Новая жизнь. Том 2

      Любой нормальный родитель будет испытывать чувство тревоги за своего ребёнка, причём на протяжении всей жизни. И своей, и его.        Сначала родители переживают за своего ребёнка ещё в утробе матери, пока он находится рядом с ними и он безопасности. Потом они переживают во время родов и молятся, чтобы всё прошло хорошо. Затем первые зубки, которые доставляют малышу боль, и он не спит ночами (вместе с родителями). Первые шаги, во время которых важно, чтобы рядом не было ничего, обо что можно было бы удариться или споткнуться, а пол должен быть мягким, чтобы не сильно ушибиться. Далее ребёнок идёт в детский сад, где будет много таких же детей как он и какая-то незнакомая взрослая тётя, которая должна будет заменить ребёнку маму на полдня. Затем школа — младшая, средняя и старшая — где будет ещё больше детей и ещё больше взрослых тёть (и дядь тоже), которые не всегда будут относиться лояльно к ребёнку и точно не заменят ему родителей, пусть даже и на несколько часов. А чего только стоит поступление в колледж или университет? А первое свидание? Кажется, всё остальное ничего не стоит по сравнению с этим. Умирая, родитель скорее всего думает о, том, как же будет его ребёнок жить без него? Если случается так, что ребёнок покидает этот мир раньше родителя, они молятся за его душу и надеятся, что их чадо окажется в лучшем месте.        И неважно, родной это ребёнок или приёмный.        Конечно, Лео и Донни многих моментов из жизни Шэдоу не застали.        Но это ведь не делает их плохими родителями?       Сейчас, когда время близится ко сну, Леонардо лежит в кровати на спине со сложенными на груди руками и напряжённо всматривается в потолок.        Сейчас у Шэдоу тот самый золотой возраст, когда пора творить всякую дичь и искать приключений на одно место — пятнадцать лет. И это, казалось, только усугубляет ситуацию. С тех пор, как она начала подрастать и проводить больше времени с дочерью Ороку, тревога в сердце Лео возрастала с каждым годом. Он искренне хотел верить Шэдоу по поводу того, что Ириллия вовсе не такая, каким был её отец много лет назад, но он не мог. Хотел, но не мог. Словно какой-то внутренний барьер мешал ему принять эту дружбу своей дочери и спокойно смотреть на это, либо же закрыть глаза. Лео не хотел вмешиваться в жизнь Шэдоу и не делал этого. Хотя иногда думал, что всё же иногда не мешало бы и ограничивать её в передвижении… Особенно в пятницу. Особенно после уроков. Особенно когда она в очередной раз пропадает с этой Ороку до самого вечера, и их носит не пойми где!       Лео тихо протяжно вздохнул. Он просто чувствовал, что должно случиться что-то плохое… Не накручивал себя, а именно чувствовал.       Внезапно из столь невесёлых мыслей в реальность его вернул голос Донни, который вдруг упал рядом с ним на подушку.        — Я знаю, о чём ты думаешь, — сказал он.       — И о чём же?        — О том же, о чём и я.        Лео повернул голову к Донни и всмотрелся в его лицо. В этом взрослом человеке с лёгкой (уже много раз до этого бритой) щетиной на лице и осмысленным взглядом красивых карих глаз он всё ещё видел того самого юношу, которого много лет назад привезли его в дом. Тот самый напуганный мальчик, который боялся малейшего взмаха руки и не верил, что к нему, оказывается, тоже можно обращаться на вы. Нет, Донателло больше не был так напуган. Он наконец почувствовал себя любимым в этом доме. В конце концов, это теперь и его дом тоже.        — Ты тоже думаешь, что лучше было бы запретить Шэдоу общаться с дочерью Ороку?        — Ну… — Донни воздал взгляд к потолку, будто мог найти хоть сколько нибудь полезный совет там, но после снова посмотрел на Лео. — Может быть?.. Если честно… я не знаю. Но мы должны доверять Шэдоу, ведь так? Может, нам ещё раз у Кирби провериться…        Лео на это только усмехнулся, прижав Донни к себе. Всё ещё такой худой.        — Думаю, пока рано. Надеюсь, нам больше не понадобится его помощь. Но, может… пригласим эту Ириллию к нам?        — Ты правда думаешь, что хочешь этого? Нет, я не против, но… Ох, чего мы вообще боимся? Шэдоу у нас не слабачка и не глупая… Сможет постоять за себя и вовремя оборвёт с дочерью Ороку все связи, если та подаст повод.        — Думаю… ты прав, — выдохнул в конце концов Лео. — Даже не ожидал, что ты скажешь что-то подобное, учитывая, сколько ты пережил у Ороку.        Донателло прижался к Лео чуть крепче, утыкаясь лицом ему в шею. От него как всегда пахло его любимым зелёным чаем, благовониями из додзё… И дождём. Донни не знал, почему именно дождь, но это было так. И его сильные руки, обнимающие спину Ди. Совсем как в тот самый первый вечер, когда он, будучи совсем ещё юношей, поселился в доме Хамато.        Если Донни скажет, что ему не понравилась перспектива быть подаренным кому-то (не кому-то, а самому Лео) в качестве половины долга, это будет самый наглый пиздёж в его жизни. Потому что, если бы он мог вернуться в прошлое, то ничего не стал бы менять.       — Каждый может получить второй шанс… По крайней мере, я надеюсь, что люди будут использовать его с умом.