Реальные пацаны

Железная дверь распахнулась от внезапного толчка, достаточно сильного для того, чтобы чуть ли в стену не влететь. Хонджун, бегло спустился по лестницам отделения, зашагав прочь и даже не посмотрел по сторонам, упуская из виду Сонхва, который ждал его на крыльце. — Эй, — Пак в несколько шагов догоняет угрюмого парня, схватив его за край кожанки, чтобы остановить. Хонджун даже почти замахнулся на нарушителя его границ, но Сонхва успевает вовремя убрать ладонь, посмотрев на Кима укоризненно, — Сейчас сам леща получишь. Как все прошло? — чужое настроение в миг меняется, а голос становится не таким раздраженным. — Отлично, блять, еще вопросы будут у тебя? — Огрызнулся, дернув рукой и не замедляя шаг. — Хонджун, — Сонхва вздохнул, увязавшись следом. Чужие плечи были напряжены, Ким забавно сутулился, когда злился, и становился похожим на нахохлившегося воробья. Еще и лохматый как черт, — Пожалуйста, остановись. Тот сделал глубокий вдох, но останавливаться по чужой просьбе не планировал. Вместо этого он лишь немного замедлил шаг. Сонхва осторожно взял чужую руку в свою, не сдавливая, но удерживая довольно крепко, прекрасно понимая, что Хонджун даже из-за такого действия мог начать брыкаться. Ким стиснул зубы и ожидаемо попытался выдернуть руку из чужой хватки, но Пак смог удержать его. — Пусти. — Не хочу, — Хва сунул чужую холодную ладонь в карман своего пальто, переводя невозмутимый взгляд вперед. — Я не в настроении с тобой любезничать, — Рыкнул младший, снова попытавшись высвободиться. Такое было не впервые, и Сонхва обычно всегда соглашался с этим, оставляя Хонджуна в покое, но сейчас, почему-то, не пошел на уступки. — Я вижу. Смысла от твоей злости ноль. Либо ударь уже, либо успокойся, — Сонхва смотрит на парня, постепенно замедляя шаг, пока не остановился вовсе. Хонджун же продолжил идти, и Сонхва почти потащил за собой, но тот уперся ногами в асфальт, потянув парня наоборот, назад. Ким действительно сжал руку в кулак, повернувшись в сторону Пака, стиснув зубы еще крепче, чуть ли не до скрипа, но так ничего и не сделал. — Че тебе надо сейчас? — Хочу поговорить с тобой нормально и узнать, как обстоят дела, — Пак оставался раздражающе-спокойным, глядя на младшего в упор, — И хочу успокоить тебя, потому что не хочу, чтобы ты снова разнес свою комнату. Кима почти трясло, и он сжимал и разжимал пальцы свободной руки, пока желваки на лице дергались напряженно. Он сделал глубокий вдох и выдох через нос, в попытках хоть как-то контролировать себя. — Хватит играть для меня мамочку. — Я не играю никого для тебя, — Пак снова вздыхает, будто уже устал от препираний, — Просто скажи, действительно ли все так плохо? — Они хотят меня отчислить вместе с этим полудурком. — Хонджун прикусил нижнюю губу, и оставалось надеяться, как бы не до крови. Сонхва был несколько удивлен этой новостью, и первой мыслью было спросить больше об этом, докопаться до каждой детали, но он понимал, что и так едва ли добился адекватной реакции Кима хоть на что-то. Любой неверный шаг теперь может привести к более серьезной вспышке агрессии. И вот как тут не играть мамку? — Я думаю, сейчас ты сделал все, что было в твоих силах. — Я, блять… — Ким тяжело вздохнул и снова дернулся, чтобы пойти дальше, потому что стоять посреди улицы не хотел. По прежнему хотелось сорвать злость на чем-то, — Какого хуя просто?… — Прорычал куда-то в сторону. — Просто не повезло оказаться не в то время, не в том месте, — Сонхва смотрит на младшего, стараясь не выглядеть так, будто ему Хонджуна жалко. Жалко на самом деле, но Пак прекрасно знал, как его парень это чувство ненавидел, — Все будет хорошо. Может, это даже к лучшему? — Ты придурок?! — Хонджун уставился на Сонхва округленными глазами, снова попытавшись выдернуть руку, заводясь по новой, — До выпуска пару месяцев, какой, нахуй, к лучшему?! — Твой отец легко сможет пристроить тебя в новой школе, да и возможно ты просто закончишь всё на домашнем обучении, — Пак все же отпускает чужую ладонь, позволяя Хонджуну отстраниться. Тот шагал, запихнув руки в карманы и отвернувшись от Пака. — Никуда он не пристроит меня. Нахуй пошлет. Сонхва решил больше ничего не говорить, предпочитая дождаться момента, когда чужие эмоции поутихнут и Хонджун вообще уйдет в свои мысли. Тогда вести спокойный диалог будет легче. Пак шел хвостиком за Кимом до самой его квартиры. Тот никак не проявлял эмоций, больше не повернувшись в сторону Сонхва за все время, только время от времени будто пыхтел злобно. Отец его снова где-то пропадал, а у Пака даже не было повода спросить, где он и когда вернется. Сонхва прошел в квартиру, закрывая за собой дверь. Не стал ничего говорить, когда Хонджун пошел в уличной обуви до своей комнаты, лишь мыслено устало выругался и принялся снимать верхнюю одежду. Они еще утром договорились о том, чтобы после школы (и после участка, в случае Хонджуна), провести время вместе у него дома и обсудить все события. Жаль, что нормального разговора пока так и не случилось. Хонджун ожидаемо отшвырнул верхнюю одежду в сторону стола, а та снесла собой что-то с громким звуком, соскальзывая вниз и падая на пол вместе с другими вещами. Сумке повезло больше, и она приземлилась на пустое место около кровати. Сонхва знал, что Ким в любом случае начнет психовать дома, даже если по дороге он успел притихнуть – злость никуда не ушла за это время. Сонхва подошел к комнате, остановившись в дверном проеме и привалившись к косяку, ничего не говоря, а лишь тихо наблюдая за чужим всплеском эмоций. Хонджун стоял посреди комнаты, сжав руки в кулаки и будто ища глазами, что бы ему еще повредить. Но в комнате и без того был жуткий бардак, потому он лишь опустил плечи, по итогу стянув обувь и отшвырнув в сторону окна, прежде чем плюхнуться на кровать и повернуться набок, спиной к двери. Дождавшись, пока Ким сможет снова более-менее успокоиться, Пак прошел в комнату, подбирая пару вещей на своем пути и складывая их на стул. Оказавшись на краю кровати, он оглянулся на свернувшегося в калачик парня, прислушиваясь к его пыхтению. Хонджун, на самом деле, выглядел как котенок, а со своим ростом был еще меньше, чем обычно хотел бы казаться. Если окружающие обходили его стороной и пугались даже несмотря на отсутствие высокого роста или каких-то серьезных физических данных, то Сонхва никогда его не боялся. Напротив – его нисколько не пугал ни внешний вид, ни поведение Кима. Может, он просто привык к нему, а может просто был единственным, кто, почему-то, смотрел на него другими глазами. Хонджун, несомненно, выбешивал его еще похлеще, чем Джехена, но от этого мнение никогда не менялось. А пока они шли до квартиры, Сонхва и вовсе пропустил мимо ушей все оскорбления и агрессию. — Могу что-нибудь тебе приготовить, хочешь? — Пак положил руку на чужое бедро, легонько погладив грубую джинсу. Хонджун шумно выдохнул через нос, продолжая злобно пялиться в одну точку. Он явно не был настроен даже адекватно отвечать. — Пойду гляну, что у тебя там есть на кухне, — уже больше для себя бубнит Сонхва, решая оставить Хонджуна в покое. Ким резко поймал Пака за рукав рубашки, тут же грубо стиснув ткань пальцами так, что та даже неприятно впилась в запястье. — Ничего не надо. — Почти по буквам произнес сквозь зубы, удержав Сонхва на месте. Сонхва сел обратно, толком не успев подняться на ноги, несколько растеряно глянув на Хонджуна. Иногда он так резко дергался, что даже Пак это предугадать не мог. — Хорошо. Мне уйти? Тот вместо ответа ухватился за чужой рукав еще крепче, опуская руку вниз и снова вздохнул. Но по итогу так и не смог ничего из себя выдавить, в конце концов отпустил его и перевернулся на другой бок, подтянув ноги еще ближе к себе. Сонхва некоторое время молча смотрел в чужой лохматый затылок, а после также тихо лег рядом, сгребая Хонджуна в объятия и ненавязчиво прижимая к своей груди. Несмотря на положение лежа, Ким был напряжен всем телом, и это было невозможно не почувствовать даже просто положив руку на плечо. В такие моменты он казался старшему не опасным, а наоборот: уязвимым и нуждающимся в поддержке. И пусть тот отрицал бы это, и действительно разнес свою комнату, еще бы и Сонхва ненароком задел. Пак ткнулся лицом в чужой затылок, прикрывая глаза и спокойно выдыхая. Не заметив сопротивления, Хва обнял младшего крепче, невесомо поглаживая костлявый бок. Спустя какое-то время, он наконец почувствовал, что плечи Хонджуна больше не ощущаются камнем, а обнимать его стало легче, да и дыхание больше не напоминает нервное сопение. Неужели успокоился? Сонхва-то думал, что Кима даже смирительная рубашка не утихомирит. Но тот продолжал неподвижно лежать, только лица его не было видно. На вряд ли он мог заснуть после пережитой агрессии. Сонхва потерся носом о чужую шею, тихо промычав. — Не думай об этом сейчас, — бормочет после секундной заминки, осторожно поцеловав одну из родинок на шее младшего, что выглядывала из-под футболки. Хонджун еле заметно дернулся от прикосновения теплых губ, моргнув пару раз. Тихо вздохнув, он вновь подсобрался, теперь уже точно напоминая маленький комочек, особенно в сравнении с Паком. — Я просто устал. — Вдруг неожиданно пробубнил, едва слышно. Сонхва даже не был уверен, правильно ли он его услышал. — Верю, — говорит также тихо, продолжая поглаживать Кима, — Все будет хорошо. Ты справлялся с вещами похуже. И в этот раз тоже справишься. Я буду рядом. Тот негромко усмехнулся на чужие слова, ведь сколько бы Сонхва не отрицал этого факта – он действительно звучал как мать. Взяв того за руку, Хонджун поднес ее к губам, слабо прислонившись обветренной кожей к костяшкам, на которых красовались заживающие царапины. Сонхва незаметно улыбнулся на чужой жест, расслабляясь и решая снова замолчать, просто наслаждаясь спокойным моментом. Сам Ким лежал молча, уставившись в стену перед собой и слабо поглаживая стянутые ранки на чужой кисти. Наверное, понял, что психовать действительно смысла нет – это ничего не поменяет. Старший несмело скользнул ладонью под чужую футболку, касаясь живота теплыми пальцами. Ким снова вздрогнул, глянув вниз, где рука Пака скользила под тканью, робко и мягко касаясь груди. В голове пронесся ураган, заставив замереть на некоторое время а затем чуть распрямиться и выгнуться в спине, ненароком подставляясь под чужие ласки. Сонхва шумно засопел, прижимаясь к Хонджуну плотнее и снова целуя в загривок, спускаясь короткими касаниями губ до плеча, оголившегося из-за задравшейся футболки. Хонджун чуть нахмурился, прикрывая глаза, пока по телу прошелся табун мурашек. Он не был настроен на что-то подобное и, наверное, даже ни одной мысли об этом не пропустил. Думал же, что как всегда останется психовать в одиночестве, пока не выпустит пар и не угомонится, уснув на кровати в одиночестве. — Я тебя люблю, — тихо бормочет Хва на грани слышимости, обнимая чужой торс обеими руками. Сделав короткий вдох, Ким снова замер, перед тем как почувствовал странный трепет в животе. Это не было похоже на возбуждение, да и было, откровенно говоря, невозможно возбудиться от одних объятий. Хонджун накрыл своей ладонью чужую руку под одеждой, наконец выдохнув и перемещая их самостоятельно выше, в немой просьбе продолжить. Сонхва и не ожидал услышать что-то в ответ, он не требовал его от Хонджуна, понимая, что тот попросту не привык выражать свои чувства хоть как-то, тем более словами. Долго думая над чужим поведением, Пак пришел к выводу, что младший, если и не любит Сонхва в ответ, как минимум привязан к нему и дорожит. Это успокаивало. Мягко пересчитав пальцами выступающие ребра Кима, парень остановился примерно там же, легонько царапая кожу отросшими ногтями. В очередной раз вжавшись спиной в чужую грудь, Хонджун поелозил, напоминая кота, который просит почесать ему живот. Повернув голову он встретился глазами с Паком, почти сразу опустив взгляд на его губы. И повезло, что тот продолжил инициативу, подавшись вперед первым. Киму осталось только нетерпеливо дернуться, отвечая на поцелуй. Уже спустя несколько секунд тот, наконец, решил повернуться на другой бок, стараясь при этом не отрываться от чужих губ. Сонхва все же пришлось ненадолго прервать прелюдии, буквально на мгновение, потому как его ладонь почти сразу вернулась на костлявый бок, уже задирая ткань до лопаток. Не то что бы Пак рассчитывал на какое-то продолжение, скорее ему просто хотелось отвлечь Хонджуна от мрачных мыслей и напомнить о том, что что бы не произошло, Сонхва останется рядом и попытается поддержать. Кажется, он выбрал правильный метод, поскольку Ким был сейчас как никогда отзывчивым на любые ласки. Он даже закинул свою ногу на бедро старшего, еще пуще прижимаясь и ластясь к нему. Что им двигало он сам не знал, но ему больше не хотелось оставаться наедине с собой. Не в первый раз между ними происходило подобное как раз после перенесенного кем-то из них стресса, только Сонхва не всегда был готов к этому, порой чувствуя себя просто игрушкой, которую Хонджун использовал чтобы отвлечься. А тот так и не озвучил свои мысли на этот счет, сказав тогда только, что Пак «ничего не понимает». Но сейчас он прижимался к парню будто отчаянно, и отказать было практически невозможно, тем более, что Сонхва сам это затеял. Он продолжал самозабвенно целовать Хонджуна до того момента, пока дышать не стало совсем трудно, и пока не пришлось отстраниться, чтобы вдохнуть хоть немного кислорода. Сонхва заметил, как чужие щеки слегка покраснели, но не придал этому значения, лишь коротко поцеловав в одну из них. Ким спрятал лицо в сгибе шеи Пака, тихо пыхтя и залазя рукой под рубашку старшего чтобы ухватиться маленькими пальцами за бок. На кровати Хонджуна и без того было не застелено, но он продолжал ерзать на месте, сбивая все постельное белье окончательно. Пак сипло выдохнул, почувствовав ледяные пальцы на коже. По телу пронесся табун мурашек но он не спешил отдалиться и даже не стал возмущаться, просто наблюдая за чужими действиями. Когда руки Хонджуна выскользнули из под одежды, Хва осторожно приподнялся и надавил на его плечи, вынуждая лечь спиной на кровать. Ким устроил ладони на чужой шее, вынуждая Сонхва опуститься ниже, прежде чем переместил их на воротник рубашки, чтобы расстегнуть пуговицы, но в моменте остановился, взглянув тому в глаза, будто хочет спросить разрешения. Только ни одно слово с приоткрытых губ так и не слетело. Сонхва встретился с чужим взглядом и на секунду замер, кажется, подзависнув. Они оба молчали, но почему-то вопрос в его глазах звучал вполне ясно, и Пак только кивнул в знак одобрения, позволяя рукам Кима неторопливо расстегнуть рубашку. Вынув пуговицы из петель, Хонджун вновь коснулся ладонями чужих плеч, стягивая с них рубашку. Одной рукой притянул старшего за затылок, чтобы снова поцеловать, пока сбрасывает элемент одежды куда-то в сторону к скомканному одеялу. Руки так и не согрелись, а вот губы горели, обжигали чужие, пока пальцы холодили ребра и шею, притягивая еще ближе. Сонхва не имел проблем с самоуверенностью, когда оставался без какого-то элемента одежды, но даже сейчас перед Хонджуном было немного неловко. Происходящее вовсе не было похоже на их обычное общение, Пак не может припомнить ни одного случая, когда Ким был бы таким тихим и нежным, потому Сонхва чувствовал себя немного растеряно. Сам младший раздеваться не торопился, сместив руки ниже к кромке брюк, и Сонхва даже сообразить не успел, как и они оказались расстегнуты и уже скользили вниз по бедрам. Правда, из такого положения Хонджун не смог бы снять их до конца. Хва отстранился, чтобы приподняться. Он все также упирался коленями в кровать, глянув на Хонджуна сверху вниз перед тем, как выпутаться из штанов и отложить их в сторону. Именно отложить, а не бросить, как уже смявшуюся рубашку. Когда Пак вновь навис над младшим, тот торопливо обвил его одной рукой, а второй зарылся в темные волосы, проводя пальцами по коже головы и пристально глядя в глаза старшему и глубоко и размеренно дыша, но в один момент отвел взгляд и слегка нахмурился. — Дверь… — Он нехотя отстранился от Сонхва, чтобы запереть несчастную дверь, которая с этими двумя уже успела повидать жизнь. Пак улегся на спину, как только кровать под ним опустела, ненадолго уткнувшись взглядом в потолок. Конечно, они много раз занимались этим, но сейчас эмоции были совсем иными. Они только поцеловаться успели, а Сонхва уже чуть ли не трясло от переполняющих ощущений. Пак протянул руки к Хонджуну, когда тот вернулся, надув губы смешно. Теперь сверху нависал уже Ким, со слабой улыбкой подаваясь вперед в чужие объятия и целуя старшего в шею. Сонхва обнял того за плечи, откидывая голову назад и подставляя кожу под непривычно-нежные поцелуи, Хонджун даже не кусался, как обычно, и Пак не представлял, когда именно в чужой голове перемкнет. Ким привык руководствоваться случаем и просто плыть по течению, не задумываясь над тем, что он делает. Все обычно выходило как-то само собой, да и Сонхва не жаловался. Но в этот раз Хонджун будто не знал, что делает и что должен; будто его голова была параллельно занята чем-то другим. В какой-то момент он перекинул одну ногу обратно, оказавшись сбоку на кровати. — Можешь повернуться? — Могу, — Сонхва послушно лег так, как попросили, глянув на Хонджуна с любопытством. Вместо того, чтобы устроиться рядом, Ким переместился на другую сторону, тут же обняв Пака со спины и возобновив поцелуи в шею, постепенно опускаясь ниже к лопаткам. Сонхва слегка напрягся, скорее просто смутившись непривычного положения, но также быстро расслабился, постепенно плавясь в чужих объятиях. Пак решил не озвучивать свои мысли, лишь сопя нетерпеливо и ёрзая от каждого нового поцелуя. Странность еще заключалась в том, что обычно Сонхва так или иначе оказывался сверху и мог спокойно видеть Хонджуна, а также предугадывать его действия, но сейчас Пак мог только чувствовать чужие губы и руки, и ощущалось это в два раза ярче, чем обычно. Ладони Кима двигались одновременно с губами, подцепляя кромку нижнего белья и неторопливо залазя под ткань, пока продолжал обсыпать поцелуями смуглую спину и обдавать кожу неровным дыханием. Пак бы соврал, если бы сказал, что чужие пальцы под резинкой последнего элемента одежды не заставили его заметно вздрогнуть. Ощущения некой неизвестности будоражили и заинтересовывали больше с каждой секундой, Сонхва прикрыл глаза, руками сжав первую попавшуюся подушку. Но пальцы Кима только поглаживали выступающие косточки и бедро, в конце концов потянув резинку вниз, чтобы избавить старшего от куска ткани, который хоть как-то прикрывал его наготу. — Ты раздеться не хочешь? — тихо бубнит Хва, не поворачиваясь, потому как встретиться с чужим взглядом в какой-то степени было боязно. Хонджун чуть нахмурился, не ожидав услышать вопроса, тем более такого. — Волнуешься? — усмехнулся без всякой издевки, оттягивая ткань еще ниже. — Нисколько, — выдохнул, одной рукой помогая снять белье, потому как нетерпение постепенно нарастало, заставляя смутиться снова. У Кима подрагивали руки, и заметил это Пак только когда тот отбросил ткань к стене, а ладонь вновь опустилась на бедро. Пальцы неторопливо двигались ближе к паху, а губы вновь прижались к плечу. Маленькая рука коснулась чужого возбуждения только тогда, когда Хонджун почувствовал, как старший начал едва подергивать бедрами, почти не в силах терпеть. Сонхва несдержанно, но тихо простонал в подушку, в которую по итогу уткнулся лицом, стоило Хонджуну наконец коснуться Пака без подразниваний и еще более долгого растягивания времени. Хотелось повернуться лицом, поцеловать снова, но в то же время и нынешняя их поза ощущалась как никогда правильно. Ким двигал рукой медленно, параллельно с этим уделяя внимание чужим плечам, а свободной рукой он удерживал свой вес уперевшись в подушку, чуть приподнявшись на кровати и запустив пальцы в волосы старшего, перебирая дрожащими пальцами длинные пряди с челки. — Джун… — старший вжимается спиной в чужую грудь, неосознанно подгибая колени, из-за чего чужой руке пришлось потесниться. — М? — Хонджун остановился из-за возникшего неудобного положения. Он переместил руку на колено старшего и чуть надавил, чтобы Сонхва выпрямил ноги. Пак замычал и послушно выпрямился, все также прячась в сбитой подушке, но в какой-то момент положил свою ладонь поверх Кимовой, отстраняя от себя, чтобы не кончить раньше времени. Переведя дыхание, он робко оглянулся на младшего через плечо. — Мой вопрос все еще актуален.. — Хва смотрит на чужую помятую одежду красноречиво. Хонджун фыркнул еле слышно, возвращая руку обратно и возобновляя движения, но уже более активные, явно чтобы избежать ответа на вопрос. Пак промычал что-то нечленораздельное и выгнулся, вцепляясь в подушку снова, потому как успевшее за эти пару секунд успокоиться тело отвечало на более агрессивные ласки таким же образом. Хонджун не мог не реагировать на чужие звуки и движения, пусть сейчас он уделял внимание исключительно Сонхва, что совсем не вязалось с привычным раскладом дел. Да и в целом становилось тяжело думать о чем-то, когда ощущения впервые захлестывали вот так. Ким сам едва слышно хрипел в чужой затылок, иногда касался кожи зубами по привычке, но тут же заменял их на губы. Влажная от чужого предэякулята ладонь плавно заскользила по впалому животу, снова оставив орган в покое и теперь мягко перемещалась с груди на ребра и бедра, а затем обратно, иногда чуть сжимая под собой теплую кожу. Вторая рука уже успела затечь, но Хонджун терпеливо держал положение, скомкав простынь пальцами и склонив голову над чужой щекой. Поймав момент, когда Сонхва вновь повернулся к нему, одаривая затуманенным взглядом, младший вновь коснулся чужих губ своими, потому что сам испытывал невероятную потребность в том, чтобы поцеловать парня. Рука Пака слепо легла на чужое бедро, было неудобно, но Сонхва не останавливался, немного неуклюже спустившись ладонью на ширинку чужих джинс, сжав ощутимое возбуждение через ткань. Даже если Хонджун не хотел раздеваться, Сонхва не хотел бы лежать бревном и не уделять парню должного внимания. Тот негромко промычал, отрываясь от чужих губ, а пальцы рефлекторно сжались на мгновение. Ким дернул бедрами, вжимаясь в чужие ягодицы грубой тканью, поймав запястье Сонхва и удерживая в одном положении. Уткнувшись тому в шею холодным носом, Хонджун шумно вздохнул. — Я сам… — пробубнил негромко, отводя его руку в сторону. Пак невольно сжал пальцы снова, перед тем как его руку взял Хонджун. Было все также неудобно, но Сонхва смог уложить обе их ладони на свое бедро, негромко хныкая. Еще раз погладив его бок, задевая ребра, младший убрал руку и уже спустя несколько секунд послышался звук расстегивающейся с трудом молнии. Та действительно еле поддавалась, но Хонджун и не думал просить о помощи, самостоятельно избавляясь от одежды вместе с бельем, даже случайно поцарапавшись острой собачкой на застежке. Сонхва по прежнему лежал к парню спиной, почему-то решив не нарушать сегодняшние негласные правила. Раз Хонджун уже в третий раз отказывался от помощи, значит, пусть будет так, как он хочет. Ким никогда не складывал одежду, даже не удосужился как минимум отложить на стул, который располагался совсем рядом с кроватью, поэтому джинсы полетели на пол, а вслед за ними и футболка, которую Хонджун изначально не хотел снимать вовсе. Вновь прижавшись к чужой голой спине грудью, почти вплотную, тот поелозил, пытаясь найти удобное положение, но затекшая рука давала о себе знать, как и собственный член, коснувшийся бедра старшего, отчего по всему телу прошел тремор и Киму пришлось нервно выдохнуть тому в шею. — Хонджун… — Сонхва звучал несколько требовательно, нетерпеливо, потому как возбуждение будто продолжало нарастать, хотя казалось бы, куда еще? Хотелось больше касаний, больше контакта в целом, поцелуев, поглаживаний… с Кимом всегда хотелось большего. Маленькая ладошка снова коснулась горячей плоти по чужой просьбе, но Ким по-прежнему никуда не торопился. Прежде Хонджун не скупился, а сейчас будто дразнил, даже не пуская в ход грубых действий. — Пожалуйста... — Сонхва двинулся ближе к Киму, вжимаясь в теплую грудь и ёрзая, хоть как-то пытаясь вернуть чувство трения. Вместо этого пальцы снова исчезли вовсе, заставив поежиться от отсутствия хоть каких-то касаний. Ким уперся лбом о чужую спину, тихо пыхтя, вынуждая Пака нахмуриться в непонимании. Но когда тот едва повернул голову назад, рука Хонджуна вернулась ему на ногу, вынуждая их прижаться друг к другу. Прежде чем Сонхва смог сообразить, он почувствовал, как чужой член неожиданно скользнул меж плотно сжатых бедер, а Ким тихо зашипел почти в самое ухо. Чужие щеки тут же вспыхнули, как только до Сонхва дошло осознание происходящего. Между бедер было горячо и скользко, он отчетливо ощущал там Хонджуна, но даже не нашелся с комментарием, решив просто прикусить язык. Положив ладонь на чужой бок, Пак сжал пальцы, будто бы подталкивая Хонджуна к каким-нибудь действиям, полностью одобряя его затею. Прижавшись грудью вплотную к спине старшего, Ким тихо простонал, крепко обвивая того рукой поперек живота, а бедра несдержанно дернулись вперед. Вновь шумно выдохнув, он прислонился щекой к шее старшего, толкнувшись еще раз, сдерживая любые звуки за стиснутыми зубами. Сонхва сдерживал себя чуть меньше, скуля в подушку и при этом не убирая одну из рук с чужого бедра, второй кое-как дотягиваясь до собственного члена, чтобы получить хоть какое-то облегчение уже ставшему болезненным возбуждению. Их руки столкнулись, когда Хонджун переместил свою ниже, заменяя ладонь Пака своей, не прекращая движений бедрами, которые становились шустрее и резче. Он снова коснулся губами его плеча, возобновляя поцелуи, которые на сей раз были более смазанными и неаккуратными. В один момент Хонджун не сдержал рваного выдоха, переходящего в стон, в очередной раз подавшись между бедер старшего. — Блять... Хонджун... — голос Сонхва стал выше от напряжения, он чувствовал, как эмоции переполняли его и уже давно хлестали через край, а стоило Киму сдвинуться хоть на миллиметр - все становилось еще хуже. Голова кипела от осознания происходящего, от ощущения чужой нежности и полной отдачи, Сонхва почти не пришлось вести в этот раз, Ким будто пытался отдать ему самого себя, всю свою заботу, которую он проявлять в обычное время совсем не умел. Это сбивало с толку и грело сердце одновременно. Хонджун же молчал, снова стиснув зубы, но порой тихие и отчаянные стоны слетали с его губ. Движения ладонью становились все более беспорядочными, а пальцы второй руки, зажатой самим Кимом, нервно касались чужой талии, пытаясь ухватиться даже несмотря на отсутствие свободного места между их телами. Сонхва хотел поймать его ладонь, когда почувствовал, что находится на грани, но так и не сделал этого, в итоге куснув себя за костяшки, чтобы сдержать рвущийся наружу звук. Крупно вздрогнув, Пак излился в чужой кулак, часто-часто хватая губами воздух, едва ли не задыхаясь от всех тех ощущений, что его вынуждал переживать Хонджун. Младший и сам не продержался намного дольше: почувствовав, как задрожало чужое тело, он сделал всего пару движений бедрами, чтобы с приглушенным мычанием дернуться на месте и прижаться к спине Сонхва, схватившись за его предплечье, и затем замереть, только глубоко дыша тому в затылок. Пак обмяк в чужих руках и обессилено вжался в подушку щекой, пытаясь восстановить дыхание и хоть немного переварить произошедшее. Тепло младшего у своей спины ощущалось так успокаивающе, что Сонхва едва ли не задремал. В последний раз поцеловав чужую шею, Ким откинул голову назад уставившись в потолок. В голове шумело, а звук собственного дыхания звучал как за стеклом. Сил еле хватило на то, чтобы перекинуть ногу через чужие, чтобы оказаться еще ближе, хоть между ними и без того, казалось, не оставалось ни миллиметра. Вынув несчастную руку, которая все это время была прижата весом двух тел, он уложил ее на подушки и та будто безжизненно повисла у лица старшего. Хонджун было сделал попытку коснуться его волос, но покалывание в конечности было слишком сильным, чтобы вернуть ей трудоспособность в данный момент. Пак затих минут на пять минимум, будто бы засопев в конечном счете, но на самом деле он просто не хотел нарушать сложившуюся идиллию. Даже беспорядок на кровати и между бедер сейчас не смущал, было абсолютно всё равно, пока Сонхва чувствовал спиной чужое дыхание и неровное биение сердца. Когда органы чувств постепенно стали возвращаться в прежний режим работы, Хонджун слез со старшего, перекатившись на другой бок, чтобы лениво дотянуться до ящика одной рукой. Усевшись на кровати и поджав ноги под себя, он придвинулся ближе к Сонхва, шурша упаковкой салфеток пока случайно достает две штуки вместо одной – да все равно обе пригодятся. Касание влажной ткани пустило мурашки по чужому, все еще горячему телу, стирая подсыхающую жидкость с живота и внутренней стороны бедер. Ким чуть нахмурился в процессе, внимательно следя за тем, чтобы ничего не пропустить. — Да я мог бы сам... — еле слышно бормочет Сонхва, когда его вынуждают перевернуться на спину, чтобы убрать весь беспорядок, но он все равно не сопротивляется, устало вздыхая при этом. Хонджун ничего не ответил, взял уже чистую салфетку чтобы протереть начисто. Он ненароком задевал пальцами кожу в чувствительных местах, но намекать на продолжение не пытался. Оставив старшего в покое, Ким взял еще одну - протереть собственные бедра, хотя не совсем было понятно, как он умудрился испачкаться в процессе. Сонхва полежал еще пару минут в тишине, а после приподнялся, оглядывая скомканные одеяло и простынь, думая о том, что нужно отправить это все в стирку. — Могу я остаться у тебя сегодня? Младший наконец поднял свой взгляд на него, чуть приподняв брови. — Как хочешь. Только отец дома будет… — А утром он когда уйдет? — Пак чуть подгибает колени, начиная замерзать. — Не знаю, — негромко ответил, укладываясь спиной обратно на кровать, — Мы неделю не разговариваем. — Хм… если хочешь, мы можем пойти ко мне. Останешься, насколько захочешь, — Сонхва лег рядом, повернувшись набок, чтобы быть лицом к парню. — А мама твоя? — Не думаю, что она будет против. Мы же не будем мешать ей. Получив невнятное неуверенное мычание, Пак только коротко чмокнул Хонджуна в поджатые губы и встал с кровати, решая накинуть хоть часть одежды и заняться уборкой в чужой комнате. Может Ким и ворчал, что это творческий беспорядок и Сонхва ничего не понимает, но Пак в любом случае не хотел бы оставлять грязное постельное белье и кучу мусора на полу.