Арсений
1-й день без Антона Первый день без Антона Андреевича, боже какая же это благодать! Не думал, что мои мольбы когда-то будут услышаны, а тут. Боже, наконец-то он меня не будет бесить своим присутствием. Проснулся я сегодня раньше, чем обычно, на удивление, выспался и не болела спина от недосыпа. В тихую, чтобы не разбудить Матвиенко, принял душ и приготовил завтрак на двоих, хотя я очень редко это делаю. Ближе к восьми часам наконец-то встал Серёжа и сразу же пришёл на кухню попить воды, но, вместо своего обычного действия, он встал на пороге кухни и, щуря один глаз и приподнимая вопросительно бровь, спросил: — И давно ты проснулся? — В шесть, — пожав плечами, ответил я. — В шесть?! Ты заболел? И чего ты такой радостный? — Антон Андреевич уехал, а это значит минус пары и я могу спокойно писать статью без чужого любопытного носа, — блаженно тяну я и облокачиваюсь на спинку стула. Ответом на мою причину послужило недовольное цоканье. — У человека что-то случилось, а ты радуешься, — сказал Серый, после того, как выпил стакан воды. — С чего ты взял, что у него что-то случилось? По-любому он взял отпуск потому, что пожалел, что взял кураторство. Так ему и надо. — Сень, мы вроде с тобой уже говорили на тему Антона, — недовольно пробурчал Матвиенко. — Я не Се… — Заткнись уже! Мне насрать, что тебе это не нравится забьёшь хуй, как и на всю нашу дружбу. Не говори за людей, если не знаешь причины. Всё тема закрыта, я дальше спать, пары только в 12. Споки. Я никак не ответил, лишь недовольно фыркнул. Ну ничего, даже это не испортит моё прекрасное настроение.***
Пары сегодня прошли спокойно, не считая Егора, который игнорировал меня и не здоровался, ну а я что? А ничего, я ничего критичного в этой жизни не сделал. Да и… Извиняться мне не хочется… По крайней мере на людях… Ещё оказалось, что несмотря на то, что Шастуна нет, его заменял Дмитрий Тимурович. Главное, не кто-то из тех самых преподов, у которых фляга свистит. Домой Сергей сегодня не планирует приходить: снова ушёл на свидание с продолжением. Поэтому я сегодня отдыхаю по полной, Оксана на предложение прогуляться отказалась: у неё собрание какое-то для старост. 5-й дней без Антона Ладно, признаю, без Антона Андреевича пары стали слишком скучными и не такими интересными. Нет, Дмитрий Тимурович хороший преподаватель, просто у Шастуна какое-то особое отношение к истории что ли, рассказывал нам интересные факты, которые даже заядлые любители истории в нашей группе не знали, а с Тимуровичем как-то всё монотонно и однотипно, будто аудиокнигу учебника слушаю. Нет, я не соскучился по Антону, просто говорю фактами и высказываю своё объективное мнение по поводу замены. Да и, в принципе, если сравнивать с другими преподавателями, даже со стажем, Шастун реально мог завлечь в тему даже самого огромного лоботряса нашей группы. Да и к тому же писать статью одному стало как-то***
Дмитрия Тимуровича я смог поймать только после пар, даже на кафедре его с самого утра почти не было, что удивительно. — Дмитрий Тимурович, здравствуйте, — здороваюсь я и буквально загораживаю какие-либо пути отступления собой. — Здравствуй, Арсений. Что-то случилось у вас в группе? — Нет, группа тут не при чём, у нас всё хорошо… Я это… Хотел просто узнать, не знаете ли вы, когда Антон Андреевич приедет обратно? — Честно, Попов, я не могу сказать точно, он говорил, что будет отсутствовать только две недели, но не исключал того, что придётся задержаться. У тебя какие-то проблемы со статьей? Ты по этой причине спрашиваешь? — Нет, всё со статьёй в порядке, просто Антон Андреевич в сеть не заходит, а отвлекать я его не хочу. — Понял тебя. Не переживай, я уверен, он скоро вернётся к работе. Дмитрий Тимурович похлопал меня по плечу и ушёл, а я так остался стоять ещё где-то минуту. Вроде ничего плохого мне не сказали, но почему то так грустно и тоскливо, что ли? 16-й день без Антона Не хочу казаться параноиком, но тот факт, что Антона Андреевича нет уже… Сколько? Шестнадцать дней? Меня это напрягает, короче. Только и могу, что лежать звёздочкой на кровати и думать об этом. Ну вот что у него могло случиться, что он мало того, что так сорвался внезапно, так ещё и задерживается? Хоть Дмитрий Тимурович и предупреждал, что такое может произойти, мне всё равно как-то неспокойно. Я даже думал написать ему сам, ведь он наконец-то появился в сети и опять пропал. Теперь мне даже стыдно, что в тот день я так себя повёл. Ну не интересно мне в тот момент было. Что поделать? А сейчас, когда уже полмесяца прошло, жалею об этом. Дергаюсь, увидев над собой лицо Серёжи. — Блять, не пугай. — Арс, че с тобой? Ты уже часа два лежишь выпавший из мира, — часа два? Так долго? — Я просто устал, всё ок, — улыбаюсь ему вымученно и говорю: — Дай в выходной полежать спокойно. — Хорошо. А то я уже подумал, что ты подох, — издаю на его слова полусмешок и снова погружаюсь в свои мысли. Я-то не подох, но что если… Кто-то у Антона Андреевича? Нет, нет-нет, что за бред? Так, нужно чём-то заняться, иначе это далеко зайдёт…✈
Приехав домой, Антон не мог найти себе места. Приехал поздно, часы приема уже давно истекли, потому приходится ждать утра. Как бы Майя не успокаивала сына и не говорила, что всё с отчимом в порядке, Шастун всё равно бродил по комнате с пустыми глазами. — Антош, ну успокойся. Ты ему сейчас никак не поможешь, да и при встрече только настроение поднимешь, — женщина была в разы спокойнее, но и времени успокоиться у нее было больше, плюс доступ к пострадавшему. — Почему никак? Я лечение оплачу, — говорит настолько уверенно, что Майя сначала даже не пререкается, а, осознав, начинает спорить: — Боже, Антон, нет! Что за бред? Нет! — Да почему нет?! Я в состоянии оплатить его лечение и тоже хочу помочь. Я уже вырос из состояния, когда из помощи могу предложить только подбадривающую открытку, — скрещивает руки на груди, а когда женщина хочет что-либо сказать, перебивает: — Это не обсуждается. Майя закатывает глаза и Антон садиться рядом. — Мам, я знаю, что ты не хочешь меня напрягать этим, но я очень хочу помочь. Пожалуйста, это мой выбор, — замечает, как глаза матери слезятся. — Мам, ну ты чего? — обнимает за плечо. — Нет, ничего. Просто ты у меня уже такой взрослый, — женская улыбка радует глаза, на душе становится спокойнее. — Ну мам.***
Путь до больницы опять был на нервяке, и вроде бы, нервничать должен только один Антон, ведь мать уже в курсе всей ситуации, но та тоже нервно кусает губы. Шасту это кажется подозрительным, и он спрашивает: — Мам, всё в порядке? — Мне тут нужно тебе кое-что сказать… — затянуто начинает она. В голове Антона опять молнией проносятся ужасные сценарии. — В общем, у Кости не только сотрясение. Ещё ногу сломал, — после женщина опять уходит в слезы. — Прости, что не сказала раньше. Я… Я не хотела, чтобы ты волновался. Люди в транспорте оглянулись на них. Ехать им осталось немного, одна остановка, а Антон теряется и не знает, что делать. Вроде бы он и понимает маму и её намерения, но и с другой стороны, нельзя о таком врать. — Блять, ты серьёзно? — утыкается лицом в руку. — Я не потяну тогда. — Поэтому я и хотела отговорить тебя, но ты упертый, даже договорить мне не дал, — смахивает слезы. — Давай тогда так, большую часть оплачу я, а вы остальное. Хорошо? Женщина в ответ тихонько кивает. Далее дорога сопровождалась только молчанием. Говорить не хотелось от слова совсем. Уже стоя перед дверью палаты, Майя перекрестилась, а Антон с шумным выдохом зашёл. — Пап? Привет, ты как? — увидев фиксанор на ноге мужчины, сердце Антона сжалось, а подняв взгляд к лицу и вовсе пропустило пару ударов. В нем было столько боли. — Уже лучше. Спасибо, что пришел, я хотел тебя увидеть, — мягко улыбается. — Ой, Кость, ну боже, — она тоже улыбается. И теперь, несмотря на всю плачевность ситуации, Антону становится легче. На один груз легче. Он убедился, что отчим жив и, по его словам, чувствует себя уже лучше. Теперь можно вздохнуть со спокойствием. — Расскажешь что-нибудь с работы? — Конечно!***
Константина выписали. Конечно, он ещё не полностью поправился. Головные боли ещё посещают, разрешили самостоятельное передвижение на костылях, лечится теперь дома. Что Антону, что Майе от этого спокойнее, но и как-то грустнее. Уезжать Антону через два дня, назад в вузовскую рутину. Ему это надо? Нет. От этих двух дней он возьмёт максимум. — Мам, пап, — подходя к родителям, тянет Антон. — Давайте как в старые добрые? — ставит на стол коробку с монополией, мать сразу же вымученно утыкается в руку лицом, а отчим радостно улыбается. — Ну нет, Антон, мы опять утонем, — вспоминая с каким треском они тогда проиграли Константину. — Давай коалицию против него? — шёпотом, но слышно, спрашивает Шаст, после чего все взрываются в смехе. — Так что, играем? — Раскладывай, — махнула рукой Майя. Исход этой игры и так понятен — Костя выиграл. Антону никогда не симпатизировала эта игра, а вот отчиму да, потому он и выбрал её. Конечно, в ходе игры всё, что делал Шаст не приводило ни к чему и после того, как он вылетел из игры, стал тупо шутки шутить. — И почему половина нашей коалиции сдалась на пол пути? — посмотрев на сына, спросила Майя. — Антош, тебе бы шутом, а не преподавателем быть, только шутить успевал ведь. — Так я в КВН’е ВУЗ’овском участвовал, со студентами сценки ставили, — вспомнился Попов, а сам Антон слегка помрачнел, что не осталось незамеченным со стороны Майи. — Они очень интересный, потом расскажу о них может. Как-нибудь в другой раз.'•.¸♡ У мамы дома на кухне ♡¸.•'
После посиделок с родителями Антон, лёжа в кровати поздно ночью, понимал, что сна нет ни в одном глазу, и всё из-за банального чувства грусти. Он любит наблюдать за отношениями мамы и отчима, для него вот она, настоящая любовь. Да и чего греха таить, хочется также. С тем самым человеком, в чьих глазах тонет каждое мгновение, с тем, чей голос услада для ушей, а каждая родинка, попадающая в поле зрения словно звёзды на небе, каждая из которых по своему красива и уникальна… Да, он влюблён. Да, безответно. Но это пройдёт, Антон это знает, ни раз проходил, однако было одно «но». Никто так не завладевал его мыслями, как это сделал его студент. Вредный и колючий, как ёжик, Арсений, вечно ворчащий и недовольно фыркающий своим носом. Влюбиться в него было огромной ошибкой, но, в тоже время, как будто правильно. Тяжело вздохнув, Антон поднялся с кровати и на цыпочках, чтобы не разбудить родителей, пошёл на кухню, чтобы покурить в открытую форточку. Да, зима уже надвигается, но желание курить сильнее желания замёрзнуть. Взяв свои сигареты с подоконника, которые он оставляет всегда, когда находится дома у родителей, достаёт одну и поджигает, затягиваясь и выдыхая дым в уже открытую форточку. — Бумбайбумдиги бай бай, — тихо говорит себе под нос Антон, в очередной раз затягиваясь сигаретой. — Засыпай, любовь моя, засыпай. — Ты чего не спишь, Тош? — за спиной Шастуна резко раздаётся голос мамы, из-за чего он вздрагивает и чуть не роняет сигарету. — Не спиться просто, мам, — натянув улыбку, отвечает парень и смахивает пепел в пепельницу. — А ты чего встала? — Да что-то захотелось проснуться и с сыном покурить, — улыбается мягко Майа и берёт из пачки тонких шоколадных одну сигарету. — Что-то у тебя случилось, Антош? Я же вижу, материнское сердце не обманешь. Даже не пытайся. — Всё сложно, ма… Я даже не знаю, как ты отреагируешь, если скажу тебе, — отвечает парень и тяжело вздыхает, выкидывая окурок в пепельницу и доставая из кармана электронную сигарету, зябко уже как-то у окна всё-таки. — Ты же знаешь, я всегда тебя поддержу, может, я тебе чем помогу? Шастун молчал с минуту и, тяжело вздохнув, решил всё-таки рассказать Майе. — Мам, я влюбился. Влюбился в своего студента. Его зовут Арсений, красивое имя, правда? Ему уже 20, если что, и-и-и… Я походу вляпался в него прям конкретно, понимаешь? Вот сколько отношений у меня не было за всё время, никто так не цеплял, как он. Я к нему и так и эдак, решил начать с дружбы, не надеясь на большее, конечно, заранее. А тут случилась одна неудачная ситуация, из-за которой Арс и его друзья чуть не были отчислены, но я вступился. Да и к тому же помогаю ему писать статью, и он сорвался, накричал на меня, сказал, что я никто в его жизни, а я же просто спросил в порядке ли он… Я ведь переживаю, даже элементарно, как за студента своего… А когда на последней встрече сказал ему, что уеду по семейным обстоятельствам, ему было всё равно. Вот прям кристально похуй и мне так обидно стало, так больно… Больно от его безразличия. И вот, я принял решение прекратить не то, что понравится ему, как парень для отношений, даже просто, как друг. Хочу закончить с его статьёй и всё, больше ничего не делать, но… Почему-то так больно, мам… Очень больно, как будто кошки на душе скребутся… Последние слова были сказаны почти не слышно, но Майа и так бы всё поняла. Пока сын ей рассказывал о парне, что заполнил его мысли, она увидела столько любви в глазах её мальчика и столько же боли и отчаяния. — Тош, а ты не подумал над тем, что он просто ну не по мальчикам, или не принял свою ориентацию? У тебя такого не было, потому что я сразу тебя поняла и приняла, ведь ты мой сын, и от того, кого ты любишь, ничего не измениться. Но, как я поняла, про него ты ничего толком не знаешь, ведь так? — ответом ей послужил лёгкий кивок Антона. — Вот, а чужая семья — потёмки. И вообще, не стоит опускать руки, не думаешь? Ведь, если бы все сдавались так просто, то в мире не было величайших людей. Ты уже многого добился и, неужели, какое-то безразличие оттолкнёт тебя от того, кто тебе нравится? — парень отрицательно мотает головой и вздыхает. — Во-о-от, — Шастун улыбается, глядя на сына. — Нельзя бросать всё на пол пути, просто иди потихоньку. Помнишь, мы смотрели как-то мультик «Снежная королева»? Даже самое ледяное сердце можно растопить, не вешай нос, — она хватает двумя пальцами легонька Антона за нос и треплет, на что тот смешно морщится. — Ты всегда можешь прийти в дом, где тебя обнимут и никто не осудит, я ведь знаю про тайну под сердцем, — Майа берёт сына за плечи и слегка тянет на себя, намекая на объятия. Антон обнимает маму крепко за плечи, хоть и приходиться немного изобразить креветку. — Люди хранят тайны, и это не случайно, приходить туда, где всегда ты был любим. Как бы банально это не звучало, ты спешишь их открыть самым родным. Я люблю тебя сынок, верю в тебя и всегда готова поддержать, даже если твоя любовь и в правду окажется безответственой я буду рядом, помни это, я выслушаю и дам совет. Ответом на её слова было долгое молчание, и лишь нервное сопение с редким шмыганьем носом, со стороны Антона, нарушало её. — Мам… — резко раздался голос слегка хриплый. — Спасибо, я очень сильно тебя люблю… Правда, спасибо, что ты у меня есть. Майа лишь тепло улыбнулась и отстранилась от сына. — Я тебя тоже люблю, сынок. Вот так, простой поход на кухню закончился тем самым важным разговором, без которого казалось, что мир может рухнуть. Всех нас что-то гложет, но нельзя держать всё в себе. Кто знает, может, всего лишь один человек вселит в тебя больше сил, чем ты уже успел потерять.