***
Торин с осторожностью пошевелил затёкшей рукой, не отрывая взгляда от спящего хоббита, доверчиво прижавшегося к его груди. Тёплое дыхание щекотало кожу, и весь последний час гном провёл, считая короткие, спокойные вдохи и выдохи. Чувствуя, как страх медленно разжимает свои когтистые лапы и даёт вздохнуть полной грудью от одной-единственной мысли, важнее которой сейчас не было ничего, — Бильбо рядом. Махал свидетель — Торин видел и участвовал в десятках кровопролитных битв, воспоминания о которых преследовали его в кошмарах не один год. Он пережил множество своих друзей и родных, в конце концов, он пережил собственного младшего брата, но ничего из этого не могло сравниться с тем, что он почувствовал, когда понял, что Бильбо оказался снаружи Горы во время бури. Зима на востоке Средиземья всегда была беспощадна, и ещё ни один заблудший путник не смог выбраться живым из её глубин. — … тридцать два человека и пятнадцать гномов, среди них были и дети. — Почему не горел маяк, Дая? Где были смотрители? — Ваше Высочество… — Умолкни, Карет, с тобой будет отдельный разговор. Вылезай уже из шкафа, Торин. Раз тебе не хочется учить письмо вместе с Балином, то придётся сидеть рядом со мной и разбираться с последствиями того, к чему может привести гномья жадность. И как объяснить десяти семьям, из-за чего погибли их родные. Торин прикрыл глаза, заталкивая поглубже воспоминания о давно прошедших днях и собственные страхи вместе с жуткими картинами того, что могло произойти, не прибудь Беорн вовремя. Всё это было неважным. Бильбо снова оказался в его объятиях. Забавно подергивал носом во сне, время от времени что-то тихо ворчал и недовольно хмурился, когда отросшие волосы лезли в глаза. Никто не входил в комнату и не беспокоил их за последний час, но Торин знал, что время на исходе. Даже если Дори и смог удержать Оина, чтобы тот не проверял Бильбо каждые пятнадцать минут, то сказать то же об остальных членах Компании было нельзя. Балин уже, скорее всего, созвал Совет для обсуждения того, что произошло, а Двалин и его стражники прочесали Гору в поисках улик, которые могли бы указать на преступника. К своему огромному сожалению, Торин сомневался, что поиски увенчаются успехом. Ничем не примечательный гном с лёгкостью сможет затеряться среди толпы таких же гномов. Недовольное бурчание заставило Торина оторвать взгляд от потолка, исписанного рунами, и с улыбкой уставиться на самое прекрасное существо, что когда-либо видел этот мир, в своих руках. На того, кто принадлежал ему, и бусинка, слабо мерцающая в кудрявых волосах, была тому прямым подтверждением. Оставалось только удивляться, как Бильбо не потерял её во время своих дневных приключений. Торин с осторожностью протянул руку и провёл кончиками пальцев по скуле хоббита. Бильбо похудел и выглядел сейчас уязвимым. Настолько, что хотелось запереть его в этой комнате и оградить от всех бед, нападений и переживаний. Хотя Торин очень сомневался, что Бильбо будет в восторге от подобного. В конце концов, нужно было смириться с тем, что любой, кто будет значить для Торина хоть что-то, может стать потенциальной целью для нападения. Гном впился рукой в одеяло, чувствуя, как ярость, отошедшая на задний план, снова возвращается, медленно затапливает сознание, отсекая все здравые мысли. Торин, без преувеличения, был одним из лучших мечников в Средиземье. Если бы только он мог встретиться с врагом лицом к лицу, пронзить мечом и выпустить все кишки, только лишь обезопасить Бильбо… Стук в двери прервал невесёлые мысли Торина, и гном перевёл хмурый взгляд на седую макушку Балина, которую тот просунул в тонкую щель, впуская в тихий мир гнома и хоббита чужие разговоры и полоску яркого света. — Ты нам нужен, — прошептал пожилой гном, — ну, если только тебя отпустят? Торин устало вздохнул, пытаясь затолкнуть подальше отчаянное желание остаться в постели и никуда не идти. Но вопрос, который хотел обсудить Балин, касался не просто безопасности королевства. На кону стояла жизнь Бильбо. — Я сейчас приду, — пробормотал Торин в ответ и, подождав, пока Балин уйдёт со знающей улыбкой и тихим кивком, попытался выпутаться из объятий Бильбо. Это была нелегкая задача. Торину потребовалось несколько минут, чтобы отцепить пальцы Бильбо от своей туники и умудриться при этом не разбудить хоббита. И только когда гном ступил на твёрдый, слегка прохладный пол и оглянулся в поисках ещё одного одеяла, Бильбо что-то недовольно заворчал и на мгновение приоткрыл глаза, прежде чем снова их закрыть и зарыться лицом в подушку. — Я ненадолго, — пообещал Торин, накидывая на хоббита одеяло. Возможно, Бильбо и не слышал его, но Торин не хотел выбираться из постели тайком, словно вор из чужого дома. — Спи. Я вернусь до того, как ты проснёшься. Торин присел на корточки у кровати, дождался, пока лицо хоббита снова расслабится, а дыхание станет ровным и глубоким, прежде чем чмокнуть Бильбо в макушку и выскользнуть за дверь. Пришло время снова быть королём.***
Самый большой зал, который только смогли найти при переезде, и прилегающие к нему комнаты сразу же забрал себе Оин. На тот момент раненых было все ещё предостаточно, а спорить с целителем было чревато последствиями. Сейчас же практически все кровати опустели, а большая часть людей и гномов либо полностью восстановились и с головой окунулись в жизнь Горы, либо умерли и присоединились к своим предкам в славных залах Махала. В комнатах исцеления остались только двое: не подающий признаков жизни, кроме тихих коротких выдохов, Сторн и бледный Ронин. Стол, заваленный десятками свитков и карт, придвинули ближе к Ронину, чтобы гном смог участвовать в обсуждении, не вставая при этом с кровати. Двалин, пара его самых доверенных солдат и Ори возвышались над раненым гномом, тихо что-то обсуждая между собой и время от времени тыкая пальцем в одну из бумаг на дубовой поверхности. Остальные солдаты рассредоточились по периметру комнаты, не снимая ладоней с рукоятей мечей или топоров и мигом напрягаясь от малейшего шума. Единственными, кто не участвовал в беседе, были Бард и Тауриэль. Они сидели в самом конце стола с чашами, над которыми все ещё поднимался пар, в руках и делали неторопливые, медленные глотки, время от времени бросая друг другу тихие фразы. — Как он? — спросил Балин, освобождая место для Торина. — Когда Беорн привёз вас двоих… Торин недовольно поморщился. Он не нуждался в напоминании о том, что происходило в те ужасные, казалось, бесконечные минуты. Бильбо потерял сознание на полпути в Эребор и единственным, что мог делать гном в тот момент — просто смотреть на то, как медленно опускается и поднимается грудная клетка хоббита. — Он в порядке. Оин действовал быстро. — Как я уже не раз говорил, — вступил в разговор целитель, — отдых, тепло и еда сделают своё дело. Единственное, что меня беспокоит — его лёгкие. Невозможно сказать, сколько ледяной воды он успел наглотаться. — Это очень опасно? — Торин пристально вглядывался в лицо целителя, пытаясь понять, сколько правды тот пытается от него утаить. — Я делаю всё, что в моих силах. У гномов проблемы с кашлем. Если от него сразу не избавиться, то он может перерасти в другие, весьма неприятные вещи. Я не знаю, как с этим у хоббитов, — целитель устало выдохнул и в раздражении передёрнул плечами. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, старый друг, — ответил Торин, надеясь, что его голос не дрожит. — Я знаю, что Бильбо в надёжных руках. Осталось только выяснить, кто вытолкнул его в самое сердце бури и закрыл двери с другой стороны. — Мне бы очень хотелось ответить на твой вопрос, — со вздохом сказал Балин. — Но, правда состоит в том, что мы практически ничего не знаем. Мы даже не можем быть уверены, действует ли это заранее подготовленная группа, пытающаяся саботировать твою власть, или одиночка. — Это не совсем так, — спокойный звонкий голос Тауриэль разнёсся по залу, и Торин повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом. — Мы с Кили внимательно осмотрели место, где был найден Ронин. Его перетащили в часть Горы, которую мы ещё не исследовали, но там не было пыли. Нападавший прибрал за собой. — Так что мы не нашли никаких отпечатков ног, — недовольно проворчал Двалин. — Их могло быть с десяток, и у нас нет ни одной возможности узнать, так ли это. — За одним исключением, — Кили поднял ботинки Ронина и развернул, чтобы все присутствующие смогли увидеть подошву. Каблук был практически стёртым, но остальная часть кожи выглядела нетронутой. — Я могу предположить, что Ронина волокли по земле. Два гнома или человек смогли бы дотащить его. Но в одиночку? Не думаю. К тому же, Ронин был полностью экипирован. — Как ты до этого додумался? — с удивлением спросил Двалин. — Именно Тауриэль предложила проверить ботинки, — Кили перевёл полный восхищения взгляд на эльфийку. — Я сталкивалась с таким пару раз, — она слегка улыбнулась, и Торин оторопело моргнул несколько раз, не понимая, как он хоть на мгновение мог забыть, что за молодым лицом скрывается вековой опыт. Она, несомненно, была свидетелем множества любопытных преступлений в свое время. — Мы ищем того, кто выполняет всю грязную работу, но у кого есть соучастник, который, скорее всего, не будет лезть, пока ситуация не накалится. — И всё же, — вступил в разговор Глоин, — они, кажется, не хотят пачкать руки в крови. Сначала они повредили доски в сокровищнице, надеясь на несчастный случай, а затем закрыли Бильбо снаружи, хотя проще было бы ударить его по голове, так же, как и Ронина, — гном вздрогнул, словно осознав всю бездушность своих слов, прежде чем забормотать тихие извинения. — Я имею в виду, зачем так заморачиваться, если проще просто убить кого-то? Нори тяжело вздохнул, опёрся руками на стол и сосредоточил всё свое внимание на бесчисленных свитках и картах, раскинутых перед ним. — Как по мне, то здесь речь идёт не об убийстве. Если быть точнее — наши противники рассматривают убийство как один из возможных вариантов для достижения своих целей. Кто-то решил, что исчезновение Бильбо вызовет немало хаоса, — гном цокнул языком и перевёл нечитаемый взгляд на Торина. — Может быть, они приняли это решение, как только поняли, что вся еда охраняется, или, возможно, это и было их планом с самого начала, но вы только вдумайтесь: король в трауре, царство в панике. — Здесь нечто большее, — задумчиво добавил Балин. — В Эреборе нет никого, кто не знал бы, какой вклад внёс Бильбо в возвращение нашего дома. Для многих он герой, хотя я уверен, что он покраснеет, услышав такое. Забрать со сцены кого-то столь значимого — ослабить одним махом и корону, и королевство. — Значит, вы считаете, что причина не в личном — это просто политика, — лицо Барда исказилось от отвращения. — Но с какой целью? Что может получить кто-то, запертый в ловушке вместе со всеми нами? Наступившая за этими словами тишина была практически осязаемой. Бард дал хорошую мысль, над которой стоило бы призадуматься. Было множество способов лишить Гору спокойствия: отсутствие еды, воды, топлива, какая-то вполне безобидная болезнь и так далее. Десятки, сотни элементарных вещей, которые могут погрузить всё в хаос. Напавший на Бильбо хотел не просто вызвать беспорядки среди населения, нет, здесь было что-то ещё. За этим стоял кто-то извне Эребора. Скорее всего, влиятельный и богатый. Кто-то, у кого хватило духу и возможностей бросить вызов самой линии Дурина. — Разговоры и предположения — всё, что у нас есть на данный момент. Что мы можем сделать, чтобы найти преступника? — Торин встретился взглядом с хмурым Нори. — Нужно пройтись по спискам, — предложил Двалин. — Поговорить с каждым, кто живёт в Эреборе. Узнать, у кого есть алиби, а кто был в одиночестве на момент совершения преступления. Возможно, это к чему-то нас приведёт. — Должно быть, они следят за Бильбо, — хрипло проговорил Ронин и тут же поморщился, схватившись за голову. — Мы никому не сказали, куда направляемся, и всё же они выследили Бильбо. Сомневаюсь, что это было случайностью или везением. Двалин резко выпрямился и раздраженно скрестил руки на груди, заглушив на мгновение все разговоры звоном доспехов. — Значит, кто-то оставил свою работу и ушёл шпионить за Бильбо. Это не могло остаться незамеченным. — Все знают, что Бильбо в сокровищнице, — добавил Нори. — Днем и ночью люди и гномы приходят туда и спрашивают его совета. Может, ему не стоит постоянно находиться в одной и той же части Горы? Торин кивнул, мысленно беря на заметку совет Нори, прежде чем обратить свое внимание на самого молодого гнома Компании. — Если то, что ты говорил ранее, — правда, то нам также стоит пересмотреть план в отношении сокровищ. — Их влияние незаметно, — заговорил Ори, — если вы не знаете, где смотреть. Что бы дракон ни сделал с золотом, оно разъедает людей и гномов изнутри, даже тех, кто изначально мог противостоять этому шепоту. — Почему ты не рассказал мне об этом? — Дори оторвался от шитья и с раздражением уставился на Ори, прежде чем сощуриться и медленно перевести взгляд на другого брата. — Ты знал? Нори поднял обе руки, словно сдаваясь, и для верности отступил на несколько шагов от Дори. — Потому что ничего серьёзного в этом пока нет, — с тихим усталым вздохом продолжил Ори. — Люди и гномы становятся более вспыльчивыми и раздраженными, но на этом всё, — взгляд молодого гнома потускнел. — Я собирался поговорить об этом с мастером Бильбо, прежде чем… — Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Торин, прервав молодого гнома. — Поговори с Гэндальфом. Может быть, у него есть пара каких-нибудь дельных идей. — К слову о волшебнике. Где его носит? — спросил Бофур. — Он так и не объявился, чтобы увидеть Бильбо. — Действительно, мастер Бофур, — тень возле дверей зашевелилась, превращаясь в сутулую фигуру в сером плаще. Торин мог бы поклясться, что мгновение назад там никого не было. Волшебник опёрся спиной о гладкий камень стены, словно всё время там и стоял. Зная Гэндальфа, вероятно, так оно и было. — Но я вижу, что он в хороших руках. — Ты можешь сделать вид, что хотя бы беспокоишься о нём? — зарычал Торин, не в силах сдержаться. Иногда спокойствие Гэндальфа выводило его из себя до зубовного скрежета. — Не повышай на меня голос, Торин Дубощит, — рёв Гэндальфа разнёсся по залу, и на мгновение вокруг воцарилась абсолютная тишина. — Я знаю, какая опасность поджидает нашего хоббита, но я также знаю, что рядом с ним друзья, которые сделают всё, что в их силах, чтобы защитить Бильбо, — его серые глаза сверкнули загадочным блеском, и волшебник окинул взглядом собравшуюся толпу. — И как нам это сделать, если мы даже не знаем, кто является источником угрозы? — проворчал Двалин. — Бильбо охраняют днём и ночью, и всё же до него смогли добраться. Что ты хочешь, чтобы мы сделали? Заперли его в комнатах исцеления до самой оттепели? Торин устало вздохнул. Как бы он хотел, чтобы Бильбо согласился на этот вариант. Знание того, что его хоббит всё время находится под защитой стражников и не подвергает свою жизнь опасности, намного упростило бы жизнь гному. Но… Торин никогда не превратил бы Эребор в клетку для Бильбо. Золотую, но всё же клетку. Гэндальф задумчиво повертел посох в руке и шагнул ближе к столу, оставив мрачные тени позади себя. — Мой совет — расскажите людям и гномам о том, что произошло, — волшебник приподнял брови в удивлении, когда со всех сторон начали раздаваться протесты. — Держать обитателей Горы в неведении — вот, что облегчит работу нашему противнику. Подумайте, насколько сложнее будет провести атаку, если все будут пристально следить друг за другом. — Вы не думаете, что в такой ситуации наш противник пойдёт на крайние меры? — спросил со страхом Ори. — Я не уверен, что это то, что нам нужно. — В отчаянии все делают ошибки, — Нори задумчиво забарабанил пальцами по столу. — Возможно, тогда у нас появится шанс поймать ублюдка. Торин отрешенно слушал продолжение разговора, понимая, что волшебник, как всегда, прав. Чтоб ему. — Что ещё мы можем сделать, чтобы обеспечить безопасность Бильбо? — Торин перевёл взгляд на Двалина. — Смените его обычное расписание, пускай он не находится всё время в одном месте, так его будет сложнее выследить. И… нужно приставить к нему больше одного охранника, — Двалин бросил извиняющийся взгляд в сторону Ронина. — Если бы я сделал это раньше, то… — Твои ресурсы ограничены, — подметил Торин, прерывая извинения своего друга. — Ты сделал всё, что мог в данной ситуации, — он окинул взглядом Компанию. — Вы все сделали. — Теперь, когда охотиться невозможно, нам всем будет намного проще, — заговорил Бард. — Рабочая сила увеличится практически вдвое, — человек задумчиво провёл ладонью по своей кривовато подстриженной бороде. — И я согласен с Гэндальфом. Если люди узнают о том, что случилось с мастером Бэггинсом, то начнут пристально следить за работающими гномами. — Гномами? — Торин приподнял бровь в недоумении. Он слишком устал как телом, так и душой, чтобы пытаться быть дипломатичным. — Возможно, я чего-то не знаю, но в последний раз, когда я проверял, не было никаких улик, указывающих на то, что люди из Озёрного города не замешаны в нападении. — Тем не менее, в Горе больше гномов, чем людей, — Бард слегка пожал плечами, не отводя сощуренных глаз от бушующей синевы. — Кроме того, что кто-либо из нас сможет получить из этой ситуации? Мы все в вашей власти. Нам больше некуда идти. Нет никакого другого места, в котором мы смогли бы найти прибежище. Ни один здравомыслящий человек не рискнёт тем, что мы сейчас имеем, и у нас нет никаких политических мотивов, чтобы нападать на хоббита, который успел стать для многих другом. — И ты можешь говорить от имени всех людей? — Торин скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как Бард слегка отводит взгляд в сторону — признание. — Я думаю, что нет. Ты не можешь поручиться за всех тех, кто находится под твоей опекой, также как и я не могу поручиться за гномов, которые пришли вместе с Даином. — Я рос вместе с этими людьми! Я знаю каждого из них с момента своего рождения! — Бард вскочил на ноги и со всей силы хлопнул ладонями по столу. — Я знаю их, как самого себя, и я знаю, что они потеряли! Каждый из тех, кто сейчас находится под каменными сводами Эребора, потерял в том огне членов своей семьи, своих друзей и свой дом! Но ты не можешь сказать так же о гномах, которых привёл лорд Даин. Ты не знаешь их. Кто знает, почему они на самом деле решили остаться? — Они остались из-за сострадания и своего долга! — рёв Торина разнёсся по комнате, пытаясь заглушить шёпот сомнений, посеянный в душе словами Барда. — Они остались, потому что цена правильная! Краем глаза Торин уловил еле заметное движение со стороны Гэндальфа, как будто тот хотел вмешаться в начинающуюся перепалку. Но ему не дали этого сделать. Все те гневные, жалящие, правдивые и не очень слова, которые готов был произнести гном, застряли где-то в глотке, умерли в тот самый момент, когда к разговору присоединился тихий, но, тем не менее, твёрдый голос. Напряжение растаяло, кануло в небытие, оставив после себя тишину и горечь, которая надёжно засела где-то под рёбрами. — Хватит. Бильбо слегка поморщился, когда все присутствующие в комнате сосредоточили на нём своё внимание, и схватился рукой за косяк двери в поисках твёрдой опоры. Торин окинул хоббита обеспокоенным взглядом, отмечая бледность, дрожь в руках и… Гном оторопело моргнул несколько раз, прежде чем снова окинуть Бильбо взглядом. И снова. И ещё раз. Махал. В любой другой ситуации Торин бы покраснел. Должно быть, никто из Компании не рассказал хоббиту, какое значение имеет в культуре гномов совместное ношение одной и той же одежды. Это означало близость, о которой Торин на данном этапе своих отношений с Бильбо мог только мечтать. Но, тем не менее, все подобные мысли выветрились из головы Торина, когда Бильбо окинул хмурым взглядом сначала его, а затем и Барда, и произнёс: — Без разницы, кто это — гном или человек. Важно то, что это кто-то из нас, — Бильбо тяжело дышал и выглядел так, как будто готов был рухнуть наземь в тот же час. — Мы все застряли здесь, нравится вам это или нет. И другого выбора нет ни у кого из нас. Мы не можем позволить себе спорить друг с другом. Именно этого и добиваются наши враги. — Хорошо сказано, — Балин поднялся на ноги, уступая место, и протянул руку, предлагая Бильбо безмолвную поддержку. Хоббит слегка улыбнулся и покачал головой, отказываясь от помощи. Это было чертой гномов — не проявлять слабости даже среди друзей, и Торин разрывался между гордостью от понимания того, что Бильбо настолько проникся культурой его народа, и недовольством от того, что его хоббиту приходится так страдать. — У гномов есть одно слово… vanguthar. Оно означает «что есть, то есть». И сейчас нам нужно разобраться с тем, что мы имеем, опустив… личную неприязнь. — А для этого мы должны действовать сообща, — Бард перевёл взгляд на Торина, на его скулах заходили желваки, словно ему было физически трудно продолжать говорить. — Я не хотел подразумевать, что только гном может стоять за нападением на мастера Бэггинса. Вы правы, и среди жителей Озёрного города могут найтись достаточно эгоистичные персоны, которые представляют опасность. — Как и среди гномов с Железных Холмов, — признал Торин. Хотя между ним и Бардом всё же зародилось хрупкое перемирие и какое-то подобие доверия, но земля, на которой можно было бы посеять семена для будущего плодотворного сотрудничества, была всё столь же пустынной и сухой. Поэтому ему пришлось перешагнуть через себя, чтобы найти нужные слова и сгладить конфликт. — Лорд Даин забрал большинство вспыльчивых гномов с собой, но всё же кто-то мог и ускользнуть от его зорких глаз. — Вы доверяете лорду Даину? — Бард приподнял руку, останавливая поток гневных возражений Торина, и объяснился: — Я не прошу вас подозревать его, а просто хочу узнать ваше мнение. Я не знаю о нём ничего, кроме того, что он ваш родственник. Троюродный брат, если не ошибаюсь? Торин на мгновение прикрыл глаза, пытаясь заглушить злость, клокочущую в груди, и не ответить так, как сделал бы любой гном на его месте при подобном вопросе. Но Бард был прав в своих сомнениях. Человек не рос вместе с Даином и не видел, как третьему сыну после смерти двух старших братьев пришлось принять статус наследника и весь груз ответственности, что шёл вместе с этим титулом. Бард не знал о том, что приходилось делать Даину и какие слова использовать, чтобы уговорить Совет Железных Холмов, всех этих придворных гномов и военачальников, принять как можно больше беженцев из Эребора, прекрасно понимая, чем это может закончиться для его дома. Бард не видел тех слёз, которые Даин пролил над телом своего отца. Не видел тел сотен гномов, которые пали в битве за место, которое никто из них не помнил и которое так никто и не назвал своим домом. — В Средиземье живут бок о бок множество лордов-гномов и у каждого из них свои взгляды на жизнь и политику. За исключением моей сестры Дис, Даин — единственный из них, кому я готов доверить свою жизнь. Однако я не могу сказать того же о гномах, которые пришли с ним. Только то, что они родились и воспитывались в Железных Холмах или остались там после нападения Смауга, не может гарантировать их преданность Эребору. У них могут быть и другие мотивы. — Торин тяжело вздохнул и окинул взглядом обеспокоенные лица вокруг себя, — Всё, о чём я прошу каждого из вас — не исключайте никого из круга подозреваемых. Это ошибка, которая может дорого нам обойтись. — Я подготовлю объявление, — подытожил Балин, набрасывая поспешные заметки на клочке старой выцветшей бумаги. — Гэндальф прав. Нужно сообщить народу о том, что происходит. Хотя это палка о двух концах. — Что ты имеешь в виду? — спросил Бильбо. Он казался измученным и уставшим, несмотря на долгий сон. Но на его губах всё равно появилась слабая улыбка, когда словно по волшебству рядом появился хмурый Оин с дымящейся чашей в руках. — Балин хочет сказать, что, с одной стороны, это может повлиять на моральный дух, но, с другой стороны, пользы от этого будет всё равно больше. Люди и гномы станут более осмотрительными, — пояснил Нори. — И тебя нужно показать в Горе как можно скорее, чтобы искоренить возможные слухи. Тебя должны увидеть, — и, встретившись взглядом с полными ярости глазами Торина и хмурым Оином, добавил: — Конечно, при условии, что ты сможешь это сделать. — Я хотел бы встретиться с Беорном — сказать ему спасибо. Хватит ли того, что я пройдусь по коридорам? — Да, вполне, — Нори перевёл взгляд на недовольного целителя. — Хватит пыхтеть, Оин. Лучше дай ему что-то от боли. Целитель что-то недовольно заворчал себе под нос и зашуршал на столе, создавая причудливую мелодию с помощью всевозможных склянок. Наконец, Оин подошел к Бильбо с ложкой какой-то мутной жижи в руке и протянул её хоббиту. — Обезболивающее не будет действовать долго, — предупредил целитель. — Максимум час. Вернись в постель раньше этого времени или я… Он замолчал на полуслове, пристально наблюдая за тем, как Бильбо недовольно кривится от вкуса снадобья, которое, впрочем, сразу же начало действовать. Щеки хоббита приобрели здоровый румянец, а руки перестали дрожать. — Вот, — Торин схватил тёплый мех, который скинул второпях, когда они нашли Бильбо и вернулись в комнаты исцеления. Казалось, это было целую вечность назад. — Надень. Так тебе будет теплее. «И скроет то, что на тебе надето». Пальто короля вызовет максимум парочку приподнятых бровей и с десяток тихих перешептываний, но если все увидят то, что скрывается под ним, то к вечеру вся Гора будет гудеть от слухов. — Я пойду с тобой. Торин протянул руку, и Бильбо без раздумий ухватился за неё, с улыбкой встречая взгляд гнома. — Балин, всё остальное на тебе. После встречи с Беорном мы с Бильбо снова вернёмся в комнаты исцеления и останемся здесь до тех пор, пока Двалин не решит вопрос с безопасностью. — Ну наконец-то хоть что-то, напоминающее план, — Двалин подозвал нескольких солдат, стоявших по периметру комнаты, и вытащил из-за спины топор, крепко сжимая его в руке. — Я так и сделаю, как только ты вернёшься обратно и снова окажешься в полной безопасности. А пока никто из вас не покинет эту комнату без, как минимум, трёх охранников за спиной. Это относится и к вам двоим тоже, — он кивнул в сторону Фили и Кили, и те закивали, словно болванчики, понимая, что спорить в свете последних событий — глупо. Двалин развернулся в сторону Торина. — Я буду присматривать за вами двумя на встрече с Беорном. Сомневаюсь, что будет ещё одна попытка нападения через такой короткий промежуток времени, но всё же нам не стоит рисковать, — гном молча кивнул стражникам, которые в тот же миг окружили Торина и Бильбо со всех сторон, и с готовностью распахнул двери, ведущие в Гору. — Неужели мы и вправду не знаем, кто ответственен за весь этот бедлам? — полушепотом спросил Бильбо, подстраиваясь под неспешный шаг Торина. — У нас нет ни единого подозреваемого? Торин устало вздохнул. Как бы он хотел сейчас соврать, просто чтобы ещё раз увидеть улыбку Бильбо, а не этот хмурый взгляд, на дне которого плескался едва заметный страх. Но он не смог бы так поступить при всём своём желании. — Существует множество предположений, — наконец произнёс гном, — но ничего конкретного я тебе сказать не могу. И, скорее всего… Бард прав. В глазах Бильбо заискрились лукавые огоньки, а губы изогнулись в полуулыбке. — Прав? Десять минут назад ты был в шаге от того, чтобы схватиться за меч и наделать глупостей. — Забота о твоей безопасности делает меня менее дипломатичным, чем обычно, — с улыбкой «отбил» Торин. — Бард сказал правду: людям незачем нападать на тебя и разводить хаос. Им нужна стабильность и поддержка Эребора, чтобы снова отстроить свой дом. — Мы не можем исключать того, что кто-то из них мог затаить обиду, — сказал Бильбо. — Они помнят о том, что дракон сделал с Озёрным городом, и считают, что это наша вина. Не то чтобы они были не правы. — Тогда зачем пытаться подстроить всё как несчастный случай? — Торин остановился, раздражённо передёрнул плечами и встретился взглядом с Бильбо. — Нори прав. Твоя кончина — просто одно из средств для достижения чьих-то целей, а не месть. Если бы это было не так, то они не стали бы повреждать балки в сокровищнице и не оставили бы тебя замерзать посреди снежной бури. Они бы просто перерезали тебе глотку, а тело выбросили в заброшенной части Горы. Торин пожалел о своих словах в тот же миг, как они вылетели из его рта. Но было уже поздно. Бильбо отшатнулся от него, словно от прокажённого, ещё больше побледнел и уставился на каменный пол под своими босыми ногами. И как ему не холодно? — Пойдём, Торин, не стоит заставлять Оина нервничать, — хоббит передёрнул плечами, как будто разом сбрасывая с себя вес слов Торина и страшные картинки, что уже успели засесть в его разуме, и снова неспешно зашагал, потянув гнома за собой. — Но почему так важно избавиться именно от меня? Ведь я просто… — Бильбо махнул рукой куда-то в сторону, будучи не в состоянии подобрать правильные слова. — Я. — Ты не просто ты, — недовольно ответил Торин. — Не для гномов и людей Эребора и уж точно не для меня. Я, скорее всего, догадываюсь, к чему всё это идёт и зачем кому-то понадобилось саботировать мою власть. Скорее всего, один из гномов-лордов хочет отнять у меня трон. — Это и вправду возможно? — Бильбо распахнул глаза и уставился на Торина, скорее всего, будучи не в состоянии поверить, что такое вообще допустимо. Гном попытался представить, каково это для маленького хоббита из Шира, чьи предки рождались и умирали в собственных домах, не видя ничего дальше зелёных лугов и тихих рек, принять мир, наполненный политикой и жаждой власти. — Не без боя, но… — Торин замолчал. Перед глазами снова предстал Зал Совета и лица сотен благородных гномов, которые явились на его зов. «Это безумие». «Глупо так рисковать жизнями наших солдат». «У тебя ничего не получится». «Пустая трата времени». «Несбыточные мечты». Он доказал, что все они ошибались. И, скорее всего, известие об успехе Компании уже достигло их ушей. Известие о том, что Эребор отвоеван и на его защите стоят люди, которые впервые взяли меч в руки на поле боя, и гномы из Железных Холмов, прибывшие на помощь по воле своего господина. — Если хотя бы один из лордов поднимет вопрос о моей недееспособности и сможет убедить других лордов присоединиться, то, увы, это будет не та битва, которую мы сможем выиграть. Бильбо нахмурился. — Если они могут собрать такую огромную армию и напасть, то зачем вмешиваться сейчас и подстраивать несчастные случаи? Зачем пытаться ослабить нас, если у нас и так ничего нет? — Бильбо раздражённо покачал головой. — Торин, я не вижу в этом никакого смысла. Я не понимаю, почему необходимость доказывать то, что ты не можешь управлять Горой, делает из меня цель! Торин усмехнулся, не отрывая ни на миг взгляда от хоббита, столь прекрасного в своём гневе. Гном прекрасно понимал, на что надеются те, кто заказал убийство Бильбо. На то, что горе от потери затмит его разум и даст шанс безумию снова взять верх. На то, что он потонет в нём и пустит дела в Эреборе на самотёк. — Мой лорд… — Только попробуй принести сюда ещё хотя бы один бочонок эля, и я лично отсеку тебе голову. Уяснил? — Но Его Величество… — Заткнись! Я принц, а не король! — Оставьте нас. — Даин, что ты… — Слушай сюда, ублюдок. Ты больше не принц и не какой-то безродный гном, который может напиваться до поросячьего визга и перекладывать всю ответственность на свою сестру. Твой дед мёртв. Твой отец, скорее всего, тоже мёртв. Твой брат мёртв. Фрерин мёртв, Торин. Как и мой отец. Как и сотни других отцов, сыновей, братьев, сестёр, дочерей и матерей. Я разделяю твою боль. Я понимаю её. Но за твоими плечами целый народ, у которого нет дома, и хочешь того или нет — ты их король. — Кроме того, — продолжил Бильбо, — у тебя есть наследники. Даже если кому-то и удастся свергнуть тебя с трона, то по праву наследования он перейдёт к Фили, а после него к Кили. — Династия может пасть, — Торин пожал плечами, зная, что его слова звучат бессердечно, но, тем не менее, они были правдивыми. Ему вдалбливали в голову эти прописные истины с самого рождения. — Большая часть членов Совета довольна своим положением и доходом с земель. Они не пойдут на Эребор без уважительной на то причины. И, как я понимаю, кто-то отчаянно пытается её найти. Торин тяжело вздохнул, понимая, что история, давно похороненная под слоем времени и пыли, снова восстаёт из пепла. Просачивается сквозь огонь Смауга, годы блужданий, сотни сражений и десятки потерь, возвращается из тех далёких времён, когда Эребор сиял золотом и жизнью. Когда у его народа был дом. — Мы с отцом пошли на многое, чтобы скрыть, насколько Трора охватило безумие. Насколько сильно он погряз в собственных пороках, а линия Дурина — во лжи. Если бы дракон не прогнал нас из Эребора, то война с другими кланами началась бы ещё до конца года. Если Совет будет убежден, что меня тоже охватило безумие… — Торин покачал головой, пытаясь выкинуть из головы никому сейчас не нужные воспоминания. — Если бы не ты, то я никогда не смог бы снова стать собой. Этот шёпот всё ещё живёт в глубине моего сознания, Бильбо. И если что-то снова случится, если я опять поставлю золото выше жизней других, то… Бильбо покрепче сжал его ладонь. — Мы очистим золото. Яд Смауга больше не будет отравлять твой разум. Торин прикрыл глаза на мгновение, понимая, что Бильбо винит в его безумии дракона. Яд Смауга всего-навсего пробудил то, что годами медленно росло в разуме Торина, ждало удачного момента для того, чтобы раскрыть свою пасть и полностью поглотить его так же, как это было и с Трором. — Сюда, — сказал Двалин, прерывая их разговор. — Нори сказал, что лучше, если вас двоих увидят как можно больше людей и гномов. Не отходите от стражников, и, Бильбо… считай, что это всего лишь прогулка по Горе. — Один из обитателей которой хочет меня убить, — фыркнул Бильбо. — Ну, в каждой бочке мёда есть своя ложка дёгтя. Торин покрепче сжал руку Бильбо и с готовностью шагнул из полутёмного бокового коридора в один из малых залов, примыкающих к главному, который использовали в качестве склада. Вокруг царил хаос. Вне зависимости от того, что тревожило мысли Короля-под-Горой — Эребор продолжал жить своей жизнью. Члены Компании отлично справлялись со своими обязанностями, поэтому переезд из главного зала в комнаты смотрителей был в самом разгаре. Вокруг сновали люди и гномы, собирая свои немногочисленные пожитки или просто помогая перетащить всю более или менее хорошую мебель в другую часть Горы. Но это не помешало никому из них замереть на несколько мгновений, когда появились Торин и Бильбо. Гном буквально кожей ощущал пристальные взгляды людей и гномов, которые, несомненно, подмечали малейшие детали: бледность Бильбо, нервозность Двалина, напряжённые спины стражников и хмурый вид Короля-под-Горой. И всё же не слухи сейчас волновали Торина. Отнюдь. Нападавший был среди них? Наблюдал сейчас за Бильбо и снова просчитывал варианты устранения хоббита? Десятки подобных вопросов роились в голове Торина, не давая гному сосредоточиться на лицах вокруг себя в поисках потенциальной угрозы. И только ладонь Бильбо, крепко зажатая в его руке, была тем якорем, который дал возможность Торину пережить эти, казалось бы, бесконечные минуты. К тому времени, как шумная толпа, наконец, осталась позади, Двалин выглядел так, словно готов был убить любого, кто подошёл бы к нему в ту минуту. — Это нужно было сделать. Людям нужно было увидеть, что с тобой всё в порядке. Мы вернёмся обратно по тихим коридорам. — Только после того, как я увижусь с Беорном, — напомнил Бильбо. — Я никуда не уйду, не сказав спасибо. — Если ты успеешь увидеться с ним до того, как он уйдёт. Нам нужно поспешить. — Что? — Бильбо в шоке распахнул глаза и уставился на Торина. — Он не может покинуть Гору при такой буре снаружи! — сказал хоббит и махнул рукой куда-то в сторону. — Возможно, тебе повезёт убедить его остаться. Все настоятельные и не очень просьбы Бофура он проигнорировал, — сказал Двалин, одновременно с этим распахивая крепкие дубовые двери справа. Ветхая и пыльная комната когда-то была загоном для боевых баранов и лошадей знати. Теперь же она превратилась в обитель подопечных Беорна. Козы и овцы лениво жевали сено возле оборотня, который улёгся прямо на холодный каменный пол и тихо беседовал о чём-то с седовласой, но, тем не менее, всё ещё прекрасной гномкой. — Ваше Величество, — она слегка поклонилась, когда заметила его, и Торин не смог сдержать улыбки. Он очень давно не видел женщин-гномок, которые не были бы одеты в кольчугу, и в чьих руках не было бы меча или топора. Мира, работающая в основном в сокровищнице, предстала перед ним в простой рабочей одежде, чуть запыленном фартуке и с миской отходов с кухни в руках. — Я помогаю обустроить зверей мастера Беорна. — Теперь они твои звери, — ответил Беорн, нежно поглаживая голову одной из косуль. — Я прошу только об одном — пускай они умрут своей смертью, а не от рук мясника. Торин кивнул, вспомнив, что на столе в доме Беорна ни было никаких мясных блюд. — Это будет последним, что мы сделаем, — пообещал гном. — Их выпустят на волю до того, как это произойдёт, — поклялся Бильбо, без малейших раздумий оспаривая слова Торина. — Это меньшее, чем я могу тебе отплатить. Громкий глубокий смех разнёсся по комнате, заставив некоторых стражников вздрогнуть и схватиться за оружие, чтобы тут же разжать судорожно сведенные пальцы под снисходительным взглядом Беорна. — Я спас тебя от глупой смерти в холодной воде, кролик, но не более того. Всё остальное ты сделал сам. — Остальное? — Торин нахмурился, пытаясь понять, о чём говорит оборотень. — Я отдал волка тому странному гному. Не то, чтобы рядом с тобой водились другие. Дари? Дури? В общем, неважно. Надеюсь, он сделает что-то стоящее после того, как перестанет охать и говорить о том, что у него нет инструментов и материалов, чтобы работать со свежими шкурами. Торин оторопело моргнул несколько раз, пытаясь понять, о чём идет речь. Он помнил о том, что в санях, кроме живого Бильбо, лежал ещё и мёртвый волк. Но в то время всё его внимание приковал к себе хоббит, так что Торин решил, что оборотень убил зверя, что было странно, так как Беорн обожал всех животных без исключения. Ну, кроме варгов, само собой. — Ты убил волка? — Торин уставился на Бильбо, не в силах поверить в услышанное. — Как? — Галька! — громко сказал Беорн и рассмеялся, будто это было отличной шуткой. — Камень, — поправил Бильбо, — и удача. Много удачи. Я просто хотел его прогнать, а не убить. Торин встретился взглядом с Двалином, который только пожал плечами в ответ на удивлённый взгляд своего короля. Что, мол, такого. Ты ожидал чего-то другого от этого хоббита? — Как бы там ни было, ты спас мне жизнь, Беорн, — Бильбо скрестил руки на груди, из-за чего пальто слегка разошлось в сторону, открывая одежду, которую впопыхах надел хоббит. — И ты не уйдёшь из этой Горы без благодарности. Беорн хмыкнул и окинул Бильбо пристальным взглядом, прежде чем глубоко вздохнуть, усмехнуться и подмигнуть покрасневшему Торину. Оборотень, скорее всего, унюхал, что Бильбо буквально пропитался запахом гнома и сделал свои выводы. Вряд ли он знал, что значит бусинка в волосах хоббита. — Тогда присмотри за моими зверьми во время зимы и пускай по весне они подарят этому миру своих детей. Сотки ткань из их шерсти и собери мёд. Сделайте это место их новым домом. Это единственное, что я могу принять в качестве твоей благодарности. Бильбо только молча кивнул в ответ. — Мёд? Из коз? — еле слышно пробормотал Двалин, но всё же его слова не скрылись от чутких ушей оборотня. Торин вопросительно уставился на Миру, которая махнула рукой в сторону огромной бочки, накрытой плотной тёмной тканью, из-под которой доносился зловещий гул. — Это называется улей, гном, — хмыкнул Беорн. — Пчёлы останутся внутри до весны. Как только холод покинет эти земли, вынесите улей на защищённое от ветра место и откройте. Если пчёлам не подойдёт климат — они вернутся ко мне. Считайте их моим подарком. Для вас они сейчас ценнее золота, которым знаменита эта Гора. — Так ты действительно собираешься уйти сейчас? — спросил Бильбо, в то время как Торин смог только склонить голову в благодарности, не имея нужных слов, чтобы объяснить Беорну, что тот сделал для всех них. По правде говоря, он не ожидал услышать о Беорне снова. Оборотень был далёк от политики, и проблемы Эребора уж никак не могли затронуть его. Как бы там ни было, Беорн спас жизнь Бильбо и безвозмездно подарил Эребору молоко и мёд — сокровища намного ценнее тех, что сейчас лежали в глубинах Горы. Торин никогда этого не забудет и, когда придёт время, отплатит оборотню тем же. — Я должен уйти до того времени, как шторм наберёт мощь, — объяснил оборотень. — Холод ничего не значит для меня, но я не могу сказать такого о своих зверях. — Ну, по крайней мере, давай я тебя провожу, — Бильбо махнул рукой в сторону двери и двое стражников тут же поспешили её открыть. Старые шестерёнки пришли в движение, и спустя мгновение Торин поморщился от холодного ветра, который, казалось, пронзил его насквозь. Только странно весёлый Беорн и Бильбо, который только слегка поёжился и с наслаждением вдохнул чистый воздух во всю мощь своих лёгких, казались невосприимчивыми к холоду. — Спасибо, Беорн, и до встречи. Оборотень кивнул Торину в последний раз, прежде чем опуститься перед Бильбо на колени и слегка сжать его плечо своей огромной рукой. — Мы встретимся снова, кролик, когда мир станет добрее. Оборотень поднялся на ноги одним слитным движением и уверенно шагнул в мир, где царила одна только зима и не было ничего, кроме неприкосновенной белизны. И последним, что увидел Торин перед тем, как стражники закрыли дверь, полностью отрезая Эребор от внешнего мира, — медведь, который поднял морду в прощальном рычании, прежде чем его полностью поглотила стихия.***