы. Ветер трепал ее волосы, и начавшийся вдруг мелкий дождь оставил на синей ткани ее платья уродливые разводы. Белла вновь обхватила плечи руками. Она ощутила еще один прилив холода, который не должна была чувствовать, но едва ли обращала на это внимание. Ее взгляд был прикован к напряженной линии подрагивающих широких плеч Джейкоба, по чьей бронзовой коже стекали капельки воды. Он стоял спиной к ней, на самом краю скалы, и ей так хотелось броситься вперед, развернуть его к себе, чтобы увидеть все то, что скрывалось сейчас в тех темных глазах!.. Белле пришлось закусить губу, чтобы не делать столь опрометчивого шага, который вряд ли Джейк будет приветствовать. Как и вообще ее компанию, судя по тому, как быстро он от нее убегал ранее. Напряжение все сильнее нарастало, и Белла, несмотря на свою решимость поговорить обо всем и уже покончить со всем этим, не знала, как стоит начать этот тяжелый разговор, который изменит буквально все. — Почему? — первым начал Джейкоб, все еще не поворачиваясь к ней. Его голос был хриплым и полным страданий, от звука которых Белле хотелось плакать. Она чувствовала, как глаза обожгло едким ядом, никогда не сорвавшимся с ее ресниц, и закусила губу еще сильнее, ощущая, как ее мраморная кожа начала трескаться. Белла не была уверена, о чем именно он говорил, но могла предположить, что Джейкоб хотел знать, почему она не сказала ему обо всем этом раньше. — Мне было страшно, — наконец произнесла Белла, морщась оттого, как звонко звучал ее голос. — Это случилось в то время, когда ты сам впервые стал оборотнем. Тогда, когда я узнала, что вампиры твои кровные враги… Она опустила голову, ощущая стыд за то, что пусть частично, но все же врала ему даже сейчас. — Ты был моим солнцем, единственным, что помогло мне выбраться из той темноты, в которую я погрузила после ухода Эдварда, которого считала своим миром и всем, чего я хочу в этой жизни, — несчастно прошептала Белла, и в этот раз была абсолютно честна. — Я не хотела тебя потерять, потому что если его уход оставил в моей груди дыру, то это разорвало бы меня на части… «А еще потому, что я отчаянная трусиха, которая получила шанс, который не заслужила, и эгоистично не хотела его упустить. И дело тут совсем не в духах и их запретах», — горько закончила про себя она, понимая, что именно это в жизни не скажет вслух, потому что, кажется, была эгоисткой до самого конца. — О, боже, Белла!.. — яростно рявкнул Джейкоб, резко развернувшись к ней лицом. — Серьезно? Даже сейчас ты сравниваешь меня с этой чертовой пиявкой! Я что, мало сделал, чтобы доказать тебе, что я совсем не он? Что я тебе не брошу посреди какого-то там леса, не оглядываясь назад? Белла изумленно вскинула голову. — Ты моя родственная душа, мы едва не запечатлелись, если бы не тот глупый щит, которым ты владеешь! — продолжил рычать он, делая несколько порывистых шагов в ее сторону. — Если бы его не было, мы давно уже оставили эти твои опасения в стороне, и мне было бы без разницы кто ты!.. — Но я не хотела, чтобы ты принял меня такой, потому что тебе так велит какая-то духовная связь! — сердито крикнула в ответ Белла, так же делая пару шагов вперед, и сжимая кулаки по бокам. — Если бы я этого желала, то уже бы сняла щит и мы бы запечатлелись! И у тебя не было бы выбора, кроме как застрять с вампиром, поскольку я не уверена, что еще смогу вернуться в человеческий облик! Но я этого не делаю, потому что хотела, что ты сделал осознанный выбор!.. Да, я была трусихой и эгоисткой, ясно? Я давно уже должна была сказать, но я же пыталась! Тогда у костра я хотела узнать, чтобы ты подумал только о такой возможности. И ты ушел от вопроса!.. Что мне было думать? Она раскинула руки в сторону, как будто была птицей, которая хотела взлететь. Или разбитой душой, готовой нырнуть вниз с самой высокой скалы. — Ну, а сейчас… Посмотри на меня ясным взглядом, Джейкоб Эфраим Блэк, — твердо продолжила Белла. — Посмотри на эту сверкающую мраморную кожу и алые глаза, прислушайся к сердцу, которое сейчас молчит, понюхай аромат, обжигающий твой нос, и подумай о том, что я могу такой быть вечно. Никаких изменений, никаких детей, вечная вонь, бесконечные переезды, обрыв всех связей с корнями и смертным миром, и инстинктивное желание убить друг друга двадцать четыре часа на семь. Посмотри и скажи, ты хочешь с «этим» провести целую вечность? Ты все еще хочешь, чтобы я опустила щит, и мы по-настоящему запечатлелись? Хочешь? И Джейкоб молчал. Он смерил ее пристальным взглядом с ног до головы, вероятно впрямь вглядываясь в каждую изменившуюся черточку ее тела и лица. И чем дольше этот длилось, тем больше Белла нервничала. Звук каждых упавших на землю капель дождя больно резал ее по ушам, как будто это были удар барабана перед казнью, гром был, казалось бы, не только гремел в небесах, но и раздавался внутри нее, а этот странный холод в ее жилах все нарастал и нарастал. Белла была уверена, что еще немного и просто превратиться в ледяную прекрасную скульптуру, которую чуть тронь и она рухнет оземь, разбившись на сотни осколков. Впрочем, как бы не были обострены все ее чувства, подход чужака она пропустила. Слева от нее раздался свист, красная вспышка, в которой Белла, благодаря своему улучшенному зрению распознала Викторию, которая врезалась в Джейкоба, тут же улетевшего в пучину ниже, а потом вампирша с нарочитой медленностью развернулась к ней и смерила ее пристальным взглядом своих алых глаза. Белла ощутила, как ее вновь разрывает два желания: броситься за Джейком, чтобы убедиться, что он в порядке, хотя понимала, что такое падение ему едва ли причинит вред, даже если Виктория при столкновение сломала ему пару костей, и броситься на рыжеволосую и наконец уже покончить с ней, избавится уже от это проблемы раз и навсегда. — Кто из Калленов? — вдруг произнесла Виктория, когда они неосознанно начали кружить друг напротив друга, как два хищника, которыми они сейчас были. — Кто из них отнял мое право убить тебя, глупая гусыня? Скажи мне, чтобы я могла лично его или ее убить. Если, конечно, хоть кто-то выживет после того, как моя армия нападет на них с минуту на минуту. Маленькая Мэри даже предупредить их не успеет, наверное, все еще прибывая в твердой уверенности, что у них есть время. Белла вскинула бровь, стараясь не показывать то, что слова Виктории о том, что она обманула Элис и новорожденные нападут сейчас, а не позже, привели ее в ужас. — Какая армия? — с насмешкой спросила она, так быстро, как только может вампир, глянув вниз, со скалы, мимо края которой сейчас прошла, стараясь рассмотреть в воде Джейкоба или хотя бы уловить звук его сердца. — От твоей своры диких игрушек осталась ведь лишь жалкая кучка. Вольтури хорошо делают свое дело, так что я уверена, что и за тобой они уже идут, как и за теми, кто выжил. Именно поэтому ты так быстро сюда примчалась, верно? Ты загнана в угол и хочешь утащить меня с собой, чтобы все же получить свою месть напоследок. Виктория оскалилась, а потом ее полные губы скривились в едкой усмешке, и она замерла на месте. — Хватит разговоров, гусыня, — резковато произнесла она, и вскинула подбородок. — Я не забрала твою смертную жизнь, но и бессмертную я забрать не прочь. А потом я заберу ее и у твоего суженого, как он забрал ее у моего Джеймса. И, присев на месте, сделала рывок вперед, как дикая кошка, готовая заглотить добычу. Белла быстро поняла, что Виктория еще не осознала, что это она и была той вампиршей, с которой та дралась на скалах ниже все эти месяцы назад. Вероятно, Виктория думала, что Белла была порывистым новорожденный вампир, чья сила, может быть, и больше из-за еще текущей крови в жилах, но на ее стороне был опыт боев, а также ее дар уклонения. Этим можно будет воспользоваться. Она сделала вид, что отшатнулась назад, как будто забыла, что теперь вампир, и была все еще простой смертной, а когда Виктория была готова сжать ее шею и оторвать ей голову, развернулась и в одном грациозном сальто перепрыгнула через вампиршу. Белла приземлилась совершенно бесшумно и резко развернулась, почто одновременно с рыжеволосой. Виктория прищурилась, и подозрительно оглядела ее с ног до головы, прежде чем вновь броситься вперед. В этот раз Белла не стала уклоняться, а также пошла в лобовую, согнувшись так, чтобы при столкновении обхватить противника поперек талии. Она хотя и не любила драки, но именно сейчас почти желала потянуть удовольствие, помучить Викторию, которая измучила своим незримым присутствие не только ее, но и стаю. Вот только не было времени. Белла должна была предупредить стаю и Калленов, что Виктория смогла как-то обмануть видения Элис, что она пришла раньше и привела с собой выживших новорожденных, которые себя не контролируют и рыскают где-то по лесам в поисках человеческой крови. В этот раз не будет контролируемой и спланированной заранее битвы. Будет бойня в Форксе и Ла Пуш, последствия которой придут устранять Вольтури, в чьем понятии «устранить» вполне могло входить «стереть город и его окрестностях с лица Земли, подстроив некую техногенную катастрофу» лишь бы только сохранит их тайну. Белла точно знала, что они такое уже делали прежде, и не раз. Целые поселения исчезали без следа, если в дело вмешивались Вольтури, посчитавшие, что их законы были нарушены. Конечно, вполне возможно, что еще на подходах к Форксу тех переловили и уже убили. Белла даже надеялась на это, сама не веря, что уповала на кровожадность и беспринципность Вольтури!... Их столкновение было созвучно грому в небесах. Она обхватила Викторию и повалила наземь, но та впрямь была весьма опытна и скользкая, как угорь. Рыжеволосая обвила ногами ее бока и, сильно их стиснув, перевернула Беллу на спину. На ее губах расползлась торжествующая ухмылка, когда Виктория уставилась на нее со своей победной позиции и вцепилась руками ей в шею, но не для того, чтобы перекрыть кислород, который им обоим был не нужен, а чтобы оторвать ей голову. Белла сердито рыкнула и стиснула пальцами обманчиво тонкие запястья, ведь она все еще не готова была сдаться. Благодаря тому, что ее преображение каждый раз делали ее такой, каким были новорожденные, минус голод и безумие, Белла была сильнее, чем Виктория. Тихий треск мраморной плоти был не слышен для человеческих ушей, даже если бы вокруг не бушевала буря. Но она это слышала. И Виктория тоже. Рыжеволосая оскалилась, ощутив, как начала трещать ее кожа, и приготовилась к тому, чтобы вцепиться зубами в каменную плоть Беллы, чтобы одним махом вырвать кусок и оторвать голову, но тут раздался звук быстро бегущих тяжелых лап. Виктория вскинула голову на кусты, откуда в тот же миг выпрыгнул огромный рыжий волк. Белла только и успела увидеть перед собой мелькнувшее меховое брюхо и ощутила, как ее шея была освобождена из хватки рыжеволосой, чьи запястья она перестала стискивать, едва услышала приближающегося волка. Виктория только успела издать яростный вопль. А потом Белла резко села на месте и только успела увидеть сквозь уже плотную стену дождя, как Джейкоб сомкнул челюсти на том месте, где соединилась шея и плечо Виктории и начал трепать ту, как плюшевую игрушку. Треск мраморной кожи раздался почти одновременно с хрустом костей и болезненным рыком волка, чьи лапы успела со всей силы стиснуть Виктория перед тем, как ее тело резко обмякло, а голова, полная рыжих мокрых кудрей, отлетела в сторону. Застывший алый взгляд, полный злобы, уставился прямо на Беллу, как бы проклиная за свою участь. Но ей было плевать. Она быстро отвела взгляд, ощущая вместо триумфа и радости лишь некую опустошенность, и беспокойство о рыжем волке, который медленно развернулся к ней, и, сильно припадая на левую лапу, побрел в ее сторону. Белла опиралась рукой о землю и, подогнув под себя ноги, встала на колени. Ее платье уже было безжалостно испорчено грязью и дождем, так что уже было без разницы. Она не собиралась убегать, даже если под влиянием инстинктов Джейк мог напасть и на нее. Белла неторопливо подняла руку и вытянула ее вперед, когда волк замер совсем рядом с ней, внимательно смотря на нее своими медно-карими глазами. — Вернись в человеческий облик, — едва слышно прошептала она, облизав губы, который вновь и вновь смачивал дождь. — Что бы ты не решил, вернись в человеческий облик и позволь мне в последний раз коснуться твоих теплых губ… Вновь грянул гром, в небесах засверкали молнии, и в один миг большой волк вновь стал юношей. Очень голым, смуглым, более чем красивым юношей, которого Белла точно знала, что не заслужила, то все же не могла никак отпустить. По крайней мере, пока он сам ее не прогонит. — Ох, Беллз, — хрипло произнес Джейкоб с еле заметной ухмылкой на полных губах. — Ты впрямь родилась не в том времени, да, моя милая Джульетта? Тебе бы жить в одном из своих скучных любимых романов, где все говорят громкие поэтичные слова и совершают драматичные поступки под эгидой большой и светлой любви?.. Белла возмущенно открыла рот, но ничего не успела сказать, так как обжигающе-горячие губы коснулись ее ледяных губ. Непроизвольно она охнула от столь сильных перепадов температуры между ними. Но не отстранилась. Наоборот. Белла прильнула к нему ближе, стараясь не шипеть от того насколько для нее была горячая кожа. Почти до боли, но в то же время эта было чувство на грани некого темного удовольствия. Ее не волновал запах, или инстинкты, который бунтовали против того, чтобы сливаться в поцелуе с кровным врагом, чьи клыки могут с легкостью разорвать ее мраморную кожу. Ее не волновал ливень, ветер и вообще все то, что было вокруг. Все, что волновало Беллу, так это Джейк и этот поцелуй, который вполне может быть у них последний. К ее сожалению, он кончился слишком быстро. Незаметно для себя Белла прикрыла глаза вовремя поцелуя, и когда Джейкоб первый оторвался от ее уст, то не хотела их открывать. Она трусливо боялась увидеть гримасу отвращения на его лице, или услышать, что теперь уже точно все кончено. Но Белла уж никак не ожидала вдруг услышать тихий глубокий смех, завибрировавший в широкой сильной груди. — Может ты уже откроешь глаза, Беллз? — с весельем в голосе спросил Джейкоб, в чьем тоне она совсем не слышала того, чего обреченно ожидала. — Я боюсь, — едва слышно произнесла она, все еще не распахивая век. Джейкоб фыркнул. — Я здесь, с тобой, и это все еще недостаточный ответ на то, что мне плевать: вампир ты, человек, или что-то между? — с доброй насмешкой спросил он, после чего Белла ощутила как горячие губы коснулись кончика ее носа в нежном игривом поцелуе, и то, как холод в ее жилах начал медленно сменяться волной живительного тепла. — Открой глаза, Белла Свон. И желательно сделай это опустив этот дурацкий щит, который, может быть, и очаровывал того сопливого клыкастого Ромео, лично твоему верному мохнатому Парису все портил и не давал гордо назвать тебя своей девочкой. Своей и ничьей больше. Джейкоб понизил голос. — Давай, Беллз, — проникновенно прошептал он, опаляя жарким дыханием ее губы. — Давай начнем наконец писать нашу повесть, нет которой счастливее на свете… Даже если бы захотела, то Белла не могла бы сопротивляться этой просьбе, этому пронзительному шепоту, который был громче любого крика, или страстных обещаний. Она опустила щит и с затаенным дыханием, которое в этом облике ей было совершенно не нужно, медленно распахнула мокрые от дождя ресницы. Белла тут же попала в плен темно-карих глаза, на дне которых тепло сотни солнц, и, между ударами сейчас бьющегося за двоих сердца Джейкоба, все изменилось. Гравитация исчезла, шум дождя затих, казалось бы, сама природа смолкла. Была только она и он, ее мальчик-волк с этой медной горячей кожей и темными глазами, полными всепоглощающей любви, любви только к ней, и тепла тысячи солнц. Ее родственная душа. И ее естественный путь, который всегда был ей предназначен, если бы она не была так глупа и не очарована холодной красотой мертвецов и бессмертием, которое они олицетворяли. На миг перед ее взором вновь вспыхнуло то видение, тот сон, где по поляне, вокруг огромного рыжего волка, бегала черноволосая девочка, чей звонкий смех Белла почти могла слышать наяву. Только в этот раз не было снега вокруг, а только сочная трава, полевые цветы, залитые солнечным светом и много-много зелени на окраине поляны. И была она сама, смеющаяся над выходками этого милого ребенка, стоящая рядом с ними. Части ее души, о потере которых Белла даже не подозревала, будто бы встали на место. Она ощутила, как ее захлестнула смесь восторга, облегчения, радости и потрясающего чувства правильности. Белла уже не в первый раз возблагодарила тех, кто дал ей этот второй шанс на жизнь, которую по глупости упустила. Шанс быть с мужчиной, с которым у нее была одна душа и одно сердце, и с кем она хотела прожить всю свою жизнь, иметь эту девочку из сна, сейчас казавшуюся куда более реальной, чем когда-либо была Ренесми, растить ее в их общем доме и просто жить. Вдруг тепло в ее венах, затмившее весь этот пронзающий холод как внутри нее, так и снаружи, стало настолько горячим, что Белла невольно охнула. Она изумленно ощутила, как мир второй раз за пару жалких секунд кардинально изменился. В ее груди будто бы расцвел огненный цветок, в миг выжегший из каждой клетки ее тела вампирский яд, расплавив ее мраморную кожу, явив смертную плоть, изменив ее чувства и восприятие мира, вдохнув в нее поток живительной силы, и разрушив каменную оболочку вокруг ее сердца. Тук-тук. Тук-тук. В этот раз Белле не было больно при преображении, как бывало в прошлые разы и ей больше не было страшно. Наконец-то все было так, как должно было быть изначально. И в этот раз Белла сделает все, чтобы бы не повторить свои ошибки и по полной использовать шанс, который не получила еще не одна несчастная глупая Джульетта в мире, выбравшая сладкоголосого красивого Ромео, чья любовь пуста и скоротечна, вместо того, чтобы оглядеться, и выбрать Париса, того, для кого она была бы всем миром. И кто всем миром был для нее. Конец.