Выживание

      Проснувшись рано утром, а именно в 6:00, из-за громких криков каких-то алкашей с улицы, Скарамучча, решив уже не ложиться спать обратно, встал с кровати, нечаянно скинув одеяло на пол. Он поднял с пола свою рубашку, которую вчера неряшливо бросил прямо посреди комнаты, и натянул её на себя. После этого юноша подошёл к зеркалу, увидел свои не расчёсанные волосы и, поняв, что ему лень даже искать расчёску, просто плюнул на руку и ею пригладил их. Он направился на кухню.       Зайдя, Скарамучча даже немного удивился. Видимо, вчера, придя под вечер домой и сразу закрывшись в своей комнате, он не услышал постороннего голоса в квартире. На кухне, развалившись на стуле, лежа мордой в стол, похрапывал какой-то пьяный мужик, которого до этого юноша никогда не видел. Рядом с ним на другом стуле также спала его мать, что вчера, видимо, привела в квартиру своего нового друга из какого-нибудь бара или с работы. Под столом и около стульев валялись пустые бутылки и плесневелый хлеб — всё, что осталось после их пьянки с какой-то дичью вместо закуски. Брюнет впервые видел, чтоб алкоголь закусывали плесневелой едой.       Впрочем, ему было плевать. Он прошёл мимо, смотря в пол, дабы случайно не наступить на битое стекло, прошёл к холодильнику и, не увидев там ничего, с вздохом покинул кухню.       До того, как ему придется идти в школу, оставался час с лишним. Скарамучча не хотел находиться дома, зная, что двое пьяных людей спят у него на кухне, поэтому накинул себе на плечи куртку, надел собаки и вышел из квартиры. Он, зная, что на самом последнем этаже есть лестница на крышу, зашагал на него по лестнице.       Дойдя, парень взаправду увидел какую-то шаткую лестницу и люк наверх. Туда никто не ходил, так что брюнет был уверен, что окажется один на крыше. Он тут же полез на неё, в то же время будучи наготове, ведь лестница была настолько старой и дряхлой, что могла в любой момент сломаться и скинуть его вниз.       Оказавшись на крыше, Скарамучча подошёл к самому её краю. Он свесил ноги, а после начал ими беззаботно болтать. В мыслях было только одно... Мона. Парень мог думать только о ней.       Он помнит, как вчера небрежно поцеловал её и просто убежал... Однако в этом действии были все его чувства. Он был юношей, что никогда до этого не любил, поэтому ему сложно... Очень сложно с этим всем.       Скарамучча помнит вчерашнее, однако надо жить настоящим. Он хотел подойти к ней сегодня вновь, и юноша был уверен, что она сама всё скажет. Мона явно не заставит его подбирать слова.       Думая о девчонке, парень даже не услышал чужие шаги...       Вдруг чьи-то руки схватили его за плечи и столкнули с крыши. Брюнет уже полетел вниз с нее, как вдруг кое-как успел ухватиться за самый край одной рукой, после хватаясь и второй. В этот момент Мона пропала из головы юноши, было уже не до неё. — Блять, кто ты!? — закричал он, пытаясь подтянуться наверх. — И что ты делаешь, урод!? — У меня нет времени на тебя. Сдохни побыстрее, выродок, — тихо сказал неизвестный, наступая ногой на руки Скарамуччи, надеясь, что тот ослабит хватку за край крыши или вообще окончательно упадёт.       Брюнет посмотрел вниз, ища что-нибудь, за что можно ухватиться, однако не увидел ничего... Кроме балкона неизвестного ему человека с последнего этажа. К счастью, он был с крышей, на которую впринципе можно было спрыгнуть. Скарамучча так и сделал, с грохотом свалившись на крышу балкона.       Вчера вечером, придя домой, юноша положил в карман куртки канцелярский нож, так как забеспокоился насчёт вражеской группировки. Ему повезло, что он так сделал, ибо сейчас он был вооружен. Парнишка достал ножик из кармана и стал ждать, нервно дыша. «Блять, кто это вообще!? Какого хера он на меня напал!?» — недоумевал он, всё также выжидая чего-то, а что именно и сам не знал.       Вдруг тот неизвестный, подумав, что Скарамучча всё же не выдержал и упал с крыши, решил выглянуть. Он положил свою руку на край, а после и голова показалась. Брюнет не разглядел, кто именно это был... Он видел одну лишь цель — убить этого человека или как минимум остаться в живых самому. Поскольку вверх балкона был довольно высоко, юноша мог достать до края крыши хоть ладонью. Он вонзил канцелярский нож в руку того неизвестного, а пока тот, закричав, отодвинулся от края крыши, залез обратно на неё. — Сука, кто ты такой!? — тут же закричал Скарамучча, смотря на то, как его противник, схватившись одной рукой за другую, глядит на свою кровоточащую ладонь. — Предупреждаю сразу... Я перережу тебе горло, если не ответишь. Из-за шока тот неизвестный мальчика, который был примерно того же возраста, что и брюнет, или даже чуть младше, не мог ответить... Он не ожидал, что Скарамучча, которого он посчитал мертвым, вдруг залезет обратно на крышу с ножом.       Юноше уже стало плевать, кто перед ним. Он подошёл, схватил того за шею и, подняв с пола, ударил того кулаком в лицо. После этого брюнет ещё пару раз влепил ему по ушам, глазам и носу, зная, что, скорее всего, эти места на лице больнее всего потом напомнят об этом дне. Скарамучча кинул того обратно на пол, начал ногами бить его по лицу и животу, хоть и не особо любил подобное добивание. — Сука, мне враги на улице не нужны! Сдохни, мразь! Ты явно из «Андринала»! — крикнул он, нанося последний удар в челюсть.       Его враг не подавал ни звука. «Неужто реально сдох?» — недоумевал брюнет, садясь около него. Оказалось, что неизвестный просто отрубился. «Ну, и то хорошо... А теперь посмотрим, что ты за мразь,» — подумал парень, шастая по карманам своего соперника. Там он нашёл какой-то жетончик, достал его и, осмотрев с двух сторон, увидел надпись: «Андринал». «Ну, именно этого я и ожидал... Однако всё таки они тупо поступили, что так быстро напали. Только вчера ещё Пьеро бубнил про них,» — мелькнуло в его мыслях, пока тот доставал деньги, причем довольно большую сумму, из кармана неизвестного. Следом пошла какая-то записная книжка совсем маленького размера. Скарамучча открыл её, пролистал пару страниц и вскоре нашёл позавчерашнюю дату и надпись, гласящую, что этого человека приняли в «Андринал». «Мда уж... Новичка на убийство отправили... Мрази ещё те!» — негодовал парень, кладя себе в карман записную книжку этого неизвестного. К несчастью, его имя там не нашлось... Хотя, впрочем, оно и не нужно было юноше.       Забрав всё из карманов того парня, Скарамучча ушёл с крыши. «Нужно будет всё рассказать банде!» — твердо решил он, лезя вниз по лестнице. Вскоре парень побрёл в школу, так как знал, что там на него не нападут.       Где-то через 30 минут он был в учебном заведении. Время было 7:10. Никого не было. «Бля, Тарталья только через минут 30 придёт... И Мона тоже... Ладно, покурю пока что,» — мелькнуло в его мыслях, и юноша побрёл в мужской туалет, проверяя карманы штанов на наличие сигарет и зажигалки. К счастью, они там оказались. На всякий случай канцелярский нож тоже был при нём.       Войдя в нужное помещение, он сел на подоконник и, как и всегда, закурил. Вдруг дверь открылась. Скарамучча хотел уже выбросить сигарету, зная, что это может быть учитель, однако вдруг послышался знакомый голос: — А ты чего так рано пришел? Он обернулся и увидел Тарталью. — А ты что здесь забыл? — вместо ответа произнёс брюнет, удивлённо смотря на него. — Соседи шумели утром, вот и проснулся пораньше... — ответил рыжий, идя к своему другу и попутно тоже доставая сигарету. — Можно сказать, то же самое произошло... Вот только у меня алкаши под окном орали, — сказал Скарамучча, выдыхая дым изо рта. — А теперь слушай меня внимательно. Какой-то придурок из «Андринала» напал на меня и пытался скинуть меня с крыши. От некого шока рыжеволосый даже выронил сигарету, что ещё не горела, а после сразу поднял её. — Давай по порядку! — воскликнул он. — Что ты делал на крыше? И как именно он на тебя напал? И откуда ты знаешь, что он из «Андринала»? — Ну, посидеть на крыше решил в 6 утра... На самый край сел, чтоб ногами болтать можно было, а ко мне со спины подошёл выродок какой-то и толкнул. Я кое-как ухватился руками за край, так бы разбился сразу... — он выдохнул сигарный дым, садясь поближе к открытому окну. — Он начал мои руки ногами топтать, чтоб я упал... А я как сиганул на чей-то балкон! Он подумал, что я сдох, проверить решил, даже руки положил на край крыши, а я ему канцелярский нож в руку вонзил, — парень даже достал нож из кармана, показал собеседнику, а после снова убрал. — Он ахуел, заорал, а я в это время на крышу обратно залез и начал его руками бить, потом ногами добивать ещё. Он вырубился, и я решил его карманы обчистить, а там лежал жетон с надписью: «Андринал». Деньги ещё украл у него и записную книжку нашел, а там было написано, что он только позавчера в «Андринал» вступил... Кароче, мрази ещё те! Новичка на убийство послали! Кем тот пацан был, я не знаю, но впринципе похуй. — Это пиздец... Хорошо, что всё впринципе нормально закончилось. Но, конечно, дела наши плохи. На Дотторе недавно напали наёмники, теперь на тебя новички... Остались лишь должники, и пойдут уже самые жёсткие из «Андринала» — основные члены их банды, — Тарталья начал своё размышление, пытаясь уловить каждую деталь. Когда надо, он умел становиться серьёзным. — На кого нападут — не знаю... Наверное, на меня, Арлекино или Синьору. Точно не на Пьеро, ведь он босс, на него они только в конце полезут. Может быть, на Панталоне ещё, но он тоже будет последним, скорее всего... За счёт своей славы перекупщика его считают неопасным. Арлекино и Синьора — девушки, их банда «Андринал» недооценивает. Ну, а я просто не особо сильный, если сравнивать с людьми из нашей банды, — он подошёл чуть поближе к Скарамучче и положил свою руку ему на плечо. — На тебя явно нападут только попозже. Сейчас другого пойдут убивать. Также с Дотторе ведь было. Они после неудачной попытки на него больше не полезли... Как минимум сейчас-то не убивают его. Значит, с тобой явно будет то же самое. — Ну, будь осторожен... На тебя, скорее всего, нападут в следующий раз... А это будет скоро. Разница между нападением на Дотторе и нападением на меня небольшая, всего пара дней, — сказал ему брюнет, туша докуренную сигарету. — Слушай, а откуда они вообще узнали, что ты на крыше? Ты туда часто ходишь что-ли? — спросил рыжеволосый, глядя на собеседника. — Не знаю... Я на крышу впервые пришёл тогда. Может быть, тот новичок просто был из моего дома, — предположил юноша, слезая с подоконника, так как из окна подул довольно сильный ветер, и стало немного холодно. — Впринципе, такой вариант возможен... — согласился Тарталья, вздыхая. На этом их разговор был окончен. Вскоре они разошлись, решив созвать собрание их банды завтра вечером, дабы сегодня всё получше обдумать.       Когда Скарамучча вышел из мужского туалета, было уже 7:20. Он побрёл к классу, зная, что Мона придёт где-то через 20 минут.       Так и было. Она пришла в 7:40, сверкая своей миленькой улыбкой. На её теле была новая одежда, а именно белая блузка с рукавами, которые расширялись ближе к ладоням. Красный пионерский галстук всё также аккуратно красовался на её изящной, худой шее, прибавляя яркости в темную школьную форму. На её ногах были колготки, черная юбка и туфли, а на голове красовалась заколка в виде звезды, находившаяся около правого хвостика.       Мона подошла к брюнету, тут же беря его ладонь в свою. — Привет! — кратко поздоровалась она, продолжая улыбаться, в то же время смотря ему в глаза. «О боже, это дико смущает...» — смущаясь даже от её взгляда, подумал юноша. — Ты прекрасна... — вместо привета сказал он, сам того не понимая, однако резко опомнился. — Т... Тоесть, привет! — Спасибо! — поблагодарила, слегка посмеявшись от такого поведения собеседника, она. Где-то пол часа назад Скарамучча готов был зарезать любого из «Андринала», уже кидаться в бой и впринципе был в серьезном и боевом настрое, а сейчас таял от одного лишь прикосновения девчонки... Впрочем, на то были очень весомые причины, ибо эта девушка была милее всего.       Сейчас Мона свободной рукой поправила прядь, что залезла прямо на лицо парня, и начала свою речь: — Я помню, что ты вчера сказал... И сделал тоже... «Боже... Боже, только не это! Она явно сейчас скажет, что не любит меня, и что я поступил нахально!» — в мыслях беспокоился юноша, неуверенно глядя в глаза брюнетки. Однако этого не произошло. Она наоборот аккуратно обняла его и сказала: — Это было очень мило... Я тоже люблю тебя. Скарамучча был на седьмом небе от счастья. Он облегчённо вздохнул и, не веря своим ушам, глазам и чувствам, спросил: — Правда? — Конечно! — ещё шире улыбнувшись, ответила Мона, и парень обнял её в ответ. — И если ты предложишь встречаться, то будь уверен, что я скажу «да»! Ещё толком не придя в себя, юноша неумело прижимал её тело к своему, стараясь обнимать её как можно более аккуратно, будто бы она была из хрусталя. Он смог выпалить лишь одно: — Я тебя люблю... — Я тоже люблю тебя, — блаженно сказала девушка, наслаждаясь каждой секундой этого момента. — И я думаю, что твои слова можно считать за предложение встречаться... Так ведь, Скарамучча? — Да... Абсолютно так, — неуверенно, очень сильно волнуясь ответил парень, как-то сломлено улыбнувшись и вздохнув. Они обнимались так долго.       Этот день был одновременно и слишком опасным, и лучшим в жизни Скарамуччи. Он полюбил, любит и будет любить, однако теперь остаётся лишь один вопрос... Что будет с «Андриналом»?       Какой исход ждёт этого новичка во всём: и в любви, и в борьбе за улицу и жизнь?