Amaterasu

Во дворце величественно восседала Девятихвостая Белая Лиса, мудрейшая из всех живущих существ. Осталось недолго, и она уйдет к своей госпоже в виде духа, оставляя дочерей одних следить за райским садом и человеческим миром, направляя их на истинный путь. Завет богини Инари — нести благополучие, процветание и исцелять искалеченные души. Справятся ли её дочери с такой тяжкой задачей? Любимые дочери госпожи Сидзуки, совсем малы для такой ответственности. Непокорной старшей дочери близится лишь пятый хвост. Мудрость в ней и беспечность слились воедино. Как же она будет следить за миром? Остальным четырем лисицам нет и первого века. Не умея пользоваться своими способностями и перевоплощаться в юных девушек, обрекали себя на погибель во внешнем мире. А тем же временем над миром людей тьма сгущалась воронкой, готовясь поглотить всё живое. Как им исполнить волю Богини, когда человечество само погрязло в пучине ненависти, обиды и злости? «Опять задумалась, Амаэ? " — перед лисицей показалась девушка. Улыбка не сходила с её бледного лица. Её чадо — потомок, носитель слова Инари. «Снова решила выйти в мир живых? " — глаза Лисы сверкнули красным пламенем. Нагоняющий страх взор, наполненный мощью, мудростью. Кицунэ лишь также улыбалась, ходила из стороны в сторону, думая, как же аргументировать свое желание пойти именно сейчас. Да, лисицы выходили каждые сто лет в мир людей после превращения в человека, перед появлением нового хвоста. Набраться опыта, практиковать свою силу и помочь потерявшимся во тьме, направить их к свету. Исполняю волю богини. Ей же еще до появления пятого хвоста пятьдесят три года. Обязательно пойти она должна была через полвека. Но как объяснить тот трепет в душе, непоколебимое желание пойти именно сейчас. Что-то тянуло направиться в путешествие. «Я чувствую, надо пойти сейчас», — останавливаясь посередине холла, устремила свой взгляд на Амаэ. Свое начало в этом мире. — «Я нужна сейчас не здесь». Госпожа Сидзуки тяжело выдохнула, сделала шаг вперед к дочери, наклонив свою морду к ней, лизнула, проводя языком от лба до макушки. «Ну, мама, я уже не лисёнок», — зализывая потрёпанные волосы назад, кидала недовольные взгляды на матушку. Она взрослая лисица, а не слепой щенок, ориентирующийся на запах матери. Пора отправляться в очередное путешествие. Долгие прощания она не любит, как и множество нравоучений. «Будь осторожна, Аматэрасу», — голос лисицы эхом раздался по дворцу, — «Пусть твой путь освещает госпожа Инари». Мир людей Минуя густой туман, корабль вырвался в тихие воды океана Каиджу. Приятный ветерок окутывал Аму, развивая белоснежные волосы. Растопырив лисьи ушки, она прислушивалась к каждому шороху на палубе. Звук разбивающихся волн об нос корабля завораживал. От удовольствия слово собачка начала вилять пятью хвостами в разные стороны. Она ещё совсем не решила, куда направится в этот раз. Пробежав по палубе, быстрее направляясь в каюту посмотреть на карту. Столько воодушевления рвалось наружу из такого хрупкого тельца. Распахнув двери своей временной норы, лисица принялась искать заветную карту среди прочих вещей. Зачем ей столько в своем странствии, никто не знал, Но зная юную госпожу, чем больше вещей она берёт, тем вероятнее, ничего нужного в них она не найдёт. «Где же эта карта? В этом бардаке Они ногу сломит!» — Одна за другой вещи летели в стороны, разлетаясь по каюте. Как назло, в самом низу огромного баула лежал старый пергамент, пожелтевший, местами протертый. «Куда же мне направиться?» — водя пальцами по названиям стран, пыталась определиться кицунэ, — «Решено! Сначала в страну воды, через страну волн в страну огня!» Лисица была среди людей трижды, путешествуя по миру, но страну огня посещала только в самый первый раз со своей знакомой Тамамо, с которой она познакомилась в порту страны воды. Бегать между окопов и трупов не вызвало удовольствия, да и по словам Тамы: «Страна огня полна агрессивных мужчин». А она то славилась своим обольщением и искушением, каких слухов про неё то не ходило. Пьяницы в баре воспевали её нежные руки, а женщины косо поглядывая, перешептывались. Даже ходил слух, что у неё в ухажёрах женатый мужчина, но так это было или нет уже не узнаешь. При самой Аме девушка познакомилась с сыном капитана торгового судна, и закрутившийся роман вылился в серьезные отношения. Как визжала от счастья Тамамо, когда звала подругу на свадьбу. Шла очередная война, свадьба была не на весь мир, но пышная, отмечали неделю. Кто ж знал, что один моряк пьёт за троих. Ама видела многое за то время, драки до первых брызгав крови между друзьями из-за одного слова, а через минуту они сидят за стаканчиком сакэ, веселясь. Никогда не забудет тех дней, как ей пришлось применить все свои знания, уклоняюсь от ударов, пытаясь протиснуться между толпой взбаламученных парней. Тамамо стала дорога сердцу Кицунэ, было это от прожитых вместе путешествий или от трогательности момента обучения танцу молодых. Да, лисицам нельзя привязывать к людям, их время скоротечно, а потеря наносит сердечные раны острее и безжалостнее катаны. Но воспоминания о минувших днях с трепетом отзывались в душе Аматэрасу, отдавая теплом. Как забавлял её тот факт, что она опять направляется в страну Воды в свой любимый порт Кири, где она всегда встречает кого-то удивительного. Плавание до страны Воды затянулось из-за шторма и вместо обещанных двух дней, судно шло почти четыре. Юная кицунэ вяло лежала на своей кровати, кожа была бледнее обычного, алые глаза блеклые, теряя прежний озорной блеск, долгие укачивания в океане утомляли и вызывали приступы тошноты. Даже лучи восходящего солнца, попадающие в каюту через иллюминатор не радовали её. «Иори, будь проклят богами за такое издевательство», — от звука перекатывания бочек на палубе, лисице становилось ещё дурнее. Иори, что недавно стал капитаном на судне, любил выпить и не упускал возможности это сделать, поставив помощника управлять кораблём, закрылся в каюте с бочонком вина и кутил до утра с девушками из публичного дома. Развратные оборотни часто воплощались в красивых женщин, коротая ночи с мужчинами за вознаграждение, деньги у них не ценились, но полезные побрякушки пользовались спросом. А молодой человек часто был их гостем и сколько же украшений и реликвий он им привёз из мира людей. Аме не дано было в полной мере понять его тягу к распутству, но после этих трёх ночей шторма, сильного укачивания под стоны и смех этой компании грешников, её было не по себе находится рядом с ним. «Если мы не доберёмся в ближайшие сутки, то я сойду с ума», — тяжело выдохнув, кицунэ накинула на лицо подушку, вживаясь в неё, от раздумий её отвлек стук в дверь каюты. «Госпожа, Аматерасу, мы подплываем к порту,» — после этих слов молодой человек удалился, побоявшись тревожить лису. «Что?!» — Ама вскочила с кровати от радости, быстрее хватая вещи по её мнению самые важные в путешествие. Одежда, оружие, еда и вода, даже одеяло она уместила в свой магический мешочек, последним делом засунув карту. Повязав мешочек на пояс с внутренней стороны, надела накидку и поспешила к пьянице капитану. Аме всего лишь нужно было уточнить пару моментов. Иори собирался простоять в порту неделю, чтобы вдоволь нагулять по портовым кабакам, вдоволь насладиться алкоголем и раскрепощенными девами, а затем в неизвестном лисице направление отправится за пополнением своих запасов крепкого спиртного и отчалить домой. Ама хотела бы направится с ним до неизвестного пункта назначения, но и отходить от своего плана передвижений не горела желанием. Иори стоял возле штурвала, придерживая его одной рукой, куря сигару с дурманом, что сильно порицалось одно время в их местности. «Убери эту дрянь изо рта», — Ама хлопнула капитана по плечу, обошла его и встав напротив него, облокотилась об край палубы. Кинув на него оценивающий взгляд, подметила, что он возмужал, но растрёпанный вид ему не идёт. По Иори нельзя было сказать, что он распутник, но одна деталь его выдавала всегда и это были не царапины на его шее или расстегнутая рубаха, а лукавый прищур зелёных глаз. Каждый раз после проведённых страстных ночей с девами у него был именно этот взгляд и насколько бы не было серьезно выражение его лица, было понятно, что он доволен всем происходящим. «Не дерись, мы почти приплыли», — парень лишь посмеялся с действий лисицы, продолжая курить, а вдалеке показывались мачты кораблей. «Готова снова сойти на землю людей? Я слышал сейчас идёт война, много жертв. Нестрашно?», — переживания в его словах не было, лишь сухая констатация фактов. Иори бы не стал говорить то, в чём не уверен, она знала это точно ведь знакомы они с ним с давних пор. «Значит опять война…», — Ама кинула в бок взгляд, смотря в бескрайнюю гладь воды. Прекращалась ли война вообще? Откуда в людях эта жажда крови и смерти? «Я постараюсь быть осторожной и не ввязываться в неприятности», — улыбка показалась на её лице, от чего показались ямочки на щеках, но из-за красных полос на её лице их было тяжело заметить. «Тогда тебе стоит убрать это,» — указав на уши и хвост, он сделал затяжку дурмана с удовольствием выдохнув терпкий дым с запахом трав, продолжил, — «Иначе разберут на сувениры. Я не шучу! Хватит смеяться!» Резкие скачки в его настроении забавляли Аму, что он, то пьяница-развратник бегающий за каждой юбкой, то серьезный капитан без капли эмоций, а то добрый старый друг, переживающий за неё. Это вызывало смех, но она всё-таки послушалась нечего привлекать чужое внимание. До порта оставалось немного и кицунэ решила насладиться морским бризом. «Ама, слушай внимательно, если во что-то вляпаешься, иди к кораблю. Там всегда будут наши ребята они помогут.», — слова Иори пролетали мимо ушей, Ама бегала глазами из стороны сторону не зная в какую сторону. Плюнув на это дело, капитан пошёл в ближайший кабак, утопать в грязных делишках. Кицунэ пошла вдоль причала по набережной за те года, что её здесь не было, порт и город расстроились. Толпы ходят от прилавка к прилавку, пытаясь ухватить свежей рыбы или заморских фруктов, а если повезёт эдакую побрякушку можно взять по выгодной цене. Разговоры, смех, крики раздавались ото всюду. Запахи перемешались в воздухе, от ярких ароматов специй до навязчивой вони рыбы, которую Ама не жаловала. Она нащупала свой кошелечек на поясе, задумчиво взвесив его в руке, поняла, что покупок не миновать. Ама провела на рынке не меньше часа, врожденное очарование и капелька колдовства и вот она купила всё, что захотела. Проходя очередные палатки взгляд кицунэ упал на один непримечательный шатер. «Девушка, молодая, такая красивая, побалуйте себя украшениями», — умело завлекал торгаш. От падающих лучей солнца блестели металлы и драгоценные камни, переливаясь, создавали солнечных зайчиков на крыше шатра. Ама как сорока бросилась разглядывать цацки, меряя одно колечко, то другое. И видит богиня Инари, лисица купила бы всё, что смогла унести, а остальное закинула себе в мешочек, но судьба в этот день решила оставить лису без золотишка на её тонких пальцах. «Сестрёнка,» — мальчик лет десяти стоял позади неё дергая за плащ. Ама, обернувшись, думала, что ещё один попрошайка, но на удивление малец был хорошо одет и рядом с ним стояла корзина полная продуктов. «Здравствуй, что случилось?» — кицунэ оставив все украшения на столе, присела возле мальчика. Тёмные растрёпанные волосы прядками прилипали ко лбу, карие глаза устремили свой взор с мольбой, видно, что он взволнован. «Не могли бы вы помочь мне донести корзину до дома, а то я стёр руки», — в доказательства своих слов, он выставил красные ладошки, покрытые мозолями. «Конечно, пойдём», — Ама улыбнулась мальчику, подхватив корзину, взяла его за руку, — «Веди теперь». Мальчик радостно вскликнул, потянул за собой лисицу в переулок между павильонов, выходя на узкую дорожку между домов, людей здесь почти не было и мальчик воодушевлённо начал рассказывать о том, как он любит ходить за покупками, но в этот раз набрал больше обычного. «А как тебя зовут?» — перебила монолог кицунэ, она ведь даже не знает его имени. «Меня зовут Мамору,» — мальчик остановился, протянул руку девушки в честь знакомства. «Очень приятно, Мамору, а меня зовут Ама,» — лиса пожала маленькую ручку в ответ, — «А почему ты ходишь один за покупками?» «Моя мама заболела, ей нужен постельный режим, поэтому я ей помогаю по хозяйству,» — Мамору провёл девушку через очередной закоулок, подходя к каменному дому, — «Мы пришли.» «Мам, я дома!» — прокричал Мамору, заходя в дом. Небольшой каменный домик, внутри пахло сбором лечебных трав и домашнего хлеба, Ама невольно принюхалась, проходя за мальчиком на кухню. Аккуратная светлая кухня, с потолка свисали высушенные букетики разных трав, стол был усыпан мешочками и баночками, вокруг ступки лежало множество сборов. Ама чуть подвинув творческий беспорядок на столе, поставила корзину. «Сестрёнка, а ты торопишься?» — мальчик снова посмотрел на лису умоляющим взглядом, лишь в ответ отрицательно мотнув головой, Ама ждала ещё одной просьбы. «Ты поможешь приготовить суп для мамы?» — как можно отказать маленькому мальчику, который так смотрит? «Да, я помогу», — тяжело выдохнув, девушка пошла мыть руки перед предстоящей готовкой. Время летело незаметно, Мамору рассказывал ей как его учит мама и как он ходит в свободное время на пляж ловить рыбу, о своём умершем в кораблекрушение папе, который учил его нанизывать наживу, о соседской задире и его вредной кошке, как однажды он заблудился в лесу и его спасли охотники. Для десяти лет у Мамору были слишком много историй, но все их Ама слушала с удовольствием. Когда они закончили и накрыли на стол, мальчик, позвал свою маму. Зашла женщина средних лет, с завязанными в пучок волосами, кожа бледновата, скорее всего по причине болезни, под глазами виднелись синяки. «Спасибо вам за то, что помогли моему сыну, меня зовут Томоко», — женщина мило улыбнулась, — «Прошу прощения за мою негостеприимность, подцепила заразу и слегла, а сыну приходить хлопотать по дому». «Приятно познакомится, моё имя Ама. Ничего страшного, я рада помочь такому замечательному мальчику». Ама подхватив свой плащ, думала уже удалиться, как женщина неожиданно вздохнула, — «Вы уже уходите? О нет, останьтесь на обед, это меньшее, что я могу предложить за вашу помощь, да и вы же тоже готовили». Кицунэ ничего не оставалось делать как остаться. Обед хоть и затянулся в компании новых знакомых, но неприязни от этого не было, а наоборот приятное чувство внутри, воспоминания о прошлом, также когда-то в этом городе она сидела с семьёй Тамамо, от этой семьи исходила светлая энергетика, пропитывающая дом. Однако Ама не задержалась в гостях и направилась в сторону леса, по словах Томоко там сдаёт комнаты милая старушка прям на берегу ручья, впадающего в океан. Первый день на людской земле выдался неплохим, даже подгоревший хлеб, который впихнул ей Мамору со словами: «Я сам его пёк!», казался самым вкусным в мире, внутреннее спокойствие прибавляло сил, но омрачало это всё мысли, что этот дурак Иори опять наворотил день в кабаке.