***
Торин недовольно фыркнул и зарылся лицом в подушку, игнорируя утренний колокол, который прозвенел добрых десять минут назад. С недавних пор сон приносил ему удовольствие, а не страх перед предстоящими кошмарами. Картинки, которые подкидывал ему разум, были… весьма пленительными. О чём и свидетельствовали недвусмысленно оттопыренные штаны. Торин тяжело вздохнул и потянулся к прикроватной лампе. Спустя мгновение темную комнату озарил яркий свет, неприятно резанувший глаза после практически полной тьмы. Дрожащий огонёк выхватил из мрака несколько кресел у камина, парочку ворсистых ковров и десятки гобеленов на стенах. Однако истинный восторг Торина вызывала одна-единственная вещь — письменный стол. Это было прекрасное произведение искусства, намного лучше тех грубых, шатких вещей, которые они находили или сколачивали на скорую руку в первое время своего пребывания в Эреборе. Прошло две недели с тех пор, как Бильбо обустроил Торину эту комнату. И, видит Махал, гному нравилось в ней абсолютно всё, кроме одного — в его постели не было хоббита, который и стал причиной столь пленительных снов. Торин с сожалением вздохнул и решительно откинул одеяло в сторону, невольно ежась от холода, который моментально пробрался под кожу. То, что комнаты находились над кузнями, вовсе не означало, что в них будет жарко. С каждым днём зима всё больше и больше завладевала землями вокруг Эребора и просачивалась даже в самые отдалённые уголки Горы. Но, по правде говоря, Торин даже не выходил наружу. В этом не было никакой необходимости. Внешний мир жил своей жизнью, Эребор — своей. Добравшись до старого дубового сундука у своей кровати, Торин достал чистую одежду и стал методично натягивать на себя один слой ткани за другим, будто броню. Его раненая нога, наконец, полностью восстановилась, и гном мог носить нормальную обувь. Зашнуровав ботинки, Торин выпрямился и окинул свое отражение в зеркале придирчивым взглядом. Он был без малейшего понятия, где Бильбо смог найти столь прекрасную вещь, не тронутую временем. Как будто услышав его мысли, в дверь постучали, и, открыв её, Торин обнаружил по другую сторону хмурого хоббита с гребнем в одной руке и бусинками в другой. — Я пытался сделать это сам, — сказал Бильбо и недовольно сморщил нос. — Почему все так легко заплетают мои волосы, а я даже расчесать их толком не могу? — Потому что ты не видишь, что делаешь, — Торин усадил хоббита на пуфик перед огромным зеркалом и сразу же приступил к работе, наслаждаясь ощущением мягких кудрей под руками. — Большинству гномов требуется несколько месяцев, чтобы освоить основы плетения. Годы для более сложных моделей. Со временем ты научишься это делать. От глаз Торина не укрылось то, как дрогнули плечи Бильбо, но он решил не заострять на этом внимание, сосредотачиваясь на волосах хоббита. Каждый раз, когда он упоминал о будущем, даже вот в таких вот мелочах, Бильбо сразу же отдалялся. Замолкал или переводил разговор на другую тему. Для Торина это было напоминание о том, что ему с хоббитом ещё предстоит откровенный разговор, который он откладывал в долгий ящик по собственной глупости. Сначала это было вызвано банальной трусостью. Торин не готов был рискнуть тем, что уже было между ним и Бильбо. Было проще оставить всё, как было, но… — Цветы и еда, Ваше Величество. Это всё, о чём рассказал Бильбо. Вот что ответил ему Бофур на вопрос о том, как хоббиты выражают свою привязанность. Любые ухаживания, основанные на гномьих традициях, будут восприниматься Бильбо как продолжение ложных. Поэтому надо было действовать и думать, как хоббит. Что было весьма сложно, потому что рядом не было ни одного хоббита, кроме Бильбо, у которого Торин мог бы спросить совета о том, что ему стоит делать, а чего не делать. Поэтому гному оставалось довериться собственным чувствам и действовать так, как подсказывает сердце. Таким образом, он подарил Бильбо свои собственные покои, не такие роскошные, как нора, которую построил отец Бильбо для своей жены, но всё же. И теперь всё, что было нужно Торину, — ещё немного времени. Закончив с бусинками, Торин отступил на шаг назад и окинул придирчивым взглядом свою работу. Яркий блеск притянул к себе взгляд гнома, и он уставился на «манжета», что украшал ухо Бильбо. Это было поистине прекрасное украшение, созданное руками его племянников. Тончайшие линии из серебра и золота переплетались друг с другом, превращаясь в стебли растений и лепестки цветов, в центре которых сияли крошечные диаманты, рубины и смарагды. Вирил мог бы гордиться своими сыновьями. — Ты ведь присмотришь за ними? Я знаю, что присмотришь, просто… — Заткнись! Ты не подохнешь сегодня! Слышишь меня? Зирак, где носит проклятых лекарей?! — Ваше Высочество, их зажали на северном кряже… — Постой, Торин, не уходи… послушай, не заменяй им меня, хорошо? Я имею в виду… рассказывай им обо мне истории, о том, насколько сильно я их любил, расскажи им о том, что они были для меня смыслом жизни, и абсолютно всё, что я делал в ней, было ради них. Пускай слушаются свою мать и не огорчают её. Пускай следуют истинному пути гномов, но в то же время прислушиваются к своему сердцу… они… они не должны бояться смерти на поле боя, они должны бояться того, чтобы прожить жизнь в сомнениях и страхах. И пускай помнят о том, что бояться не стыдно — стыдно только показать свой страх другим. Научи их сражаться… и… назови своими наследниками… тогда… тогда у них будет поддержка целого народа. Пускай присматривают друг за другом и помнят о том, что семья — самое дорогое в этом мире, и, что бы ни случилось в их жизни, куда бы ни забросила их судьба, они должны беречь друг друга. И, когда придёт время, прими ту или того, кого выберет их сердце. Люби их. Слышишь? — Слышу. Я всё сделаю. Засыпай. Когда ты откроешь глаза в следующий раз, мы будем уже дома, и Дис влепит тебе парочку затрещин за то, что ты полез в самую гущу боя. Торин моргнул несколько раз и с удивлением уставился на Бильбо, который успел встать с пуфика и теперь с беспокойством всматривался в лицо гнома. — Я спрашивал о Двалине. Он выглядел раздражённым за завтраком. Ну, больше, чем обычно. Торин устало вздохнул, возвращаясь к реальности. Он подошёл к столу, вытащил из ящика несколько исписанных листов и передал их Бильбо. — Двалин всегда слишком близко к сердцу воспринимает подобные инциденты. Когда он не может уберечь кого-то, находящегося под его защитой, он становится очень… дотошным. — Что это? — Бильбо с недоумением уставился на бумаги. — Разве это не список подозреваемых, который вы составили спустя несколько дней после нападения? Торин молча кивнул, когда на лице у Бильбо медленно проступило понимание. Из тридцати двух имён было вычеркнуто только двое. — Это все люди и гномы, у которых нет алиби на момент нападения. К сожалению, характер работ в Эреборе таков, что люди приходят и уходят. Сейчас занимаются одним в западной части Горы, через мгновение другим в восточной. А у Двалина нет лишних стражников, чтобы поставить их наблюдать за тридцатью людьми и гномами. — И нам нужно, чтобы они работали, а не сидели взаперти под замком, — Бильбо недовольно сморщил нос и тяжело вздохнул. — Прошло почти три недели. Может быть, напавшие на меня сдались? Торин чуть ли не зарычал от злости. У них не было ни одной зацепки. Единственная их надежда была на то, что преступник всё ещё находится в Горе. И, вероятней всего, так оно и было, ведь их целью была смерть Бильбо. Прикосновение чужой руки выдернуло Торина из не самых светлых мыслей, и гном склонил голову набок, наслаждаясь мимолётной лаской. — Похоже, Двалин не единственный гном, у которого сегодня нет настроения, — Бильбо снова развернулся к зеркалу, чтобы поправить одежду. Мифрил как всегда поблескивал из-под расстёгнутого воротника, прикрытый плотной тканью туники и мягкой курткой тёплого красновато-коричневого оттенка, манжеты которой усыпали звёзды Дурина. — Ты не поверишь, насколько сильно Компания начинает прислушиваться к чужим разговорам, когда в них мелькает твоё имя, — Торин потёр глаза. Он просто не понимал, как может чувствовать себя таким уставшим, только поднявшись с кровати. — Скажи, все ли хоббиты такие же легкомысленные и безмятежные, когда сталкиваются с подобными опасностями? Бильбо фыркнул, встречаясь взглядом с Торином в зеркале. — Опасностями? Торин, Шир — это не Эребор. А хоббиты — не гномы. Они фермеры и джентльмены, которые встают с постелей, когда солнце уже в зените, и первым делом выходят в сад, чтобы покурить трубку. Ты и представить себе не можешь, сколько шороху наводит не вовремя прополотая морковь. Об этом судачит весь Хоббитон на протяжении нескольких недель. Торин задумчиво склонил голову набок, размышляя о том, понял ли Бильбо, что он только что сказал, или нет. За годы, проведённые в изгнании, гном научился слушать других и подмечать даже самые малейшие детали в разговорах. Бильбо сказал «они», а не «мы». И он сделал это, не задумавшись ни на мгновение. — Кроме того, — продолжил Бильбо, — теперь, когда все знают, с чем мы столкнулись, не проходит и пяти минут, чтобы меня не проверяли. Со мной всё время кто-то рядом, — хоббит развернулся лицом к Торину и скрестил руки на груди. — Меня волнует лишь один вопрос: чего они хотят? Торин оторопело моргнул и потянулся за Оркристом. Остро заточенный меч блеснул в свете факелов, готовый быть пущенным в дело в любой момент. — Что ты имеешь в виду? — Все думают, что новая атака обязательно будет направлена на меня. Но, может, нападавший только этого и ждёт? Что мешает ему теперь, когда все сосредоточены на мне, напасть на Фили или Кили… или даже тебя? — тень беспокойства пробежала по лицу Бильбо. — Что если я — просто отвлекающий манёвр? Торин тяжело вздохнул и потянулся за Кровавым Топором, висящим над камином. Он носил его с собой каждый день, не только как напоминание самому себе и окружающим о том, какое положение он занимает в этой Горе, но и как грозное и весьма эффективное оружие. Его племянники также ни на миг не расставались со своими клинками. — Мы хорошо защищены, Бильбо. Не только своими силами, но и стражниками Двалина. И было бы глупостью нападать в открытую. У нападавшего не было бы шанса сбежать. — Значит, он или они будут использовать привычные методы: яд и саботаж. — Бомбур взял на себя обязанность лично готовить еду для королевской семьи и членов Компании. Его работники, так же, как и стражники Двалина, больше не меняются. Вокруг одни и те же лица, что уменьшает вероятность проникновения врага в наши ряды. За всех, кто помогает Бомбуру и Двалину, поручились члены Компании. Торин шагнул вперёд и обхватил Бильбо за плечи. — Мы в безопасности. Настолько, насколько это возможно, учитывая обстоятельства, — попытался он успокоить хоббита. — Ну, если ты так говоришь… — Бильбо улыбнулся, схватил гнома за руку и потащил к двери. — Пойдём. Если мы не явимся завтракать в ближайшее время, то Двалин пошлёт за нами стражников. Небольшой зал, отведённый под столовую, встретил их тихими разговорами и ещё не отошедшими ото сна людьми и гномами. Торин бездумно кивал в ответ на приветствия и поклоны, не отрывая взгляда от Бильбо, который с упоением уминал холодную кашу с рыбой, успевая при этом перекинуться парочкой слов со знакомыми и втянуть в ничего не значащий разговор незнакомцев. Оин беспокоился о том, что кашель не пройдёт бесследно, но, слава Махалу, его опасения не подтвердились. Ори стоял у самого входа, отмечая в длинных списках всех новоприбывших и ведя тихий разговор с Двалином, который схватил свою порцию со стола и ел прямо на ходу. Торин больше слушал, чем говорил, наслаждаясь шумом жизни, которым снова наполнился Эребор. Один из гномов громко рассмеялся, привлекая внимание к небольшой компании, состоящей из трёх гномов, одной женщины и двух мужчин. Старый седовласый гном пытался объяснить молодой рыжеволосой женщине, в чём разница между долотом и молотом. — Мойра, они ведь даже по внешнему виду отличаются! — Азагхал, дай мне спокойно поесть. Или, клянусь Создателем, я укорочу тебе бороду. — Постой, женщина, это элементарные вещи, и их нужно… — Во имя Махала, старик, да отстань ты от неё! Давай не будем вспоминать о том, как ты пытался помочь на кухне и перепутал ваниль с горчицей, при том, что они абсолютно отличаются по внешнему виду! — воскликнул один из мужчин. — И нам пришлось срочно переделывать яблочные пироги в кашу, — поддакнул молодой гном. — Но ведь вкусная-то каша получилась! — Ты можешь гордиться, — тихо пробормотал Балин, присаживаясь справа от Торина. Старый гном окинул задумчивым взглядом людей и гномов, находящихся в зале, прежде чем сосредоточить внимание на еде перед собой. — Всем этим. Ты можешь вспомнить короля, чей народ был бы счастлив при обстоятельствах, в которых нам приходится жить? — Я только надеюсь, что это продолжится и после того, как Эребор будет восстановлен, — Торин соскрёб ложкой остатки каши со своей тарелки. — Что-то, о чём я должен знать? Балин задумчиво нахмурился и покачал головой. — Никаких новых вестей я тебе не принёс. А о Сторне ты и так знаешь. Торин молча кивнул в ответ. Большую часть ночи он провёл возле камина, вместе с Оином и забродившим элем в пустых комнатах исцеления. — Гэндальф облегчил его уход, — Торин старался говорить как можно тише, но острые уши Бильбо всё равно уловили информацию, которую гном намеревался удерживать в тайне как можно дольше. — Оин уже закончил переезд, но сам так и не объявился, — Балин многозначительным взглядом окинул Торина. — Поговори с ним. Мы сможем обойтись без тебя на утреннем собрании Совета. — Я пойду с тобой, — Бильбо отодвинул пустую тарелку в сторону и со всей силы вцепился в край стола. Возможно, Торину стоило сказать ему, что случилось со Сторном. — Кто-нибудь ещё знает? — Я сделаю объявление в конце трапезы, — ответил Балин с мрачным выражением лица. — Не забудь о своей охране. Бильбо молча встал из-за стола, направляясь к выходу, и у Торина не осталось никаких других вариантов, кроме как последовать за хоббитом. — Это случилось прошлой ночью? — спросил Бильбо, разрушая тишину, царившую между ними. Он как-то разом побледнел, а глаза подозрительно замерцали в свете факелов. — Вечером. Но Оин уже несколько дней знал, что Сторн угасает. Инфекция проникла в его кровь. Гэндальф заверил нас, что больше ничего нельзя сделать, и помог облегчить путь Сторна в Залы Махала. — Итак, тот, кто пытался убить меня, теперь на самом деле убийца, — Бильбо смахнул резким движением руки набежавшие слёзы и яростно выдохнул. — Что… какое наказание полагается за это среди гномов? — Всё зависит от обстоятельств, но за хладнокровное убийство лишь одно наказание — смерть, — Бильбо ещё больше помрачнел, и Торин поспешил объяснить. — Большинство правителей считают нецелесообразным тратить средства на содержание неработающего заключённого. У хоббитов по-другому? — Я не знаю. Такого не случалось. По крайней мере, не при моей жизни, — Бильбо неспешно шлёпал босыми ногами по полу и не отрывал взгляда от серого камня под собой до того самого момента, пока они не достигли владений Оина. Дверь была слегка приоткрыта, и Торин кивнул охранникам, чтобы те остались снаружи комнаты. Оин оторвал взгляд от каких-то бумаг перед собой и растерянно уставился на Бильбо и Торина, когда те вошли в комнату. Хоббит без малейших раздумий уселся на лавку рядом с целителем и, ухватив того за руку, зашептал поспешные слова соболезнования. — Фраггет, целитель, который учил меня, всегда говорил, что с годами терять пациентов становится проще, — мрачно улыбнулся Оин в ответ. — Старый врун. Он был не прав. — Может, он солгал, чтобы утешить тебя? — предложил Бильбо, освобождая место для Торина, чтобы тот мог сесть рядом. — Я соболезную твоей утрате, но ты сделал всё от себя зависящее. — Возможно, — Оин пожал плечами и ещё больше помрачнел. Торин знал этот взгляд. Видел его сотни раз в зеркале, после каждой битвы, после каждой потери. Когда ты снова и снова задаешь себе один и тот же вопрос на протяжении десятков лет. Мог ли я сделать хоть что-то по-другому, чтобы спасти эту жизнь? — Ты сделал всё, что мог, — повторил Торин. Он сказал Оину то же самое, как только узнал о случившемся. — Всё. — О чём я и талдычу ему уже несколько часов. Торин с удивлением моргнул, когда Дори вышагнул из-за ширмы, за которой скрывалась маленькая мастерская, с подносом в руках, гружённым четырьмя дымящимися чашками и баночкой мёда. — Я помогал Оину с переездом, — объяснил гном, отвечая на невысказанный вопрос Торина. — Работы в комнатах исцеления всегда невпроворот, а нашему старику не стоит тянуть всё в одиночку. — А ещё нужно спать хоть пару часов в сутки, — многозначительно добавил Бильбо. — Вы закончили? Или нужна помощь? Оин отрицательно покачал головой, одновременно потягивая напиток, который дал ему Дори, прежде чем окинуть мутную жидкость пристальным взглядом и с раздражением уставиться на портного. — Неплохо. Но аконит? Серьёзно? Дори с совершенно спокойным выражением лица добавил несколько ложек мёда в чашку Оина, прежде чем сделать то же самое со своей. — Хочешь сказать, тебе это не нужно? Оин, ты прекрасно знаешь, что от уставшего целителя нет никакого проку. Мы нуждаемся в тебе, а ты, в свою очередь, нуждаешься во сне, еде и поддержке. А это просто чай. И чуть-чуть твоих любимых трав. Торин незаметно понюхал предложенную мутную жидкость, прежде чем сделать осторожный глоток. На вкус чай был сладким с ноткой остроты: любимое сочетание Дори. — Другие целители скоро будут здесь. Я скажу им беспокоить тебя только в случае нападения ещё одного дракона. Оин нахмурился, но всё же кивнул, соглашаясь. — Я выходил наружу прошлой ночью. Небо всё такое же холодное, но облаков нет. Шторм прошёл. — Как я понимаю, радоваться рано? — спросил Бильбо, взглянув на Торина. — Ты думаешь, мы можем радоваться хоть чему-то в данной ситуации? Возможно, ветер и решил быть к нам благосклонен, но снег лежит глубоко, а лёд начнёт таять в лучшем случае в конце весны, — Оин поднялся на ноги и зевнул, даже не пытаясь прикрыть рот. — Мне и вправду стоит лечь спать. Дори, скажи Лите, что до того времени, как я проснусь, — она главная. Эта женщина — единственный способный помощник, который у меня есть. И молись, чтобы на наш порог не явился ещё один дракон к тому моменту, как я снова открою глаза. Дори лишь молча кивнул в ответ, не отрывая взгляда от спины уходящего целителя. — С ним всё будет в порядке? — спросил Бильбо, отставив пустую чашку в сторону. — Да. И, если он один не сможет с этим справиться, то мы в любом случае рядом. Оин спас гораздо больше пациентов, чем потерял. Но он всё равно оплакивает каждого из них, — Дори начал собирать пустые чашки со стола. — Я останусь здесь сегодня. Просто чтобы убедиться, что ничего не случится. Я пообещал Оину найти новые бинты, а то старые уже бурые от крови. — Тебе помочь? — спросил Бильбо и пожал плечами в ответ на удивлённый взгляд Дори. — Я бы пошёл в сокровищницу, но кое-кто запретил мне туда соваться. — По рекомендации Гэндальфа, — заметил Торин, возмущенный обвинительными нотками в голосе Бильбо. — А кто я такой, чтобы спорить с волшебником? Бильбо уставился на Торина глазами, полными возмущения. Дори только усмехнулся и поднял что-то с пола: небольшой свёрток, завёрнутый в простую серую бумагу и перетянутый грубой нитью. — Я знаю, что у Вашего Величества есть свободное время, поскольку Балин прикрывает вас на заседании Совета. Возможно, стоит провести это драгоценное время наедине с мастером Бэггинсом? — гном приподнял одну бровь. — Зима в Эреборе может быть холодной и ужасной, но точно не в хорошей компании. Как бы там ни было — это для Бильбо, — объяснил Дори, сначала положив свёрток перед Торином. — Подарок от семьи Ри. Торин склонил голову в знак благодарности, зная, что там, скорее всего, какая-то одежда. Он передал свёрток Бильбо, не раскрывая его. Не было нужды в том, чтобы проверять подарки от ближайших друзей. Бильбо поражённо выдохнул, уставившись на поистине прекрасное пальто в своих руках. Листья дуба, олени и звёзды Дурина мягко переливались в свете ламп на фоне тёмно-зелёной ткани. Но всё же взгляд Торина привлекло совсем не это, а тёмно-серая подкладка. Беорн был прав, Дори смог найти хорошее применение шкуре убитого волка. — Дори, это невероятно, — на лице Бильбо расцвела яркая улыбка. — Спасибо! — Благодарю. Теперь ты точно не замерзнешь, выходя наружу. Торин поднялся на ноги, чтобы помочь Бильбо надеть новую одежду. Пальто село идеально. Гном даже представить себе не мог, сколько времени понадобилось Дори, а вместе с ним, скорее всего, Нори и Ори на то, чтобы сделать подобное. — Я передам Нори и Ори твои слова. А теперь идите. Вы двое должны по максимуму выжать всё из времени, что вам предоставляет Балин. Уверен, что через час вас уже хватятся, — он вытолкнул их за дверь, не слушая никаких протестов. За спинами Торина и Бильбо тут же, как будто из ниоткуда, появились охранники. И Торин столкнулся с ещё одной проблемой. — Верхние комнаты и балконы ещё не отремонтированы. Там небезопасно. Единственное место, где я могу вывести тебя на улицу, не выходя при этом из самой Горы, это… — Торин шагнул вперёд и схватил Бильбо за руки, пытаясь справиться с собственными страхами. — Бойницы. Бастион над главными воротами. Торин замолчал, удивляясь тому, как Бильбо может выглядеть таким спокойным. В последний раз, когда они были там вдвоем, Торин чуть не лишил хоббита жизни из-за куска камня. Гном старался изо всех сил забыть об этом, но теперь эти гнилые воспоминания снова поднимали свою жуткую морду и скалились в кромешной тьме, наслаждаясь мучениями своего хозяина. — И? Почему ты говоришь так, как будто это плохая идея? Торин оторопело моргнул несколько раз. — Ты не боишься? Бильбо склонил голову набок и задумчиво нахмурился, словно и правда не понимал смысла вопроса. — Высоты? Возможно, немного. Хоббиты маленькие существа и не привыкли к тому, чтобы не чувствовать тёплый мягкий грунт под ногами. Но я не боюсь тебя, — Бильбо улыбнулся. — Я никогда не боялся тебя, Торин, — он спрятал под капюшоном свои золотые кудри, прежде чем с готовностью встретить взгляд Торина. — Тем не менее, у меня остались весьма скверные воспоминания о том месте. И мне кажется, их стоит заменить чем-то другим. Поприятней. Ну, идём? Бильбо был умнее всех в этой Горе вместе взятых. Он, казалось, видел души как людей, так и гномов насквозь. Этот маленький хоббит знал о том, что вина всё ещё гложет Торина, никак не отпускает гнома из своих когтистых лап. И если уж у Бильбо хватило смелости, чтобы снова вернуться в место, которое чуть не стало его погибелью, то и у Торина хватит сил, чтобы вернуться в место, где он чуть не потерял смысл своей жизни. — Сюда, — Торин ухватился за ладонь хоббита и зашагал в сторону одного из восточных коридоров. Золотистое свечение факелов освещало их путь, отбрасывая причудливые тени на серый камень, практически не тронутый временем. В этой части Горы не было ни одной статуи, а вычурные двери сменились широкими арками, чтобы ничто не мешало передвижению десятков солдат, одетых в доспехи. На каждом уровне Горы имелся свой тренировочный зал и казармы, в которых могли разместиться одновременно несколько сотен солдат. Наконец, коридор сменился широким тренировочным залом, возле которого размещалась вторая по величине в Эреборе оружейная, которую уже успел разгромить Двалин, и лестница, ведущая к выходу из Горы. Двое охранников шагнули вперёд, чтобы поднять тяжёлые железные прутья, отделяющие Эребор от внешнего мира. Яркий солнечный свет на мгновение ослепил Торина, а холодный морозный воздух, следующий за ним, заставил гнома пошатнуться, возвращая его в те далёкие, практически забытые и похороненные под слоем десятков лет и потерь времена, когда он был ещё ребёнком. Сколько раз он бегал по этой же лестнице, опережая взрослых гномов, чтобы первому увидеть зимнее королевство? Сколько раз он подставлял лицо лучам тёплого солнца под тихие разговоры стражников, несущих вахту? Торин уже и забыл, каково это — просто наслаждаться тем, что готовит грядущий день. Махал, да о чём можно было вообще говорить, если он даже не мог вспомнить лицо собственной матери? — Ваше Высочество, не неситесь так! Её Высочество будет недовольна тем, что… — Отстань! — Эй, малец, у нас пожар или что? — Господин Фарин, хорошо, что вы здесь, Его Высочеству нужно вернуться… — Ты кто? Малец, кого это к тебе приставили? Где Балин? — Отец отправил его в Железные Холмы, а это зануда по имени Гамил, который заставляет меня учить всеобщий и не разрешает выходить наружу. — Ваше Высочество, Её Высочество приказала… — Ну, хватит кудахтать, ничего не случится, если ты на полчаса прервёшь свои занятия. Сегодня ночью, наконец, выпал первый снег. Старик Фраггет сказал, что эта зима будет тёплой. Дай мальцу побыть ребёнком. Когда он станет королём, то у него точно не будет времени, чтобы любоваться зимним Эребором. — Именно для того, чтобы Его Высочество стал достойным правителем, ему нужно… — Когда он станет достойным правителем, мы с тобой уже давно помрём! Махал, спаси меня от неразумных писцов. Мальцу нужно отдыхать время от времени, а тебе не помешает кружка хорошего эля. Гамил, правильно? — Да, но… — Решено! Наугладур, Фрор, посмотрите, в какой компании мы будем сегодня обедать! Целый наследник трона и самый прекрасный гном в этой Горе по имени Гамил! Фрор, какого ты творишь! Забыл, что служишь под моим началом? Конечно же, самый прекрасный после твоего Телхара… Фраггет погиб во время падения Эребора, до последнего оставаясь со своими ранеными пациентами. Как и Гамил, который пытался вывести детей из Горы. Кузницы стали их могилой. Торин опознал его кости. Бусинка, сделанная Фарином на их свадьбу, всё ещё сияла тусклым светом мифрила, за который в своё время капитан Королевской Стражи отдал все свои сбережения. Телхар, вместе с Фрором и Наугладуром, погиб ещё до битвы при Азанулбизаре в одном из десятков бесконечных сражений, когда гномы Эребора пытались найти место, которые смогли бы назвать если не домом, то хотя бы временным пристанищем. Фарин же погиб с улыбкой на лице в той кровавой бойне, когда народ Дурина потерял двух королей и своего золотого принца. — Гамил уже заждался меня. Он всё время твердил мне… что… что ты станешь величайшим правителем, которого только видел этот мир. А я отвечал, что к тому времени мы с ним уже давно помрём. Но вот оно как. Он уже столько десятилетий пьет с Фрором эль в славных залах Махала, а мне всё же выпала честь увидеть короля, который однажды снова вдохнёт морозный воздух Эребора и выведет наш народ из этой кромешной тьмы… — Я никогда не видел ничего подобного! — громкий возглас вытащил Торина из воспоминаний, и он удивлённо моргнул несколько раз, прежде чем пересечься взглядом с глазами Бильбо, которые мерцали ярким, практически детским восторгом. Хоббит с наслаждением вдохнул морозный воздух и сделал несколько поспешных шагов вперёд, к краю бастиона, чтобы получше рассмотреть долину, раскинувшуюся внизу. На мили вокруг не было видно ничего, кроме неприкосновенной белизны, которая скрывала под своим многотонным весом последствия Битвы Пяти Армий. Торин, впрочем, не разделял восторга хоббита. Гном сделал осторожный шаг, окидывая пространство вокруг пристальным взглядом. Двое охранников остались на входе, в то время как остальные разошлись по сторонам, вглядываясь в снег, что окружал Эребор. — Я и не думал, что здесь будет так красиво, — пробормотал Бильбо, останавливаясь у края стены и опёршись руками о бойницы, чтобы получше любоваться миром, раскинувшимся перед ним. — Мы смотрим на юг? — Юго-восток, — поправил хоббита Торин, махнув рукой в сторону ориентиров. Большинство из них скрыл снег, но если присмотреться, то можно было увидеть остатки Дейла и далёкую Воронью Высоту, соединённую с Эребором десятками переходов. — Это Серые Горы. Мы верим, что там живут драконы, — Торин указал на заснеженные вершины далёких горных хребтов. — Ты думаешь, что Смауг был не последним из своего рода? — Я сомневаюсь в этом. Остается только надеяться, что больше никто из этих змеев не решится сделать нашу Гору своим домом. Бильбо поднял горсть снега и выдохнул от неожиданности, когда блестящие снежинки просочились сквозь пальцы, тут же подхваченные ветром. — Здесь всё так отличается! — В Шире нет снега? — спросил Торин с удивлением. — Есть, но он медленно оседает и очень быстро тает. Это… — Бильбо покачал головой, не отрывая заворожённого взгляда от снежинок, тающих на ладони. — Это не то, к чему я привык. Бильбо повернул голову в сторону входа в Гору и громко рассмеялся, тут же понесшись на всех парах в сторону сосульки высотой с Барда. — Солнцу достаточно силы, чтобы растопить сугробы на вершине горы, — объяснил Торин, с улыбкой наблюдая за тем, как Бильбо с детским восторгом прикасается ко льду, — но вода стекает вниз и замерзает ещё до наступления темноты. Ночью, в свете маяка — это невероятное зрелище. — Маяка? — Бильбо нахмурился, как будто с трудом вспоминал о чём-то, а затем его осенило понимание. — Когда ты нашёл меня и Беорна, то сказал, что маяк зажгли. Что ты имел в виду? — Мы не увидим его отсюда. Пойдём со мной, — Торин медленно зашагал в сторону выхода. Со времён первых гномов Эребора восточная часть Одинокой Горы была отдана под маяк и комнаты для рабочих, что его обслуживали. Указать путь своим заблудшим сородичам — вот какая цель стояла перед гномами после падения Кхазад-дума. И только спустя десятилетия к маяку присоединились казармы и тренировочные залы. Маяк был поистине невероятным зрелищем. Десятки сотен ступеней, высеченных прямо в камне, переплетались друг с другом, теряясь где-то под высокими сводами Эребора, стремясь к самой вершине Одинокой Горы, в которой и находилась чаша маяка, рёв огня в которой был слышен даже тем, кто стоял у самого подножия лестницы. — В своё время маяк спас множество жизней, указывая путь заблудшим охотникам. — И маяк снова зажгли в тот день, когда я затерялся в снегах. — И теперь он горит каждую ночь, — Торин усмехнулся, встретившись взглядом с полными удивления глазами Бильбо. — Ещё со времён основания Эребора у маяка был свой запас топлива. Его свет виден на множество миль вокруг. Надеюсь, он приведёт хоть одного заблудшего путника домой. — Хотел бы я увидеть маяк, когда Эребор был на пике своего величия, — задумчиво сказал Бильбо. Тупая ноющая боль, зародившаяся где-то под рёбрами, выбила из лёгких Торина весь воздух. Это было невозможно. Бильбо ещё даже не родился в то время, когда Смауг завладел Эребором. И всё же… Каково было бы встретиться с ним в юности? Смог бы Торин, будучи принцем Эребора, полюбить его? — Увидишь. Всё снова станет таким, как было когда-то, — заверил Торин. Это был не первый раз, когда он давал подобную клятву, и, скорее всего, не последний. Его дед и короли перед ним правили в разное время. Траин I создал могущественное королевство гномов на пепле, что остался после падения Мории, не имея за своими плечами ничего, кроме народа, что потерял свой дом. Трор же поддался безумию и позволил Смаугу захватить Эребор. У Торина же была своя собственная судьба. Он не был на троне, когда Эребор пал, но он сделает всё от себя зависящее, чтобы восстановить свой дом и снова сделать его самым могущественным королевством всего Средиземья. — Пойдём, — тихо сказал Торин, прерывая тишину между ними. — Нужно возвращаться внутрь. Бильбо прикрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем решительно кивнуть и зашагать в сторону бастиона. Мягкий, немного робкий хоббит, которого Торин встретил в Шире, изменился на извилистых дорогах Средиземья. Теперь всё, что нужно было сделать Бильбо, чтобы найти в себе силы для борьбы с тем, что приготовила судьба, — просто выйти из Горы и вдохнуть глоток морозного воздуха. — Спасибо. Я не ожидал, что увижу небо до весны. — Эребор — убежище, а не клетка. Я не хочу, чтобы ты всё время проводил за его стенами только из-за того, что это может тебя обезопасить. — Могу ли я прийти сюда снова? Торин остановился и с удивлением уставился на Бильбо. Хоббит и вправду попросил у него разрешение? Хотя, скорее всего, он сделал это для того, чтобы унять беспокойство Торина, а не потому, что и вправду хотел получить разрешение. И Торин должен был признать, что искушение отказать Бильбо было очень велико. Один сильный порыв ветра или неосторожный шаг по скользкому льду, и тогда… И все же Торин не мог отнять у Бильбо этого. Столь незначительная вещь — взгляд на небо — сразу же возвращала улыбку на лицо хоббита. Со временем в Горе появятся более безопасные места для прогулок, а до этого… — Только если тебя будут сопровождать охранники, а погода будет благосклонна к подобному времяпровождению на свежем воздухе, — наконец произнёс Торин. — К сожалению, эта часть Горы больше никогда не будет приносить мне такого наслаждения, которое ты в ней находишь. Падение с подобной высоты… Гном замолчал, не в силах произнести столь горестные слова. Он сам чуть не… Тёплое прикосновение к ладони вырвало Торина из оцепенения, и он перевёл уставший взгляд на хоббита, который придвинулся практически вплотную, разделяя одно дыхание на двоих. — Возможно, со временем я смогу это изменить, — лёгкая улыбка на губах Бильбо растаяла в тот же самый момент, когда послышались поспешные шаги откуда-то из глубин Горы. Охранники в мгновения ока вытянули своё оружие и окружили их в защитном круге, готовые отразить любую атаку. Спустя несколько секунд в поле зрения появились две знакомые фигуры. Балин прикрыл ладонью глаза от яркого солнца, а второй рукой опёрся на стену, пытаясь отдышаться. Бомбур рядом с ним согнулся чуть ли не вдвое, смахивая со лба набежавший пот. Они оба не произнесли ни слова, и только хватали ртом воздух словно рыбы, выброшенные на берег. У Торина же с Бильбо не было времени на подобное. Они практически одновременно шагнули вперёд с одним-единственным вопросом на губах: — В чём дело? — Что случилось? Балин покачал головой, и ему понадобилось ещё несколько глубоких вздохов, прежде чем гном прохрипел: — Рыба. — Рыба? — переспросил Торин, задаваясь вопросом, не повлиял ли холод на его слух. Все мысли о высоте, возможной трагедии и страхе покинули его разум, и он даже ничего не сказал, когда Бильбо протиснулся сквозь плотный круг из стражников и поспешил помочь Бомбуру. — Рыба, которую мы поймали в озере, — всё ещё задыхаясь, проговорил Бомбур и выудил из-за пазухи свёрток. — Всё плохо, Торин. Бильбо переглянулся с Торином, прежде чем развернуть свёрток и уставился на абсолютно нормальную рыбу, чешуя которой переливалась на солнце. И только когда хоббит раскрыл порез на брюхе, стало понятно, из-за чего Балин и Бомбур затеяли весь этот переполох: рыба была абсолютно чёрной изнутри и ужасно воняла. — Что, во имя Валар… — Действительно, Бильбо, — разнёсся голос Гэндальфа со стороны лестницы, а спустя мгновение появился и сам волшебник. В отличие от Бомбура и Балина он шёл неспешно и медленно. — Это не естественная грязь. — Что это? — Торин наклонился через плечо Бильбо, и его чуть не вывернуло от запаха. Но даже когда рыбу снова запрятали подальше, внутри все ещё осталось неприятное ощущение чего-то. — Яд? — Если это и так, то его не создал гном или человек — Гэндальф нахмурился. — Подобно тому, как кровь орков превращает плодородную землю в бесплодную пустыню, яд дракона отравил воды озера. Торин грязно выругался на кхуздуле. Даже мёртвый, Смауг всё равно представлял опасность для Эребора и его народа — Сколько испорчено? Ты бы не стал бегать по всей Горе, если бы речь шла об одной рыбе или даже целой бочке, — Торин встретился взглядом с мрачным Балином. — Больше половины. Бард и его люди все еще проверяют. — И это плохо, Торин. Очень плохо, — Бомбур всё ещё хрипел не в силах отдышаться. — Нельзя сразу сказать, какая рыба хорошая, а какая нет. Поэтому нам приходится разрезать её. Сам понимаешь, такая рыба, даже посоленная и запечатанная в бочках, не будет долго стоять. — Делай всё, что считаешь нужным, — Торин протянул руку и сжал плечо повара. — Попробуй спасти как можно больше рыбы. — А что делать с отравленной? — спросил Балин, указывая на сверток в руках Бильбо. — Запечатайте прогнившие туши в бочки и закопайте, — приказал Гэндальф. — Отметьте место. Со временем яд исчезнет, очищенный землёй Эребора, но на том месте нельзя будет выращивать пищу по крайней мере десятилетие. — А озеро? — с беспокойством спросил Бильбо. — Когда лёд растает, рыба всё ещё будет отравленной? — Рыба нерестилась ещё до того, как Смауг упал в озеро. И его кости будут очищены от яда к тому времени, как появятся первые мальки. Возможно, весной не стоит слишком увлекаться рыбалкой, но к следующему Дню Дурина можно будет преспокойно закидывать сети в озеро. Возможно, волшебник и пытался успокоить их своими словами, но Торин услышал совсем другое. Голод. Вот что ждало его народ. Вот, что убьет всех в этой Горе ещё до весны. — Мы не сможем сохранить это в тайне, — предупредил Балин. — Не с тремя десятками человек, которые сейчас сортируют рыбу. — Сколько еды у нас осталось? — мрачно спросил Торин. — На две недели? — Бомбур переглянулся с Балином. — Три с половиной, но на этом всё. Я не могу приготовить еду из ничего, Ваше Величество. Нам нужно больше припасов. — Но откуда нам их взять? — Балин махнул рукой в сторону внешнего мира, где на мили вокруг не было видно ничего кроме снега и пики далёких гор. — Даже птицы улетели на юг. Охота не принесёт результатов. — А как насчёт животных Беорна? — спросил Бомбур и пожал плечами в ответ на мрачный взгляд Бильбо. — Если это вопрос жизни и смерти… — И как долго нас будут кормить несколько коз и овец? — Бильбо покачал головой и вернул рыбу Бомбуру. — День или, о Валар, целых два дня? Они уже едят отходы, которые мы не можем употреблять в пищу. Нам ничего не стоит их содержание. И если мы всё же перережем им глотки, то именно тогда мы потеряем всякую надежду, — Бильбо схватил Торина за руку и слегка сжал её, не обращая внимания на свидетелей. — Небеса благосклонны к нам. Отправь воронов к Даину и Трандуилу. Попроси их о помощи. — Даже если они всё же решат помочь нам, — мрачно произнёс Балин, — то как они доставят к нам припасы? Между нами и лесным королевством, я уже не говорю о Железных Холмах, лежит снег в несколько метров высотой. — Если это в их силах, то они что-нибудь придумают, — сказал Бильбо. — У нас есть какой-то другой выбор? Или ты предпочитаешь голодать, но не признать, что нам нужна помощь? — Именно так и поступил бы Трор, — Торин встретился взглядом с Балином. Старый гном усмехнулся и склонил голову в лёгком поклоне. — Я не буду сидеть сложа руки и не позволю голодать своему народу. Но я не разделяю веру Бильбо в наших… союзников. Даин — согласен, но Трандуил? — Его действиями, может, и не руководит любовь и тёплая привязанность к гномам, но он никогда не упустит такой шанс, чтобы записать Короля-под-Горой в свои должники, — Бильбо пожал плечами и мрачно улыбнулся. — Кроме того, возможно, у него всё же есть сердце, и он решит помочь по доброте душевной. Торин недоверчиво хмыкнул, но всё же кивнул в знак согласия и направился в сторону лестницы, ведущей вглубь Эребора. — Я отправлю воронов в течение часа. Балин, расскажи людям и гномам о том, что случилось. Дай им как можно более точное представление о том, что стало с едой, и расскажи, что мы делаем, чтобы исправить ситуацию. — И спроси, может быть, у кого-то из них есть светлые мысли, — добавил Бильбо; его шаги были практически бесшумны по сравнению с грохотом от тяжёлых сапог гномов. — Торин, ты считаешь, это мудро? — вежливо спросил Балин. — Да, жители Горы с достоинством перенесли все выпавшие на их судьбы испытания, но… — Разработайте систему нормирования, которая поможет каждому получить свою справедливую долю пайка, — прервал гнома Торин. — Это поможет успокоить потрёпанные нервы. Кроме того, дайте им знать, что Эребор — не клетка. Если кто-то хочет испытать свою удачу за пределами Горы, то я прикажу открыть главные ворота. — А как насчёт убийцы Сторна? — спросил Бильбо, не отрывая взгляда от серого камня под своими ногами. — Разве он не воспользуется шансом, чтобы сбежать из Горы? Торин тяжело вздохнул. — Возможно, но это риск, на который мы должны пойти. Я сомневаюсь, что кто-то окажется настолько глупым и всё же рискнёт покинуть Эребор, но я хочу чтобы люди, как и гномы, знали, что они сами хозяева своей судьбы. Балин и Бофур молча кивнули в ответ и развернулись, исчезая в бесконечных коридорах Эребора. Впереди их всех ждали тяжёлые дни, наполненные испытаниями. Если бы они только проверяли рыбу сразу же. Если бы только они смогли собрать больше припасов перед наступлением холодов. Если бы только этот проклятый змей не завладел Эребором… — Вы сделали мудрый выбор, — неожиданно произнёс Гэндальф глубоким спокойным голосом. — Король Траин гордился бы вами, будь он тут и видя каким правителем вы стали. Я полагаю, что единственное, чего бы он хотел, так это чтобы такие суровые времена не выпали на долю его сына. А сейчас прошу меня простить. Торин лишь молча кивнул в ответ, не отрывая взгляда от спины Гэндальфа, которую медленно поглощали тени Эребора, и чувствуя, как отчаянье медленно затапливает его разум. На кону стояли сотни жизней. Гномов и людей. Мужчин и женщин. Стариков и детей. И Торин, сын Траина, внук Трора, законный правитель Эребора, Король-под-Горой, имея в своей власти бескрайние груды золота и драгоценных камней, не мог сделать ничего, чтобы спасти свой собственный народ. Холодная рука коснулась лица гнома, и Торин вздрогнул от неожиданности, встречаясь взглядом с обеспокоенными карими глазами, которые, казалось, смотрели в самую душу. Бильбо мягко очертил скулу Торина кончиками пальцев, и гном позволил себе на мгновение прикрыть глаза, наслаждаясь запахом чернил, пыли и трав. — У нас с тобой появилась работа, — прошептал Бильбо, отняв руку от лица Торина. — Давай. Ты пишешь Даину, а я составлю письмо для Трандуила. Думаю, я смогу быть более дипломатичным с эльфами, чем ты. Торин молча кивнул в ответ, позволяя Бильбо взять себя за руку и отвести в покои, где их уже ждала чистая бумага и чернила. Торин понятия не имел, что принесёт завтрашний день, будут ли они спасены своими союзниками или мучительно умрут, так и не увидев первых лучей весеннего солнца. Но одно Торин знал наверняка. Что бы ни случилось, Бильбо будет рядом. По крайней мере, на данный момент.***