***
С момента найденного австралийского вина, что совершенно не подходит под выведенные стандарты, челядинцы редко наблюдали сомелье вне его кабинета. Омега фактически сутками пропадал в мастерской, ища там неразгаданные ответы на вопросы. Казалось, у него нет времени даже на приёмы пищи, что являлись неотъемлемой частью распорядка. В последнее время, кемпиновский особняк стали навещать отнюдь нежданные и довольно знатные люди. Даже тот самый командор из Италии на днях явился переговорить с Мистером Роджерсом. Последний же наоборот, крайне редко появляется в поле зрения, желает лишний раз не святиться. Явно осознаёт всю абсурдность ситуации и тот факт, что он по-прежнему считается одним из самых главных подозреваемых по делу Джозефа. Или же, он слишком занят некоммерческими делами вместе со своим братом. Кристиан не приходил обратно в амстердамский Бродвей с момента своего переезда. Жителям дома наверняка стало легче дышаться в отсутствии неприятного типа. После того, как альфа поселился в доме у Мэттью, от него нет ни весточки и омежье сердце поистине чувствует нечто неладное. Где-то внутри себя он уверен, что ни к чему хорошему это не приведёт. Иными словами — затишье перед бурей. Сам же дом особо не изменился после ухода Кристиана. Лишь его прислужники поймали наконец то самое, казалось бы, очерствевшее умиротворение. Теперь Адриан мог пускать колкие шуточки в сторону британца не стесняясь, а после заливисто хохотать на весь дом. Француз не боялся даже Сюзанну, зная, что та в любом случае не придёт к Роджерсам как посредник, докладывать последнее происходящее в доме. И даже Тэхён чувствовал спокойствие. Главное не в полном отсутствии альфы, а в том, что наконец собрался с мыслями и дал отпор настойчивому мужчине. Он чувствовал непоколебимую гордость за то, что доказал Кристиану нерушимость их с Джеем любовных отношений. Несмотря на то, что затих британец не надолго. Ким почему-то в этом убеждён. По его мнению, Кристиан не тот человек, который привык сдаваться и отступать назад. Чисто из собственного самолюбия решит доказать омеге обратное. Тщеславия в нём сыскать не придётся. Само собой льётся, отражаясь в чужих манерах, взглядах и речах. Сомелье этот мужчина не понравился, он точно не собирался становиться чьим-то разлучником, а после, до конца жизни чувствовать себя использованным. Он знал, что предавший однажды — предаст и дважды, в независимости от того, кто будет перед ним находиться. Вот только сам Ким не был готов променять маломальские интриги на то, что выстраивалось порой годами, а то и веками. Заранее знает, что им с Чонгуком придётся побороться за их собственное счастье и детектив пойдёт, пойдёт до конца. Даже если ему придётся войной на мир идти, обрушить на людей незаслуженное страдание, а потом отмаливать будет грехи, зная, что нет ему прощения. Ким не интересуется тем, как уживаются два брата и интересоваться не хочет. Отчасти омега пребывает в неверии и желает оставить противного мужчину позади себя, как он делал это всю свою жизнь. Оставлял несносных людишек, которые пытались добраться до сокровенного и кончиками пальцев дотронуться до чужого сердца, оскверняя невинное. А оно оказалось таким нежным и хрупким, что одно неправильное движение и орган просто рассыпется в руках, утекая сквозь пальцы.🍷
Намджун устало выдыхает, когда входит в участок. Он кидает свою фуражку на стол и наблюдает за Кевином, что успешно перебирает какие-то листы, которые, вероятнее всего, альфа сам и поручил ему. Вот только на данный момент Ким не вспомнит и этого. Звание старшего офицера и все его полномочия действительно утомляют его. Американец не поднимая головы погружён в работу, которая по всей очевидности, ему приходится по душе. Наверняка парнишка мечтает в будущем достигнуть звания майора. А пока он лишь беспрекословно выполняет все задания от офицера. За столом напротив также сидит и Чонгук, на которого Финн возложил часть своей работы, зная, что он не откажет. И правда, детектив никогда не смел жалеть себя, сводя все свои обязанности и дела к минимуму. Всегда был рад помочь с ведением следствия и взять себе дополнительные часы работы. Сколько бы Намджун с ним не работал, никак не может перестать удивляться его трудоспособности, а главное, любви к своей деятельности. Чонгук слишком трепетно относится к своей работе, предпочитая задерживаться в агентстве до поздних ночей, а после возвращаться домой и без сил падать на мягкую перину. — Кевин, — американец поднимает большие глаза на звавшего. — Если будешь так засиживаться на одном месте, не поднимая головы, то станешь как Джей, — Намджун усмехается, наблюдая за недовольным взглядом детектива. — Сходи в бакалею, прогуляйся и купи мне сигары, будь так любезен. Высокий подтянутый альфа и не думает перечить, он молча кивает, встаёт со своего места и незамедлительно покидает помещение, перед этим захватив с собой свой кожаный плащ. — Сегодня я разговаривал с Адрианом, — внезапно начинает офицер, будто ждал, когда молодой американец наконец выйдет из помещения. — Решил наконец наладить свою личную жизнь? — Чонгук колко отзывается в сторону коллеги и давит ухмылку, а когда та всё же проскакивает, то прячет её под листами документов о следствии. — Я женат на своей работе. А вот тебе не помешало бы как раз-таки наладить её, — Намджун заметно выделяет именно «наладить», возбуждая в молодом детективе дьявольский интерес. — Что ты имеешь в виду? — Чонгук делает вид, что ему всё равно, он незаинтересованно опускает глаза на скреплённые бумажки, что-то подчёркивая снизу предложения. — То, что если будешь идти к Тэхёну, то можешь сразу же разворачиваться и возвращаться обратно, — офицер шуточно ухмыляется. — Что стряслось? — надолго альфу не хватило, теперь ему совершенно не до шуток, он сразу серьёзничает, сжимает челюсть и хмурит густые ровные брови. — Я даже не знаю дома ли он сейчас, — Ким буднично опускает голову на стол детектива, медленно теребя кончик своей униформы в руках, словно задумывается над чем-то важным. Он отмечает про себя перфекционизм Чонгука, замечая вечный порядок на столе у младшего, несмотря на его объёмную и скрупулёзную работу. Чонгук всегда стремился к чистоте и порядку. Это было у него в крови. — Намджун, — предупреждающе. — Я не люблю над этим шутить, ты знаешь. Офицер поднимает слегка удивлённые карие глаза на детектива, будто он в чём-то провинился. — Все вопросы к Тэхёну, в последний раз он был в своём кабинете. Адриан уже успел забыть как он выглядит. Всё жаловался мне на занятость сомелье, — Ким проводит языком по нижней губе, наблюдая за не заставляющей себя ждать реакцией детектива. — Я смотрю, вы и вправду безупречно подходите друг другу, — глазами указывает на Джея, намекая тому на то, что он сидит так с самого утра и не влазит из-за стола. Дослушав до конца, Чонгук быстро встаёт со своего нагретого за столько часов места и схватывает тонкий светлый тренчкот. Он быстрыми шагами покидает комнату, громко хлопая дверьми, что эхом звучит продолжительное время в участке. Любимое имя из чужих уст заставило сердце неприятно сжаться так, что он не желая слушать друга дальше, просто оставил его одного, торопясь к сомелье. Одно лишь упоминание о молодом омеге способно изменить расположение духа Чонгука, буквально заставляя того оторваться от важных дел. Оставшись один, Намджун усмехается и опускает голову, разглядывая свои идеально вычищенные лаковые ботинки. Он в полной уверенности осознаёт состояние души Чонгука. Понимает, что детектив отдал своё сердце взаимен чужого.***
По ту сторону прочного стекла слышно как стрекочет кузнечик, сообщая о соответственном времени суток. День пролетел незаметно быстро для сомелье и невозможно скучно для прислуг. В особенности для Адриана, что привык наблюдать за семейными драмами в реальности. Тэхён настолько глубоко погрузился в работу, отправляя в ящик мусора пустые бутылки одну за другой, что забывал порой принимать пищу. То, без чего человеку невозможно существовать. Сюзанна пару раз заносила медный поднос с лёгким перекусом, однако это был максимум. Никто не хотел отвлекать сосредоточенного юношу. Даже самый желанный гость старался не появляться в течении дня. И кажется, Ким даже не заметил этого, он и вправду позабыл о реальном мире. Сам пугается, когда видит чересчур серьёзным своего мужчину, хотя от него практически ничем не отличается, отдавая себя работе на все сотни тысяч процентов, располагаясь на свой лад. В этом они с детективом были очень похожи, оба разделяли между собой любовь к своим профессиям и чувства друг к другу. — Bonjour à,² Джей, — Сюзанна красиво приветствует входящего в дом детектива, одновременно протирая порог в коридоре. — Bonjour, Suzanne, — Чонгук наигранно улыбается, игнорируя напольную вешалку. Он торопился так, что ему сдавалось собственная чёрная атласная рубаха невероятно давила, сдавливая горло. Джей наконец входит в дом, забывая снять верхнюю одёжку, несмотря на то, что тоненький тренчкот казался тяжёлом, словно он обит шкурой бедного животного. Ему было жарко, очень жарко, хотя погода в Нидерландах оставляла желать лучшего. Он у быстром темпе перешагивает через порог, который сидя на полу тёрла Сюзанна. Джей даже не откликается на тихие ругательства служанки, моющую пол, по которому так уверенно прошёлся Чонгук. Он быстро шагает по длинному коридору, направляясь в кабинет сомелье. Сердце непослушно бьётся в тревоге, а желваки раздражающе играют на красивом серьёзном лице. Чонгук злится. Сжимает кулаки и злится, сам не знает на кого: то ли на полицейского друга, то ли на возлюбленного. Подходя ближе к нужной двери, сердце пропускало нечеловеческие удары, что трясли всю грудную клетку. Неприятный нервозный комок подкатывает к горлу и Чонгук готов вот-вот упасть на колени, прокашляться что есть мочи и выплюнуть кровавые сгустки, надеясь, что хоть это поможет вдохнуть как можно больше свежего воздуха. Дверь закрыта, но благо, не на замок, что крайне удивительно. Джей аккуратно распахивает её, не дожидаясь чужой реакции входит во внутрь комнатёнки. Добрался. Домашний и максимально уютный образ сомелье вызывает лёгкую улыбку на молодом лице. Ким был одет в не заправленную свободную косоворотку кремового цвета из плотной ткани и в шёлковые коричневые брюки, которые красиво обтягивали стройные длинные ноги. Во всём ощущалась коллаборация комфорта и чувства истинного стиля. Витающий в воздухе миндаль окутывает чонгуково тело, он нежно в ноздри проникает, забиваясь где-то внутри, так крепко цепляется за органы. Запах Тэхёна быстро успокаивает, давая понять, что омега где-то рядом. Внутренний альфа хочет его себе под боком, прижать к груди и никому не показывая оберегать. Жизнью рискуя — никому не позволит нанести вред своему нежному созданию. Тэхён даже не замечает чьё-то внезапное появление, он слишком занят работой. Джей наблюдает привычную картину: шприц, банка с ядом, бокалы, пожелтевший любимый блокнот, металлическая ручка и бутылка очередного зарубежного вина. Сомелье, вероятно, почувствовал присутствие любимого, это альфа заметил по шевелившемуся аккуратному носу, который почуял добавку кислого винного аромата. Живого винного аромата. Джей моментально приходит в себя, глубоко вдыхая лечащий запах. Он медленными шагами сближается со стройным телом и опускает нос к шее, ведя по кожной территории, поднимаясь к пахучей железе. Чужое горячее дыхание заставляет тело сомелье покрыться мурашками и омега робеет, отвлекаясь от работы. — Mа́ vie, почему меня пугают рассказами о тебе? — Чонгук чуть ли не мурлыкает, смягчает голос. — Кто? — задаёт встречный вопрос. — Адриан, — Джей помнит, что именно он слёзно изливал душу офицеру. — Обиду затевает из-за дефицита твоего внимания. Негоже новых друзей обижать. — Я просто занимаюсь тем, чем должен заниматься. Тебе ведь наверняка сообщили о напрягающей обстановке в деле 137, — Тэхён беззлобно отвечает, а взгляд его плывёт. Он глаза прикрывает, наклоняя голову набок, демонстрируя, что ему нравятся действия детектива на чувствительном участке своего тела. Дыхание сменяют губы, он ползёт ими то вверх, то вниз, играясь с чужой выдержкой. Слишком соскучился. И видимо, не он один. — Я в курсе. Меня всегда ставят в известность, когда происходит хоть малейший сдвиг в следствии, — напоминает о своей важности. Миндальный запах кружит голову альфе, постепенно заполняя его изнутри так, что ему кажется, что внутри всё пропиталось им. Он буквально дышит своим омегой, словно если тот отстранится, то лишит детектива кислорода, а значит и жизни. — Сегодня я виделся с офицером, — губы детектива доходят до мочки уха, играясь с ней так, что сомелье приоткрывает рот, сдерживая рвущий наружу стон. — И чем же вы занимались? — фактически шепчет в ушко. — Он принёс мне банку гамадриада, которую я у него просил. — Кажется, моя жемчужина чуть-чуть увлеклась, — Чонгук кровожадно обводит взглядом «Single Vineyard, Pinot Noir». — Что-то идёт не так, — омега фокусирует свой взгляд на бутылке алкоголя. — И ты это знаешь. — Знаю, — утверждает и оставляет маленький поцелуй на смуглой шее. Детектив отстраняется первым, проделывает шаг назад и внимательно вчитывается в свежие записи в блокноте сомелье, а после проходится угольными глазами по столу, на поверхности которого происходит небольшой сумбур. — Творческий беспорядок, — ухмыляется. — Ты неплохо тут обжился, уже наводишь свои правила. — А ты имеешь что-то против этого? — Тэхён поворачивается лицом к альфе, ягодицами припадая к столу, скалывая руки на груди. — Имею, — Чонгук оглядывает невинный чужой образ и толкает язык в щёку. — Хочу, чтобы делал то же самое, только уже в моём доме. Ким облизывает губы подобно голодному котёнку и наклоняет голову вбок, ехидно улыбаясь, словно не он был готов растаять от обаятельных настырных манёвров. — Без кольца на пальце хочешь поселить меня в своём доме? Чонгук молчит, будто его застали врасплох. Он поднимает руку сомелье и оглядывает длинные изящные пальцы на тыльной стороне ладони. Чужая рука в своей собственной кажется столь правильной, невероятно бархатной, видно, что омега ухаживает за своим телом. Ким не любит носить кольца без повода, он внимательно оглядывает безымянный палец, мысленно примеряя обручальное колечко, прикидывает размер и габариты кольца. В чонгуковой грубой широкой ладони покоится такая тонкая и длинная длань. Идеально друг другу подходят. И детективу порой кажется, что Тэхён специально был создан для него. Он приближает омежью ладошку к своему лицу и медленно впивается губами в полулунную кость, отдаляться не спешит, задерживает дыхание, проводя губами вверх и вновь оставляет долгий поцелуй уже на чужом запястье. — Aimé,³ мне нужно работать… Тэхён вынужден прикусывать нижнюю губу, заглушая стон истинного наслаждения. Его состояние выдаёт усилившийся миндальный аромат, который альфа чует мгновенно. Виной тому — Джей, он кончиком языка проводит длинную дорожку к запястью и мокро целует его, награждая сомелье за выдержку. В тесной комнате становится невыносимо жарко, отчего омеге кажется, что стёкла на окнах давно покрылись лёгким слоем пота. На лбу у самого, под грудой кудрявой чёлки появилась испарина. Его также выдаёт дыхание, что заметно участилось за последние секунды три. — И меня будешь обделять вниманием? — Чонгук отпускает чужую ладонь и та приземляется на край стола, хватаясь за него словно за спасательный круг. Альфа это заметил. А Тэхён поистине тонет. Тонет от напора детектива, его темперамент топит, не оставляя ни малейшего шанса спастись. Воздуха катастрофически мало, Тэхён задыхается, но позволяет себе упиваться винным запахом. Казалось, лишь альфьи губы способны поделиться кислородом. Тэхён горит, горит от горячего тела, между которым он придавлен без возможности отстраниться. Чонгук творит с ним необъяснимые вещи, предоставляя новые эмоции. Он показал ему совершенно другой мир, точнее создал его самостоятельно в чужой душе. Заложил фундамент и с помощью сомелье возродил в нём ранее неизвестные ощущения. Тэхён перед ним совсем нагой, не стесняется открываться, впуская его так глубоко, куда никто не мог добраться. Доверяет, искренне и по-детски надеется, что детектив ураганом не разнесёт всё так долго выстроенное, ломая сомелье изнутри, кроша в порошок все кости, не оставляя ничего живого, превращая Кима в бездушную пустышку. — И в мыслях такого не было, — откровенно заявляет собственные раздумья. — У меня кое-что есть, — Чонгук чуть отстраняется, тем самым привлекая чужое любопытство и лезет одной рукой во внутренний карман своего тренчкота, что-то активно там ища. Тэхён склоняет голову набок, в предвкушении облизывая пересохшие губы. И Джей вытаскивает оттуда большую чёрную грампластинку, на которой что-то невнятно написано. Сомелье округляет зеницы, интересно разглядывая тёмный диск, цветом как глаза у детектива. — Я видел у Джозефа граммофон в кладовой, — для омеги остаётся загадкой тот факт, каким образом немаленьких размеров пластина уместилась во внутрь тонкой верхней одежды. — Видимо, он давно им не пользовался, судя по слою пыли образовавшейся на нём. — Сейчас мы это исправим, — Чонгук ухмыляется и тянет руку сомелье на выход из комнаты. Тэ никогда не перестанет удивляться идеям молодого юноши, который из раза в раз поражает возлюбленного спонтанной радостью. Кладовая комната находится почти рядом с выходом из дома, в самом начале. За время их похода, Чонгук неоднократно читал старшему нотации о том, что нельзя погружаться в работу с головой, да ещё и имея дело непосредственно с алкоголем. И он оказывается непременно прав. Всегда нужно находить золотую середину, перепивать вино не следует, но и попробовав мизерное прочувствовать ничего не удастся. А Тэхёну нужно оправдывать своё честно заслуженное признание. Омега хочет выйти на международный уровень, всегда держа за руку любимого. Он хочет в свет появляться со своими законным мужем, ему нравится их гармония, то, как они дополняют друг друга. Как их деятельности идеально сплелись между собой, объединяя души. И Ким никогда никому не признается в том, что в невинной кудрявой голове иногда проскакивали моменты их будущей семейной жизни, которые мозг сам додумывал. Как они вместе будут говорить об их общих хобби, об убийствах. Догадываться кто же решился на столь мерзкий поступок. Он даже втайне ото всех представлял как будет провожать мужа в агентство тёплыми поцелуями в холодную погоду. Сомелье ни за что никому не расскажет о брачных ночах, которые так красиво воображал у себя в голове, из-за чего подолгу сидел с открытой на одной странице книгой. Соврёт, если скажет, что не представлял какое тело у детектива без одежды, не стеснялся даже глазами изучать чужие мускулы, прикидывая подтянутость. Он в мыслях глазами вниз опускался, позволяя себе небольшую шалость — смотреть на сокровенное. И сердце неприятно кололо, стоило только допустить мысль о том, сколько омег могли лицезреть красивое белоснежное тело его истинного. Зайдя в комнату, Тэхён почувствовал запах сырости, что так приятно нежил тело, а вместе с ним сопровождал ласку холод не утеплённого помещения. — Там должен быть выключатель, — омега указал куда-то вглубь комнаты длинным пальцем и комнатушка сразу обрела жёлтый оттенок, что отлично позволял разглядеть содержимое внутри неё, стоило только детективу дёрнуть торчащий рычаг. Кладовая была полностью завалена ненужным барахлом, таким как: старые стёртые ковры, тюль, посуда, домашняя одежда непонятно кому принадлежащая и даже лоскутки ткани, дорогой ткани, из которой шьют одежду местным знатокам. Вдали детектив всё-таки смог, приложив усилия, найти пыльную громадную коробку с музыкальным инструментом. — Aimé, будь осторожен, — ласково предупреждает. Джей не брезгует, прижимает к себе грязный картон и выходит из старого пространства. — Нам нужна гостиная. — Для чего? — искренне не понимает. — Я думаю, нам будет тесно в твоём кабинете, — Чонгук ухмыляется и ехидно смотрит на сомелье, до которого никак не может дойти. — Откуда ты знаешь, что в кладовой у Джозефа был граммофон? — А дом после его убийства кто, по-твоему, обследовал? — Это-то да, но граммофон… Чонгук тихо посмеивается, поглядывая на любимого тёплым взглядом. Всё никак не перестаёт его удивлять. Они делают конечную остановку, входя в гостиную и Джей наконец ставит на стол огромный инструмент, освобождая его из-под картона, спустя так много времени. — Я надеюсь, он работает, — Тэ недоверчиво окидывает граммофон подозрительным взглядом. — Заработает, я не позволю ему испортить наш вечер, — он поворачивает голову и сталкивается тёмными глазами с медовыми. Любимыми и такими подходящими ему. Отвести взгляд заставляет механизм, который Чонгук упорно пытается наладить. Отверстие для ручки, заводящей пружину расположено на теле механического двигателя. Детектив вращает ручку, таким образом заводя пружину механизма. — Пластину, пожалуйста, — сомелье вручает ему чёрную пластинку, что принёс ранее детектив. Джей помещает иглу звукоснимателя на пластинку, пытаясь поймать связь. Воспроизводимый звук через трубу попадает в усиливающий раструб и до ушей доносится приятная инструментальная мелодия без слов. — Как ты узнал о моём любимом жанре? — Чонгук наблюдает за тем, как ярко загорелись глаза у сомелье, стоило ему лишь услышать мелодию предпочитаемого стиля в музыке. — Напомни мне, Mа́ vie, кем я являюсь? — Чонгук понижает голос до истомы, словно он доносит до Кима истину. — Детективом. Ты — детектив, — озвучивает всеобщий факт. Комнату приятно оглашает негромкая и ненавязчивая мелодия, которая магнитом манит, чудесные вещи вытворяет с омегой. Ему нравится слушать сонату, когда он был ещё в Ницце, то почти каждый вечер проводил за книгой, а рядом обязательно стоял граммофон, из которого звучала приятная музыка для души, что служила раем для сердца. — Мы не на балу, но я бы очень хотел пригласить тебя на танец, — Джей улыбается и чуть жмурит глаза, смущаясь от своих же слов. — Я не против, — Тэхён улыбается в ответ, глядя в глаза напротив. Он подходит близко, кладя свою руку в ладонь детектива. Маленький знак истинного доверия. Именно в эту секунду, в этот момент оба понимают, насколько сильно привязались друг к другу. Сердца сосудами сплелись настолько сильно, что разорвать их будет подобно смерти. В эту секунду они однозначно навеки соединили души воедино, не озвучивая клятву, что сердечно дали ночному звёздному Амстердаму. Ведь именно он помог найти им друг друга и обрести Чонгуку тот самый покой, что он не видал уже долгие годы. Вселенная пожалела молодого детектива, лишившегося самых близких ему людей, оставшегося без ласки материнских рук мальчишку. Пожалела и неземной красоты молодого юношу, чьё сердце пытались завоевать множество мерзавцев, устраивая голодные игры, коим главный приз было неповреждённое бьющееся сердце сомелье. Человека, который безошибочно и профессионально справлялся с винными изделиями. Который ни одно вино не обходил стороной, заставляя каждое перед ним оголиться, врывался в самые его ядра, вплоть до сорта винограда, ища достоверность. Вот и это вино ему удалось расположить к себе, буквально управляя им. Ведь от него напрямую зависит поведение и настроение Чонгука. Отчего запах вина в нём тоже меняется, от горько-кислого, доходя до приторно сладкого. Тэхён это заметил. Они напишут новую историю любви, о которой будут говорить в газетах и журналах. О которой будут писать поэму, вдохновляясь. Которая будет звучать из уст поколения испокон веков. О любви роскошного сомелье и строгого детектива. Они уже её пишут, чистую, не пропитанную развратностью, кровью и грязью. Чонгук чистыми руками держит в руках чужое хрупкое дышащее сердце. Во внутрь к себе его положит, бережно охраняя от назойливых похабных животных, которые ночами мечтают присвоить себе чужое. Взять власть над дивным винным профессионалам. Подчинить и осквернить. Вот только эти людоеды не учли одно — сердце Тэхёна воистину принадлежит отныне лишь одному Чонгуку. Пара медленно вальсируют, легко выкручиваясь ногами в танце. Музыка из граммофона не переставала радовать своим звучанием. Темп переходит в умеренно быстрый, оба кружатся под огромной люстрой, обвешанной разными настоящими камнями, которые красиво переливались на свету, рисуя новые пейзажи из дюн. Искусство. — Это безумие, — Тэхён прикрывает глаза от слишком яркого света и закидывает голову назад, открывая Джею вид на медовую кожу на шее. — И я в нём тону. — Я тяну тебя на дно, вместе с собой, — он чуть наклоняется и целует его прямо в острый подбородок. От этих поцелуев сердце сомелье жарится, словно в котле у самого настоящего дьявола. А он уже у него в плену. — Я — винный специалист и за всю свою карьеру я повидал много разных и уникальных вин, с которыми работал. Но ты для меня являешься самым манящим. — Кажется, ты уже пьян мною, — Чонгук ухмыляется, гордо смотря в приоткрытые ореховые глаза. — И от тебя уже никогда не отрезвею, — заключает. Чонгук завершает танец, аккуратно наклоняя перед собой изящное и воздушное тело, придерживая одной рукой спину, а другой шею. — Влюблённый. Правильно видит человеческое лицо только тот, кто по-настоящему влюблён. Тэхён вопросительно изгибает одну бровь, непонимающе смотря Чонгуку прямо в глаза, в которых он сам отражается. Он видит в них сияющий блик, что придаёт блеска ярким, чёрным и выразительным очам. — Никто так и не смог ответь на вопрос Пабло Пикассо. Думаешь, мне удалось это сделать? — Удалось, — омега согревает своей мягкой улыбкой, вспоминая одну из истин, что твердил ему Чонгук. Не выпуская из рук любимое тело, Джей наклоняется ближе и целует сомелье в нераскрытые губы, нежно сминая их. На фоне по-прежнему продолжает играть красивая мелодия полюбившейся Киму сонаты. Они не замечают никого вокруг них. Даже пару глаз, что наблюдает за ними на выходе из гостиной. В амстердамском Бродвее прислуги воочию увидели зарождающую любовь. Адриан и Сюзанна ещё не ложились спать, несмотря на столь поздний час. Вот только Чонгук с Тэхёном об этом не знали и оба были убеждены в том, что останутся незаметными. Однако их чувства были запечатлены живыми свидетелями, которые молча смотрели на красивую пару и у обоих в голове было упоминание о том, что слова здесь поистине излишни. Un tout autre niveau d'intimité quand quelqu'un vous comprend sans mots.⁴