Глобальная чистка

Мы лежали на маленьком каменистом островке, полностью обнажённые, и я вдруг заметила, что Инфорд дышит: редко и незаметно, но дышит. Его дыхание было ледяным и пахло не могилой, как следовало бы у живого мертвеца, а чем-то растительным, то ли водорослями, то ли землёй, то ли палой листвой. Одним словом, довольно приятно, хотя и непривычно. А, приложив руку к его груди. Я почувствовала несильные редкие толчки. Под рёбрами билось сердце: примерно раз в пять-десять минут, но билось. Так он что, Ревенант? Что я и немедленно спросила. - Нет. Мой народ становится ревенантами лишь в крайних случаях, например, в часы сильных эмоциональных переживаний или физических нагрузок, как сейчас. Извини, но для таких как я, секс является очень даже экстремальной физической нагрузкой. Примерно через час-другой я снова перестану дышать, и сердце перестанет биться. Наверное… После того, как мой народ вышел из этой пещеры и расселился по всей Британии, после увеличения физической активности, мы всё чаще и чаще стали становиться подобными ревенантам. Возможно, через несколько поколений мы окончательно станем ревенантами. А пока, иди ко мне! Когда он уже сознательно обнял меня и поцеловал нежно и долго, ведь времени на вдох ему не требовалось, и потом, когда его руки скользнули по моему телу и… Я поняла, что мне хорошо с этим мужчиной. Да, пускай он не живой человек, а мифологическое существо, более того, даже в большинстве культур считается тёмным. Мне было хорошо с ним, и это было главным. Но к сожалению, наша любовь должна была остаться лишь в этом мире. Инфорд был созданием чужого воображения, и без разрешения своей создательницы не смог бы преодолеть волшебных невидимых границ чужого волшебного мира, пусть даже он, этот мир, и был плотно вплетён в наш реальный современный немагический мир. Или, как говорят здесь, в мир маглов. Будь Инфорд моим творением, мы бы смогли уехать в Россию, в Москву, смогли бы пожениться, а так. Джоан Роулинг никогда не даст подобного разрешения. Ведь по её книгам видно её отношение к русским. И доказывать здесь что-то бессмысленно. Её магические создания мудрее: для них существует лишь министерство магии, и политика этого самого министерства, которая к реальной магловской политике не имеет никакого отношения. Поэтому и Инфорд, и Флоренц и другие приняли меня легко и спокойно, не зависимо от моей нации. В отличие от самой Джоан Роулинг: попытайся я обратиться к ней с просьбой выпустить Инфорда за границы ею созданного мира. Всё равно она, как создатель, обрекла своих инферналов на вечное безрадостное прозибание в немёртвом существовании до конца веков, обрекла на участь всеми гонимых и презираемых существ. Я спасла в своё время народ инферналов и сотни подобных им, хотя бы потому, что девять лет назад издала роман «Лёд и пламень, или Великая сила прощения», в котором один из главных героев был живым мертвецом, помогающим силам света, а через пять лет издала сказочную повесть «Пламенное сердце», в которой один из трёх главных героев, являясь живым мертвецом, был преданнейшим телохранителем наследной принцессы и не единожды рисковал жизнью за неё и за близкого друга и, благодаря этому, обрёл право снова стать человеком. И пускай мои книги почти никто не знает, но для меня важен тот факт, что я, создатель собственных магических миров, хоть как-то попыталась исправить ту несправедливость, которая веками царила в магическом параллельном измерении и в тонких мирах, где решались судьбы всех живых и неживых существ. А Инфорд. Тут ничего не поделаешь, придётся пожертвовать нашей, едва начавшейся любовью, ведь скоро я покину Хогвартс и вернусь домой. А вернусь ли?