Как обмануть подростка, пособие для демонических Императоров

Император стоял посреди пустого зала на том же месте, где был до этого. Смотрит вслед хлопнувшей двери и... Слабо представляет, что ему сейчас стоит делать. Он получил ответ на свой вопрос, зародившийся много лет назад и теперь больше понимает поступки своего учителя. Но совершенно не представляет, что ему стоит делать дальше. Затянуть ошейник потуже? Немного приспустить, дав ощущение свободы? У тех Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю, с другого мира, такая же судьба?.. Как звереныш смог добиться любви от этого человека? Дураку ясно, что постельные утехи в их жизни были регулярными, но смотря сейчас на то, как Шэнь Цзю убежал от него, чувствуя, как в теле бурлит кровь, страх, ненависть к самому себе и презрение. Паразиты передают все эти чувства хозяину. Мужчина делает шаг вперед. Затем еще один. И еще. Выходит из зала, запуская активность паразитов и видит, где теперь находится маленький учитель. Убежал к себе в покои и закрылся внутри. Бинхэ чувствует, что что-то не так. * * * Иногда кажется, что тело тяжелеет, когда дышать становится труднее. Лёгкие не набирают столько же воздуха, сколько нужно, и всё естество сосредоточенно на том, чтобы кислород поступал в мозг. И кому есть дело до этих конечностей, ещё и чтобы они двигались? Короткие вздохи делают только хуже. Содрогание груди стремительно заставляет воздух выходить из легких. Запястья рук напрягаются в желании что-то сжать, бросить, сломать, а в горле становится ком. Да что этот мудак о себе возомнил? Больной. Этот гуй абсолютно точно больной ублюдок. Кому придёт в голову мысль, издеваться над абсолютно случайным подростком? Только полному извращенцу. Только человеку, — демону, — что имеет, похоже, слишком многое. Почему вокруг только такие люди? Неужели все на земле психи и лжецы? Ци застревает в венах маленькими взрывами. Обжигающими достаточно, чтобы Цзю начинал задыхаться уже и от жара, будто внутри внутренности сгорают один за другим. Оно перекидывается с легких на вены, по тем пробегает к спине, к костям, искры в меридианах распространяются получше лесного пожара. Пламя на самом деле нервирует и пугает. Пот пропитывает одежду. Мерзко. Снять хочется всё. Содрать. Срезать. Его чуть не хватают судороги, и, на самом деле, ноги тянет, как и плечи, заставляет шататься и носиться со стороны в сторону сильнее, чем уже. Заставляет сгибаться чуть ли не пополам. Но это ещё не худшее. Со стороны кожу обдувает прохладой. Цзю несётся к спасительному холодку. Каждый шаг будто режет, с каждым шагом будто что-то хрустит. Он бежит с мыслью выбраться, сбежать, от пламени, от помпезных стен, на свежий воздух, вдохнуть немного больше.. Какая разница, золотая и побольше, или маленькая ржавая, если всё равно клетка? — А-Цз.. Какого хрена? «Ребенок...» — это слово... Ведь Цзю сейчас именно ребенок. Развит не по годам, но в какой-то маленькой своей части остается совсем мальчишкой, который не в силах отпустить и забыть прошлое. Даже спустя столько лет, в первой жизни, он никогда не забывал об этом. Научился скрывать. А сейчас, не в силах контролировать эмоции, осознавая то, что его позорную тайну раскрыли, он умчался. Бинхэ тоже был ребёнком. Он тоже был совсем мальчишкой, когда его матушка погибла, когда его надежды на жизнь в заклинательской школе обернулась чаем на голову. Видя чужие торчащие во все стороны патлы, красные глаза и просочившиеся кровью ботинки, Бинхэ против воли улыбается. Его учитель.. Шень Цинцю, может быть и таким? Загнанным зверьком. Что сейчас пытается вырваться и убежать прочь. Цзю делает рывок, совершенно наплевавший на возможные переломы, лишь бы выбраться отсюда. Увы, Бинхэ хороший охотник. Требуется пару мгновений, чтобы он оказался совсем рядом. Кость торчит из кожи, и Цзю скулит, накрепко став чужой собакой. Он сжимает в пальцах траву и, похоже, это единственное, что его интересует. — Ну что же ты так. Бинхэ садится напротив, не подходя ближе. Чужое ци буянит, аура мальчишки чуть ли не горит. Демоническая кровь разгоняет кровь, помогая дышать ровнее, а сам Бинхэ тяжело вздыхает, как разочарованный родитель. — Иди прочь! — Цзю ползёт, ещё не видя свою неестественно выгнутую ногу, но остро ощущая жгучую боль. Неужели ему в позарез всё же не нужны конечности? — Демон! Черепаший сын! Не трожь меня, ублюдок! — Тц-тц, откуда узнал что я демон? Сильный дар ясновидения? Этот император восхищён, А-Цзю! — Не морочь мне голову, больной извращенец! — Ну-ну, — Бинхэ касается чужое лодыжки, и Цзю шипит, сглатывая слезы и сопли. — Я ведь так переживал, когда ты так резко убежал. Нет чтобы поговорить по душам.. — Будто она у тебя есть. — Конечно. И вся она для тебя, А-Цзю. Выравнивая поток ци, Ло Бинхэ заранее видит несколько нарушений в духовных венах. Старые и новые, и.. такой человек обучал детей правильному совершенствованию? О себе бы позаботился сначала. Цзю выглядит бледнее, и того явно начинает морозить. Но оно и к лучшему. Шэнь Цзю смотрит на руку долго. Без когтей. Крупная, видно, что сильная. Он может сломать мне шею ею. Вывернуть руку. Сжать и мои пальцы хрустнут. Опять. Разбить мне лицо. Он может- Кровь останавливается благодаря стараниям Бинхэ и, на самом деле, он очень добрый сейчас? Он мог бы вырвать согнутую в обратную сторону конечность с мясом, чтобы торчащий осколок кости освободился и висел сам по себе. А он вот, залатать решил. Сама добросердечность. — Да ты посмотри на себя. Если так хотел погулять, мог попросить? Сейчас будет больно. — Да ты, блядь, вообще меня не слышишь, я гово-! — резкий крик превратился в шипение, когда Бинхэ, не волнуясь о ноге "пациента", просто засунул косточку назад. Та хрустнула в ещё нескольких местах, оставляя осколки в мясе.. Но с таким кровь справиться легче, чем с торчащей костью. — Твою!.. Сука!.. — Я же предупредил, — со вздохом, Ло Бинхэ отходит, отряхивая руки. Вид Цзю слишком жалок сейчас. Ещё хуже, чем был утром. Мало того, что кости торчат, так ещё и растрепанный, грязный, в крови, и бледный ужасно.. любая дама сойдёт с ума от зависти, увидев этот оттенок кожи! И никакая пудра так же не сделает! Кажется, Цзю не слишком благодарен ему. Во всяком случае, слёзы на лице и крик говорят об обратном. Тот цепляется за траву и поверхностно дышит, пытаясь двинуть ногами. В тех ещё видны осколки, что по всему полу разметались в покоях. По хорошему, их бы достать как можно скорее. Но Бинхэ стоит напротив, не обронив ни слова. Интересно, он тоже таким выглядел в глазах Цинцю? — Хватит рыдать. Ты всегда презирал сопли. Пошли обратно. — Да пошёл ты! — ну, Бинхэ предложил. Секунда, и дворцовые стены снова окутывает тишина. Требуется совсем немного усилий, чтобы поднять подростка. Донести его назад, в уже чистую комнату намного проще, чем было выпрыгивать из неё. И надо было устраивать всю эту драму? — Хм... И сколько ума в голове должно быть, чтобы такое сделать? — видимо, немного. Он кладёт бессознательное тело на кровать, разглядывая чужие старания. Осколки уродливо застряли в чужих ногах, через подошву ботинок, и, по хорошему, Цзю не смог бы ходить ещё очень долгое время. И то, благодаря своей хлипкой но культивации. Бинхэ приходится вытащить стекло прямо через подошву, и только после снять чужую обувь. В ранках ещё осталось стекло, как он может рассмотреть. О, он знает как это больно. Особенно с плохой базой культивирования, когда приходится тащиться на своих двух на Цаньцао, чтобы стало лучше, потому что самостоятельно невозможно выполнять свои обязанности (или чужие хотелки) как обычно. И каждый режущий шаг, казалось бы, приближает или к осложнениям, или к быстрейшему лечению. Рука сдавливает бледную стопу, загоняя красные осколки глубже. Какого черта он не заслужил то, что получила та тряпка? Откуда у него такой любящий учитель? Этот маленький щенок не мог вырасти в того человека. Не мог быть тот же мужчина этим маленьким зверенышем. Перепуганным, грязным и жалким, он вырастет только в горделивого, жалкого взрослого. В прогнившего человека, что передаёт свою гниль следующим поколениям. Который выплескивает её на детей. Который выбрал в соперники одиннадцатилетку, что не может дать отпор? И никто ведь не расскажет Бинхэ, что он делал не так. Никто не объяснит, чем он провинился. Что надо было сделать, чтобы не навлечь на себя чужую злость? Где надо было промолчать? Он буквально создал новый мир. Он создал свои условия жизни. Он, блять, покорил время! Так какого черта он не может.. — Ай!— шипение со стороны отвлекает от мыслей, и Бинхэ выпускает с руки уже синюю ногу. — Я был столь любезен, что вытащил все осколки, А-Цзю. — Какого чёрта.. — потолок какое-то время кажется незнакомым. А тело невероятно тяжёлым. Он не может пошевелиться, и это Нервирует. Перед глазами уже не расписанный потолок, а каменные стены. Цзю физически снова ощущает холод от сквозняка и пола. Чужое присутствие ощущается как нельзя ярко, и Шэнь Цзю глотает воздух ртом, лишь бы не утонуть в этих чувствах. Тело содрогается под силой нервов, и он передергивает плечами, пытаясь отползти, зацепиться за что-то рядом, чтобы подтянуть тело.. Но почему-то, Цзю каким-то образом снова начинает дышать. Легкие снова вбирают кислород, а перед глазами понемногу пропадают тёмные пятна. Будто и мыслить стало легче. И в тоже время сложнее. Мозг перестаёт работать на адреналине подпитываемый страхом. — Ну-ну, только успокоился и давай по новой? А где же "спасибо, мой дорогой Император, что позаботились обо мне?" Чужой голос отдаёт гулом в голове, и Цзю не сразу понимает смысл слов. Да что говорить, он еле сгибает пальцы и поднимает руку перед собой. В движениях он не ограничен, если не считать свинец в костях. Это успокаивает. Цзю раскидывает руки звёздочкой. Моргать тяжело. Глаза каждый раз закрываются всё сильнее и сильнее, и.. Он был на траве. На улице. Всё вокруг горело, — или горел он? — а после.. ... — Ты снова уснул?.. — Ло Бинхэ видит, как дыхание мальчишки становится медленнее. Действительно уснул. Надо позвать лекарей, и заканчивать тут. У него куча работы помимо этого сопляка. Ну ничего. Со временем они научатся контролировать его приступы. И нервные и искажения. Демоническое культивирование оставило свои следы, сделав ци слишком плотной для человеческих духовных вен и Цзю на самом деле может умереть от любого пришедшего искажения, к которым предрасположен. Неудивительно, что Шэнь Цинцю так часто уходил в уединения. Возможно, в одном из таких уединений в пещерах Линси, он и убил шифу Лю? Минъянь была преисполнена желанием мести. ..Право слово, без гарема намного удобнее. Некоторые идиотки резали друг другу горлянки, лишь бы обратить на себя побольше внимания. И отвлекали Бинхэ от главного. Хотя, размышляя тогда, он не прочь был отвлекаться. За всеми этими дурами он совсем забил на империю, что возобновил своими силами. Власть понемногу отхватывали себе жадные генералы да другие сошки. Но сейчас, зная что у кого на уме, Бинхэ мог бы этим воспользоваться. Занять уцелевший стол, и забыться в монотонной работе с прочтением свитков, что принесли вызванные слуги, о пустынной части демонического царства, и устоев там.. В скором времени обещают быть бунтовщики с жарких земель. Не стоит закрывать глаза на развороченный муравейник. Бинхэ своими похождениями на разные закутки земли потревожил коренные народы, что до сих пор не признали законного наследника, как минимум. Как максимум того, кто сильнее их. Похоже, придется нанести визит? * * * Везде чисто и свежо. Вокруг шелестит бамбук, а вдали слышны детские голоса. Цзю отчего то смотрит на мир намного выше, чем раньше. Облака закрывают ясное небо. Давно не было столь хорошей погоды.. — Мелкий выродок! Думаешь отоспаться вместо работы? Ругательства доносятся со стороны, и ноги несут не по своей воле, выглянуть, что происходит. Кто нарушил столь приятную тишину? — Я нарубил столько дров, сколько вы сказали нужным, шигэ.. — Ты сам не видишь, что этого мало? Думаешь, учитель будет доволен? Ребёнка зажимают более старшие дети. Откровенно издеваются, и, Цзю мог бы окликнуть их. Он чувствует, что мог бы сказать им что-то. Но вместо этого уходит прочь. Пусть разбираются. Ветер горы сменяется сквозняком с окна, а зелёное окружение высокими стенами. Приходится приложить немало усилий, чтобы сесть. Ноги не слушаются, и Цзю видит, что они перебинтованы. Неужели переломал, когда прыгал!? Но по ощущениям одни порезы и синяки. — Как же долго ты спишь. Знаешь, слишком долгий сон вреден для здоровья. Цзю выпрямляется резче, прикрывается одеялом, и ищет взглядом надоевший источник голоса. — Что снилось моему А-Цзю? — Вали отсюда. Снилось нечто странное и будто знакомое. Цзю очень давно не видел спокойных снов. И даже странный грустный ребёнок и старшие хулиганы не помешали ему. Хоть и оставили странный осадок, с воспоминаниями о уличной жизни. Обычно он навлекал на себя кучу беды, и не нравился местным детям из-за хмурого лица. Но раз обижали и кидались с кулаками, то в ответ получали или нагоняй от взрослых, которым они мешали, так удобно оказавшимся рядом, куда их завёл убежавший Цзю, или от неконфликтного гэ, который.. .. — Ты посмотри на него. Какой грубый. Ещё и всю комнату разнёс. Разве так можно? — Императору демонов это ударило по карману? — огрызается злостно. Но тихо, в горле сухо, как после недели без воды. — Ай-яй, кто тут рычит? Знаешь, точно как и с прогулками, если не нравилось убранство, мог сказать! На самом деле, я только за, чтобы у тебя был свой уголок. Закажем вещи, которые тебе не захочется ломать и крушить, и всем будет спокойнее. Как идея? Этот демон.. смеётся над ним? Издевается? — Есть вариант дешевле, отправить меня обратно, — что было бы предпочтительнее, даже без столь изысканных накрытых столов и мягкого матраса. Возможность пойти куда угодно манила куда больше. — У меня столько сил ушло на твои поиски. Ты всё время ранишь меня в самое сердце. Ну ничего, я решил, что в свободное время займусь твоим воспитанием и манерами. Больше всего сейчас хочется воды.. И Ло Бинхэ, будто каким-то образом узнав его мысли, любезно преподнёс кувшин со стаканом. Но Цзю проигнорировал милость. — Наслышан о демонических обычаях, я откажусь, пожалуй. — Как резко. И грубо. Чтобы ты знал, и меня в людском мире рисуют уродливым страшным тираном. Но разве я таков? А манеры тебе не помешают. Я предложил тебе воды, неужели не выпьешь, даже при большой нужде? Хочется вылить воду на голову наглецу, но дальше злых слов Цзю не готов переступать. — Обычная вода. Прозрачная, чистая вода, А-Цзю. В прозрачном стакане. Почему не берешь? Не примешь, даже умирая от жажды? Наш А-Цзю слишком гордый для подачек? Будешь из лужи пить, лишь бы не взять из рук грязного демона!? В конце Бинхэ перешёл на крик, заставляя Цзю съежиться под чужим натиском и аурой, руками сразу закрывая шею. О. Он напугал его. Бинхэ улыбается примирительно. — Прости, прости. Я так разволновался, когда ты прыгнул с окна. Ты даже ногу сломал, мне пришлось звать лучших лекарей, пока ты был в отключке. Тревожить других людей от тяжёлых пациентов ради тебя. А-Цзю понимает? Молчит. И правильно. Даже имея язык, лучше иногда промолчать. Смотрит сопляк внимательно. Наблюдает, как Бинхэ отставил на поднос рядом кувшин. За его движениями, как он поправляет наручи и рукава. Как отходит к столу с письменами. Боится. Внутри Бинхэ что-то щёлкает от этого ощущения. Практически чистый страх без значительной части омерзения. Его пальцы подрагивают, когда он собирает свои вещи, а затылок приятно покалывает от предвкушения. Это невероятно.