Шутник Конохи при дворе королевы Цунаде

— У меня есть зацепка, — сказал Джирайя Ируке, как только тот ворвался в кабинет астролога. Слава богу, блять, подумал Ирука. Он все еще не оправился от откровения лорда СЕКСаши, и чем скорее он сможет сосредоточиться на чем-то другом, тем лучше. Ситуация становилась все более мрачной. Какаши очень хорошо смотрится в синем. Блять! — Хм? — ответил Ирука, стараясь, чтобы его внутренний голос не выдал его душевных терзаний. Ухмылка Джирайи подсказала ему, что у него это не получилось. Он никогда не был силен в этой покерной херне и порой бывал даже немного доверчивым, поэтому взять Ируку на веру не составляло никакого труда. Хм, кстати, о том, чтобы взять меня… блять! — Правда, — продолжил Джирайя, поднимаясь из-за стола и подзывая Ируку к свитку, разложенному на соседнем столе. Указав на отрывок, он продолжил. — В этом разделе описывается, что камень, который очень похож на тот, что находится в твоем распоряжении, был доставлен из Константинополя в Священную Римскую империю после того, как этот великий град был разграблен воинами и рыцарями, посланными Папой Римским в 1204 году. Действительно, жаль, что с этим гордым городом случилось то, что случилось да и еще руками тех, кто был призван защищать его и святую землю. Но я отвлекся. После того, как город был разграблен, его драгоценные сокровища отправились в западные земли вместе с воинами. Похоже, что твой камень был одним из таких предметов. Кроме того, в этом отрывке описывается сопутствующее руководство, которое прилагалось к камню в качестве ключа к его использованию, под названием «Liber Temporis et Memoriae». Я немного покопался и обнаружил, что именно это издание в настоящее время хранится в бенедиктинском аббатстве в Клюни. На самом деле, это чудо, что она вообще уцелела. Их библиотека была почти сожжена дотла почти тридцать лет назад группой религиозных радикалов. Нет никаких сведений о том, что камень находился в аббатстве, что указывает на то, что он, вероятно, к тому времени уже был украден. Но для наших целей этого вполне достаточно. Нам нужен лишь текст, чтобы понять, как раскрыть секреты камня и вернуть тебя домой. Было бы неплохо получить оригинальный фолиант для дальнейшего изучения, но, в конце концов, нищим выбирать не приходится. Ирука хмыкнул и кивнул, ожидая, когда закончится лекция и Джирайя приступит к составлению плана действий. У него не было склонности к многословным объяснениям. Он был делателем, но не глубоким мыслителем. Деятель, усмехнулся он про себя. Он мог бы подумать о том, чем бы ему хотелось заняться прямо сейчас. Блять! Сосредоточься! — Я поговорил с леди Шизуне, и она согласилась, что получение этой рукописи — работа для человека, обладающего особым опытом в приобретении, как ты красноречиво выразился, — продолжил Джирайя. — Собирай свои вещи, сынок. Ты отправляешься во Францию! Ирука не знал, радоваться ли ему тому, что он наконец-то нашел себе занятие, или ужасаться, что его отправляют за границу, в чужую страну, где не только не говорят по-английски, но и… да он же вообще ничего не знает о Франции эпохи Возрождения! Но, конечно, все будет хорошо. Верно? — Официально тебя отправят с дипломатической миссией собрать копии мистических текстов, которые я заказал монахам в Клюни. Я бы также заказал копию этого текста, если бы не тот факт, что полученная мной информация описывает особенно полезные отступы на полях в оригинале, которые были бы утрачены при переводе. Итак, твоя задача — отправиться в Клюни и обзавестись «Liber Temporis», а затем принести ее мне для анализа. Итак, как у тебя с французским и латынью? Ирука непонимающе уставился на него. Ответом было «хуево», но ему не особенно хотелось заявлять о своих недостатках во всеуслышание. — Вени, види, вичи, — ответил он с фальшивой уверенностью, добавив для пущей убедительности ухмылку, достойную лорда Гая. Бровь Джирайи дернулась. — Вижу. Тебе понадобится переводчик… Улыбка Ируки погасла. Заметка для себя: поработай над обезоруживающей улыбкой, достойной Гая. — Я отправлю с тобой сэра Райдо, — продолжил Джирайя, не обращая внимания на демонстрацию Ирукой лингвистического превосходства. — Он владеет обоими языками и часто служил посланником королевы. Я сейчас дам ему знать, и через пару дней уже будь готов скакать во всю прыть. — С-скакать? — спросил Ирука. Он был городским парнем! Самым близким к лошади, что он когда-либо видел, был механический пони в продуктовом магазине, когда ему было четыре года. Ах, Поки, с нежностью вспомнил он. Джирайя поморщился. — Неужели вы, люди будущего, больше ничему не учитесь? — спросил он. — Неужели все искусства были полностью утрачены в песках времени? Ирука обиженно хмыкнул. — Да будет вам известно, что я действующий чемпион десяти турниров Mario Kart подряд! — фыркнул он. Это послужит ему уроком. — Отлично. Перед отъездом получишь уроки о том, как не упасть с лошади. Жди инструктора в своих комнатах завтра утром. Ирука кивнул, отчаянно пытаясь сохранить моральный дух. Кого он хотел обмануть? Он был обречен. Ставить (Марио) карт в один ряд с лошадью не было хорошей идеей, особенно в этот раз. Придется смириться. На следующее утро в полночь в дверь Ируки громко постучали. Протирая глаза, он открыл их и моргнул. Моргнул еще раз. Перед ним стояла невысокая, но, очевидно, сильная женщина средних лет с растрепанными каштановыми волосами, в поношенных кожаных доспехах и с улыбкой дикаря на лице. Ирука подавил желание отшатнуться. — Сэр Цуме Инузука, — рявкнула женщина грубым, но не враждебным голосом. — Я конюший королевы Цунаде. Сэр Джирайя сказал мне, что вам требуется быстрое обучение верховой езде. Что ж, не будем медлить. Мои дети ездили верхом еще до того, как научились ходить. К концу дня вы сможете держаться в седле наравне с лучшими, — она снова сверкнула улыбкой. У… неё что, торчал клык? Ебаный в рот. Вовремя вспомнив о хороших манерах, он почтительно поклонился. — Благодарю вас, сэр Инузука, — ответил он. — Я отдаю себя в ваши умелые руки. Цуме хлопнула его по плечу своей большой мозолистой рукой, и Ируке пришлось подавить желание рухнуть под ее тяжестью. День обещал быть трудным. Женщина-рыцарь направила их к конюшням, где их ждал мальчик примерно того же возраста, что и Наруто. В его руках были поводья двух лошадей, одной из которых была смирная гнедая кобыла, а другой — огромный темно-серый жеребец со шрамом над глазом. Цуме кивнула мальчику, прежде чем принять бразды правления супер-лошадью и начать ворковать с ней, поглаживая ее длинный нос. — Вот и все, Куромару. Мама вернулась. Разве ты не прекрасен, мальчик? Мой сладкий малыш, — лошадь счастливо заржала. Мальчик закатил глаза. — Эй, я тоже здесь. Помнишь меня? Твой настоящий сын? — О, смотри, Куромару, Киба ревнует! — захохотала она, и Ирука мог поклясться, что лошадь тоже засмеялась. Мальчик, Киба, надулся еще сильнее. — Держи, — пробормотал он, сунув поводья гнедой кобылы Ируке в лицо. Ирука принял подношение, а Цуме снова расхохоталась и обнял Кибу за шею мускулистой рукой. — Ну-ну, щенок. Ты всегда будешь моим малышом, — проворковала она, целуя его в щеку. — Фу, маам! — запротестовал Киба, вырываясь из маминых объятий/удушающей хватки/чего бы то ни было. Ирука фыркнул в ладонь, держа поводья. — Итак, — Цуме снова стала по стойке «смирно» и повернулась к Ируке. — Первое, что тебе нужно узнать о правильной езде верхом, — это как садиться в седло. Позволь мне продемонстрировать. Ставишь ногу в стремя вот так и используешь его как точку опоры для своего веса. Хватайся руками за поводья и седло, поднимайся и забирайся на спину лошади, вот так, — одним плавным движением она перекинула правую ногу через спину своего жеребца и села в седло так, словно была создана для верховой езды. По правде говоря, так оно, вероятно, и было. Усевшись поудобнее, она повернулась к Ируке и сделала приглашающий жест, ожидая, что Ирука последует ее примеру, чтобы успешно взобраться в седло. Все было бы намного проще, если бы его лошадь не была полной задницей. Собравшись с духом, Ирука поставил левую ногу в стремя, как ему было показано. Однако, в отличие от Куромару, кобыла Дейзи, чье настоящее имя должно было быть Демонское Отродье, выбрала именно этот момент, чтобы отойти в сторону, из-за чего Ирука, подвернувший ногу, полетел вместе с ней, и незадачливый наездник-новичок оказался в крайне неприятном и смущающим положении. Вот и закончилась его жизнь в социуме. Если, конечно, она у него была. Хуже всего было то, что и Цуме, и Киба безуспешно пытались сдержать смех, когда он прыгал вокруг, пытаясь вытащить ногу из стремени. Грубо. Наконец, он успешно высвободил ногу и уставился на Дейзи, которая была удручающе невозмутима. — Попробуй еще раз, — хихикнула Цуме, и, если серьезно, если и был на свете человек, которому действительно не следовало хихикать, то это была она. Услышав тихий смешок, Ирука почувствовал, что он может стать ее следующим блюдом после того, как она закончит с ним играть. Это было… тревожно. Он покачал головой. Пора возвращаться в игру. Преисполненный решимости, он снова вставил ногу в стремя и изо всех сил ухватился за поводья. Как раз в тот момент, когда он собирался прыгнуть вверх и перевернуться, эта чертова лошадь снова двинулась с места. На этот раз он окончательно потерял равновесие и с неприличным стуком рухнул на пыльную землю. Киба окончательно потерял самообладание и согнулся пополам от смеха. Ирука сделал мысленную пометку как можно скорее позаботиться о том, чтобы в его постели оказалось что-нибудь невероятно липкое. Как только к маленькому придурку вернулось самообладание, он решил бросить Ируке кость и подержал глупую лошадь, пока Ирука взбирался ей на спину. Наконец-то успех. Если бы только его злоключения не начинались только сейчас. Цуме возилась с чем-то на седле Куромару, поэтому Ирука улучил момент, наклонился и прошептал Кибе на ухо. — Значит, твоя мама рыцарь? Как это получилось? Я думал, женщинам такие вещи запрещены. Киба ухмыльнулся. — Хотите стать тем, кто скажет моей маме, что ей что-то нельзя делать? Ирука побледнел при мысли о такой возможности. — Вот и остальные не хотят, — с гордостью закончил Киба. После этого Ирука мудро решил оставить эту тему. Цуме грубовато объяснила, как подтолкнуть лошадь вперед и заставить ее остановиться, используя бедра и пятки, продемонстрировав, что для того, чтобы хорошо обученная лошадь знала, что она хочет сделать, должно быть достаточно простых надавливаний. Она легко управляла Куромару своими поводьями, заставляя его ходить кругами, рысцой и вразвалочку, так же легко, как дышать. Дейзи решила, что её эти указания не касаются. Ирука подтолкнул ее вперед, и она опустила голову, чтобы осмотреть ближайший участок травы. Он повернул ее голову поводьями, и она мотнула ими в противоположном направлении. Он сжал бедра, чтобы заставить ее пуститься рысью, и она пустилась галопом под низко нависшими ветвями, заставив его кувыркнуться с лошади назад, навстречу своему новому лучшему другу — грязи. Этот последний трюк вызвал у него новые приступы боли, а также то, что к утру, вероятно, превратится в внушительный синяк. К концу двух часов занятий он всерьез задумался об изобретении клея. В конце концов ему удалось склонить Дейзи к некоему подобию неохотного сотрудничества, и он даже сумел удержаться в седле, когда она попыталась скинуть его в четырнадцатый раз. Он был раздражен, вспотел и был весь покрыт ссадинами, но, в конце концов, смог сказать, что из него мог бы получиться неплохой наездник, будь проклята Дейзи. Цуме, видя, что Ирука совсем растерялся, наконец милостиво остановила лошадь. Ирука старался не слишком сильно морщиться, когда соскальзывал с седла, но увы. — Неплохо, сэр Ирука, — рявкнула Цуме, потому что говорить как нормальный человек, по-видимому, в этой эпохе было не принято. — Возможно, вы даже переживете предстоящее путешествие. — Я же не буду ехать на Дейзи, правда? — спросил Ирука, скрестив пальцы на руках и ногах и молясь, чтобы Дейзи упала со скалы, прежде чем он тронулся в путь. — Боже мой, нет! — громко расхохоталась Цуме. — Дейзи — тренировочная лошадь для начинающих наездников, потому что она самое упрямое животное в Англии. Если сумели обуздать её, то сможете обуздать кого угодно. Ирука чуть не зарычал. Что за больной, злобный сукин… Цуме спрыгнула с Куромару и хлопнула Ируку по спине, заставляя его забыть обо всех мыслях и выдохнуть. — Расслабьтесь. Для путешествия вам дадут куда более спокойное животное. Я позабочусь об этом. А теперь позвольте мне показать вам, как надевать и снимать седло. После еще одного часа надевания и снятия сбруи Ирука приполз в свои покои, измученный и пахнущий лошадьми, разочарованием и легкой паникой. Во что, черт возьми, он вляпался на этот раз? Потребовалось еще три дня, чтобы раны от седла превратились в мозоли, но Цуме уверенно заявила, что от таких ран не умирают. Ирука не знал, радоваться ему или требовать переоценки судей, но, в конце концов, это было не его дело. Его дело было украсть книгу, если он собирался когда-нибудь вернуться к современным удобствам. В день отъезда он тщательно упаковал свои пожитки в небольшую седельную сумку и накинул на плечи новый плащ. Наруто ворвался к нему, чтобы обнять на прощание и спрятать в сумку несколько только что украденных булочек на удачу. В свою очередь, Ирука взъерошил мальчику волосы и пообещал привезти ему что-нибудь классное из Франции. Жаль, что еще не изобрели таких маленьких магнитиков на холодильник на память. Он направился к конюшням, где увидел двух оседланных лошадей, готовых к отъезду. Мужчина, которого он принял за сэра Райдо, уже сидел верхом на более крупном коне, его плащ с капюшоном был поднят, скрывая лицо. Ирука поздоровался с ним, но мужчина ничего не сказал, только коротко кивнул в знак признательности. Отлично, его спутник — скряга-молчун. Путешествие обещало быть долгим. Убедившись, что все необходимое на месте, он с легкостью вскочил на лошадь (слава богу, не на Дейзи). Как только Ирука уселся в седло, второй мужчина кивнул и повел их через главные ворота, опустив голову, когда они проходили мимо поста охраны. Ирука последовал за ним, гадая, что ждет его впереди. Они ехали молча несколько часов, его спутник уклонялся от любых попыток заговорить. В конце концов, они решили остановиться и дать лошадям отдохнуть на поляне возле небольшого ручья, где они могли бы наполнить свои бурдюки водой и перекусить сушеным мясом и хлебом. Ирука угрюмо опустился на твердую землю. Он был не из тех, кто мог долго держать рот на замке, и это молчание раздражало его особенно. Он решил еще раз попытаться завязать вежливую беседу, чтобы сохранить рассудок. — Надеюсь, что это путешествие не отвлекает вас от чего-то важного, — сказал он, пытаясь растопить лед. — Не особо. Только от переговоров о заключении договора с Кастилией, — последовал ответ, когда капюшон мужчины наконец был откинут, открывая копну серебристых волос. Лорд Какаши уставился на него с игривой ухмылкой на лице. — Какого хера, — воскликнул Ирука. Какаши усмехнулся. — Что ты здесь делаешь? — спросил Ирука, пытаясь осознать тот факт, что главный герой всех его лучших (самых горячих) грез сейчас сидит перед ним, совершенно один, за много миль от вездесущих глаз английского двора. Он не смог бы выдумать это дерьмо, даже если бы попытался. — Я узнал о твоей поездке и поменялся местами с Райдо. Решил, что заслужил последнее приключение, прежде чем посвятить свою жизнь Богу и стране. К тому же, латынь Райдо ужасна. Я гораздо лучше подготовлен и поэтому буду гораздо полезнее. Ирука мог бы придумать еще несколько способов, которыми Какаши мог бы быть очень полезен, но решил придержать язык, вместо того чтобы упоминать о его постоянно растущем списке. Он не мог не задаться вопросом, в чем еще Какаши мог бы быть искусен. О, сколько возможностей. Верно. Сосредоточься. — И это единственная причина? Предлог, чтобы сбежать от всего этого в последний раз? — Ирука не смог удержаться от вопроса. Какаши посмотрел на него своими бездонными серыми глазами, темными омутами непонятных мыслей и эмоций. — Возможно, — тихо сказал он. — А может и нет. Лорд Какаши был просто чемпионом по ебле мозга. Ирука фыркнул. — Как скажешь, — проворчал он, недовольный таким уклончивым ответом. — Несмотря на твой ранг, ваше королевское высочество, когда дело дойдет до книги, командовать буду я. Понял, о великий предводитель людей? Лицо Какаши расплылось в улыбке. — Понял, о капитан, мой капитан. Ирука попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но уголок его предательского рта невольно дернулся вверх. Возможно, это путешествие, в конце концов, окажется не таким уж плохим.