Торжество

— Ну-ка, милочка, повернитесь, повернитесь! Голос МакГонагал звучал требовательно и нетерпеливо, чем неприятно контрастировал с её обычным, размеренным и назидательным, тоном. — Да куда она повернётся, коллега? Вон же сейчас на хвост наступит! А это уже Флитвик. То ли действительно решил проявить заботу, то ли обозначил интерес к происходящему, пока не начали упрекать в безразличии. — И аккуратнее, не наступите на хвост... Ох, Флитвик, ну что вы со своим хвостом! Не на хвост, а на подол не наступите, конечно же! Гермиона повернулась. Полы мантии, слишком длинные для неё, проволочились по полу и закрутились на манер занавески, которую приходящая уборщица завязывает узлом, чтобы не мешала мыть пол под окнами. — Сдаётся мне, что это худшее вечернее одеяние, какое я когда-либо видела, коллега. А я ведь много повидала. Я помню Биннса во фрачной паре — как раз когда он вылетал из гроба, чтобы не опоздать на открытую лекцию для студентов Пуффендуя. Я даже застукала эту аскетичку Трелони, когда мы лет пятнадцать назад... — Полно-те, Минерва, ну не стоит про мадам Трелони при посторонних! Простите, мисс Грейнджер... — Да ничего, — сказала Гермиона и постаралась расправить полы мантии. Они втроём — МакГонагал, Флитвик и Гермиона — стояли посреди кабинета для лекционных занятий. Парты были сдвинуты к стенам и громоздились кучами одна на другой. Кабинет напоминал наспех сооружённую площадку для дуэлей, огороженную баррикадами для защиты от магловской полиции. — Мне кажется, что надо было сначала устроить курсы актёрского мастерства. Как-то у нас всё выглядит кустарно, вы не находите, коллега? — Ну что вы, Минерва, вы подобрали отличный образ. И с образом мисс Грейнджер он великолепно сочетается. Молодость и зрелость, первые шаги и богатый опыт, доверчивость и искушённость... МакГонагал всхрапнула. — Бросьте, Флитвик, какая искушённость. Я сама тут как девочка, — произнесла она с неудовольствием и снова переключилась на требовательно-нетерпеливый тон: — Ну-ка, милочка, давайте теперь вдвоём... А вы, коллега, отойдите вон к той стене, я хочу, чтобы вы оценили перспективу... ------ Освободилась Гермиона только через час и сразу пошла в подземелья. Хогвартс слегка лихорадило. Из стены вылетел Пивз в женской сорочке — рукава надеты на ноги как брючные штанины, остальное развевается по ветру, — некоторое время, почти до Большого зала, нёсся рядом с Гермионой, изображая почётный караул, а потом нырнул в какую-то тёмную нишу. Студенты младших курсов то и дело норовили упасть Гермионе под ноги, и она в который раз пожалела, что не взяла на примерку метлу — сейчас бы она весьма пригодилась для разгона всей этой мелюзги. Уже у самого входа в подземелья Гермиона услышала чудовищный грохот. Стены и пол мелко затряслись, сверху посыпалась штукатурка, позолота и малахитовая чешуя. Какая-то благородная дама на ближайшей картине завизжала, выскочила из бассейна, чего с ней не происходило ни разу на памяти Гермионы, и так же с визгом бросилась в лес. Гермиона ещё секунды две наблюдала, морщась, как её белёсое ничем не прикрытое тело мелькает среди деревьев, а потом решительно тряхнула головой и свернула в ближайший коридор. На лестнице, ведущей в подземелья, было совершенно пусто, так что за три или четыре пролёта Гермиона набрала уже приличную скорость, когда словно из-под земли (что соответствовало действительности) ей навстречу выскочил Малфой. — Куда в таком виде? — спросил он. Гермиона, которая едва успела затормозить, кое-как восстановила равновесие и посмотрела на него сверху вниз. — А сам-то? — сказала она. Малфой был в белой жилетке от костюма-тройки, надетой прямо на голое тело, в джинсах и сапогах. Левое плечо чуть пониже татуировки и поверх длинного лилового шрама от сабельного удара было наспех перебинтовано. В правой руке, намотав на предплечье, Малфой держал грубую верёвку. Её конец тянулся вниз и исчезал в темноте за поворотом лестницы. Чувствовалось, что там реет над полом какая-то глыба — Гермиона слышала шорох и постукивание о камни. — Флитвик, зараза, велел притащить этого драного леопарда. Я, говорит, сам бы его перенёс, но вы человек молодой, энергичный, к тому же потренируетесь... — и Малфой махнул свободной левой рукой, будто хотел отмежеваться от профессорских закидонов, но завершение жеста вышло всё-таки несколько пошловатым. — А я с примерки, — сказала Гермиона. Малфой некоторое время демонстративно рассматривал её, потом кивнул и сказал: — МакГонагал и фантазия — вещи несовместимые. — Я бы наоборот сказала, что у неё весьма развита фантазия, но только нездоровая, — возразила Гермиона. — Ты в курсе, что мы с ней теперь напарницы? Малфой задрал брови. — Вот-вот, — с такой реакцией Гермиона была полностью согласна. — Она меня прямо с утра обрадовала. Я по наивности думала, что она мне костюм кошечки предложит, а она вытащила это. Совместной фотосессии теперь не избежать, только МакГонагал будет как обычно, а я, прости Мерлин, в этом. По легенде у нас партнёрство с упором на контраст. Малфой сделал кислое лицо. — Ещё вчера у меня было две радости в перспективе, — сказал он, — сестрички Патил с кальмаром и ты. Думал, начну собирать фотоальбом. Ну, знаешь — этапы жизни ловеласа, коллекция раритетов, шедевры не для всех... Считай, весь праздник испорчен. Мне что в итоге, папаше твои с МакГонагал фотографии задарить? — Расслабься, она ему сама подарит, — сказала Гермиона. — Тебе, может, помочь тащить эту штуку? Малфой опять отмахнулся. — Да ерунда. Она неудобная просто, а так без проблем. Ладно, иди давай. Они кое-как разминулись на узкой лестнице. Чтобы не споткнуться, Гермиона взяла Малфоя за локоть и заметила на повязке капли крови. — Где ты всё-таки так приложился? — спросила она, кивком указывая на его плечо. — Я же говорю, это проклятый леопард, — сказал Малфой. — Ерунда, царапина. Зацепил меня, когда я его обездвиживал. Сам виноват, подставился, как дурак. — Он же был обездвижен уже Мерлин знает сколько лет, — сказала Гермиона с недоверием. — Был, — согласился Малфой, натягивая верёвку. Тёмная масса, чиркнув несколько раз по стене, выдвинулась немного вперёд. Теперь Гермиона уже могла видеть покатый серо-коричневый бок, весь в складках и глубоких заломах. — Там заклятие неприкосновенности стояло, — сказал Малфой. — Я махнул палочкой — оно активизировалось. Только и всего. — Вот так несчастные случаи и происходят, — сказала Гермиона мрачно и оглянулась, чтобы посмотреть Малфою в лицо. — Разве тебя никто не страховал? — Флитвик, — ответил Малфой просто. — Он же был со мной и МакГонагал на примерке! — воскликнула Гермиона. — А мысленно — со мной в хранилище... Да не переживай, я правда всё как следует сделал. А он вчера с вечера поставил все нужные ловушки. Что эта дрянь дёрнется, шансов было меньше, чем на то, что я навернусь с этой лестницы. Иди уже. Гермиона заколебалась. — Давай я хоть перевяжу тебя нормально, — предложила она. — Что ты там наспех мог сделать? И вообще самому лечить плечо неудобно, палочку нормально не направишь... Малфой усмехнулся. — Это Снейп, не я. Но говорит, что всё равно надо переться в больничное крыло, потому что рана грязная — у зверюшки всё тело сделано из чего-то хитрозадого, одного спешного махания палкой и бабского причитания «Раночка, заживи!» не хватит. Надо Помфри показывать. Гермиона поджала губы. — Тебе всегда, всегда мало, — сказала она. — Если один шрам есть, так поверх него надо ещё один, а то скучно как-то жить становится. Ты хуже Поттера, вот правда. Малфой хохотнул и сказал: — Так я не на него равняюсь. Мой декан — мой идеал, детка. Всё, бывай. Пиши письма. И он сделал шаг на ступеньку вверх, осторожно придерживая верёвку. Когда недовольная Гермиона повернулась к нему спиной, он внезапно наклонился и слегка хлопнул её пониже спины. Раздался странный стук, словно удар пришёлся по какой-то твёрдой поверхности, и Малфой отдёрнул ушибленную руку. — Уй-й, больно! Что это у тебя там, Гермиона? Пояс верности? Гермиона молча развернулась и приподняла подол мантии до самых бёдер. Малфой присвистнул. — Чёрт, ну ты и даёшь! — воскликнул он, качая головой. — Это не я даю, Драко, — сказала Гермиона. — Это МакГонагал даёт. Так что в реальности именно мой декан — твой идеал. Малфой заржал, кивнул ей на прощание и пошёл вверх по лестнице. Гермиона сделала несколько шагов вниз и прижалась к стене. Мимо проплыла огромная выточенная из камня фигура мифического животного. Животное напоминало не столько леопарда, сколько льва, но каменная поверхность была изрыта выемками и трещинами, словно её колотили молотами и топорами, так что она действительно походила на пятнистый узор. Сверху раздался голос Малфоя: — Вы там как, нормально разминулись? — Да, порядок! — крикнула Гермиона в ответ и поспешила вниз, придерживая полы мантии.