Дело Пиетта (The Piett Affair)

      — Но я бы никогда этого не сделал. Я никогда не делал ничего подобного!               Ему стало холодно, когда он посмотрел на посла c Астирии, высокого и властного в своих великолепных шелковых одеждах. Желтый цвет был таким насыщенным, словно сделанным из цветного стекла.               Однако Пиетту было все равно, во что одето это существо. Он был полностью сосредоточен на том, в чем указанное существо его обвиняло.               Они стояли в его конференц-зале — принцесса, Вирс, он сам и голографическое изображение Мон Мотмы. Напротив них находился Триг, посол Астирии, и его окружение, которые просили аудиенции у принцессы и лидера Новой Республики.               И они специально попросили, чтобы Пиетт присутствовал.               Вирс вошел за несколько минут до того, как они отправились в путь, без объяснений, но Пиетт почувствовал удовлетворение Леди.               Значит, его вызвала она.               И теперь все они стояли, словно высеченные из камня, в то время как напротив них посол изящно махал рукой, его фиолетовые глаза угрожающе сверкали.               — У меня есть доказательства, адмирал. Мы долго ждали справедливости. И теперь, в форме Новой Республики, мы можем ее получить.               Один из его спутников выступил вперед и вложил чип данных в протянутую руку посла.               — Я полагаю, мы можем проиграть это здесь?               Пиетт заставил себя податься вперед, чувствуя себя странно, как будто он был своим собственным кукловодом, и взял предложенное, отчаянно надеясь, что выглядит спокойным. Он вставил чип в гнездо на глянцевом столе для совещаний, и появилось голографическое видео.               — Это, безусловно, вы, адмирал Пиетт. Намного моложе, конечно. Но вы.               И он с ужасом и восхищением наблюдал, как его младшее «я», одетое в аксиланскую форму, вошло в кадр, чтобы предстать перед собравшейся где-то на городской площади толпой. Он увидел, что большинство существ в этой толпе были астирийскими женщинами и детьми — невероятно поразительными своей чистой белой кожей и фиолетовыми глазами. Множество других аксиланских солдат были вокруг группы гражданских — возможно, 500? — с бластерными винтовками наготове.               Он прислушивался к акценту своей юности, когда обращался к толпе, но, на самом деле, не обращал внимания на то, что говорил. Потому что он никогда там не был. Пиетт никогда в жизни не ступал на Астирию. Как они это создали?       Толпа начала кричать и плакать, и он услышал, как он сам отдает приказ стрелять.               И массовое убийство заполнило голографическое изображение. Когда все закончилось, он увидел, как его младшее «я» спустилось вниз и толкнуло ботинком тело ребенка, прежде чем уйти с экрана. Головидео прекратилось.               Пиетт почувствовал тошноту.               Пауза.               — Мы долго ждали справедливости, Пиетт. И мы ее получим.               — Я... — он прочистил горло и приободрился, когда принцесса взяла его за руку своей маленькой ручкой, посылая ему свою поддержку. — Я никогда не был там. Я не знаю, как вы это сделали — видео очень искусно, но я там никогда не был. И далее, я бы никогда не совершил такое зверство! В высшей степени отвратительно, что вы меня в этом обвиняете.               — У нас есть свидетельские показания...               — Все это можно подделать, — отрезала его принцесса, стремясь к дипломатичности, хотя он чувствовал, как она слегка дрожит от гнева. — Можно заплатить существам, чтобы они говорили то, что вы хотите. Адмирал Пиетт — самый благородный человек, которого я знаю...               Спасибо вам, моя дорогая.               — ...и он никогда бы так не поступил! Мы все работали с ним в течение многих лет. Он бесчисленное количество раз рисковал своей жизнью ради многих женщин и детей по всей галактике!               — И у нас есть доказательство, которое вы только что видели! Как вы можете это отрицать?               — Легко, — сказал Вирс таким холодным тоном, что большинство существ закрылись бы в шлюзе, чтобы его избежать. — Головидео можно подделать. И мы имеем право изучить ваши так называемые «доказательства».               — Да, — сказал Триг, слегка склонив голову, — И мы добровольно предлагаем все, что требуется Новой Республике для экстрадиции.               — Мон, — сказала принцесса, поворачиваясь к голографическому изображению главы государства. — Конечно...               Чандрилланка посмотрела на него: — Они действительно подали все, что были должны. Но у нас есть, по крайней мере, 24 часа, чтобы изучить эту информацию, посол. И я могу только от всего сердца повторить то, что было сказано в отношении адмирала. Я всегда знала его только как глубоко порядочного человека. Это совсем не соответствует.               Пиетт наклонил голову, не решаясь заговорить. Это было еще одним напоминанием о том, что он жил и работал среди людей, которые искренне о нем заботились. Которые не считали его бесполезным или презренным из-за его происхождения.               Астириец тонко улыбнулся: — Вы, конечно, можете ознакомиться с доказательствами. Но я буду считать Новую Республику ужасным обманщиком, если вы будете утверждать, что пришли сюда, чтобы добиться справедливости, но не можете считать виновным одного из ваших драгоценных лидеров. Остальная галактика будет наблюдать за этим, мадам, если вы откажетесь от нашего справедливого требования. Насколько раздробленной станет ваша хрупкая Новая Республика?               Пиетт хотел проснуться. Конечно, это был кошмарный сон. Ему снова стало дурно при мысли о том, что эти крошечные тела будут уничтожены... Неужели они действительно сделали это, чтобы его подставить?       — Я нахожу это ужасно удобным для вас, посол, — выплюнула ее высочество, делая шаг вперед, ее присутствие было намного больше, чем ее миниатюрная фигура. — Что вы просто случайно предъявили это обвинение адмиралу, когда мы готовим официальный выговор и расследование в вашем секторе за укрывательство пиратов и пособничество им.               — Согласен, — прорычал Вирс.               Делегация, стоявшая позади посла, неловко заерзала, услышав явную угрозу, исходящую от генерала. И совершенно внезапно свет в комнате изменился, и им показалось, что все они купаются в крови.               Пиетт поднял глаза: — Леди... — сказал он с упреком. Ее гнев нарастал, и они не могли рисковать ее... возмездием, как бы он ни ценил ее негодование от его имени.               Свет стал своим обычным теплым свечением, и посол посмотрел на него: — Уместно видеть вас купающимся в красном, адмирал.               — Я не совершал этого зверства, — твердо заявил Пиетт. — Мы можем найти офицеров, которые служили со мной в аксиланских войсках. На самом деле, на этом корабле служит один из них. Но мы можем найти и больше. Все скажут вам, что я счел бы такой поступок отвратительным. На Аксиле можно получить мои записи. И мой имперский послужной список открыт для вас. Как и мои действия в Новой Республике.               — Мы рассмотрим эту... информацию, которую вы принесли, — спокойно сказала Мон Мотма. — Я уверена, вы понимаете, что мы имеем на это право.               Триг низко поклонился с заискивающей улыбкой: — Естественно. И я с нетерпением жду, когда справедливость восторжествует.               Он вышел, и Пиетт обнаружил, что его колени не очень хорошо слушаются. Вместо этого он положил руки на стол для совещаний перед собой и понял, что ему ни на йоту не удалось обмануть Макса, когда генерал сел рядом с ним.               — Садись, Фирмус. Я знаю, ты, должно быть, не в себе.               Тогда он так и сделал, стараясь не упасть в свое кресло. Он глубоко вздохнул и сжал правую руку в перчатке, лежащую на столе. Затем он посмотрел прямо на голографическое изображение главы государства.               — Мадам, клянусь вам, я не делал того, в чем меня обвиняют.               Принцесса встала у него за спиной и твердо положила руки ему на плечи.               — Дорогой адмирал, — сказала она с сочувствием в голосе, — я почти оскорблена, что вы считаете нужным нас в этом убеждать. Конечно, вы этого не совершали.               — Совершенно верно, — согласилась Мон Мотма. — Я не знаю, как это было сделано, адмирал, но я согласна с принцессой. Слишком уж удобно по времени. И обвинять кого-то столь высокопоставленного... Они что-то замышляют.               — Тогда что нам с этим делать? — прямо спросил Вирс рядом с ним. — Потому что я не позволю адмиралу покинуть этот корабль. Госпожа глава государства, вы знаете, какая у них репутация, когда дело доходит до их «судов». Мы уже видели подобное раньше. Вы не можете просить меня передать им моего друга.               Пиетт бросил на него быстрый и благодарный взгляд.               Мон Мотма выглядела серьезной: — Я бы не хотела, генерал. Но...               — Нет, Мон, — сказала принцесса, крепче сжимая его в объятиях.               Чандрилланка выглядела бесконечно усталой: — Лея. Их доказательства убедительны. Я ни на секунду в это не верю, — добавила она, глядя прямо на Пиетта, — но достаточно того, что у них будет право экстрадировать адмирала до суда, который по нашим законам будет проводиться на их планете.               Вирс зарычал: — Карк, вы издеваетесь надо мной? Нет.               — Генерал, — вздохнула Мон Мотма. — Мы сами инициировали эти юридические процессы именно потому, что после зверств Империи так много планет и рас нуждаются в правосудии. Я не могу просто отмахнуться от них, потому что в этом замешан наш адмирал флота. Мы не стоим выше закона.               И Пиетт знал, что она была права.               — Но, Мон, мы знаем, что это — неправда! — настаивала его принцесса, и адмирал взял ее за руку.               — И мы, конечно, будем с этим бороться, — ответила Мон Мотма. — В идеале мы должны найти изъян в этих ложных доказательствах. Но... если мы не сможем найти его за отведенное время, мне очень жаль, адмирал, но вам придется пойти с ними. Нам нужно изменить закон об экстрадиции, но прямо сейчас дела обстоят так.               — Я не могу поверить, что мы об этом говорим! — воскликнул Вирс, и Пиетт был поражен открытой силой его гнева. Генерал редко терял контроль над собой, и уж точно не с женщиной, которая была его главнокомандующим.               — Вы хотите, чтобы мы отдали его во власть тех, кто будет плохо с ним обращаться! — отчеканил Вирс.               — Именно потому, что он занимает видное положение, это было бы наиболее рискованно с их стороны, — сказала глава государства, пытаясь успокоить своего друга.               — Вы не можете это сделать, — заявил Вирс, и Пиетт начал искренне задаваться вопросом, не придется ли ему взять своего друга под стражу.               — Макс, — сказал он, и эти свирепые серые глаза метнулись к нему. — Она может. И ей придется это сделать, если мы не найдем изъянов в их информации. Так что давайте приступим к работе над этой частью, хм?               *******               Болдуин зарычал и провел руками по волосам, отчего они еще более дико встали дыбом. Шесть часов из 24, чтобы доказать, что его адмирала подставили. А он не ближе к разгадке проклятого головидео, чем раньше. Принцесса и генерал просматривали показания «свидетелей» в поисках противоречий и неточностей. А Болдуин возглавлял секретную оперативную группу доверенных лиц, работавшую над доказательством того, что ужасная запись была подделкой.               У Шефа не было ни малейших сомнений в том, что так оно и было. Он знал своего адмирала, и ему стало дурно при мысли о том, как это повлияло на Пиетта. Как бы это повлияло бы на весь корабль, если бы адмирал действительно был вынужден пройти за это через суд.               Болдуин даже не позволял своему разуму размышлять о том, что может произойти, если астирийцы признают Пиетта виновным.               Он отхлебнул холодного кафа, вздрогнул и снова поставил его, оглядываясь на остальных пятнадцать членов команды, пристально смотрящих в свои компьютеры и усердно пытающихся понять, где могут быть подсказки, чтобы выявить подделку.               Однако до сих пор все шло гладко. Никаких незначительных сбоев в потоке данных. Никаких странных фоновых мерцаний. Если это были склеенные кадры, то сделано это было мастерски. Или они не были склеены.               Но склейка не могла быть вариантом, потому что Пиетт заявил, что он никогда не был на Астирии, а это явно происходило именно там.               Он сжал в руке свой датапад и услышал отчетливый треск экрана.               — Тогда, очевидно, мой намек на большее количество кафа.               Он посмотрел на крупную фигуру Мака, протягивающего дымящуюся чашку, и у нее был качественный аромат, а не осадок от обычных дозаторов.               Он слегка улыбнулся главному стюарду и с благодарностью принял каф: — Как ты мог догадаться?               Мак кивнул на сломанный датапад: — Что ж, если это указывает на предстоящее, я обязательно буду тебя снабжать, чтобы Новой Республике не пришлось покупать кучу нового оборудования.               Болдуин фыркнул: — Я бы пошел в спортзал и побил по мешку, чтобы избавиться от разочарования, но у меня нет времени, Сила побери.               — Пока ничего? — поинтересовался Мак.               Болдуин поднял бровь, глядя на него: — Знаешь, ты действительно не должен знать, что мы все здесь делаем.               Мак прислонился к консоли и скрестил руки на груди: — Верно. Но ты же знаешь, как разлетаются сплетни.               Болдуин нахмурился: — Я знаю, но это не...               Мак поднял руку: — Да. В основном, я слышал, что в адрес нашего адмирала выдвинуты какие-то нелепые обвинения, и это все.               Болдуин мысленно горячо выругался. Он даже этого не хотел. Теперь он, в основном, привык к головидео, просмотрев его бесчисленное множество раз. Но он знал, как оно, должно быть, поразило адмирала при первом просмотре. Он был уверен, что Пиетту, который лично вставал на линию огня ради детей по всей галактике, стало плохо при виде этого.               И экипаж Леди был верен своему адмиралу. Но Болдуин знал, что даже сейчас есть те, кто с радостью поверил бы в это. Некоторые из тех, кто все еще считал подозрительными бывших имперских офицеров.               — Что ж, прислушивайся к любым разговорам, которых не должно быть, ладно? — спросил он. Мак серьезно кивнул.               — Конечно, Шеф. И, Болдуин. Я здесь, когда это станет чересчур.       Он ценил своего друга.               — Спасибо, Мак.               *******               Сержант Ландерс шагал по отполированным коридорам Леди, подпитываемый почти исключительно яростью.               Он был простым человеком. Ему нравилось служить в армии. Ему нравилось время, проведенное в аксиланских войсках, и он был рад снова служить теперь уже Новой Республике. Ему нравилось получать приказы и выполнять их. Не ему было командовать. И он был совершенно не против этого.               Следовательно, его мир тоже был прост. При условии, что он получал приказы от моральных авторитетов, он не слишком себя утруждал. А если начальство не было моральным... Что ж. Он мог вспомнить несколько случаев, когда вышестоящий офицер делал или просил его сделать что-то неэтичное. Его работа была ясна. Сообщить об этой чепухе, потому что он не имел к подобному никакого отношения. Это дорого ему обошлось в начале карьеры, и он был переведен обратно в рядовые, но для его совести это того стоило. Поэтому, когда молодой лейтенант Пиетт принял командование его подразделением, Ландерс был очень рад обнаружить, что ему больше не нужно беспокоиться об этике. Потому что Пиетт был скрупулезен и совершенно непреклонен в том, как должны были себя вести его люди.               А теперь...               Теперь его адмирала обвиняли в чем-то настолько ужасном, что в голове Ландерса это почти не укладывалось. Им нужен был свидетель для его защиты? Он им покажет, каким свидетелем является,  карк со всеми ими.               Двери в кабинет адмирала при его приближении с шипением открылись, и он был слегка удивлен, увидев не только Пиетта, но и генерала Вирса и ребенка Пиетта, нет, подождите. Принцесса... Он действительно не мог так теперь к ней обращаться, служа на Леди.               Пиетт стоял за своим столом и, на взгляд Ландерcа, выглядел изможденным, хотя его форма была такой же свежей, как и всегда. Принцесса была рядом с ним, потому что, конечно, она бы это сделала.               Молодец, девочка, — подумал Ландерс.               Вирс расхаживал взад и вперед, как гандарк в клетке, и остановился, когда Ландерс вошел.               — Адмирал, — сказал Ландерс, отдавая честь Пиетту. — Генерал. — Он сделал то же самое. — Ваше высочество, рад вас видеть.               — Я тоже рада вас видеть, сержант, — сказала принцесса, тепло ему улыбаясь.               — Адмирал, — сказал Ландерс, сразу переходя к делу. В конце концов, разве колебание когда-либо кому-то помогало? Отнюдь. Вот, что он сделает. — Я более чем счастлив свидетельствовать от вашего имени, сэр. Это — грязная ложь, сэр, и если нужно сделать что-то большее, чем просто дать показания, я тоже вызываюсь добровольцем, если вы понимаете, что я имею в виду. — Он сжал кулаки, и Вирс прочистил горло.               — Поверьте мне, сержант, я бы присоединился к вам, не задумываясь.               — Спасибо, Ландерс, — устало сказал Пиетт. — Но вы должны знать о рисках...               — Пиетт. Извините... адмирал. Все еще привыкаю. Вы действительно хотите рассказать мне о рисках на случай, если я передумаю?               Он склонил голову набок и нахмурился. Принцесса снова улыбнулась ему, и, карк, этой девушке лучше быть осторожной с тем, на кого она направляла свой блеск. Более слабого человека это способно сбить с ног.               Пиетт взглянул на генерала, когда тот издал звук, похожий на фырканье. Затем он потер висок.               — Ну что ж… Я собирался, по крайней мере, их изложить, Ландерс.               — Влечет ли это возможную смерть или тюремное заключение?               Пиетт поднял бровь, и упрямому крифферу действительно следовало бы сесть, но Ландерс знал, что лучше этого не предлагать. По крайней мере, в присутствии двух других.               — Я... не уверен, но, да, это возможно.       — Тогда я еще активнее "за".               И, наконец, он заставил своего старого друга слегка улыбнуться.               Вирс вернулся с другого конца кабинета и встал по другую сторону от Пиетта.               — Сержант, если бы вы не работали в инженерном отделе, думаю, я мог бы переманить вас в армию.       — Что ж, это очень любезно с вашей стороны, генерал, но условием, на котором я согласился служить на Леди, было то, что я нахожусь во флоте, чтобы быть под командованием Пиетта... извините... адмирала, сэр. Без обид.               Вирс одарил его мрачной улыбкой: — О, никто не обижается.               Пиетт наклонил голову: — Спасибо, сержант. Я надеялся, что, возможно, вы вспомните о других бывших коллегах, которые тоже захотели бы выступить от моего имени.               Что ж, это было нетрудно.               — Если они все еще живы, сэр, они придут. Сэр. Это головидео, которое у них якобы есть...               И Пиетт посерел при упоминании об этом.               — Да, Ландерс?               — Ну, а вы не могли бы доказать, что были где-то в другом месте, когда оно снималось, адмирал?               Пиетт вздохнул и опустил взгляд на свой стол: — Кто бы это ни сделал, Ландерс, он очень, очень хорош. Они, должно быть, внимательно изучили мой график службы в аксиланском флоте за двенадцать лет и нашли один из немногих случаев, когда я брал отпуск на берег. И... нет. Я не могу доказать, где я был.               Ландерс похолодел. Но они ничего не добьются, если он будет стоять, как статуя.               — Тогда все в порядке, сэр. Я могу продолжить поиск имен...               Пиетт снова потер голову, и принцесса незаметно коснулась его руки.               — Да, спасибо, Ландерс. У нас время немного поджимает...               — Ни слова больше, сэр.       — Тогда вы свободны, сержант. И спасибо.               Ландерс занялся этим. Он должен был надеяться, что друг Пиетта и его ребенок позаботятся об адмирале.               *******               У Леи сильно сдавило грудь после того, как Ландерс ушел, а Вирс практически дотащил Пиетта до дивана и посадил его там, протянув руку за адмиральским кителем.               Она смотрела, как ее адмирал медленно снимает его и стягивает сапоги, и ей было за него больно. Пиетт воспринял нечто подобное тяжелее, чем любую физическую травму. Она встряхнулась и открыла его верхний левый ящик, найдя шприц, который искала, прежде чем присоединиться к двум офицерам.               — Адмирал, — мягко сказала она, держа гипоспрей так, чтобы он мог его видеть. — Могу я?               Он молча кивнул, и она почувствовала, что мигрень усилилась из-за его стресса.               Она прижала шприц к шее мужчины, и часть напряжения покинула его.               Вирс сел слева от него, а Лея выбросила шприц в утилизатор, прежде чем присоединиться к ним с другой стороны от адмирала.               — Спасибо вам обоим, — тихо сказал он, наклоняясь, чтобы положить предплечья на колени. Вирс положил руку ему на спину и встретился с принцессой взглядом. Она чувствовала его отчаянную потребность защитить Пиетта, но также и его разочарованную ярость из-за того, что в данном случае он не мог этого сделать.               — Вы оба знаете, что мне придется пойти с ними, — продолжил он, обращаясь к полу. — И мне жаль, что это ставит всех в ужасное положение. Я могу только... только попросить вас продолжать верить тому, что вы обо мне знаете. И надеяться, что Болдуин и его команда смогут выяснить, как было сделано это криффово головидео.               Затем Лея потянулась к одной из его рук, взяла ее обеими руками и наклонилась, чтобы оказаться с ним плечом к плечу.               — Дорогой адмирал. Пожалуйста, не сомневайтесь, что мы знаем, кто вы такой. И, я думаю, вы забыли, что я лучше, чем кто-либо другой, знала бы, если бы вы были двуличны.               Вирс легонько подтолкнул его с другой стороны: — Видишь, Фирмус? Эта чувствительность Скайуокеров — удобная штука.               Но Пиетт не смог даже слегка фыркнуть в ответ другу. Это обвинение ударило его в самое уязвимое место. То, за что он боролся изо всех сил, — дети. Кто бы ни подставил адмирала, он знал об этом, и было особенно жестоко обвинять Пиетта в подобных вещах.               Лея наклонилась, чтобы коснуться его лба своим: — Я знаю, — тихо сказала она. — Я чувствую вашу боль и сделаю все, чтобы вас от нее избавить.       — Как и я, — согласился Вирс, слегка поглаживая Пиетта по спине.               Пиетт судорожно вздохнул, и девушка почувствовала, как он пытается обрести некое подобие контроля. Наконец, он оторвал взгляд от пола и посмотрел ей в глаза.               — Спасибо вам, моя дорогая, — сказал он. — И тебе, Макс. — Он медленно сел. — Не остается ничего, кроме как идти вперед. Я должен буду верить, что все вы сможете докопаться до сути этого дела.       Лея кивнула: — Конечно. Но… Мой адмирал, вы должны знать, что если я почувствую, что у вас что-то не так, мы придем за вами, и плевать на дипломатию.               Она была совершенно серьезна. Пусть они осудят ее, понизят в должности. Ничто в галактике не помешало бы ей добраться до Пиетта, если бы на Астирии с ним плохо обращались.               <«Да, Дорогая», — сказала Леди, впервые вступая в разговор. Она внимательно ждала, позволяя двум людям утешить ее Адмирала. — «И я отвезу тебя туда.»>               Ее огни на мгновение вспыхнули ослепительно белым светом, и Пиетт ей улыбнулся.               — Я... как я понимаю, ты в несколько... воинственном настроении, Леди?               <«Несколько — это не совсем адекватный термин, Дорогая. Он должен знать, что я способна уничтожить весь астирийский флот. Я проанализировала их силу и уверена на 100%.»>               — Она готова завоевать планету, — перевела Лея, и генерал усмехнулся, хотя и без юмора.               — Я бы помог тебе с этим, Леди, — сказал он, и она включила для него зеленый свет.               Пиетт вздохнул и провел рукой по волосам, и Лея решила предложить то, что обдумывала.               — Мой адмирал, вы позволите мне помочь вам отдохнуть? Пожалуйста? Я знаю, что вы, наверное, не можете отключить свои мысли. Я, конечно, не могу. Но вам действительно нужно поспать.               Пиетт мгновение смотрел на нее, его глаза были затуманены.               — Фирмус, ты мало что можешь сделать кроме того, что делаем мы, — уверенно вставил генерал. — Это — мудрый ход. Позволь себе иметь ясную голову.               — Я поработаю в вашем офисе, если вы не против, — быстро добавила Лея. — Я могу вас разбудить, если возникнет что-нибудь срочное.               Пожалуйста, адмирал, — подумала она. — Пожалуйста, позвольте себе положиться на нас.               И, чудесным образом, Пиетт сжал губы и слегка кивнул.               — Тогда спасибо вам, моя дорогая.               Вирс поднялся, чтобы позволить своему другу вытянуться, и Лея опустилась на колени у его головы, приложив руку к его лицу и прижавшись губами к его виску: — Отдохните, — сказала она ему и почувствовала, что перегруженный разум Пиетта подчинился, когда эти карие глаза закрылись.               Она встала и позволила Вирсу накрыть адмирала пледом.               — Я собираюсь связаться с вашим отцом, — сказал он ей. — Посмотрим, сможет ли он встретиться с вашим братом и Соло, чтобы посмотреть на это с другой стороны.               Она подняла брови: — Какой другой стороны, генерал?       — Пиратской, — ответил он, взглянув на Пиетта. — И если мы должны позволить этим ублюдкам его забрать, принцесса, мы с вами придумаем запасной план, потому что я ни капли им не доверяю.               Она протянула ему руку, глубоко любя этого импозантного генерала и его непоколебимую преданность.               — Согласна, — он взял ее руку и поднес к своим губам, заставив ее улыбнуться.               — Тогда присмотрите за ним для меня, ваше высочество, — и он широкими шагами вышел из кабинета.