***
В салоне старенькой синей шкоды стояла духота, несмотря на опущенные окна. Подавив вздох, а заодно и желание вылезти из машины, Стас бросил беглый взгляд на часы. Уже третий вечер подряд они проводили в засаде. Не то чтобы он устал, такая работа была частью рутины, и Стас давно уже прокачал нечеловеческое терпение и способность переносить любые неудобства. Но одно наложилось на другое, и все события последних дней подвели его к опасной черте, после пересечения которой обычно он делал что-то плохое. Может быть, даже очень плохое. Его ребята облажались, Зимина устроила натуральную истерику после того, как пресса разузнала, что прямо из-под носа у полиции увели крупную партию наркотиков, и вот теперь эта питерская командировка, чтобы подобрать потерянные ниточки. Если раньше Стас иногда думал, что его парни частенько страдают хернёй и тупят, то после встречи с местными внёс коррективы в свои взгляды. Он испытывал брезгливое отвращение к операм вроде Скворцова и Окунева, не говоря уже об их начальстве. Все из себя добродушные олухи, служащие на благо народа. С первого взгляда было видно, что обезьяна лучше бы справлялась на их месте. Но выбора ему никто не давал, в конце концов, он тут в гостях, да ещё и в роли облажавшегося начальника, прибирающегося за своими подчинёнными. Тут уж не до того, чтобы привередничать. — Может быть, он вообще здесь не объявится, — в очередной раз вкинул гениальное предположение Скворцов. На мгновенье прикрыв глаза, Стас мысленно посчитал до трёх и промолчал, не считая нужным сотрясать воздух в очередной раз. Пусть напарник отдувается, ему явно не привыкать. — Серёг, других вариантов у нас всё равно пока нет. Либо он свяжется со своей старой компашкой, либо нет. Человек, которого он должен был найти, арестовать и отвезти обратно, был родом из Санкт-Петербурга, и свою криминальную карьеру тоже начал здесь, на Охте. Потом не поделил территорию с местным авторитетом, некий Воронов, про которого Стас уже успел наслушаться за последние несколько дней. Воронов, Скворцов, Окунев… Карпов усмехнулся про себя при мысли, что неплохо вписался в этой рыбье-птичье царство. И закрутил бы гайки. В общем, этот типчик, Дроздов, кстати, взял и свалил в Москву, чтобы начать вести свои дела там. И вот теперь сбежал домой, поджав хвост, как только припекло. На что рассчитывает — непонятно. Ему ни здесь, ни в Москве жизни не будет. Валил бы сразу подальше, в Сибирь. Но тут остались его старые дружки, единственные связи, которые удалось установить, которые частенько зависали в местном кабаке. Следить за каждым из них по отдельности возможностей и людских ресурсов не хватало, хотя конечно Стас этим занимался в течение дня, но пока значимых результатов добиться не удалось. Ладно, если и сегодня никто не объявится, нужно будет прижать кого-нибудь из них поплотнее. Только уже сам, без этих двоих. Его размышления прервало громкое появление гелендвагена, резко затормозившего рядом с их значительно более скромной и неприметной машиной. Из окна высунулся паренёк с высоко зачёсанными волосами, худощавым лицом, на котором недовольно кривились тонкие губы, и злым огнём в глазах. — Скворцов, Окунев, хули вам тут надо обоим? Ехали бы вы по домам, — его острый взгляд метнулся на Стаса, но тут же равнодушно скользнул обратно к Окуневу, сидевшему за рулём. Явно не счёл заслуживающим внимания. Это он зря. Впрочем, оно и понятно, молодо-зелено, опыта с гулькин хрен, не умеет ещё понимать с первого взгляда, кто чего стоит. Стас чуть подался вперёд. Не то чтобы его задело, но было любопытно, как парни отреагируют на такую борзость. Кем бы ни был этот типчик, такие вещи спускать нельзя. — Придержи язык, Джокер, — Окунев отозвался настолько спокойно и лениво, что у Стаса аж зубы свело. Нет, он, конечно, подозревал, что его двое временных напарничков мало на что способны, но не настолько же. — Мы тут по делу. — Я тоже, — парень раздражённо похлопал рукой в кожаной перчатке по боку машины, покрутил головой, разминая шею, и, судя по застывшему взгляду, проводя краткие внутренние переговоры. Наконец, он снова наклонился в их сторону. — Значит, так. Я не лезу в ваше дело, вы — в моё. ОК? — Слушай, Джокер, не знаю, что у тебя за дела, но у нас тут крупная операция намечается. Сам бы ты свалил и не отсвечивал, а? — подал голос Скворцов, перегибаясь через Егора и выглядывая в окно. — Слышь… — в бледных глазах непонятного цвета, хрен рассмотришь, когда вокруг так темно, вспыхнуло что-то совсем нехорошее, на грани потери самообладания. Но парень всё же сдержался, отвернувшись и бросив что-то своему водиле, прежде чем удостоить их прощальной репликой. — Я короче вас предупредил, не лезьте. Машина резко сорвалась с места, проехала чуть дальше входа в Котёл, возле которого они дежурили, и припарковалась за углом здания, подальше от света фонарей. Окунев и Скворцов немного неловко переглянулись между собой, пока Стас пытался объяснить себе, как питерские опера докатились до такого. Не то чтобы он совсем первый раз сталкивался с коллегами из культурной столицы, и они все казались немного странноватыми, но это нормально, у каждого места своя атмосфера. Но вот чтобы так… Зарвавшийся щенок позволяет себе слишком громко тявкать, такое бывает. Но чтобы опера спускали это на тормозах, да ещё чуть ли не отчитывались перед сопляком, что у них тут мол тоже дела… Да, такое увидишь нечасто. — Это что за чудо было? — после нескольких часов в молчании его голос отдавал лёгкой хрипотцой. — Джокер, — Скворцов произнёс погоняло с такой интонацией, как будто оно само по себе всё объясняло. Хотя понятно было только одно, вряд ли кличка пошла от фамилии. Ох уж эта молодёжь, насмотрится всякого голливудского дерьма, а потом изображает из себя… Человеков-пауков. — Он на Ворона работает, — пояснил Окунев, оглянувшись на Стаса через плечо. — За боевую часть отвечает, собирает деньги по району, вопросы решает. — Этот? — Стас скептически приподнял брови. — Серьёзно? Родственник, что ли? Трудно было представить иную логичную причину для выбора такой «правой руки». Как бы грозно он не зыркал и не смотрелся круто в своей большой чёрной тачке и кожаных перчатках, в глаза бросалось, что паренёк не отличается ни особо массивным телосложением, ни солидностью, так, селёдка худощавая. А такому заслужить авторитет с ровного места гораздо сложнее. Нет, бывают и такие молодые да ранние, но не похоже. Умный бы не стал так в лоб лезть на рожон, даже если знает, что опера эти полное фуфло. Видел же, что они тут не одни, и про Стаса у него информации ноль. — Типа того. Пасынок. В общем, вроде как будущий наследник, кажись. Хотя хрен их разберёт, что там у Ворона на уме. — И что, у вас какая-то договорённость, чтобы его не трогали, или с хрена ли он такой борзый? — Да не то чтобы договорённость, — Окунев досадливо поморщился. — Прижимали его пару раз, когда было за что. Но Джокер тоже не дурак, обычно прибирает за собой. Ты не думай, мы их делишки не прикрываем, ничего такого. Но просто все уже так попривыкли друг другу, какой-никакой паритет есть, иногда проще не раскачивать лодку. — Ну, оно конечно понятно. И я тут как бы в гостях, не хочется быть слоном в посудной лавке. Но завалить дело из-за какого-то выскочки я не могу. Поговорите с ним ещё раз, пусть проваливает, или поговорю я. — Да без толку. Джокер не из тех, кто будет слушать кого-то кроме Ворона. — Это мы ещё посмотрим. Имя-то человеческое у вашего Джокера есть? — Комолов он, Александр. Но, правда, не стоит… — Вы тогда тут оставайтесь, следите. Я быстро, — перебил Стас. Не было никакого смысла брать с собой кого-то из парней, Джокер явно продемонстрировал, что они для него не авторитет, да и сами они не горели желанием вмешиваться. Стас вылез из машины, с удовольствием выпрямляя ноги и с гораздо меньшим удовольствием прислушиваясь, как скрипят суставы. Уже не мальчик, что и говорить. Не то чтобы Карпов жалел о прожитых годах. В молодости он, как и все, был тем ещё придурком, повезло, что сумел вырасти и поумнеть, не всем жизнь давала вторые шансы. Да и не всегда физические возможности молодости были решающим фактором, в опыте тоже есть свои преимущества. Что ж, вот сейчас и представилась возможность это подтвердить.***
Они завернули за угол, и Джокер молча указал Шраму, где лучше припарковаться. В голове крутилась мысли о том, что делать с чёртовыми ментами, которые оказались здесь так не вовремя, будто назло. Сегодня фортуна явно его недолюбливает, в подпольное казино Карима соваться не стоит. Усмехнувшись уголком губ, Джокер усилием отмёл лишние мысли и сосредоточился на решении проблемы. Вообще частенько что-то эти двое оперов стали мешаться под ногами и портить планы. Ещё и взяли в моду постоянно тыкать пистолетами в него и его людей, если ситуация хотя бы чуть-чуть накалялась. Как будто он реально полный беспредельщик. И не смущало их, сволочей, то, что почти в девяноста процентов случаев они безбожно опаздывали или оказывались абсолютно бесполезными. Да Ворон для спокойствия в городе делал в разы больше, а главное, эффективнее, с его-то помощью! Но правила игры не поменяешь вот так, по щелчку пальцев. Пока Ворон говорит, что с ментами им ссорится нельзя, значит, нельзя. И как прикажете работать тогда?! — Значит, так, — он повернулся к парням, опершись локтем о спинку сидения. — Идите в Котёл, посмотрите, там он или нет. Если да, позвоните, я отвлеку Скворцова с Окуневым, а вы его в машину затащите, и чтобы быстро и тихо. Если нет, ждёте, пока не появится, и действуем также. Ясно? Шрам несколько секунд смотрел на него в лёгком замешательстве, будто хотел возразить. — Что? — Может, я с тобой останусь? Парни и вдвоём справятся. — Виталь, мне нянька нужна, по-твоему? — Джокер склонил голову набок и злобно усмехнулся. Вообще повода злиться на Шрама не было. Он знал, что друг до сих пор переживает из-за случая с похищением. Не уследил, не уберёг. От Ворона схлопотал, само собой, как и сам Саша. Но дело даже не в этом. Джокер знал, что старый друг искренне волновался за него тогда, да и сейчас готов прикрыть в любой момент. Мысль об этом помогла усмешке на лице чуть смягчиться, и Джокер махнул головой в сторону полицейской колымаги. — Расслабься, моя полиция меня бережёт, ничего не случится. Идите. Упустить его нельзя. Дождавшись, пока парни вылезут из машины и исчезнут в сумрачных внутренностях «Котла», Джокер откинул голову, упёрся затылком в подголовник и пару секунд задумчиво помедитировал на потолок машины, одновременно нащупывая телефон во внутреннем кармане пиджака и сжимая его в руке, чтобы потом не тратить время на этот жест. Ему бы расслабиться и просто сделать работу. Ничего сложного. Никакого непоправимого косяка на самом деле. Обычно он не обижался на отчима за подобные словесные трёпки. Да и сейчас не то чтобы обижался, обиды это как-то по-бабски. Просто надоело долбиться башкой в один и тот же потолок. Что бы он ни делал, как бы ни исправлялся, сколько бы дел не получалось уладить хорошо, слова похвалы не дождёшься, а вот как только что не так, он сразу снова становился кретином, дебилом и вообще, ему запрещалось думать и полагаться на собственные суждения во избежание неприятностей. Умом он понимал, что Ворон не тот человек, кто стал бы держать его рядом только из сентиментальных родственных чувств. Значит, видит в нём что-то, пусть никогда и не признает вслух. Также, как они никогда не называли друг друга отцом и сыном. Но вообще вот чего ему стоит хотя бы раз признать, что вообще-то он, Джокер, крут, и чтобы эти слова не приходилось выманивать хитростью или вытягивать крюком, как из Тельцова информацию. Ладно, всё это какие-то розовые сопли и к делу отношения не имеет. Опустив голову, он взглянул на экран телефона в руке. Шрам не звонил. Значит, в «Котле» их объекта сейчас нет. Придётся ждать. Правда, пока переводил взгляд от потолка к телефону, ему померещилось какое-то движение. Ещё раз внимательно проделав взглядом тот же путь, он уловил отражение приближающегося человека в зеркало заднего вида. Тот уже почти поравнялся с машиной. Незнакомый тип, но где-то он его уже видел. Причём недавно. Ах, да, мужик из машины оперов. Самих их правда что-то не видно, вылезать не стали, но машина их, сука, на месте. Новый опер, что ли? Новенький, поэтому и гоняют, как посыльного? Совсем Скворцов с Окуневым оборзели, конечно. Джокер нажал на кнопку опускания окна, дождался, пока стекло плавно скрылось в глубинах дверного каркаса. Мужик как раз подошёл и развернулся к нему, опершись локтем об оконный проём. Джокер недовольно поморщился. Он терпеть не мог, когда люди так делали. Но ментам, конечно, и по дорогому белому ковру в уличной обуви можно. — Ну и чё надо? Теперь, когда появилась возможность рассмотреть мужика вблизи, Джокер начал сомневаться насчёт своих выводов. На стажёра тот уж точно никак не походил, постарше Окунева и Скворцова будет. Взгляд тяжёлый, ощутимый почти на физическом уровне. Такого бы человека в его команду, подумалось мельком, пожалуй, избиениями пришлось бы заниматься меньше, всякое отребье, на которое нужно было только чуток надавить, под таким взглядом точно бы раскалывалось гораздо быстрее. Незнакомец помолчал немного, спокойно разглядывая сначала самого Джокера, потом пустующий салон. Будучи и так на взводе, Джокер почувствовал новый прилив раздражения. И, чего признавать не очень хотелось, нервозности. — Чё надо, я спрашиваю? Хочешь позырить на кого-то, иди девок снимай. — Хорошая у тебя машина. Дорогая. Джокер закатил глаза, едва не заглядывая в собственный череп. Тоже мне, мистер капитан очевидность. — И чё дальше? Слушай, мужик, свали-ка ты к своим, а? Не мозоль глаза. — Много болтаешь, — наконец, тяжёлый взгляд остановился на Джокере основательно и будто придавил. — Поэтому, наверное, ты не очень расслышал капитана Окунева. Здесь проводится спецоперация. Так что, гражданин Комолов, забирай друзей и освобождайте территорию. Джокер не сильно пытается спрятать свою реакцию, в его выразительном взгляде явно читается два вопроса: во-первых, кто ты, блядь, такой, а во-вторых, не охуел ли ты. Но ответ на первый довольно очевиден, кто может сидеть в мусорской тачке и выдавать реплики про спецоперации и гражданских. Во втором вопросе стоило бы подкорректировать формулировку, пожалуй. Хамить незнакомым операм такая себе затея. Но как же сложно сдерживаться… — А мне и здесь хорошо, — ладно, хамить можно и дерзкой улыбкой, и делано расслабленной позой. Пока мент тут стоит на улице у двери его машины, словно выпрашивает разрешение её помыть за сто рублей, он в явно привилегированном положении, и предъявить ему нечего. — Припарковался как положено, место общественное, имею полное право здесь находиться. Джокер ощутил себя абсолютным победителем и даже сделал ленивое движение кистью в направлении, куда его навязчивому нежеланному собеседнику следовало бы пойти, чтобы воссоединиться со своими сородичами. Но это чувство превосходства длилось совсем недолго, буквально несколько секунд до момента, когда мужик медленно раздвинул губы в злобной улыбке, тут же приобретая несколько демонические черты. Эй, это нечестно! Такие жуткие улыбочки вообще-то в арсенале самого Джокера, его прерогатива. — Право имеешь, значит? Ну-ну. Так мило, когда такие, как ты, вспоминают про свои права. Или бегут в полицию, как прижмёт. Обожаю, — он неторопливым жестом потянулся во внутренний карман куртки, и Джокер резко подобрался, чувствуя, что вечер перестаёт быть томным. Вряд ли он вытащит пушку и начнёт шмалять. Да, конечно, не станет, он же мент. Но дурной какой-то, Окунев и Скворцов на его фоне сразу начали казаться вполне себе ничего. Ну, для ментов, ясен пень. Но он вытащил всего лишь удостоверение в дорогой кожаной обложке и поднёс его к лицу Джокера. — Подполковник Карпов, начальник уголовного розыска ОВД «Пятницкий». Вышел из машины и предъявил документы. «Пятницкий»? Это вообще где? В Питере такого района точно нет, Джокер хорошо знает свой город. Не так хорошо, как конкретно Охту, конечно, но в общих чертах вполне себе. — Ты московский, что ли? — это имело смысл и объясняло такое беспардонное поведение. Джокера всегда бесило, что при любых делах со столичными «гостями», кем бы они ни были, вечно те ставили себя на ступеньку выше местных. И Ворон туда же. «Не надо ссориться с москвичами, мало ли вдруг нам когда-то понадобится помощь там». Да в гробу он видал их всех с такими замашками и «помощью» с барского плеча, которой может быть вообще никогда не понадобится. Как всё это бесило. Нарисовался, хрен сотрёшь, и хрен пошлёшь, потому что на лице написано, что не отъебётся. Снова на секунду откинув голову назад, Джокер сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь не дать себе вырваться из-под контроля, поморщился, потёр левую половину лица и только после всего этого потянулся к ручке двери. Видел бы его сейчас Ворон, тоже бы выговорил, что нужно держать марку и не позволять себе кривляться, делать лишние суетливые жесты или вести себя слишком развязно, если хочешь, чтобы тебя уважали и воспринимали всерьёз большие важные дядьки. Да не всралось ему ничьё уважение! Пусть боятся, это Джокера вполне устроит. А когда ты производишь впечатление слегка (а, может, и не слегка) психического, то тут это только на пользу. — Ну, допустим, вот он я, — приоткрыв дверь, он выскользнул из машины одним текучим движением, встал рядом с опером (кто он там, подполковник? Вау, как серьёзно и внушительно), с мимолётным удовлетворением отмечая, что тот слегка пониже. Разведя в стороны руки, раскрытыми ладонями вверх, Джокер насмешливо улыбнулся. — Обыскивать будете? — Документы сначала, — цепкий взгляд Карпова и так уже проводит быстрый обыск, и то, что Джокер сильно тупанул, до него дошло только после следующей реплики. — В том числе разрешение на ношение оружия. Да ёб же ж твою мать.***
Одно удовольствие смотреть, как у парня едва заметно вытянулось лицо, и немое движение губ обозначило слова нецензурного проклятия. — Ну что, дома забыл? — Карпову пришло на память знакомое всем детям советского союза выражение «а голову ты не забыл?», и он даже не подозревал, что в голове его визави ту же самую фразу повторил голос заочно знакомого ему авторитета. — Как же так, гражданин Комолов. — Да брось! — парень снова развёл руки, демонстрируя мелькающую за полами пиджака кобуру. — Серьёзно, что ли? Вон, у Окунева со Скворцовым спроси, всё у меня нормально с документами. Я дебил, по-твоему, пушку без разрешения носить? Стас ответил весьма красноречивым взглядом. — Вопрос риторический, я надеюсь? Повернись, руки на капот. Комолов не торопился выполнять указания, само собой, и это раздражало. Стас не большой любитель долгих словесных перепалок, а потому начал лениво прикидывать, как бы половчее ткнуть щенка мордой в землю, если продолжит ерепениться. Тот высокий и не такой уж хлипкий, как показалось сначала. Но у них и не схватка в стиле каратэ, здесь длинные ноги будут скорее слабым местом, чем преимуществом. Чёткий захват, пинок под колено, вот и всё. Пусть только попробует сейчас открыть рот и начать выпендриваться. — Ладно, знаешь что, давай договоримся, — после нескольких секунд сменяющих друг друга сложных выражений лица, мальчишка таки открыл рот, но выдал не очередную порцию хамства, а даже кое-что похуже. Нет, Карпов деньги берёт, большие деньги. Но только на своих условиях, когда сам решает, с кого, сколько и за что. Джокер в нынешней ситуации даже близко не имел никаких шансов на такой вариант. Но парень не закончил и умудрился удивить ещё больше. — Нам тут надо поймать одного козла, толкает дурь в клубах. Не знаю, насколько ты уже в теме, но Ворон не терпит наркоту на районе. Мы зададим ему пару вопросов о том, на кого он работает, а вы его заберёте и поставите себе лишнюю палку. Все в выигрыше. Идёт? В первую секунду очень сильный порыв воплотить свой продуманный минутой ранее силовой план-захват, который, видимо, отразился в глазах, потому что парень инстинктивно напрягся, подготавливая тело к драке. Не испугался, не отшатнулся, это Стас невольно записал ему в плюс. Но всё-таки каков наглец, а? Вторая мысль более рациональная, значит, к ней стоит прислушаться. — Наркотиками торгует, говоришь? Что за тип? Комолов посмотрел насторожено, будто ожидал, что это обманный манёвр, а следующим будет апперкот в челюсть. Такое могло бы быть, в других обстоятельствах, но сейчас Стаса искренне интересовал ответ. Неужели Дроздов уже успел развернуться на старом районе? Под носом у того, от кого сбежал? Чудны дела твои. — Погоняло Комар. Комаров Алексей, живёт в этом районе, часто тусит в «Котле», — говорит, а сам морщится. Видно, всё-таки западло с ментом вот так откровенно, но минимум пятнадцать суток в камере за свой косяк торчать не хочется, наверное. А то и до изъятия оружия может дойти, за безответственное отношение. — Нарисовался недавно, мы с парнями объяснили, что здесь он работать не будет, но не до всех быстро доходит. — Слышь, мужики, закурить есть? Что-то в голосе спрашивающего насторожило сразу, на уровне рефлекса, звериного предчувствия. Слишком агрессивно-испуганный тон. А вот Джокер презрительно скривил губы, велел отвалить нахрен и пиздовать, куда шли, не чувствуя угрозы. Мало опыта, мало. Стас успел сделать шаг назад, уклониться от первого удара, целящего в затылок. За спиной не видно, что за потасовка происходит у Комолова, хотя слышно сдавленный крик. Словно из ниоткуда возникла ещё одна большая чёрная тачка. Паджеро резко затормозила рядом, закрывая вид на всё происходящее для пассажиров шкоды, и что-то подсказывало Стасу, что рассчитывать на помощь туго соображающих коллег не приходится. Водитель резко открыл дверь, рассчитывая задеть его, от этого Карпов тоже успел увернуться и почти уклонился от удара шокером в шею. Почти, но не совсем. Сильный и очень болезненный удар пришёлся в плечо. Руку сразу свело жуткой судорогой, и она начала дёргаться, будто в конечность вселился демон. Дополнительно настиг-таки сильный удар сзади. Падая на колени, Стас попытался дотянуться до оружия, спрятанного под пиджаком, но его уже схватили под руки, ударили ещё раз и потащили в машину. — Какого хрена? Брось его здесь, этот нам не нужен, — слышит он сквозь шум в ушах. Плохо слушающиеся пальцы промахнулись и нащупали только край удостоверения во внутреннем кармане. Его тащат довольно бесцеремонно, поэтому оно выпадает на землю, но никто не обращает внимание. — А я блять ебу, чё делать?! Этот хмырь нас видел. Давай, потом разберёмся! Из последних сил Стас пытался оттянуть неизбежное, цепляясь за дверной проём автомобиля. — Да выруби ты его уже нахуй! И тут его настигла темнота.