Проблемы взросления.

Аделинда возвращалась на винокурню. Она была раздражена, слишком надолго задержалась в Мондштаде. Одна из служанок уволилась, точнее решила уйти после свадьбы. Причем ещё, и беременность, ей не дала остаться, на работе. Аделинде пришлось поехать к ней, чтобы отдать расчет за этот месяц из-за чего задержалась. К тому же последний поезд задержался. Погода сегодня должна была быть хорошей. Утром сияло солнце, было безоблачно, но к вечеру поднялся ветер, а тучи начали сгущаться. Тучи заворачивались в причудливые формы, в одной угадывалась фигура скалящегося волка, в другой же отчаянную фигуру человека потерявшего смысл жизни. Ветер выл: незаметно, практически не доступно для человеческого уха, но всё равно вселяющего тревогу. Кроны деревьев что утром казались прекрасными арками, сейчас же они превращались в руки чудищ, что пришли из страшилок или Бездны. Всё это заставляло нервничать, ускорять шаг, переходя практически на бег, а звук грома и свет молнии, что разрезало небо, как будто вбило страх куда-то в хребет. К счастью, до винокурни осталось немного, всего пятьсот метров. От страха и неожиданности, Аделинда отпрянула, чуть не упав, заслышав непонятное шуршание из кустов, потом и хрип, отчаянный и одновременно слабый, но слишком громкий для сегодняшней, почти, ночи. Переборов себя, и следуя своему любопытству, возможно губительному. Она подошла ближе к кустам и увидела ткань, грязную, изваленную в пыли и Архонты знают в чем ещё, в дырах и заплатках. Дальше показалась по мере приближения рука. Маленькая и худая, такое чувство будто кожа была натянута на кости. - Архонты!- она не смогла подавить вскрик, увидев ребенка. Он тяжело дышал, его явно лихорадило, лицо кривилось от боли, но что удивительно ребенок был в сознании. Смотрел на неё с затуманеными глазами. Лазурные глаза смотрели с болью, недоверием и неким смирением. Аделинда растерялась, не знала как поступить. Из ступора её вывел ещё один хрип, и капли начавшегося дождя, что в скором времени превратится в ливень. Вода как будто дала ясность в мысли и решение. Аккуратно подойдя к ребенку, Аделинда никак не могла понять девочка это или мальчик. Она протянула к нему руку. Он вздрогнул и попытался отползти, и снова посмотрел таким отчаянным взглядом, что грудь цепями стянуло. Аделинда осталась на месте терпеливо ждя, хотя каждую секунду внутри неё, росло желание просто схватить ребенка и бежать: бежать к винокурне, в комнату, бежать не оглядываясь. Эта гроза была странной, вызывала аномальный ужас. Было чувство будто в каждой тени прятались голодные волки, в каждой молнии чудилось лезвие вспаривающие мягкое, беззащитное брюхо-небо. В каждом звуке грома, крик ярости, боли, отчаяния, а деревья становились всё чудовищнее, монстроузорнее. Чувство опасности накрывало, словно тяжелое, душное одеяло. Но она стояла не двинувшись, позволяя ребенку решиться на первый шаг. Похоже ребёнок сам ощущал весь ужас и угрозу, что несла за собой гроза. Неуверенно посмотрев на такую чистую и нежную кожу руки, ребенок медленно, как будто неуверено, подался вперёд. Стоило маленьким, ледяным пальцам, всего лишь кончиками, соприкоснуться с её ладонью, как она крепко, но нежно подхватила лёгкое, костлявое тельце. И побежала, бежала вперёд не останавливаясь, не оборачиваясь, бежала до тех пор пока не переступила порог особняка. И не захлопнулась дверь, будто бы отрезая страшного монстра, что всё это время дышал в затылок, клацая большими зубами, в желании разорвать, растерзать, сожрать и не оставить после ничего. Аделинда стояла и пыталась отдышаться, прижимая к себе ребенка. Прижимала к себе, как что-то ценное, но до жути хрупкое. Нет. Не что-то, кого-то. Кого-то маленького, до страха лёгкого, прижимающегося к ней в каком-то, раздирающего душу, отчаянии. Крепко сжимающего ткань на плече и спине, в слабой, но будто бы крепкой хватке, своих израненных ручек. Послышались шаги из гостиной и Аделинда увидела высокого мужчину, с красными волосами и густой, аккуратной бородой. И более мелкую фигуру мальчика, с такими же красными волосами. Это были Крепус и Дилюк. Крепус выглядел обеспокоено, оглядывая свою служанку с неожиданной ношей на руках. Аделинда выглядела потрёпанной и запыхавшийся, даже напуганной, а ещё мокрой. Дождь их все же задел, во время бега. Ребенок же у неё на руках вжимался в неё, всем своим тщедушным телом. Разглядеть что-то, помимо сапфировой макушки, было не возможно. Ребенок полностью спрятал лицо на чужом плече. Дилюк же выглядел удивленно и встревожено. Он оглядывал двух взрослых и маленький свёрток, который изначально принял за зверушку, пока не пригляделся повнимательнее. Ребенок явно был младше него, весь сжался и задышал чаще, а дальше раздался хрип, протяжный и жуткий. Это стало как будто спусковым крючком, что привел в действие всех, кто был участником этой немой сцены. Аделинда сразу бросилась в гостиную, где горел камин, положив ребенка на диван. - Дилюк, быстро разбуди кого-то из слуг и скажи чтобы принесли горячей воды!- отдав распоряжение сыну, сам Крепус кинулся в домик своего личного доктора. Успев накинуть лишь какую-то накидку. Дилюк, что застыл в испуге из-за хрипа, услышав слова отца бросился к ближайшей комнате. Аделинда же осталась рядом с ребенком, что отказался выпускать из своих рук её рукав. В этом движении было что-то совсем одинокое и напуганное. Аделинда чувствовала столь неприятные эмоции, смотря на истощение этого маленького человечка, который должен был быть рядом с родителями, но оказался на улице в столь ужасную погоду. А потом она встретилась взглядом с лазурными глазами, в них читалось мольба, надежда и доверие. Чем дальше она на них смотрела тем больше становилось то чувство, что было рождено ещё в начале, когда она протянула этому ребенку руку. Дальше ночь слилась в образ чего-то хаотичного, громкого и неспокойного. Единственное что Аделинде запомнилось это маленькая ручка что цеплялась за неё, ища защиты, в этом хаосе, и взгляд лазурных глаз.

***

Ребенок, что оказался мальчиком, свалился после той грозы с лихорадкой на неделю. Наконец придя в себя пугался всех, кроме Аделинды. Из-за чего в её комнате, в срочном порядке, появилась ещё одна кровать. И именно она за ним следила. Мальчик выполнял все просьбы и рекомендации беспрекословно. Выяснить его имя или что-то ещё, было невозможно, из-за больного горла он не мог говорить. Дилюк же постоянно крутился рядом, пытаясь выяснить хоть крупицу информации об новом жильце винокурни, что появился в неспокойную ночь, в которой Дилюк приснился кошмар. Услышав крики Дилюка, его отец сразу бросился к нему в комнату, разбудив. Дилюк успокоившись, попросил почитать ему, на что ему ответили согласием, а потом пришла Аделинда, и ночь превратилась в яркие, но несвязанные моменты. Постоянный бег служанки, к которой он ворвался посреди ночи и разбудил, бубнёж доктора что жил в домике рядом с виноградниками, и отцом, что пытался упорядочить образовавшийся хаос. А ещё Аделинда что не отходил, от неожиданного гостя. После возвращения отца с доктором, Крепус отправил Дилюка в комнату. Конечно он потом вылез, и проскользнул обратно в гостиную, но его быстро обнаружили. После чего отец подхватил его на руки, и пробыл с ним до тех пор пока он не уснул. На следующий день, Дилюк снова крутился рядом с новым ребенком, и Аделиндой, что не отходила от него надолго. Первым, кто узнал о пробуждении мальчика, что удивительно, был Дилюк.

***

Дилюк тихо затаился за углом, ожидая пока Аделинда выйдет из своей комнаты. И услышав звук открывающиеся двери, перестал даже дышать. Немного погодя, пока шаги совсем станут неслышны, он выждал ещё минуту, и лишь тогда начал красться в комнату. Тихо, почти на цыпочках, он постоянно оглядываясь, подошёл к двери и быстро открыл её, проходя в комнату. Оглянувшись и заметив свою цель, направился к ней. Положив руки на матрас, он немного подтянулся на руках, залезая на край кровати. Устроившись поудобнее, он уставился яркими глазами, цвета крови, на мальчика. Хотя для мальчика он слишком красивый, по мнению Дилюка. Маленький нос, узкий лоб, мягкие щеки, глаз он не видел, но был уверен, что и они были необычные и завораживающими, смуглая кожа и мягкий овал лица, всё это было до ужаса симпатичным. Этот ребенок вызывал в Дилюке интерес: Кто он? Что тут делает? Почему он не просыпается? Необычный, вызвавший суматоху, так ещё примерно его возраста. Дилюк весь был в нетерпении, постоянно пытался посмотреть, побыть рядом с новым человеком. Но его постоянно уводили прочь от него. Из-за чего детское сознание лишь сильнее хотело идти наперекор. Внимательно разглядывая ребенка на постели, он не заметил беспокойство чужого сна. А потом он встретился взглядом с самыми красивыми глазами которые только видел. Сине-голубые глаза, что как-то магически переливались на свету смотрели на него. Зрачок в виде пятиугольной звёзды вглядывался в душу. Дилюку захотелось, вдруг, рассказать о всех своих шалостях, сознаться во всех своих секретах. И об разбитой чашке из сервиза, за которым следят как за зеницой ока, и об нечаянно спалённой рубашке, и о самом главном своём секрете, о птенце, что он выхаживал и прятал у себя в шкафу. Конечно же не подозревая, что о каждом его проступке, включая птенца сокола, и где только нашел, всё и так знали. Довольно сложно было не заметить спрятанные под ковер большие керамические осколки, как и рубашку от которой пытались избавиться посредством резки на лоскутки, и выкидывание в мусорное ведро. Об птенце стало известно в первый же час его нахождения в шкафу. И которого в тайне обхаживали работники винокурни. Минутный ступор, и мальчик с самыми красивыми глазами, вскочил и забился в угол кровати, укутавшись в одеяло. Дилюк же от неожиданности, сидя на краю кровати всё это время, свалился на пол. Поднимаясь и снова залезая на кровать, Дилюк снова уставился на другого мальчика. Смотревший на него со страхом, что очень не понравилось ему. Он же совсем не страшный! Он вымыт и одет в чистую одежду, и волосы он расчесал! Так что бояться его незачем. Видя страх и недоверчивость, испытывая любопытство, Дилюк до этого сидевший в позе йоги, поддался вперёд, уткнувшись руками в кровать. Видя это, мальчик снова попытался отодвинуться, что у него не получилось, он и так прижимался спиной к стене, с правого бока же, находилась спинка кровати. А левую сторону и перед оккупировал Дилюк. Который двинулся вперёд, и попытался сдернуть с чужой головы одеяло, за что получил подушкой по лицу. Видя что другой ребёнок держит перед собой подушку, как щит или стену от страшного чудища, Дилюк надулся, запыхтел. Слегка хмурясь и смотря на мальчика, Дилюк вдруг кинулся к нему, в попытках отобрать импровизированную защиту, именно в этот момент в комнату ворвались взрослые, точнее Крепус и Аделинда, что услышав звук падающего чего-то или кого-то, сразу кинулись в комнату.

***

Они еле-еле смогли оттащить Дилюка, от явно напуганного ребенка. Увидев Крепуса он лишь сильнее испугался, единственного человека которого он подпустил к себе, была Аделинда. После попытки опросить его, показали доктору, с подозрением на немоту. Как оказалось мысль была надуманной и далёкой от правды. Выписав пару настоек, он сказал принимать их два раза в день, перед едой, ещё смесь трав которой нужно было пить перед сном. Все выдохнули с облегчением, мальчик выбрался из лап болезни, значит опосаться нечего. Но на следующий день, снова найдя маленького Мастера Дилюка рядом с ещё меньшим гостем, все ощутили беспокойство. Как оказалось Дилюк решил непременно подружиться с ребенком. Ничего страшного в этом не было, но... мастер Дилюк всегда был... довольно настойчив. Что пугало его сверстников, и несчастный ребенок не стал исключением. На самом деле, порыв этот был понятен всем, ведь найти ребят того же возраста, что и Дилюк на винокуроне, было возможно только в то время пока там гостили другие аристократы, приезжающие на званые вечера, или праздники, в остальное время Дилюк находился один. Так что он чувствовал себя одиноко, к работникам винокурни он не приставал, в силу воспитания, или не интереса игр со взрослыми, не понятно. И появление мальчика стало для него как красная тряпка для быка. Это было бы даже мило и забавно. Но маленький протеже Аделинды, сразу окрестил его опасным, так что пытался всеми силами избегать. Да и попытки подружиться что предпринимал Дилюк, были... не совсем понятны, и даже были похожи на угрозы.

***

Первая попытка была просто неприятной. Дилюк в своем порыве дружбы, решил преподнести подарок. Сама идея была неплоха. Если бы подарком не являлись... лягушки. При чём он постарался отловить самых больших и ярких. Вручая коробку с забавными существами, что его забавляли, он явно не ожидал услышать истошный визг. Мальчишка выронил, из всё ещё слабых рук, коробку. Из-за чего большие и противные, скользкие существа рассредоточились по постели, а одна даже прыгнула к младшему ребенку на лицо. Дилюка наказали, заперев его в комнате на два дня. Хотя его это не сильно расстроило, в отличие от испуга человека которого он хотел назвать другом.

***

Чуть позже, когда мальчик смог говорить. Дилюк решил предпринять ещё одну попытку дружбы. Придя к Кэйе, так он представился, когда смог говорить. Он предложил поиграть в прятки. Уже при виде алого, высокого хвоста, Кэйа выглядел испуганным, а при предложении поиграть был готов испустить дух. Но стоило Дилюку обмолвиться о чтении сказок, как он стал выглядеть заинтересованно. Что неукрылось от глаз Дилюка. И все могло закончиться хорошо... Только вот чтиво он выбрал не то. Случайно взяв не книжку со сказками, а том трилогии популярного ужастика. Если самому Дилюку даже понравилось, то Кэйа был явно в ужасе, а после того как его схватили со спины и заорали рядом с ухом, вообще был готов упасть в обморок. Это была ещё одна провальная попытка подружиться.

***

Третья попытка закончилась тем, что Кэйа снова заболел, свалившись в озеро. Предложив прогуляться рядом с озером, Дилюк не замышлял ничего плохого. Он просто хотел пощекотать Кэйю, чтобы развеселить, а он по случайности упал в озеро. Дилюка даже не стали наказывать. Он сам заперся у себя в комнате. И о чудо! Отказался от сладкого. Но попытки не оставил.

***

Параллельно попыткам то ли подружиться, то ли окончательно прикончить Кэйю лечили. В тот момент когда он заговорил, его сразу расспросили и конечно это была Аделинда. - Привет. Ты как? Ничего не болит?- она говорила тихо и медленно. Не хотелось бы напугать и так напуганного ребенка. - З-здраствуйте... Я нормаль..о себе чув...ю.- голос скрипел, пропадал, и мальчику явно было ещё больновато говорить. Прикашливаясь и выпив чаю голос стал чётче. - Ох, я рада. Меня зовут Аделинда. Я работаю здесь горничной. - Я Кэйа. Кэйа Альберих. - Красивое имя. И сколько тебе лет? - Пять.- всего на год младше Дилюка. - И так Кэйа, где твои родители? Они скорее всего волнуются о тебе, и ищут.- после этих слов Кэйа побледнел, начав отводить взгляд. В сознании начала обрисовывается мысль, отвратительная и неприятная. - Папа... Папа сказал мне подождать его в лесу, пока он покупает виноградный сок.- эти слова только укрепили мысль о том, что мальчика бросили. Чтобы избавиться от груза. - Хорошо, а мама? - Папа сказал, что мама ушла далеко-далеко и больше не вернётся. Этот короткий разговор прояснил многое. Отец Кэйи явно решил избавиться от лишнего груза, чтобы облегчить себе жизнь, мать мальчика скорее всего мертва, или же сбежала от семьи. Хоть это и дало ясности об ситуации, но что делать с Кэйеи было не понятно. Лучше всего его было бы отдать в приют или Собор. Только этот вариант Аделинде не нравился. Каждый раз думая об этом, у неё перед глазами всплывал этот молящий и полный надежды взгляд. Принять решение помог совсем неприметный на первый взгляд случай.

***

Кэйа прибежал к ней, пока она возилась на кухне, и попытался спрятаться за ней. Это вызвало удивление, пока она не заметила алый вихрь. - Аделинда! Ты не видела Кэйю?- выжидающий, просящий взгляд. И прежде она бы пошла у него на поводу, но тонкие пальцы, цепляющиеся за юбку её униформы, стали более весомым аргументом. - Нет, Мастер Дилюк. Я не видела Кэйю, вы можете пойти и посмотреть в другом месте. И как только ушел Дилюк, она почувствовала как её потянули за руку, пытаясь привлечь внимание. Скосив взгляд вниз она заметила маленькое личико, на котором была маленькая, совсем неуверенная улыбка, с дрожащими уголками рта, но настолько искреннею и светлую. Именно в тот момент и так постоянно лезущая в голову мысль укрепилась. Пролежав всю ночь без сна, и думая обо всём. Она поймала взглядом маленькую фигурку на другой кровати. То как она сжалась и мелко вздрагивала. Не выдержав она встала и подошла к другой кровати, мягко начала перебирать волосы, смотря как постепенно тельце расслабляется, перестаёт дрожать, а дыхание становится ровнее. Смотря на всё это её решение окончательно укрепилось. Ещё в те моменты Аделинда следила и помогала мальчику, кормила с рук, вытирала его слёзы во время пика лихорадки, она понимала, что он проникает в её сердце. Слишком быстро, слишком глубоко, но непреклонно. Она привязалась к нему. Возможно ей было одиноко, и этот ребенок был её подарком. От которого она не собиралась отказываться. Она пробыла с ним всего лишь пятнадцать дней, но уже отпустить его она не могла. Через месяц у неё на руках были документы об усыновлении.