***
Наконец-то, вздохнул Орочимару, когда их карета подъехала к Вестминстерскому собору. Если бы ему пришлось провести еще хоть одну минуту в карете со священником, который был похож на мокрый бумажный пакет, он бы закричал. Слуга проводил Кабуто и, сам того не подозревая, его невидимого вдохновителя в кабинет архиепископа. Кабуто отвесил все необходимые поклоны и расшаркивания, как того требовала аудиенция. Он был действительно хорош в подобострастии, этот скользкий маленький негодяй. Орочимару воспользовался возможностью поплавать по комнате, пока двое священнослужителей вели бессмысленную светскую беседу, прежде чем ткнуть Кабуто в бок, чтобы тот вспомнил, что у него есть работа. — Ой, да. Недавно прочитал о новой пьесе мастера Ширануи в газете. Я, знаете, и сам время от времени увлекаюсь театром. Будет ли в ближайшее время еще одна постановка? Я слышал, что новый актер труппы создал потрясающее представление. Архиепископ улыбнулся, попавшись на уловку. — О, безусловно, последняя пьеса была потрясающей! А знаете ли вы, что человек, о котором вы говорите, на самом деле вовсе не был актером! На самом деле он приезжий мелкий дворянин из далекой страны под названием Коноха, приглашенный ко двору для работы над проектом с лордом Джирайей! Как здорово было организовать такое появление. Они проделали такую отличную работу, что это стало полной неожиданностью для всего двора! Кабуто слегка порочно улыбнулся. Мальчик по сердцу самому Орочимару в дьявольском смысле этого слова. — Как восхитительно. Я просто обязан познакомиться с молодым человеком, который смог провернуть столь удивительный трюк. — Это может быть немного затруднительно, — ответил архиепископ. — Я слышал, что его отправили во Францию собирать материалы для исследований, которые были заказаны для его и Джирайи работы. Поскольку он и его проводник уехали всего несколько дней назад, мы не должны ожидать его возвращения по крайней мере в течение двух недель. Орочимару нахмурился. Отлично. Еще три недели в этой дыре, вдали от современных удобств и благ цивилизации. И бестелости. Черт возьми, он почти соскучился по компании своих аспирантов (рабов). Почти. Хотя нет, решил он. Еще пока не соскучился. Он собирался заполучить этот камень, даже если бы ему пришлось тащиться через всю континентальную Европу. — Действительно, какая жалость, — согласился Кабуто, глядя на Орочимару, как бы спрашивая, что теперь делать. Орочимару пожал плечами. — О, и вот еще что, — продолжил архиепископ, не подозревая о мини-кризисе своего собеседника. — Наследный принц Какаши, по-видимому, исчез как раз перед тем, как должен был встретиться с послами Кастилии! Никто, похоже, не знает, куда он делся, но отсутствие серьезных поисков говорит о том, что это вряд ли похищение. Но королева недовольна. Могу вас в этом заверить! Кабуто слегка, без всякого интереса улыбнулся. — Правда? Простите меня, архиепископ, но, кажется, мои путешествия утомили меня. Могу я удалиться до ужина? Архиепископ слегка надулся, но смягчился, кивнув. — Конечно, сын мой. Отдохни, и мы продолжим нашу беседу позже. Кабуто поклонился и вышел из комнаты, его невидимая тень вскоре последовала за ним. Как только они оказались в безопасности в отведенных ему комнатах, Кабуто повернулся к Орочимару, ожидая указаний. «Хороший мальчик, знает свое место», — подумал ученый. — Подкупи кого хочешь, чтобы выяснили, куда делся этот вор, — приказал Орочимару. — Мы не будем ждать его возвращения две недели. Пристегнись, Кабуто. Мы отправляемся во Францию.Часть 8
8 апреля 2024 г. в 20:28
Ирука думал, что достаточно настрадался, когда познал радости верховой езды. Однако ничто из этого не могло подготовить его к совершенно адскому путешествию на корабле. Серьезно, ребята, неужели прошлое специально пыталось над ним поиздеваться?
За всю его счастливую веселую жизнь ему никогда не было так плохо. Даже в тот раз, когда Анко предложила ему съесть перец хабанеро, он не был так близко знаком с содержимым своего желудка.
Неизменная ухмылка Какаши, конечно, делу не помогала. У него, видимо, желудок из железа сделан.
Предполагалось, что путешествие продлится всего восемнадцать часов, но из-за того, что судьба так сильно ненавидела его, неблагоприятные ветры сбили их с курса, и они попали в шквал. Когда шторм, наконец, утих, они были в нескольких днях пути от места назначения, французского порта Кале, и все, что они могли сделать, — это медленно плестись обратно, промокшие и очень раздраженные. Для Ируки последнее обстоятельство было особенно ощутимо. Он кипел от злости, но его продолжало тошнить.
Ирука как раз заканчивал свой последний «забег» на борту лодки, когда Какаши сунул ему в лицо кубок.
— Вот, — сказал он. — Теперь, когда штормы миновали, это должно помочь.
Ирука взял кубок и подозрительно понюхал содержимое. Какаши раздраженно фыркнул.
— Оно не отравлено, — пояснил он. — Это настойка из вина и полыни. В прошлом я давал ее своим людям при морской болезни. Это поможет. Ты мне доверяешь?
Ирука посмотрел на собеседника, на лице которого читалась почти мольба. Он не мог найти в себе сил не доверять лорду Какаши, поэтому глубоко вздохнул и одним большим глотком осушил содержимое кубка. Какаши чуть не поперхнулся от этого зрелища, широко раскрыв глаза, а Ирука поморщился от отвратительного вкуса и попытался удержать мерзкую жидкость, чтобы не выплюнуть её за борт.
— Большинство людей предпочитают пить настойку маленькими глотками, — признался Какаши, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.
— Я решил не медлить, — хмуро возразил Ирука. С неохотой он вынужден был признать, что уже через несколько минут почувствовал себя лучше. Наконец, он смог оторваться от борта и присоединиться к Какаши.
— Спасибо, — искренне поблагодарил он.
Какаши кивнул с легкой улыбкой.
— Не за что, Ирука, — ответил он. — Теперь, когда твои лобызания с бортом закончились, не хочешь ли сыграть партию в шахматы?
Ирука не стал бороться со слегка хищной улыбкой, появившейся на его лице.
— Ну, давай, — радостно сказал он, уже предвкушая, как лорд вот-вот столкнется с обидой, которую причинит ему чемпион лиги по шахматам Ирука Умино!
Очевидно, навыки игры в шахматы быстро устаревают, если ими не пользоваться в течение пары десятилетий. Кто бы мог подумать?
Первая партия закончилась ошеломляюще быстро, Какаши захватил все главные фигуры всего за несколько решающих ходов. Прежде чем Ирука осознал это, он получил сокрушительный мат. Хм, пришло время пересмотреть свои взгляды. В следующей игре он попытался поставить суперэффективный шах и мат в три хода, который когда-то ошеломил всю лигу, но Какаши каким-то образом уже был осведомлен о необходимых контрдействиях и так же быстро поменялся ролями и снова разгромил его.
Ирука надулся. Шахматы сосут.
Больше ему везло в игре в кости, тем паче она ему нравилась, когда с ее помощью ему удавалось сорвать небольшой куш с зевак.
Какаши тихо рассмеялся, наблюдая за проделками, но решив не принимать участия. На коленях у него лежала открытая книга, в чтение которой он время от времени погружался. Ирука подошел к лорду, в то время как команда вернулась к своим обязанностям в другом месте на корабле, оставив двух мужчин наедине.
— Что читаешь? — спросил Ирука, усаживаясь рядом с Какаши на бочку.
Какаши закрыл книгу и обратил свое внимание на Ируку.
— Это называется «Roman de la Rose», или, по-английски, «Роман о розе», — сказал он с лукавой ухмылкой.
— О, интересно. И о чем? — спросил Ирука, делая глоток из своей кружки с элем.
— О сексе.
Эль брызнул у Ируки изо рта. Это было неожиданно, особенно для наследника английского престола. Но Какаши был другим здесь, за много миль от двора и всех его любопытных, осуждающих взглядов. Он был более раскованным, свободным. Моряки были в основном ветеранами, которые в тот или иной момент служили под командованием Какаши, — выносливая компания, которой было наплевать на личные предпочтения своих пассажиров, и они совершенно не были склонны раскрывать рот — приятная перемена после многомесячного безустанного контроля. Ирука вытер эль о свой камзол и прислушался к радостному смеху Какаши. Может, этот человек и был законченным троллем, которому нравилось над всеми подшучивать, но в то же время в нем было что-то располагающее.
— Не хочешь почитать? Уверен, ты найдешь это довольно… возбуждающим, — продолжил Какаши, отсмеявшись, и в его серых глазах промелькнуло озорство.
— Я не знаю французский, — ответил Ирука своим самым раздраженным голосом, стараясь не поддаваться веселью Какаши. Он действительно был раздражен.
— Не надо дуться, Ирука, — сказал Какаши, поднимаясь со своего места и подходя к собеседнику. — Я могу тебе перевести, — его голос понизился на две октавы, когда он произнес последние слова ему на ухо. О боже. Какаши мог бы таким голосом читать телефонную книгу и все равно превратить Ируку в дрожащее месиво.
В голове Ируки замелькали красные флажки. ОТСТУПИ, взывали они во всей своей неоновой красе. Прежде чем он все испортит и прижмет Какаши к ближайшей стене, ему нужно было убежать. Прямо сейчас.
— Я… эмм… нет, спасибо, — пробормотал он, запинаясь.
Ирука не видел, но почувствовал ухмылку Какаши, когда тот отстранился, позволив Ируке вскочить и ретироваться в каюты под палубой.
Вероятно, ему следовало быть более внимательным, потому что за ним определенно следили. Прежде чем Ирука успел закрыть дверь своей каюты, его грубо перехватила тяжелая рука с длинными пальцами. Какаши вошел в каюту, захлопнув за собой дверь и отрезав единственный выход.
— В чем дело, Ирука? — спросил он все тем же тихим голосом, в то время как Ирука изо всех сил старался не растечься лужей. — Тут нечего стыдиться. Как ты там сказал? Мы оба взрослые люди, всё по обоюдному согласию?
О, вот оно что. Как будто щелкнул выключатель, Ирука из нерешительного соплежуя переметнулся в команду «да, черт возьми, вперед». Пролетев через всю комнату, он приземлился в объятия Какаши и принялся рассказывать ему, что именно он чувствует по отношению к нему, как к взрослому человеку, с которым всё по обоюдному согласию. Тщательно. Неоднократно.
Существовал один четко прописанный закон в морских путешествиях. Когда судно качает, стучаться не стоит. В ту ночь корабль качался хуже, чем когда попал в бурю.