Воронка

Голова гудела и шла кругом, как при самом жёстком похмелье. Это где же и когда он успел так нажраться? Не то чтобы это особо сложная задача, конечно, он с парнями легко справлялся с ней едва ли не каждый вечер, но вот провалами в памяти обычно не страдал. Попытался разлепить веки, но ничего не вышло. Ему потребовалось напрячься, чтобы в ходе мучительных размышлений осознать, что голову сдавливает повязка, закрывающая глаза. Да блядь… Ещё несколько секунд, и до него дошло, что руки и ноги также плотно зафиксированы. Скорее всего, привязаны к стулу. Или может обмотаны скотчем, на верёвку по ощущениям не похоже. Да нет, да быть того не может. Смутные воспоминания всё-таки начали всплывать из глубин памяти. Поездка в «Котёл», долгий разговор с прилипшим, как жвачка к волосам, надоедливым ментом. Два подошедших мужика. Потасовка. Гордиться было нечем. Он почти сразу пропустил удар, а потом получил добивку шокером. Обидно. Джокер напряг слух, пытаясь понять, есть ли рядом с ним кто-нибудь ещё. Кажется, он слышал чьё-то дыхание, хотя не был уверен до конца, возможно, это он сам. Вся херня про то, что слепота должна обострить другие чувства, крутится в голове, но пока что-то он не чувствовал эффекта. Трудно удержаться от паники, когда ты сидишь хрен пойми где с завязанными глазами. А паника хреновый советчик. — Очнулся? Он резко повернул голову на звук, по привычке, пытаясь увидеть говорящего. Но повязка сидит, как влитая, да ещё плотно так, вообще не пропускает света. А вот голос он узнал. — Ты?! И какого хрена происходит? Давно полиция занимается похищениями? — звук собственного голоса впился в череп захлёбывающимся визгом соседской дрели. Больно, чёрт. — Заткнись. Нахрен бы ты мне сдался. Мы с тобой оба в этом дерьме. Джокер нахмурился, пытаясь пробиться мыслями сквозь боль. В смысле оба? Его похитили… Вместе с этим тупым доставучим ментом? Вот Ворон над ним потом поржёт. Если всё кончится благополучно. — И кто из нас им нужен? — Они пока что не приходили и ничего не объясняли, но подозреваю, что ты. Между ними нет ничего общего, так что это явно чей-то промах. Было бы хорошо, если бы выяснилось, что целью был этот придурок. Тогда перед Джокером извинятся, отряхнут пыль с одежды и сопроводят до дома, а потом ещё и компенсацию за причинённые неудобства выплатят, никуда не денутся. Но какова вероятность? Мент чужак, из Москвы. Вряд ли он мог успеть обрасти здесь большим количеством врагов. Хотя, учитывая, что характер у него явно не сахар… Всё равно. Скорее всего, он прав. Скорее всего, не стоило баюкать себя утешающими фантазиями. — Ты двигаться можешь? — Ага, конечно, хоть ламбаду танцуй. Что, не видно? — Джокер огрызнулся, раздосадованный собственными логическими цепочками. — Мне глаза завязали. Подозреваю, что тебе тоже. Некоторое время Джокер переваривал новую поступившую информацию. — Тогда как ты узнал, что я очнулся? — Шумишь много. — Пошёл ты. Со стороны невидимого мента донёсся тяжёлый вздох. — Может, минут на пять отложишь свой юношеский максимализм с демонстрацией бесконечной крутости, и поработаем в команде? Или тебя всё устраивает? Настал черёд Джокера раздражённо фыркать. Во-первых, он ненавидел, когда кто-то ещё кроме Ворона так или иначе называл его малолеткой. И когда Ворон так делал, тоже ненавидел, но ему это хоть как-то можно было спустить с рук. Во-вторых, тем более бесило, когда эти люди оказывались хоть в чём-то правы. В воздухе неуловимо повеяло духом Рыжова. — И что ты предлагаешь? — пришлось подавить злость от задетой гордости. — Ну, я подозреваю, талантами Гудини ни ты, ни я не обладаем. Поэтому придётся дождаться, пока кто-то придёт. — План гениальный. Надёжный, как швейцарские часы, — нельзя было удержаться и не процитировать великое. — Если они не знают, кто я, не говори им. А, ну зашибись стратегия. Сам бы Джокер, конечно, не догадался, что в их положении нужно прятать любые козыри в рукаве, пока это возможно. Он не успел ответить, поскольку где-то неподалеку, в соседнем помещении или коридоре, послышались шаги и приглушенные голоса. Слов разобрать было нельзя, но там явно происходила перепалка. Один голос звучал слегка неуверенно, другой — раздражённо. Очевидно, победа в споре оказалась на стороне второго, потому что он злобно гаркнул на оппонента, чтоб тот отвалил и не ебал ему мозг, после чего раздался звук открывшейся двери. Джокер автоматически подобрался, мысленно пытаясь подготовиться к чему угодно. То, что между похитителями могли быть какие-то разногласия, вовсе не было поводом радоваться. Потому что расплачиваться за это чаще всего всё равно приходится пленникам. Чья-то рука грубо сдёрнула повязку с его глаз.

***

— Ну и какого хера, вы кто, блядь, такие? Стас не сдержал кривой усмешки. Ты гляди-ка, это не только напускная бравада для «ручных» ментов, больше похоже на стиль общения по жизни. Глупо, но, честно говоря, неожиданно. До такой степени рассчитывает на авторитет блатного отчима? С головой нелады? Или просто такой стервозный характер? — Пасть захлопни. Лишённый возможности видеть, Стас полагался только на слух. Этот грубый голос ему знаком, он велел бросить его на месте нападения, а потом, видимо, поняв, что уже нет времени возиться и проще закончить начатое, дал команду его вырубить. В коридоре с ним был другой, скорее всего, его напарник. Их всего двое или есть ещё другие? Пока непонятно. Ну что же, послушаем, что скажет. — Вы либо не знаете, кто я, и тогда честно, даже не сочувствую, совсем тупыми надо быть. Либо знаете и должны понимать, что вам пиздец, — но сначала видимо надо было выговориться Комолову, к инструкциям он явно прислушиваться не умел. За что, судя по звуку хлёсткого удара, схлопотал по морде. — Заткнись, я сказал, — на пол уронили что-то не очень тяжёлое, раздалось короткое «вжик» расстёгиваемой молнии. Сумка? Интересно, с чем. Утюги и паяльники никогда не устаревают, чтобы не думали наивные люди, считавшие, что эпоха девяностых давно позади. — Это что за хуйня? — впервые в голосе Джокера слышно напряжение, до этого ему удавалось сохранять видимость спокойствия и пофигизма. — Знаешь, как говорят, в одну воронку снаряд дважды не попадает? Брешут, падлы, — в голосе усмешка и не слишком прикрытое садистское удовольствие. Ну да, чувство власти над другим опьяняет почти всегда, далеко не всем удаётся удерживаться от соблазнов и не ехать кукухой. — Босс тут подумал и решил, что не будем заморачиваться с оригинальностью. Карпову это всё ни о чём пока не говорило. Кроме того, что дело явно пахнет керосином. Потому что мужик ни о чём не спрашивал. Либо тянет время, сука, и нервы треплет, либо похищение имеет другую цель. На то, что речь идёт о выкупе, тоже непохоже. С заложниками в таких случаях редко плотно взаимодействуют. Покормить, в тубзик вывести, да и всё. Потому что чем больше времени вместе проводишь, тем больше даёшь себе шансов спалиться, чтобы жертва потом смогла опознать. — Ворон вас из-под земли достанет, — ого, и правда всё серьёзно. Парень держался хорошо, голос не дрожал, но всё равно, напряжение явно усилилось. Если ещё и не показывал страх, то только потому, что гордый слишком. — Да, ну, может быть. Ты-то этого уже не увидишь. И потом, оцени иронию. Оба сына Ворона, непримиримого противника наркоты, сдохнут от передоза. Я думаю, его это довольно сильно подкосит, а ты? — в голосе на секунду промелькнула издевательская обеспокоенность. — Ну да, разборки будут. Но потом вернуться все те, кого твой названный папашка потеснил, и начнётся совсем другая жизнь. Джокер издал странный звук, будто подавился воздухом. — Откуда ты знаешь?! — Знаю что? — Про сына Ворона… Откуда ты блядь знаешь? — Ну здрасьте, милый. Ты же не думал, что Крот сам лично наркоту замешал и вколол? Для этого есть специально обученные люди. Мой товарищ, например. Звук тяжёлого дыхания, отражающий плохо сдерживаемую ярость. — Вы все сдохнете! — голос Джокера больше похож на рычание. Послышался скрежет ножек стула по полу. — Только попробуй, сука! — Да не переживай так, от этого не сразу окочуришься, это только первый, — лёгкое позвякивание стекла. Ну да, не таблетки же в него закидывать будут. Набирает что-то из ампул. — Мы тут тебе хорошенький коктейль подготовили. Называется «Привет от Дрозда». Посмотришь мультики, даже больно не будет. Во-первых, пиздёж, больно точно будет, хотя бы в конце, но есть вероятность, что мозги разжижаться до такой степени, что уже неважно. А во-вторых, нихуя себе, знакомые всё лица. Паззл в голове Стаса начал складываться. Так вот ты что задумал, сука такая. Отжать себе родной район решил. По-крупному играет. — Эй, погоди. Разговор есть, — вот теперь Стас готов вступить в игру. — С тобой ещё успеем разобраться. Не знаю, кто ты такой, мужик, извини, но тебе явно не повезло оказаться не в то время, не в том месте. А сейчас не мешай. — Да нет, похоже, я прям где надо. У меня к Дрозду как раз дело. Уж точно поважнее, чем разборки с каким-то молокососом. Так что я бы на твоём месте пересмотрел приоритеты. Ждал возмущение на оскорбление со стороны Джокера, но парень смолчал. Это хорошо. Понял, что может получить отсрочку. Похититель тоже молчал. Сомневался. Ну, ничего, пусть подумает, пораскинет мозгами. — Да ты гонишь. Шаги, приближающиеся к нему. Всего около трёх, значит, они недалеко друг от друга, возможно, комната маленькая. Но вот повязку с глаз убирали и можно больше не гадать, а самому осмотреться. Точно, комнатка мелкая совсем. Похоже на квартиру, но, судя по дощатому полу, скорее захудалый загородный домишко. Оно и логично, подальше от людей. Если Джокера старательно прикрутили к крепкому старому креслу с деревянными подлокотниками и ножками, то с ним самим так заморачиваться не стали, повязали по рукам и ногам да мешком сгрузили на скрипучую старую кровать с железной рамой. Так что приходится выворачивать голову, чтобы окинуть взглядом помещение. У мужика хрустнули суставы, когда он присел рядом на корточки. — И кто же ты такой, что у тебя за дело к Дрозду? — Разбежался. Мне нужно с ним самим пообщаться. Свяжись, скажи, весточка из Москвы. Он встретил и уверенно удержал сомневающийся взгляд. Мужик чуть более крепко склочен, чем сам Карпов, весь приземистый, широкоплечий, на вид около сорока. Лысина, говорят, признак высокого уровня тестостерона, недобрые глубоко посаженные карие глаза под нависшими бровями. На вид типичный представитель братков, кожаная куртка как влитая — последним штрихом. — Гонишь, — повторил он более убеждённо. — Услышал от меня погоняло и развести решил? Ты б не играл со мной в эти игры, мужик. Карпов язвительно изогнул бровь. — Дроздов, Семён Аркадьевич, приехал сюда из Москвы дней десять назад, после неудачной облавы оперов на его клуб в Пятницком районе. Как там… «Райские птички». Достаточно? Или это я тоже подслушал? Глаза лысого чуть расширились, брови слегка поднялись — немного, но достаточно, чтобы было очевидно, что удивить его удалось. Но это только первый шаг. Дальше нужно убедить его связаться с начальством. Пока он свяжется с Дроздом, пока тот доедет — всё это время, а время бесценный ресурс в их случае. Глядишь, чем чёрт не шутит, охтинские опера всё-таки сумеют напрячь свои извилины и вовремя прийти на помощь. Одно хорошо — Стаса Дроздов в лицо не знает, работали его ребята, поэтому можно блефовать достаточно долго и убедительно. Московские расклады ему вполне знакомы, уж точно лучше, чем местные петербургские мутки. — Ну, допустим. А какого хрена ты с этим рядом тёрся? — мужик кивнул головой на Джокера, сверкавшего глазами в их сторону. — Да борзый слишком. Чуть не переехал меня на своей колымаге сегодня днём. Тачка-то приметная, увидел, разобраться хотел. Скользкий момент. Комолов сейчас может начать возмущаться и вывалить всю правду. Но доказательств-то никаких, его удостоверение осталось валяться в дорожной грязи. Будет слово против слова. Но Карпов всё-таки надеялся, что парню хватит ума сдержаться. Джокер промолчал. Зато похититель ухмыльнулся, переводя взгляд с одного на другого. Купится? Да почему бы и нет. Они могли следить за Джокером последние пару часов, но вряд ли весь день. — Бывают же совпадения в жизни, а? — он хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся в полный рост. — Ну лады, допустим, я тебе поверю. Мне всё равно нужно как-то обрисовать Дрозду, кто ты такой. Как тебя кличут-то? — Моё имя ему ни о чём не скажет. Передай, что я от Сомова. Судя по озадаченному выражению лица, этому типу фамилия ни о чём не сказала. Да и не должна была, он же явно местный, и вряд ли особо крупная фигура на доске. Вот внимание Дроздова это привлечёт в достаточной степени. Особо далекоидущего в этом направлении плана у Стаса пока нет, но всё это время, а время даёт возможность выбраться из любой задницы. — Ладно, разберёмся, — он вытащил из кармана раскладную мобилу и щёлкнул Стаса на камеру. — Полежи пока, ОК? У меня тут важное дело. Он неторопливо прошёлся обратно, к привязанному в кресле Джокеру. Чтобы видеть, что происходит, Стасу нужно было неприятно выкручивать шею. На сумке лежал раскрытый футляр на молнии, внутри которого располагалось два ряда ампул и несколько шприцов. В одном ряду ампул не хватало. Лысый, как про себя Стас уже окрестил бандита, взял в руки заполненный шприц. — Ты об этом пожалеешь, — Джокер уже не столько говорил, сколько шипел. — Да-да, это я уже слышал, — лысый отмахнулся от его слов, как от жужжания назойливого насекомого. Или яростно-беспомощного писка крысы, угодившей в ловушку. Карпов поморщился. Не то чтобы он сильно сочувствовал, пацан для него никто, и явно сейчас расплачивается за собственные дела. Ну, и ещё Ворона, но что тут поделать, грехи отцов. Но и у него, и у Ворона было нечто общее. Стас терпеть не мог наркоту и всё с ней связанное. Тоже по причинам, связанным с близкими родственниками. Нет, про Аню сейчас лучше не думать, а то крышу сорвёт. Чтобы сделать укол, одну руку Джокера пришлось освободить, чтобы её можно было выпрямить и получить доступ к вене. Естественно, он тут же попытался использовать это очень кратковременное преимущество, чтобы вырваться. Лысый не ожидал от него такой прыти, поэтому не успел уклониться от прямого удара в промежность. — Ах ты ж… сучёныш…– после удара по яйцам сразу говорить связно не будешь. Лысый весь скрючился, инстинктивно прикрывая пах. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы суметь нормально вдохнуть, прежде чем завопить с призывом о помощи. — Дохлый! Бегом сюда! Джокер за это время отчаянно пытался отмотать вторую руку, но лысый-то резал скотч перочинным ножиком, что было значительно быстрее, у него нет шансов успеть. Стас бы помог, но слишком туго спеленали, пока что никаких идей, как освободиться, у него не возникло. Второму похитителю понадобилось пару мгновений, чтобы вломиться в комнату. — Что?! — Держи его руку! — Отъебись! Ножки кресла с мерзким скрежетом ёрзали по полу, пока Джокер дёргался всем телом, пытаясь не дать ухватить себя за руку. Во время до крайности неловкой и странной потасовки кто-то пнул сумку и даже не заметил. Зато Карпов внимательно проследил, как одна из опустошённых ампул прокатилась в сторону кровати и исчезла под ней. Наконец, напарнику лысого удалось ухватить парня за запястье, а сам Лысый таки разогнулся и отвесил Джокеру ещё одну смачную оплеуху открытой ладонью. И ещё парочку. — Тварь! Сядь спокойно, я сказал! — он грубо перехватил Джокера за волосы и запрокинул голову. — Замер! Я тебе сейчас все зубы выбью! Комолов всё равно умудрился плюнуть в него окровавленной из-за разбитой губы слюной. — Эй! Уймитесь там уже, и так башка трещит, — можно было бы и не вмешиваться, но Джокер нарывался так старательно, что Карпов посчитал, что пора снизить накал происходящего. — Закрой пасть! — Эй, может, правда, не стоит? Лысый замер над Джокером с искажённым от ярости лицом и занесённым кулаком. Его приятель не то чтобы пытался его удержать, он обеими руками вцепился в запястье Джокера, с силой прижимая его руку к подлокотнику, но в его голосе и взгляде слышалась та же тревога, что и раньше, когда они переговаривались в коридоре. Да и во время нападения тоже. Карпов бы с таким в паре не работал, нервный какой-то, а нервные — бестолковые и бесполезные. — Держи ему руку, — лысый с явным трудом всё-таки взял себя в руки. — Да выпрями, блядь! Толку от тебя. Он подобрал с пола упавший шприц, явно не особо беспокоясь о соблюдении санитарных норм. — Не дёргайся, сука, тебе же хуже будет.

***

Шприц легко проткнул мягкую кожу на сгибе локтя. Он попытался напрячь руку, чтобы усложнить задачу, но от этого только более чёткое проступили и без того прекрасные для укола вены. Паника подкатила к горлу внезапно, аж перед глазами потемнело. Он всегда знал, что для него риск попасть в такую переделку, из которой выбраться не удастся, довольно велик. Ворон играет по-крупному, в таких делах никто не может дать никакой гарантии. Он был готов к любой перестрелке, к любому избиению, к всевозможным стрелкам, разборкам и прочему. Но умирать вот так, беспомощным, привязанным к стулу, от передоза… К такому он готов не был. История не могла повториться. Он вскинул глаза. Так вот, значит, кого Миха видел перед смертью. Лысый грёбанный коротышка и тип с неопрятными засаленными волосам и бегающими глазами. Зашибись. — Медленней, Шило, не торопись. — Под руку не лезь, держи его, не отвлекайся. Прозрачная жидкость постепенно перетекала из шприца в его вену, и поделать с этим Саша ничего не мог. Только смотреть. — Ну, вот и всё. А мороки-то было. Давай, приматывай руку обратно. — Скотч на кухне. — Ну так неси! Шило, как выяснилось, перехватил его руку, сдавливая запястье до боли, и скинул опустевший шприц на всё ещё разложенную на сумке укладку. Его напарник торопливо выбежал из комнаты. — Ну что, пацан? Успокоился? И как оно? — тон делано дружелюбный, он наклонился поближе, и Джокер набрал было побольше слюны, чтобы снова выразить всё своё отношение, но резкий удар кулака под дых сбил весь настрой. Закашлявшись, он выплюнул слюну на подбородок, давясь в попытке вдохнуть. — Будешь знать, как выёбываться, гадёныш. — Нахуй иди, — отдышавшись, Джокер испепелил ублюдка взглядом. Ему бы пистолет и всего один патрон! В крови горела нестерпимая жажда убийства. Хотя может и не только она. Он же понятия не имел, что за дрянь была намешана в том шприце и как быстро она начинает действовать. Шило ответил взглядом, в которым светилось явное желание причинить боль. И что-то ещё. Однозначно нехорошее. Продолжая сжимать его запястье одной рукой, другой он снова вцепляется в его волосы и дёргает голову назад. Сука! Нужно волосы стричь ещё короче, заебали уже так делать, серьёзно. — Хм, а может, наоборот, сам туда сходишь? — вот, казалось бы, всю его мерзкую рожу и до этого момента с удовольствием притопил бы в унитазе, но от такого взгляда захотелось стереть его в кровавый фарш ещё больше. — Серёжку в ухе носил, я смотрю? Ой, всё. Приплыли. Сколько он за ту серёжку от Ворона выслушал… И за серёжку, и за панковские футболки с непонятными группами (ну уж конечно, ебать, что может быть лучше, чем «Ох-ты, Ох-ты, ты ж моя Охта», это же предел музыкального совершенства), и за накидку а-ля летучая мышь, и за причёску, цитируя Ворона: «я упала с сеновала, тормозила головой». Или «воронье гнездо», хотя последнее вроде как должно бы соответствовать имиджу семьи, казалось бы. Проще было поменять стиль, чем бесконечно отбрёхиваться. Так, стоп, а этот-то чего прикопался? Джокер тряхнул головой, сосредотачиваясь. Вернее, попытался тряхнуть, и острая боль от стянутых чужой рукой волос и всё ещё гудящей головы немного привела в чувство. Уже действует, что ли?! Так быстро? — Отвали, гондон. Шило поцокал языком, покачал головой и весело хмыкнул. — Что же с тобой надо сделать, чтобы ты заткнуть твой поганый рот, а? — послышались шаги по скрипучему полу, и в комнату вернулся второй. — Ну наконец. Где тебя носит, иди сюда. Давай, заматывай, я подержу. Как следует мотай. Заматывал он действительно от души. Место от укола слегка кровило, но кому не плевать. Джокер поморщился, снова лишаясь возможности шевелить хотя бы одной рукой. — И рот ему залепи. А то вонять будет. — Я бы не советовал, — неожиданный голос со стороны кровати. — Тебе-то какое дело? — Шило наконец отпустил его волосы, и Джокер перекатил голову из стороны в сторону, разминая шею. Перед глазами слегка плыло, пульсирующая боль в голове только усилилась. Может быть, стоило вести себя спокойнее. С другой стороны, с какого бы хрена? Помирать так с музыкой. — Не знаю, что вы там ему вкололи, но может начать блевать и задохнётся. Вы вроде не это планировали, как я понял. Какая трогательная забота. Но это Джокер язвил про себя скорее по привычке. Кожа покрылась мерзким холодным потом. Хотя, опять же, может это уже действие наркотиков. Какая отвратительная позорная смерть. — Тоже верно, — Шило нагнулся к нему и схватил за влажный от слюны подбородок. — Послушай дядю, сынок. Будешь шуметь, тебе же хуже будет. Понятно? Я спросил… — Да понял я. Соглашаться противно, но хочется, чтобы этот урод уже оставил его в покое и свалил хотя бы ненадолго. Джокеру не нравилось, что он не понимал, с ним уже что-то происходит или ещё нет. Как быстро срабатывает эффект? Он напряжённо прислушивался к своему организму, и всё равно не мог понять. Сложно отследить, лёгкое онемение в лице — это после всех оплеух, или что-то значит? Пот — нервы? Покалывание в кончиках пальцев — затекли? Что именно должно произойти и что он должен почувствовать? Всё это интересовало его гораздо больше, чем возможность продолжать собачиться с говнюком. — Ну вот и отлично. Посидите пока тут, мы скоро вернёмся. Шило кивнул своему напарнику, и они оба вышли из комнаты. Слава богу, они не стали заморачиваться и снова завязать им глаза. Да это и с самого начала не имело большого смысла, кроме эффекта устрашения. Они планировали убить обоих. Теперь из них двоих у этого, как его там… подполковника, короче, есть шанс. — Комолов? Ты там как? Он только фыркнул в ответ, запрокидывая голову и жалея, что сзади нет стены, в которую можно было бы упереть потяжелевший затылок. — Не дури, ответь мне. Или тебя там вштырило уже? — Слушай, как там тебя… Отвали. Чё тебе надо? У тебя за это время появился гениальный план спасения собственной жопы, вот этим и занимайся. — Дурак ты, Комолов. Откуда ты взял манеру выёбываться каждую секунду? Тоже мне, Джокер недоделанный. Тут кроме меня тебе никто не поможет. — Ну да, а тебе-то какой интерес? — Джокер даже поднял голову, чтобы взглянуть на привязанного к кровати опера. Лениво провёл языком по зубам. Какое странное ощущение. Никогда раньше не обращал внимания, что они такие прикольно-шершавые. — Думаю, Ворон за тебя живого неплохо заплатит. Но будешь себя так вести, то я ему потом покажу, где труп прикопали, тоже не за бесплатно. — А-а, очередной продажный мент. Надо было догадаться. Тоже бухнуть любишь? Образ Тельцова всплыл в памяти легко и естественно, но Джокер тут же попытался отогнать его прочь. Он мало что знал про наркоманские приходы, на самом деле, но где-то слышал, что, если на чём-то зациклишься, то так и будешь это видеть всё время. Избави бог от бесконечного созерцания Тельцова, это слишком адское наказание. Ответом ему стало неодобрительное молчание. А, ой, он же не должен палить этого чувака, что он мент. Ну, в комнате они только вдвоём, и он с трудом мог себе представить, что те двое притаились за порогом и греют уши. — Ладно-ладно, ты не мент, я помню. Ты посланец из Москвы. — Слушай, реально помолчи лучше, а? Я всё понял. Скажешь, если хреново станет. Джокер медленно пошевелил кончиками пальцев, которые слегка торчали из-под слоя скотча. Перчатки, кстати, спиздили, падлы. Без них было неуютно. Но, помимо этого, он чувствовал себя абсолютно нормально. — Они, наверное, что-то напутали. Я ничего необычного не чувствую. Тупари. Страшно зачесался нос. Мотнув головой, он фыркнул, чихнул, потом извернулся и попытался почесаться о плечо. А заодно и вытереть подбородок. — Что ты там возишься? Он поднял взгляд на раздражённый голос и замер. Извернувшись под невероятным углом, на него косилась умным взглядом голова ворона (птицы, не его любимого отчима), приделанная к человеческому телу мента, всё ещё прикованному к постели. Ну нихера себе. Ворон изогнул голову ещё сильнее, открыл клюв: — Чего ты смотришь? У меня что, вторая голова выросла?