Белое на черном

Вопрос несколько выбил Айю из колеи. Уж слишком он походил на насмешку. Да, он красил волосы, и уже давно. Его облик должен был запоминаться врагам как сигнальный огонь. А этот странный парень… то есть красивый молодой мужчина… смеется над ним? — Вы так спокойно отнеслись к информации о маньяке, что у меня зародилось подозрение, что вы имеете какое-то отношение к этим случаям, — Айя вдруг испытал желание, обнажить катану, и научить кое-кого манерам. — Не обижайтесь, я всего лишь пошутил. Сейширо-сан всегда говорил, что у меня неважное чувство юмора. – Субару беззаботно улыбнулся, и у Айи вдруг закружилась голова. – Я не имею отношения к убийствам. Скорее даже наоборот…Я здесь, чтобы предотвратить новое преступление, но это только между нами, хорошо? Айя секунду просто смотрел на него, не понимая, откуда взялось упрямое желание спорить с собеседником. Вспоминая, как совсем недавно Йоджи и Оми пытались вытянуть из него хоть слово, когда они летели в самолете, Фудзимия не мог объяснить подобной легкости в разговоре с незнакомцем. Ведь он всю жизнь был интровертом. — Если вы здесь, чтобы противостоять убийце, то мы могли бы помочь друг другу, — начал было Айя, когда к ним неожиданно подошел официант. Наклонившись над столом рядом с Субару, он оставил на нем серебряный поднос. На подносе стоял бокал белого вина, рядом с бокалом лежал конверт. Оммеджи Сумераги чуть наклонив бокал на себя, нахмурился. Айя успел отметить скользившую по поверхности жидкости золотистую головку бархатца. «Бархатцы или ноготки привлекают души умерших. По аналогии с живой водой из мифов, они способны затягивать раны…Что за…?» Оммеджи Субару прочитал записку и быстро встал из-за стола, окликнув официанта: — Кто отправил это? — Мы нашли это рядом с утренним меню. Кто-то оставил это специально для вас, господин Сумераги. Вероятно, какой-то тайный поклонник из постояльцев. Или кто-то из ваших знакомых. – Удивленно пожал плечами официант. — Это начинает нервировать. Кажется, в этом отеле никто ничего не знает. Или не хочет знать, — пробормотал Субару. – С утра возле комнаты я нашел букет цветов, тогда мне тоже сослались на поклонника. Айя, воспользовавшись тем, что оммеджи Субару и официант заняты разговором, пробежал глазами листок. На нем значилось: «Даже после смерти можно получить новую жизнь. Лучше смерть, чем усталость (с)». — Чем вы так расстроены, наш дорогой гость? В этом отеле только у меня есть право повышать голос на персонал, — Айя обернулся посмотреть на человека, который к ним подошел. Мужчина в белоснежном халате, длинные серебряные волосы которого были повязаны лентой, чуть приобняв оммеджи Субару за талию, подтолкнул его обратно к столу: — Ну же, ну же. Вы не хотели говорить со мной во время прогулки, но теперь у вас есть повод – рассказать мне о том, что вас так расстроило. Я постараюсь все исправить. Айя против воли почувствовал укол ревности – незнакомый альбинос был красив настолько, что все дамы, присутствующие в зале, немедленно обернулись в его сторону. Его голос был сладок точно мед или сахарная вата. Субару в ответ криво усмехнулся, но все же сел обратно за столик. — Меня зовут Мураки Казутака, я – владелец отеля «Палермо», — произнес мужчина, устраиваясь на соседнем с оммеджи Субару стуле. Айя отметил, что перемещая для удобства стул, он словно нарочно придвинул его вплотную к стулу Сумераги.