***
Доран наблюдал из тени, как его дети тренируются под руководством этого Коля. Он наблюдал, как этот человек благосклонно относился к детям королевы, вплоть до открытой ненависти к Джекейрису и Люцерису. По крайней мере, Ним обучалась отдельно, она училась у Элии, в отличие от своих братьев. Доран не верил, что сможет сдержаться, если этот человек даже просто неправильно посмотрит на его дочь. Доран почувствовал жгучую ярость, наблюдая, как мужчина обращается с его детьми. Но ему пришлось дождаться подходящего момента. Он наблюдал за этим идиотом и знал, что у него вспыльчивый характер. Он считал себя лучше других, но был унижен. Он учил своих сыновей, как обращаться с теми, кто считал себя лучше чем на самом деле есть. Он также научил своих сыновей сражаться по-дорнийски, что явно злит этого ублюдка, Джейс обезоружил Эйгона после того, как рыцарь поставил мальчиков в пару, хотя Эйгон был на четыре года старше его. Джекейрис знал, что ему предстоит противостоять более крупному противнику, поэтому он ждал момента, чтобы нанести удар, максимально сохранял свою энергию, пока враг слабел, и когда он увидел возможность, он сделал свой ход. Что-то, что явно разозлило Кристона Коля. — Это было бесчестно! — зарычал он на Джейса, от чего кровь Дорана закипела еще сильнее, но его сын знал, как справиться с этим. Джекейрис твердо стоял на своем: — На войне и в выживании нет чести. Вы, как человек, повидавший войну, должны знать это как никто другой, — сказал он, заставив Криспона захлебнуться, его лицо покраснело. — При всем уважении, я инструктор, а вы ученик. Я приказал провести честный бой, — сказал Коль, пристально глядя на Джекейриса. Мальчик поднял бровь: — Если бы я сражался с честью, я бы проиграл, поскольку Эйгон намного старше меня по возрасту и выше ростом. Если вы не ожидали, что я буду сражаться ради победы, то вы просто объединили нас в пару, чтобы посмотреть, как мой дядя побеждает меня, — сказал он, обладая слишком большими знаниями для мальчика десяти лет. — Теперь послушайте, я здесь главный! — сказал Коль, начиная тираду, но его снова перебили. — Нет, не ты. Ты — член Королевской гвардии, призванный служить королевской семье. Я — Принц Крови, а ты — ничто, ты позоришь свой плащ своими действиями по отношению к тем, кто выше тебя. Ты свободен, — сказал Джекейрис, настолько похожий на свою мать в тот момент, что Дорану захотелось просто обнять его. — У вас нет полномочий уволить меня, — сказал Коль сквозь зубы, сжав руки в кулаки по бокам от туловища. — Ты поймешь, что я это могу. Даже у моего новорожденного брата больше власти, чем у тебя, Коль. Мы — Кровь Старой Валирии и Дорна, мы — наездники на драконах, мы — королевская семья, а ты — ничто. Сын малого дома из Штормовых земель, который получил свое положение только потому, что понравился моей матери. Ты должен благодарить ее за все, что у тебя есть, — сказал Джекейрис, его глаза сузились и наполнились огнем. Коль стоял, не говоря ни слова, и пристально смотрел на принца. Остальные мальчики отступили, не желая вмешиваться, все, кроме Люцериса, который внимательно наблюдал за рыцарем, когда тот начал приближался к его брату. Доран знал, что ему нужно вмешаться сейчас. — Это правда. Сир Кристон не имеет власти ни над одним членом королевской семьи, кроме действий по прямому приказу короля. Помни свое место, сир, иначе ты можешь потерять не только плащ, ты можешь потерять язык, — сказал он, наблюдая за Колем, который стоял слишком близко к ребенку, на его взгляд. Кристон пристально посмотрел на Дорана, а затем снова повернулся к Джекейрису. — Вот, теперь, когда твой отец здесь, он может справиться с твоим неподобающим поведением, — сказал он, его рука опустилась и схватила молодого принца за руку, достаточно сильно, чтобы тот получл синяк. Он решил подтолкнуть мальчика к отцу, когда почувствовал колющую боль в запястье, сразу отпустил его и закричал. Доран впился взглядом в кричащего рыцаря, потянув Джейса за собой, жестом приказав Люку и даже Эйгону и Эймонду сделать то же самое, когда его нож воткнулся в запястье Королевского гвардейца, осмелившегося прикоснуться к принцу крови. Как только Доран обезопасил мальчиков, он подошел к все еще кричащему рыцарю и ударил того ногой по голове, лишив его сознания. Доран жестом показал нескольким ошеломленным оруженосцам и лакеям: — Залатайте его рану и приведите мейстера. А потом я хочу, чтобы он предстал перед королем для наказания, — сказал Доран сквозь стиснутые зубы, поднимая рукав рубашки сына. Его взгляд стал еще злее только от того, что он увидел уже темнеющие красные следы от того, как сильно этот схватил его сына. Джейс боролся со слезами, отчаянно пытаясь быть храбрым. Мальчик, вероятно, был напуган, стоя лицом к лицу с рыцарем, но не позволил себе показать этот страх другим. — Я так горжусь тобой, мой мальчик, ты был невероятно храбрым, — сказал Доран тихо, так, чтобы только Джейс мог услышать. Джейс всхлипнул и робко улыбнулся, отчего сердце Дорана растаяло. Он осторожно вытер слезу, вырвавшуюся из глаза Джейса. — Я заберу тебя отсюда, мой мальчик, — мягко сказал он, прижимая Джейса к себе, чтобы обнять, прежде чем выпрямиться. Он сжал плечо Люка, когда мальчик присоединился к брату. Доран повернулся к Эйгону и Эймонду: — Я ожидаю, что вы оба подтвердите то, что здесь произошло. А теперь пойдем, нам нужно встретиться с королем, — сказал он, направляя их обоих вперед к тронному залу.***
Рейнира спешила к тронному залу так быстро, как это было прилично, единственное, что удерживало ее от бега, было осознание того, что единственным, кто серьезно пострадал в этом инциденте, был Кристон Коль. Как только она вошла в тронный зал, она направилась прямо к мужу и сыновьям, осмотрела обоих своих мальчиков и поморщилась, увидев синяки, образующиеся на руках Джейса, и выражение боли в его глазах. Однако, кроме синяков, никаких травм не было, поэтому она положила руки на плечи каждого из своих мальчиков, прежде чем встать перед мужем, который немедленно обнял ее за талию. Она заметила, что оба ее брата стояли подальше и пытались слиться с интерьером, в то время как сир Кристон лежал без сознания, за ним присматривал новый Великий Мейстер Орвайл. Она могла сказать, что прибыла первой. — Полагаю, короля и королеву вызвали? — тихо спросила она мужа, который кивнул. — Что случилось? — прошептала она, и ее лицо потемнело, когда муж рассказал ей о произошедших событиях. К тому времени, когда вошел ее отец, она уже кипела. Когда она рассказала отцу обо всем, что произошло, он был вне себя от ярости. — Что вы имеете в виду, когда говорить что лорд-командующий королевской гвардии поднял руку на принца Таргариенов? — спросил ее отец, показывая больше ярости, чем за все последние годы. Это был тот момент, в которой королева и сир Отто вступили в разговор — Что это значит? — Алисента вскрикнула, увидев, что ее присяжный щит потерял сознание и за ним присматривает Великий Мейстер. Отто был более сдержанным, но они видели, как он осторожно отнесся к этой сцене, видя настроение Визериса. Он добивался того чего хотел много лет, зная, как обращаться с королем. — Ваш присяжный щит посмел поднять руку на Принца Крови! — сердито сказал Доран, глядя на королеву. Теперь, когда все прибыли, всем присутствующим объяснили происходящее, Эйгон и Эймонд подтвердили эту историю, а также несколько оруженосцев, которые были во дворе, и началось обсуждение наказание. — Сир Кристон смертельно ранен, этого должно быть достаточным наказанием, — сказала Алисента, стоя над рыцарем, потерявшим сознание. Доран усмехнулся: — Мне нужна его голова, пошлите четкий сигнал всем, кто осмелится снова сделать что-то столь смелое, особенно тому, кто занимает такое высокое положение, — сказал он, его руки слегка сжались вокруг Рейниры в гневе, хотя и не настолько, чтобы причинить ей боль. — Я согласен с принцем Дораном, ваша милость, это не будет сигналом о том, что слугам и тем, кто занимает почетные должности в королевском дворе, разрешено обращаться со своими подопечными так, как они считают нужным, — сказал Отто, удивив и Рейниру, и ее мужа. Алисента мотнула головой в сторону отца, и один взгляд ему в глаза, и она поняла, что больше не может сражаться за своего рыцаря, он защищал ее в этой змеиной яме. Сохранил ее от дорнийских гадюк, и теперь она останется беззащитной. — Вы считаете, что за такое преступление его следует лишить жизни? — спросил Визерис, слегка шокированный мнением своего старого друга и Десницы. Отто покачал головой: — Не его жизнь, но, конечно, его Плащ. Хотя, возможно, его проще казнить, чем уволить. Никого еще никогда не увольняли из Королевской гвардии, это также могло стать плохим примером, — сказал он, по-видимому, в раздумье, но Рейнира могла сказать, что у него был какой-то скрытый мотив. В этот момент заговорил мейстер: — Извините, ваша светлость, но я считаю, что в этом нет необходимости, сир Кристон потеряет свою правую руку, судя по всему, свою руку с мечом. Его придется уволить из Королевской гвардии независимо от обстоятельств, — сказал Орвайл, звеня цепями, пока он наблюдал за постукиванием по теперь уже правой культе сира Кристона. Отто кивнул: — Хорошо, тогда его уволят из королевской гвардии из-за травмы и изгонят из города, ему здесь больше не место, — сказал он, поморщившись, когда Алисента издала небольшой хныканье, показывая свою слабость, которую увидели все. Если бы она могла быть послушной дочерью, которую он вырастил, в этом не было бы необходимости. Рейнира покачала головой: — Этого недостаточно, новости о том, как он потерял руку, будут распространяться, и я бы предпочла, чтобы мы выглядели сильными и решительными, чем будто пытаемся что-то скрыть. Было бы лучше отправить его к Стене, они могли бы использовать трудоспособного мужчину с таким опытом, даже пусть с одной рукой, — сказала она, защитно прижимая Джейса к своей груди. Рейнире не нравилось, что она не могла понять мотивы Отто, судя по всему, сир Кристон был верен ему и королеве, но он настаивал на увольнении этого человека, и это приводило ее в бешенство. Она послала умоляющий взгляд отцу, и ему потребовалось всего мгновение, чтобы согласиться с ее предложением: — Рейнира права, сир Кристон будет лишен своего плаща и положения и отправлен к Стене в качестве наказания за неисполнение долга. Теперь вы все свободны, — сказал он, медленно уходя опираясь на трость. Рейнира подтолкнула своих сыновей к выходу из комнаты, но не раньше, чем в тронном зале оглянулась на Алисенту, которая все еще сидела с сиром Кристоном, опустив голову в чем-то похожем на молитву, но Рейнира видела, как она возилась с ногтями, ковыряя кожу.